Я умер в семь утра. Надо же с чего-то начинать день. С трудом разлепив глаза, я посмотрел на часы. Восемь утра. Мало того, что мне приснилась собственная смерть, теперь я еще и на работу опаздываю. С трудом поднявшись с дивана, я проковылял на кухню. На столе лежала разорванная упаковка от противопростудного лекарства. Похоже, он ушел пораньше, чтобы не пересекаться со мной. И все из-за этой глупой ссоры. Он ведь прекрасно знает, что я ненавижу годовщины и ношу в основном черные или серые вещи, так нет же, притащил эту идиотскую рубашку с разноцветными рыбками в качестве подарка на не менее идиотскую дату: «Ровно год, как мы живем вместе». Но ведь он хотел как лучше. Я мог бы и привыкнуть к его выходкам за те три года, что мы встречаемся. Да и голос я вчера первый повысил.
Решив загладить свою вину, я позвонил ему:
— Кори, куда убежал в такую рань? У вас же репетиции раньше десяти утра не начинаются.
— Ты звонишь только для того, чтобы сказать мне об этом? — голос в трубке прозвучал так холодно, что его можно было бы использовать для шоковой заморозки овощей.
— Ну, вообще-то я хотел узнать, где та рубашка, которую ты подарил мне вчера.
— На сушилке в ванной.
— Ты ее постирал?
— Я покрасил её в черный. Ты же не любишь нормальные вещи, — злобно прошипел Кори и бросил трубку.
Зайдя в ванную, я действительно обнаружил на сушилке рубашку, выкрашенную в черный цвет. Лишь полный псих мог вместо ночного сна перекрашивать рубашку, чтобы пристыдить меня. Но только психи могут быть гениями, а то, что он гений, может подтвердить любой, кто слышал, как он играет.
Наскоро умывшись, я надел теперь уже черную рубашку и побежал на работу. Влетая с черного входа в магазин товаров для экстремальных видов спорта, в котором я работал, я столкнулся с Рэйчел — моей лучшей подругой со времен колледжа.
— Мало того, что ты опаздываешь на работу, так еще и сбиваешь с ног честных тружеников, — с наигранным недовольством произнесла она. — Кстати, классная рубашка, — тонкий пальчик уткнулся в просвечивающую через черную краску рыбку.
— Авторский дизайн, - ухмыльнулся я и, на ходу натянув форменный жилет жуткого болотного цвета, вышел в торговый зал.
Под конец рабочего дня я с трудом стащил с себя насквозь пропитавшийся потом жилет, мысленно проклиная босса, пожалевшего денег на установку кондиционера. Попрощавшись с Рэйчел, я вышел на улицу и понял, что в магазине было очень даже хорошо, можно сказать прохладно. Зайдя в соседствующую со спортивным магазином кондитерскую лавочку, я купил лакричных мармеладок и отправился к входу в центральный парк, где всегда встречался с Кори после работы, в надежде, что он будет ждать меня, несмотря на обиду.
Мне повезло, он действительно ждал меня у парка. Растрепанный, в застиранных серых левайсах и клетчатой рубашке, он, казалось, не обращал внимания на ужасную жару. Заметив меня, Кори дождался, пока я подойду, и молча пошел к дому по нашему маршруту через парк.
— Мне сегодня приснилось, что я умер, — пытаясь хоть как-то развеять неловкое молчание, я брякнул первую пришедшую на ум глупость, но это сработало. Он поднял на меня свои светло-зеленые, словно русалочьи, глаза, светившиеся любопытством.
— В моем сне на город напал демон, который отлавливал людей по одному и, выбрав какую-нибудь дурацкую причину, убивал их. Меня он убил из-за того, что было семь утра.
— А меня он тоже убил? — осипший голос прозвучал неожиданно, и я вздрогнул.
— Да, тебя тоже.
— А меня за что? — Кори уже даже не пытался скрывать интерес и, похоже, забыл про свою обиду.
— За то, что ты слишком красивый, — серьезно сказал я, но он все понял и рассмеялся.
— Ну и дурак же ты, Алан.
— А я-то тут причем? Все претензии к демону, но его мотивы хрен поймешь.
— Демонов понять можно. Но вот люди — психи, — задумчиво произнес Кори.
— А ты — самый главный псих. Может, передохнем немного? — я бросил взгляд на скамейку, рядом с киоском мороженщицы. — Я сейчас расплавлюсь, если не присяду где-нибудь в тени.
— Давай я тебе воды куплю? — во взгляде Кори читалось беспокойство.
— Было бы неплохо, — пробормотал я, плюхаясь на скамейку.
Через несколько минут он вернулся с бутылкой воды и фисташковым мороженым.
— Эй, тебе нельзя, ты простужен, — я отобрал у него ледяное лакомство и с наслаждением вонзил в него зубы. — Съешь лучше мармеладку, я купил твои любимые.
— Я восходящая звезда рок-музыки. Я не хочу сладости. Я хочу наркотики, — прошептал Кори, утыкаясь лбом мне в плечо.
— Звезда, да ты бредишь, у тебя температура, — я дотронулся до его лба. — Пойдем-ка домой, буду тебя лечить.
Зайдя в квартиру, я понял, что если сейчас же не приму душ, то помру. Оставив Кори в коридоре, я сбросил с себя всю одежду и залез под прохладные водные струи. Но не успел я расслабиться, как дверь в ванную приоткрылась, и в нее проскользнул уже раздевшийся Кори.
— Ты же знаешь, что вдвоем нам тут тесно, — попытался протестовать я, когда он отпихнул меня из-под воды и с радостным фырканьем подставил под нее голову.
— Я же не виноват, что ты такой лось.
— Это не я лось, а ты коротышка, — пробурчал я, выгоняя его из-под воды и занимая привилегированное место. Это был удар ниже пояса. Двадцатисемилетний Кори был старше меня на четыре года, но из-за роста метр шестьдесят и астенического телосложения он больше походил на подростка, чем на взрослого мужчину.
— Ну, все, ты попал, Алан, — прошептал он с коварной улыбкой, и, ловко подставив мне подножку, повалил меня на дно ванной.
— Больно же! — я попытался сопротивляться, но этот мелкий наглец уже уселся сверху и явно не собирался меня отпускать.
— Ничего, потерпишь, — прошептал он, прикасаясь губами к моей шее и одновременно с этим поглаживая меня по бедру.
— Ты точно псих, Кори, — я нежно провел рукой по его спине, задержав пальцы на маленькой плоской заднице. Он лишь улыбнулся в ответ, мягко массируя мне плечи тонкими, но сильными пальцами. Он снова прикоснулся губами к моей шее, мягко прикусив кожу, и нежно провел языком вдоль нее до яремной впадины, одной рукой лаская мой член.
— Я хочу тебя, Алан, — этот свистящий шепот стал последней каплей в чаше моего терпения, и я резко вошел в него не в силах больше сдерживаться. От неожиданности он вцепился мне в плечи и закусил губу, но быстро пришел в себя и начал ласкать свой член, в такт моим движениям бедрами. По моей спине побежали мурашки, я понял, что не смогу долго терпеть и сообщил об этом Кори.
— Потерпи еще немного, — простонал он, но в этот момент зазвонил его телефон, лежащий в кармане джинсов, и Калеб Фоллоуилл затянул «Sex On Fire».Я медленно продолжал двигать бедрами, затаив дыхание, но вот песня подошла к припеву, Калеб выдал знаменитое «You… This sex is on fire», и я кончил одновременно с застонавшим Кори, без сил упавшим мне на грудь.
— Да уж, иногда, все, что нам нужно — это правильная песня, — прошептал он, сумев наконец-то восстановить дыхание.
— Помоги мне встать, — простонал я, пытаясь размять затекшую спину. — Я из-за тебя теперь весь в синяках.
— Но это ведь того стоило, — ухмыляясь, протянул он, сдергивая с крючка полотенце.
— Тебе вообще в душ лезть нельзя было, у тебя температура, — недовольно пробурчал я, отбирая у него полотенце и аккуратно вытирая его волосы.
— Осторожно, не поскользнись, мы весь пол водой залили, — Кори вылез из ванной и закутался в мой махровый халат, который был ему слишком велик.
— Уж как-нибудь не поскользнусь, — сказал я и, как по закону подлости, поскользнулся и чудом устоял на ногах, ухватившись за раковину. Кори попытался скрыть смех за приступом кашля, но я все заметил и в отместку подхватил его на руки и понес в комнату.
Прижавшись ко мне на нашем любимом диване, он сонно пробормотал:
— Я специально тебе подарил эту рубашку, чтобы тебя позлить.
— Но зачем? — я с удивлением посмотрел на него.
— Мы настолько хорошо друг друга знаем, что уже привыкли понимать все с полуслова и подстраиваться друг под друга. А я так не могу, мне периодически нужна драма, нужны крики, ссоры, меня заводят твои истерики, — он смущенно закрыл лицо руками, но тут же убрал их и, уставившись на меня большими блестящими от температуры глазами, умоляюще прошептал, — а что тебе нужно, Алан?
— Мне? – я задумчиво почесал затылок. — Люби меня. Корми. И, — я покрепче прижал его к себе, — никогда не оставляй.