Вечереет. Шум возле кафе, недавно потерпевшего некоторое происшествие, всё не стихал, а лишь нарастал. Люмин, аккуратно ныряя под руками людей и извиняясь перед теми, кого чуть не снесла, быстро пробирается из заведения к выходу к следующей улице. Чуть не спотыкается о собственные шнурки на так некстати развязавшихся кроссовках, когда вылетает, словно пробка, из толпы. Приходится чутка притормозить и завязать их, чтобы потом рвануть с новой силой, будто открылось второе дыхание, к месту встречи.
Кадзуха, её милый Кадзуха, назначил встречу этим вечером, но из-за непредвиденных обстоятельств девушке пришлось задержаться на практике. Это расстраивало, хоть и было в порядке вещей для студентки вроде неё. Просто перед Каэдэхарой становилось стыдно – он, в конце концов, отдыхал и того меньше, но всегда находил время для встречи с ней. Так мило и приятно было от такого отношения, но иногда попросту хотелось загнать парня домой, накормить его нормальной едой и отправить спать. Шутка ли – совмещать практику с подработкой, да ещё и выделять время на неё!..
«Мало я ему тряпкой навешала на той неделе, определённо...» – мысленно бурчит Люмин, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу перед светофором.
На самом деле, эти двое не встречались, как можно было подумать. Только вот все вокруг этого и ждали. Даже сами парень с девушкой, но признаться первее было страшно. «А вдруг это ласковое отношение всего лишь дружеское?» – типичная мысль для каждого из них.
Вот Люмин видит в окне знакомую макушку, лежащую на столике в их любимой кофейне. Тяжело вздыхает и быстренько идёт ко входу, уже продумывая речь, чтобы уговорить Кадзуху отдохнуть сегодня.
«Ей-богу, хоть к нему переезжай и следи за его отдыхом» – после таких мыслей вылетает ещё один вздох, и девушка останавливается перед столиком. Каэдэхара что-то нечленораздельно мычит – Люмин понимает, что этот несносный трудоголик задремал-таки, пока ждал её, и мотивируется для уговоров на отдых этого парнишку – и наконец поднимает голову в сторону девушки, потирая глаза забинтованной рукой.
— М, Люми... Ты немного о, – широкий зевок, который он не успевает прикрыть, – поздала... Прости за этот вид.
Она качает головой, давая понять давно знакомому с ней парню, насколько является недовольной.
— Кадзу, – мягко начинает переговоры Люмин, – давай сегодняшнюю встречу проведём у тебя? – видит протест в красных глазах напротив и решает добавить коррективы в свою тактику, – я сегодня тоже замоталась, даже опоздала, как видишь. Этот человек всю душу высосал! – вскидывает руки и закатывает глаза на этом моменте, – ...Так что было бы неплохо провести встречу где-нибудь в спокойном и привычном месте. А тут, – обводит взглядом переполненное помещение, – сегодня чересчур много народа. Ну как?
Кадзуха всё же призадумывается. Нехотя, будто бы хотел сегодня сделать что-то особенное, а все планы внезапно рухнули, соглашается. Но видя тихо сиящую от счастья Люмин расслабляется. Возможно, не так уж и плохо это решение, как он думает...
Заплатив за заказ и забрав с собой десерты на вынос, чтобы перекусить дома, они выходят из кафе под ручку. Для них совершенно не интимный жест, скорее родной, а для других эти двое уже выглядят как пара. Не правда ли забавно?
***
Заходя к Кадзухе на квартиру, Люмин привычно вешает ветровку на любимый крючок у двери, после чего ставит свою обувь на привычное место. Каэдэхара уже успел умыться и стоял в проёме ванной, глядя на девушку. Она невольно смущается, но старается контролировать румянец — уж очень пристально следили за ней любимые алые глаза.
Спокойно вытерев лицо и руки полотенцем, Люмин вопросительно смотрит в ответ, чуть наклонив голову и невинно приулыбнувшись. От такого парень отворачивается, но она замечает покрасневшие кончики ушей, торчащие из-под распущенных длинных волос.
Остаток вечера проходит в привычном для этих двоих уюте, от чего Кадзуха засыпает на коленях у Люмин, пока та увлечённо заплетала ему косичку во время просмотра какой-то мелодрамы. Аккуратно убрав руки от его головы, она призадумывается.
«Он же спит, верно?.. Тогда скажу хотя бы сейчас»
— Знаешь, Кадзу, я люблю тебя, – несмотря на уверенность в том, что парень спит, она говорит тихо.
И затаивает дыхание когда Каэдэхара переворачивается на спину и смотрит ей прямо в глаза, сгорая от смущения не хуже её.
— А ты знаешь, что я тоже люблю тебя, Люми?
Девушка прикрывает лицо руками с одной мыслью: «Стыд и позор мне...»
Вес с коленей исчезает, а рядом с ногой чувствуется чужая. Её руки аккуратно убирают от лица другой, после чего второй поворачивают за подбородок влево. Люмин встречается взглядом с Кадзухой, тихо спрашивающим: «Можно?». И она выдыхает ему прямо в губы.
— Да...
... Поцелуй с Кадзухой нежный, тёплый, со вкусом недавно съеденного торта из кафе. И при этом выбивающий весь воздух из лёгких, заставляющий забывать, какого это – дышать?
Сколько они так целовались? А кто знает. Но после этого Каэдэхара уткнулся носом в шею девушки, смущая ту ещё больше. А у самого стыд будто отрубили – ни капли не покраснел и не собирался. Хотя, казалось бы, всегда робел и рдел от любых прикосновений от неё. Сейчас же, будто довольный кот – наверняка улыбался так же, вот прям чувствует Люмин это! – прилип к ней. Но внезапно оторвался от явно приятного занятия, отодвинувшись от девушки. И для чего?
Правильно! Для того, чтобы перенести её на диван, предварительно расправив его за минуту-другую и постелив на нём. И уже там, как коала, обнимать почти находящуюся в отключке от смущения Люмин.
«... Я обязательно припомню это ему, ухх!» – лишь такие мысли спасали её от полного помирания.
На эту ночь, ожидаемо, она осталась дома у др нет, уже парня. Да. Так долго любимого ей парня, которому девушка, наконец, призналась и даже получила взаимность, чему несказанно была рада.
Сны они видели сегодня исключительно хорошие, подстать событиям, проихошедшим перед этим.
***
Как же им повезло, что следующее утро было началом выходного дня, иначе вдвоём опоздали бы на практику, что не есть хорошо.
Кадзуха чувствовал себя явно в сказке, всё ещё не веря в произошедшее. Ну что поделать, он был очень сонным вечером, отчего подумал, что видел сон... Как же парень был смущён утром, обнаружив свою давнюю любовь в собственных объятиях. Над этим она, кстати, пошутила, заставив покраснеть Каэдэхару ещё больше и с позором сбежать в ванную, лишь услышав в след беззлобное хихиканье.
Выйдя из ванны, нос Кадзухи улавливает вкусный запах оладушек. Сам того не замечая, он оказывается на кухне и обнимает Люмин со спины, заставляя ту вздрогнуть от неожиданности. Пока Кадзуха зарывается носом в её волосы, она вздыхает и продолжает готовить. Организм парня явно пытается отоспаться за предыдущие дни, ведь даже сейчас он будто засыпает.
Люмин легонько бьёт его лопаткой по руке.
— Может, сначала позавтракаем, а потом снова лыжем?
Ей что-то нечленораздельно мычат в ответ, нехотя отпуская. Каэдэхара садится за стол таким образом, чтобы наблюдать за готовящей любимой. Ставит голову на сложенные руки и любуется на прекрасную картину, то выходя из полусонного состояния, то почти роняя голову на поверхность полностью.
Завтрак проходит в тишине, но она отнюдь не тяжёлая. Скорее снова усыпляющая, что даже Люмин ловит сонливость, отчего зевает и трёт глаза.
— Вкусные оладушки... Твоя готовка, – зевок, – как всегда на высоте.
Кажется, это была первая осмысленная реплика от него за всё утро. Девушка лишь улыбается в ответ и предлагает периодически готовить ему завтраки. Не думая ни о чём таком, просто предлагая вот так вот проводить время по утрам вместе.
Кто такой Каэдэхара, чтобы отказываться от великолепной возможности? Глядишь, там и обеды, и ужины готовить ему будут... Что явно станет означать совместное сожительство, в котором, конечно, готовка будет не только на девушке.
Не моя посуду, они уходят обратно в зал, ложась на прежнее место и постепенно засыпая в объятиях друг друга.
С тех пор вещи Люмин постепенно оказывались у Каэдэхары дома, мелочь за мелочью. Сначала это были несколько предметов одежды, с каждым разом всё больше, затем какая-то косметика, обувь, канцелярские принадлежности... В один день Кадзухе надоело, что девушке приходится мотаться туда-сюда между домами, и предложил съехаться. Она, недолго думая, согласилась.
В конце концов, разве это не позволит ей так же следить за режимом Каэдэхары, который, казалось, собирался поставить рекорд по цвету и величине мешков под глазами? Конечно же это не единственная причина, но об этом история умалчивает.