Когда-то, давным-давно, жила-была маленькая девочка. У неё была семья – мама и папа. Свой небольшой дом в деревне неподалёку от Вейла. Тихая и спокойная жизнь.
Впрочем, «тихо и спокойно» на Ремнанте никогда не бывает. Так и здесь – в один пригожий день деревню наводнили гримм, монстры тьмы, убивающие всех людей на своём пути. Охотников в округе не было, систем защиты тоже – деревня была слишком далеко от стен, чтобы городская защита до неё доставала, но достаточно близко к городу, чтобы все думали, что «уж сюда-то эти твари не доберутся». Добрались.
Первым погиб отец девочки. Он не был героем, сдерживающим орду, он не был спасителем, что оттолкнул жену с десятилетней дочерью с линии атаки беовульфа. Нет. Он просто споткнулся и не успел подняться – волна тварей поглотила его почти сразу.
Мать девочки немного отличилась – она успела затолкнуть ребёнка в чей-то открытый дом, захлопнув дверь. Визг разрываемой заживо женщины, чавканье и хруст костей – эти звуки ещё долго снились девочке в кошмарах. Снятся до сих пор, хоть и реже.
Однако была одна странность – монстры, ведомые негативными эмоциями, почему-то полностью проигнорировали дом, этими эмоциями просто фонтанирующий. Девочка в ступоре сидела под входной дверью, ощущая натёкшую со спины кровь своей матери, и большими карими глазами неотрывно смотрела на свою руку – полупрозрачную и чуть угловатую, словно отражение в разбитом зеркале. Так девочка, сама того не желая, в момент пикового стресса открыла сразу и свою Ауру, и Проявление. Лишь к следующему утру ребёнок, ведомый голодом и жаждой, поднялся и добрался до кухни.
Напившись из-под крана, но не став брать чужую еду – мама всегда говорила, что это плохо – девочка, с трудом открыв тугой замок, выглянула за дверь – и застыла.
Всюду, куда ни глянь, лежали растерзанные трупы. Разорванные, раздавленные, перекусанные, умершие от кровопотери – мертвецы самого разного вида были всюду, куда ни падал взгляд.
С трудом, но девочка всё же покинула деревню – детский мозг не сильно смущали трупы и запах крови, ведь ребёнок ещё не до конца осознавал концепцию «смерти» и весь тот ужас, что здесь произошёл. Однако это не помешало ей по меньшей мере полчаса гипнотизировать взглядом лужу крови прям перед входом в дом, где она пряталась – к добру или худу, но тела не было. Скорее всего, первое – девочка вряд ли покинула бы дом, увидь она останки матери на пороге.
Её некуда было идти, так что направление было предрешено. Город был недалеко, и стены Вейла она уже не раз видела – осталось лишь дойти.
Несколько дней девочка упорно шла сквозь лес, двигаясь параллельно дороге – днём перемещалась, а вечером, словно по какому-то наитию, становилась «прозрачной» для окружающих, благодаря чему могла спокойно выспаться. Она сама не знала, почему избегала людей в то время.
Попасть в город было несложно – когда девочка очень хотела, чтобы её не видели – то её действительно не видели. Она не понимала, как это работает – но осознавала, что причина кроется в том самом дне.
Каковы перспективы «ничейного» ребёнка-сироты в большом городе? По хорошему – никаких. Если попадёшься «теневой стороне» города – загребут в банду, если «светлой» - той же полиции или Охотникам – то сдадут в детдом.
Однако же – каковы перспективы девочки с Проявлением невидимости, которая понимала, что терять ей уже нечего? Тут уже вопрос сложнее.
Мама учила её, что воровать – это плохо, но голод не тётка, и желудку не прикажешь «не голодать». Девочка, пользуясь своими новыми способностями, начала подворовывать – сначала еду, а потом и деньги.
И несколько недель всё шло более-менее стабильно, пока не появился он.
-Ата-та, - перехватив невидимую руку девочки, рыжий юноша с уставшим видом развернулся к ней, вперившись в ребёнка взглядом. – Тебя не учили, что воровать…
Пойманная, она даже не слушала его – девочка застыла, желая лишь оказаться где-то далеко-далеко, как можно дальше от этого страшного человека, что смог увидеть её сквозь её способность… И та исполнила её желание – силуэт девочки рассыпался на множество осколков, напоминающих разбитое стекло, а сама она очутилась на соседней улице – оглядываясь и тяжело дыша, как загнанный зверь, она побежала в самое спокойное место, что сумела найти за недели, прожитые в городе.
Рыжий парень, чья рука бессильно сжала воздух, лишь усмехнулся.
-Вот мелкая засранка.
Ребёнок, вновь переживший стресс, отдыхал. В её новом любимом месте – беседке. Старая деревянная беседка, давно покосившаяся, но каким-то чудом ещё целая, стояла на окраине небольшого городского парка, рядом с теми районами, куда добропорядочные люди по ночам предпочитают не заглядывать. Впрочем, девочка этого не знала – ей просто приглянулось пустующее место, где можно переночевать, и отсутствие людей шло ему только в плюс.
Девочка как раз поела «свежеукраденным» пирожком, когда небо затянуло тучами. Одна капля ударила по старой деревянной крыше. Вторая. Третья. Целый десяток. Внезапно небеса словно разверзлись – на землю обрушилась стена воды, пригибая к земле траву, растение, молодые деревья… И маленькую девочку, что залезла на стол в центре беседки в надежде, что бьющий наискось дождь её не достанет. Предателем оказался тот, от кого не ждали – крыша беседки. Старая, дырявая, она с трудом сдерживала льющуюся воду – пускай большая часть сливалась по покатой крыше, внутрь нет-нет да лило. Прямо на девочку, съёжившуюся на столе. Вновь посмотрев на бушующую стихию, ребёнок решил, что под текущей крышей надёжнее, чем без крыши вовсе.
-Красиво, да?
Девочка дёрнулась – она никак не ожидала, что кто-то здесь будет, и уж тем более – заговорит с ней! Обернувшись, она вновь увидела того самого парня, что поймал её часом ранее – он сидел на скамейке, облокотив голову на руки и находясь на уровне её лица. Теперь она могла хотя бы осмотреть его.
Юноше с ленивой усмешкой было лет двадцать пять, и одет он был в белое пальто с крупными тёмными пуговицами. Внутренняя подкладка на стоящем воротнике была ярко-красной, невольно напомнив девочке лужи крови. На голове был чёрный котелок с красной лентой, едва прикрывавший ярко-рыжие волосы – явно растрёпанные, но сейчас они были просто мокрыми. На руках были кожаные чёрные перчатки, а ноги были одеты в простые тёмно-серые брюки. Перекатив во рту давно потухшую сигару, насквозь промокший парень протянул девочке… Немного несуразный, явно покорёженный погодой рожок с мороженым.
-Держи. И не смотри на меня так – когда я его покупал, всё ещё светило солнце.
Настороженный ребёнок осторожно протянул руку… Но ничего особенного не произошло – земля не разверзлась, Боги не явились на Страшный Суд, а из Ада не появился её папа, чтобы напомнить, что «брать что-то у незнакомцев – это плохо». Девочка считала, что раз уж она начала нарушать правила, установленные её родителями, то бессмысленно делать это выборочно.
Аккуратно взяв рожок и слегка дёрнувшись – он был таким же холодным, как и противный ливень, заливающий ей за шиворот – она вновь уставилась на рыжего.
-Ты попробуй, - он упорно пытался вновь раскурить мокрую сигару, впустую щёлкая зажигалкой. – Неополитанское. Мой старый друг… - Его приклеенная усмешка чуть дёрнулась. – Обожал его.
Подтянув к себе мороженое, девочка аккуратно облизнула его – диковинный десерт был не самым частым гостем в их деревне, но она знала, «с какой стороны» его есть. Однако это знание оказалось тут же позабыто – мороженое оказалось вкусным.
Причудливая смесь ванили, клубники и шоколада обволакивала её рот, заставляя едва ли не плясать от восторга. Ей было плевать, что рожок был изрядно подмочен дождём, шарики потеряли форму, а подтаявший десерт запачкал её руки и лицо – это было самое вкусное, что она ела за всю свою жизнь.
-Ну, розовая, расскажешь, как тебя зовут и как ты дошла… - Он неопределённо махнул рукой, обводя беседку. – До жизни такой?
Девочка, возможно, рассказала бы всё незнакомцу… Если бы могла. Ещё когда она шла в город, она в какой-то момент обнаружила, что просто… Не способна говорить. Хмыкнуть может, смеяться – тоже, хоть причин и не было, а вот говорить… Слова просто отказывались покидать её рот. Впрочем, ей это особо не мешало – что толку от общения, если общаться не с кем?
-Ты… Немая?
Ребёнок раньше слышала этот термин, так что кивнула. Да, это подходило под её ситуацию.
-Бездомная немая девочка с открытой Аурой и Проявлением, - взгляд парня выражал какие-то сложные эмоции. – Скажи, тебе знакомо название «Рандел»?
Её затрясло. Перед глазами встали кадры – волна гримм, бегущая на город, умирающие на её глазах жители, погребённый тварями отец, крики матери...
-Тише-тише, ну, успокойся, - она сама не заметила, как начала молча трястись и рыдать, перепугав парня. Притянув к себе и неловко обняв ребёнка, он начал поглаживать её по мокрым, спутанным розовым волосам, бормоча всякие глупости о том, что «всё будет хорошо». Он прекрасно знал, что не будет.
Трагедию в Ранделе обнаружил кто-то из гражданских, приехавших навестить родственников… А нашёл только десятки, если не сотни трупов. Гримм. Как они оказались так близко к Вейлу? Одним Близнецам известно. Официально было объявлено, что выживших не обнаружено, но вот… Юноша нашёл единственную выжившую.
Девочке потребовалось какое-то время, чтобы успокоиться. Минут десять они просто просидели молча, в обнимку, наслаждаясь теплом друг друга и шумом дождя снаружи. Равномерный гул порой нарушался струёй воды, что с дробным стуком поливала стол.
-Слушай, ты… Я… - Он замолк. Подняв взгляд с его груди, девочка увидела в ярко-зелёных глазах какой-то внутренний спор. Юноша выругался. – Короче, ты хочешь пойти со мной?
Некоторое время девочка сидела неподвижно… Пока, моргнув, не сменила цвет глаз на серый и розовый, наклонив голову набок.
-Сойдёмся на том, что я официально нанимаю тебя на работу, - рыжий криво усмехнулся. - Я тебе – дом, уход, заботу и деньги, а ты будешь помогать мне по работе. Что думаешь?
Думала девочка недолго – встав на ноги, она серьёзно кивнула парню, вызвав у него первую за весь диалог искреннюю улыбку.
-Я Роман. Роман Торчвик. И кстати – раз уж я не могу узнать твоё имя, а ты в любом случае начинаешь новую главу своей жизни, - он вновь улыбнулся – залихватски и широко, – как на счёт имени Неополитан?
Девочка – Нео – не долго думала. Левая половина головы выкрасилась в коричневый, а справа, среди родных розовых волос, появилась широкая белая полоса.
-Я знал, что ты согласишься, - стянув с себя котелок, он нацепил его на девочку, что едва не «утонула» в глубоком головном уборе. – Нас ждут великие дела, розовая. Не будем заставлять их ждать.
Два силуэта скрылись в дожде.
И так началась долгая история их дуэта. У них были взлёты и падения. Они ссорились и мирились. А уж сколько они съели морожено вместе – особенно украденного – и вовсе не сосчитать. Тот факт, что ела в основном Нео, ей самой гордо игнорировался.
Прошло практически пятнадцать лет с того самого дня, когда «самый элегантный вор Вейла» - а тогда ещё никому не известный Роман, работавший на Джуниора – подобрал её, девочку-бродяжку, прямо в этой самой беседке.
Нео так и не узнала, почему он вообще обратил на неё внимание. Возможно, его интерес был сугубо меркантилен – ребёнок-сирота с Аурой и Проявлением – это джекпот для любого. Возможно, он просто пожалел одинокую немую девочку, что мокла в старой беседке. Может, у него вообще были собственные причины…
Впрочем, Неополитан уже никогда этого не узнает.
Она пришла к этой беседке только ради того, чтобы попрощаться с единственным человеком, которому было до неё дело.
Она словно наяву слышала его голос.
«Люди смертны. Порой – смертны внезапно. Благо, это не про нас, да, Нео?»
Не про нас, как же – фыркнула она себе под нос. Грифон. Один сраный грифон, помноженный на тот факт, что Роман – идиот, любящий пафосные речи перед поверженными врагами. Он сам учил её никогда не опускать Ауру, не будучи полностью уверенным в собственной безопасности – а что в итоге?
Девушка аккуратно зашла в беседку. Казалось, за эти долги годы ничего не изменилось – дерево всё так же подгнивало, но стояло крепко, столик ничуть не изменился, скамейки, хоть местами и потрескались, всё ещё могли удержать человека.
Небо затянуло тучами.
Сев на то самое место, где когда-то сидел Роман, делающий ей самое важное предложение в её жизни, девушка подняла руку, смотря на подтаявший рожок. Благо, она умела бегать быстро – лакомство не успело растаять окончательно.
«Нео, да сколько можно?! Ты обанкротишь меня своими запросами! Где я должен высрать три грузовика мороженого?!»
Улыбнувшись, она откусила от мягкого шарика, наслаждаясь привычным вкусом.
«Будешь много есть – растолстеешь. Что значит «Аура»? Столько мороженого не во всяком Охотнике поместится!»
«Нет, Нео, мы не будем грабить магазин только потому, что тебе не понравилось отношение продавщицы.»
Она вспоминала их многочисленные приключения, дела и кражи – почти ни одно не обходилось без чего-то забавного.
«Нет, подруга, даже не думай, - покачал Роман головой. – Мы не будем держать дома молодого беовульфа, даже если «они милые».
Начал лить дождь, почти сразу переросший в ливень. Подул ветер, где-то вдали ударил гром. Беседка трещала, скрипела, протекала, но с честью держала буйство природы.
Неополитан игнорировала погоду – она полностью погрузилась в воспоминания. Хорошие ли, плохие – она не хотела забывать своего партнёра даже в самых мелочах.
Вновь откусив от морожено, она сначала не поняла, почему изменился его вкус – десерт внезапно стал солоноватым. Впрочем, когда она прикоснулась к своему мокрому лицу, до неё дошло.
Рожок выпал из ослабевших рук. Схватившись за лицо, девушка содрогалась в беззвучных рыданиях, не обращая внимания на струи воды, льющие за шиворот по вине переменчивого ветра. Перед её глазами стояло лицо, обрамлённое рыжими, вечно растрёпанными волосами, ухмылялось ей приклеенной кривой ухмылкой с зажатой в зубах сигарой, и сверкало пронзительными, яркими зелёными глазами.
«Знаешь, если я однажды всё-таки помру, - сказал он ей как-то давно. – Не грусти по мне. Если я помру – то либо враг был слишком силён, либо я – слишком глуп. Оба варианта недостойны твоих слёз.»
Рыдания почти стихли. Отняв руки от лица и проморгавшись, Нео на мгновение почудилось, что Торчвик – вот он, сидит на скамейке напротив. В глазах расплывалось из-за слёз и воды, стекающей с макушки – дождь и не думал прекращаться. Она вновь услышала его голос, но уже куда ближе – не «где-то в голове», а тут, словно он рядом – протяни руку и коснёшься.
«Не грусти по мне, розовая. Я тоже буду скучать.»
Девушка вновь моргнула – наваждение исчезло, в беседке была только она одна. У её ног тремя разноцветными струйками утекало в щели между старыми досками брошенное мороженное.