Григорий стоит напротив сияющих витрин магазина, и проклинает тех, кто «слил» информацию о его любимом кафе. Загнанный в ловушку очередными журналистами, он мысленно готовит словесные нити, чтобы сплести очередные кружева.
Ну конечно, ведь совсем скоро юбилей, а значит обязательно надо осветить в каждом издании, как развивается его жизнь, и плевать, что каждый месяц публикуются статьи о нем, при чем одна другой страннее.
«Да нахуй вас всех...» – мысленно ругается Лепс, продолжая улыбаться под вспышками камер.
Репортёры оказываются достаточно предсказуемы: вот уже который год они задают одни и те же вопросы.
Лепс обводит взглядом присутствующих и, стоя полубоком, замечает в кафе напротив женщину – некогда лучшую подругу, а ныне горячо любимую супругу – Ирину.
На сердце становится немного спокойнее, хотя глаза и непроизвольно сощуриваются, а голос становится холоднее и резче, что несколько притормаживает болтливых корреспондентов.
Эта женщина, встреченная в рабочее время в любой гримёрке, вызывала острое желание бороться. Бороться за возможность быть на равных, за шанс увидеть не только любовь на дне карих глаз, но и нечто большее. Пусть прогресс за последние годы и был, для него этого казалось непозволительно мало.
Он старался не отвлекаться и не пялиться на застекленные террасы, пытаясь контролировать каждое своё слово и эмоции. Однако стоило за стол перед Аллегровой сесть молодому и достаточно симпатичному человеку, та миролюбиво улыбнулась, а хваленый контроль полетел к чертям.
Лепс будто потерял броню прожитых лет и снова стал подростком: начал спотыкаться на каждом предложении, ненадолго зависал после нового вопроса, обдумывая то ли ответ, то ли поведение супруги. Конечно, многие говорили, что «угонщица» заметно смягчилась по отношению к людям, но чтобы вот так...
« А может они давно знакомы...? »
– Григорий Викторович, а как у Вас на личном фронте? – из водоворота мыслей его выдернул очередной вопрос.
Он внимательно посмотрел в глаза репортеру, раздумывая, чем заставил того смутиться, и перевел взгляд на Тот Самый столик. Там незнакомец явно вещал нечто интересное, чем заслужил одобрение во взгляде и легкую улыбку Аллегровой.
Лепс смотрел на разворачивающуюся картину и чувствовал рвущуюся изнутри досаду. Он нахмурился, а потом с уверенностью в голосе ответил на ранее поставленный вопрос :
– Всё хорошо, у меня есть чувства к человеку, с которым я достаточно долго состою в отношениях, и я действительно верю, что эти отношения честные, хотя и очень не простые для нас обоих.
Поджал губы, выжидая секундное затишье перед шквалом вопросов, украдкой бросая взгляды на пару, которая продолжала что-то обсуждать. Честно признаться, даже в совместные выходы на сцену он не наблюдал подобного горящего взгляда.
Лепсу пришлось пару раз моргнуть, чтобы вернуться к теме, которую пытались рассмотреть сейчас со всех сторон. Очень кстати вспомнилось, что слухов вокруг его отношений было предостаточно, и более-менее нормальных версий о личности его избранницы – нет. Но некстати вспомнилось нежелание его возлюбленной хоть сколько-нибудь афишировать их связь.
«И всё же неприятного разговора не избежать.»
– Никаких более подробных комментариев не будет, – резко ответил мужчина, прерывая репортеров, – надеюсь на ваше понимание, – через силу улыбнулся он.
– В таком случае мой вопрос о карьере, – подал голос другой, – Правда ли, что Вас рекомендовали на должность главы Российской музыкальной ассоциации и единственной, кто был против, оказалась Ирина Александровна – Ваша подруга?
Лепс лишь усмехнулся. Да все прямо спят и видят его во главе ассоциации, ещё и Ирку приплели!
– Это ложь. Не думаю, что моего опыта было бы достаточно, чтобы занять подобный пост, да и желания такого у меня никогда не возникало. А Ирин Санна человек чести и слова, и я бы не хотел, чтобы о ней распускались подобные слухи.
Он поднял голову и уже открыто смотрел на супругу, что прощалась со своим собеседником, и сейчас можно было его рассмотреть. Он оказался достаточно смазливым блондином, внешность казалась невероятно знакомой и в то же время абсолютно чужой.
Тут уже и репортеры оглянулись, почти сразу реагируя на другого представителя эстрады. На между прочим, до сих пор завидную невесту, хоть и не с таким внушительным состоянием, как у него.
– Спасибо за интервью, Григорий Викторович.
Репортеры почти сразу перевели своё внимание на певицу и небольшими группами перемешались к кафе, ослепляя Аллегрову вспышками камер.
Лепс воспользовался этой заминкой и ускользнул, чувствуя укол совести за то, что оставил супругу наедине с этими «варварами», но вместе с тем ощущал и легкое удовлетворение: неповадно будет вот так встречаться со всякими мужиками...
«И чего я так взъелся на неё?» – спрашивал сам себя мужчина, листая свежую статью и смотря на фото, с которой улыбалась знаменитая артистка.
Статья была целиком посвящена личной жизни: Дубинской, Шаплыковой, Аллегровой и его самого. Как ни странно, журналисты умудрились взять интервью у всех четверых.
В доме грохнула дверь, сообщая о возвращении домой супруги. Григорий вздохнул, рассматривая улыбающуюся с фото Ирку, и мысленно приготовился к скандалу.
Этот фортель с обнародованием того факта, что знаменитый певец не одинок ему просто так с рук не спустят. Он-то точно знает какая буря начнется.
Несмотря на возраст, мужчина всё же не потерял привычки смотреть в лицо опасности, а потому, снова вздохнув, отложил телефон и поднял голову, виновато глядя на ту, что опустилась в кресло напротив.
– Гринь, меня всегда поражало, как ты умудрялся выпутываться из различной хуйни – тихо начала собеседница, – но ещё больше поражало то, как ты в неё вообще попадал...
Лепс вопросительно склонил голову, предчувствуя очередную отповедь.
– Союз журналистов в лице нашего любимого Владимира Геннадиевича очень заинтересовался, кто же твоя возлюбленная. И они не придумали ничего лучше, чем послать меня поговорить с тобой, мы же для всех друзья. – тихий смешок заставил расслабиться и улыбнуться в ответ.
– Ты так просто согласилась? – спросил, поднимаясь со своего места.
– Ты забыл кто я и откуда я родом? Конечно же, это было не забесплатно, и я вполне довольна полученными преимуществами.
– Значит, не сердишься? – осторожно спросил Григорий, присаживаясь на подлокотник кресла, в котором сидела жена.
– Лепсверидзе, на тебя сердиться бесполезно, – тяжело вздохнула та, – сил никаких нет. Вот и остается только выискивать какие-то плюсы.
– Давно поняла? – со смешком спросил грузин, перехватывая нежную ладонь любимой женщины.
– Да почти лет тридцать назад...