Сплюнув на землю, я достала последнюю сигарету из пачки и чуть прищурилась, внимательно рассматривая стремительно темнеющее небо. Несмотря на то, что сейчас лето, почему-то именно в этой части Японии голубизна быстро сменялась чернотой далёкого космоса и сиянием многочисленных звёзд. Не то чтобы меня это сильно волновало, но лучше думать о чем-то подобно-отвлеченном, чем в очередной раз осмысливать ту задницу, в которой я оказалась после, кажется, своей смерти. Не уверена, в общем-то, потому что последних дней жизни я совершенно не помнила. Да и хер с ней, с той жизнью.
Откуда-то из подворотни послышался звук удара и чужой хрип, поэтому я тихо развернулась на пятках и отправилась в совершенно противоположную сторону от “воспитательного процесса”. Хибари меня не сильно пугал - серьезно воспринимать подростка с большой силой и железками в руках не особо получалось, однако он буквально горел желанием поймать меня однажды на улице и отправить в больницу. За курение. Или за мат. Или за прогулы. Мне-то, в целом, на все это похуй, как и большей части учителей, но вот блюститель дисциплины подобного терпеть просто не мог. Впрочем, встретить меня у него не получалось, так что злость он срывал на окружающих. Как тех, кому не повезло в той подворотне.
Честно говоря, не повезло мне с самого начала. То ли карма была у меня самой что ни на есть хуевой, то ли просто судьба та еще сука, любящая изгаляться над простыми людьми, но проснулась я в этом городишке на улице. В мелком, полностью продрогшем девчачьем тельце. Живот скручивало голодными спазмами, а во рту и горле стояла такая пустыня, будто бы ребенок не пил последний месяц. Не самые приятные ощущения, если так посудить. Еще в груди слегка морозило, но я списала это на возвращение данной тушки к жизни. Зеркала или другой отражающей поверхности рядом не было, поэтому рассмотреть себя-любимую у меня возможности не было. Руки, рост и комплекция позволили предположить, что телу этому меньше десяти, но точно больше трех. Разброс, конечно, большой, но что вы ожидали от человека, который детей откровенно не любил и старался с ними не встречаться как можно чаще?.. Тельце это, кстати, валялось во дворике какого-то небольшого домика из типичной седзе-манги про всяких влюбленных школьниц. Смутные, смазанные голоса за забором тоже указывали на то, что угодила я прямиком в Японию. Возможно, в какую-то известную мне историю, хотя произведения, где какой-то важный сюжету персонаж может сдохнуть на улице в мелком возрасте, ограничивались китайскими новеллами, вроде “Магистра дьявольского культа” или “Системы Спаси-Себя-Сам”. Окружающее пространство было явно намного современнее, чем сеттинг Древнего Китая, плюс язык, так что полагаться на миры заклинательства было глупо.
Я сидела на небольшой веранде, пока странная традиционная дверь тихо не отворилась. В проеме тогда показалась миловидная женщина с теплой улыбкой на губах, хотя в ее глазах абсолютно точно плескалось что-то близкое к безумию. Позади нее на полу храпел светловолосый мужик в чистеньком и новеньком шахтерском наряде. Перегаром несло будь-будь, а в голову начали закрадываться невероятные подозрения. Конечно, я читала истории о тех, кто оказывался в любимейшем мною фендоме, но чтоб самой…
Женщина присела рядом со мной и с доверительной улыбкой посмотрела прямо на меня. Дверь, кстати, она закрыла. Может, не хотела будить еще одного взрослого, а, может, разговор не предназначался для ушей этого человека. Кто б знал, насколько права я окажусь в своих настороженных размышлениях…
- Тсу-чан, - она протянула руку, чтобы погладить меня по голове, но я аккуратно ушла от прикосновения, не доверяя данной личности, - Тсу-чан, ты поняла ошибку, за которую была наказана подобной ночевкой?
Я неуверенно кивнула, хотя мне так и хотелось сказать этой дряни, что бедная-мертвая Тсу-чан вряд ли когда-нибудь сможет понять эту ошибку, потому что она банально окочурилась от холода, голода и жажды. Милая смерть будущего дважды спасителя мироздания. Какая ирония, что моим наказанием за грехи стала именно жизнь Савады Тсунаеши, Десятого босса Вонголы и просто охуеть какого дружелюбного ребенка, прощающего всех и вся. В общем-то, банального гармоничного Неба. Мне бы скорее подошло Пламя Облака, потому что я любила одиночество и избивать людей. А еще всякие безумства. Разве не лучше ли было отправить меня в Хибари или Скалла?..
- Молодец. Я так рада, что ты понимаешь, что тебе нельзя было столь сильно занимать внимание твоего папочки, когда Тимотео-сан гостил у нас. Надеюсь, ты понимаешь, что тебе нужно как можно меньше мешать своему папочке, верно? Емицу очень устал на своей работе, и ему нужно хорошенько отдохнуть.
Я вновь закивала, уже более уверенно, потому что спорить с психами - дело не просто неблагодарное, а ебать какое опасное для здоровья. Умирать снова мне не хотелось. Нана просияла от моего молчаливого согласия и пустила меня в дом, где я сначала умылась и переоделась, поела, а потом стала перебирать вещи мелкой Савады, коих, к слову, было не так уж и много. Да, не повезло ей с мамашей.
К слову, Емицу свою дочь действительно любил. Любил, холил и лелеял. Удивительно, как он и его жена решили поменяться местами в этой параллели. Но меня радовало наличие хоть этого. Если бы оба родителя так относились к своему ребенку, то я бы взвыла и отправилась в органы опеки. Или защиты детей. Хер знает, куда надо идти в этой блядской Японии с их ебанутыми на голову правилами приличия.
Это уже позже, после того, как Внешний Советник покинул “уютное гнездышко”, в тайне от женушки оставив мне банковскую карточку с довольно крупными ежемесячными суммами “на мороженое”, я смогла оценить весь масштаб происходящего в данном семействе. Савада Нана оказалась ебнутой наркоманкой, готовой на все ради новой дозы. Она много раз выгоняла меня на улицу, но я, дитя российских реалий двухтысячных годов, умела легко лазить по деревьям. Восстановить навык в новом теле было не особо сложно, а окно в комнате Савады-младшей ничем не закрывалось, так что поднять его вверх было легко. Мамашка еще не раз выставляла меня на улицу, но абсолютно всегда позволяла вернуться обратно - без живой Савады Тсунаеши ей светил развод и отсутствие денег на новые дозы. Уже позже, годам к десяти, я сделала себе копии ключей от входной двери, потому что “оригинал”, врученный мне еще с первого или второго класса младшей школы, мать забирала каждый раз. Когда Нана была под очередной наркотой, она совершенно ничего не понимала и не видела перед собой, так что я могла беспрепятственно пользоваться всем в доме. Соседи, судя по всему, все знали, но игнорировали происходящее. Тупые мрази.
Сейчас я находилась в очередном “изгнании”. Обычно в это время я ночевала в двух местах - у Курокавы, чьи родители находились в постоянных разъездах, когда тех не было, или в Кокуе-ленде. Долго копившаяся сумма помогла мне отремонтировать и привести в порядок там несколько комнат, я даже воду и электричество туда провела! Да, незаконно, но провела же! Кого волнует остальное?.. Впрочем, возвращаясь к “изгнанию”. Нана редко поднимала на меня руку, хотя и такое бывало - на теле было несколько не особо приятных шрамов от подобного, - однако это не мешало ей вышвыривать меня на улицу каждый месяц. Она точно принимала в это время и, судя по всему, боялась, что я настучу папе, которого по-настоящему любила. Обычно подобное длилось не больше двух недель, и женщина сама мне звонила, говоря возвращаться домой.
Однако сейчас шла уже третья неделя, и я собиралась вернуться. Все же это слишком долго даже для нее. Про деньги, присылаемые отцом на карточку, комнаты в Кокуе или ночевках у Ханы она точно не знала, поэтому не могла просто забыть - деньги на наркоту для нее все еще зависели от меня.
Несмотря на зависимость Наны, дом и небольшой палисадник выглядели довольно опрятно. Если бы здесь появился ничего не знающий о ней человек, то вполне мог бы принять женщину за мирную домохозяйку. А тупицы-соседи не стали бы ничего говорить, поливая грязью за спиной. Впрочем, что можно взять с этих мразей?.. Для меня дом щерился черными провалами окон. Трава казалась пожухлой, будто бы это множество маленьких забитых ребят. Таких, какой могла вырасти настоящая Савада, чье место заняла я, закаленная жизнью в России.
К слову, мир этот сильно отличался. Не только Пламенем, но и множеством исторически-мировых событий. Все еще существующая мафия, некоторые незримые ее отличия от той, которую воображали в родном мире. Например, здесь бордели не принадлежали мафии. Обычным людям, знающим о ней - да, но самой мафии - нет. Возможно, это как-то связано с местными законами и Вендиче. А еще тут не было Второй Мировой. Идею нацизма пламенные задавили еще в зародыше. Никто не знал Гитлера, как диктатора и убийцу. Это был просто политик, по неизвестным причинам погибший в своем доме. Взрыв газа, как постановили полицаи. “Заказанное убийство” - буквально мелькало меж строк. Терактов с участием мусульман тут тоже не было. Мафиози сильно прижали к ногтю все, что только могло нести угрозу их миру. В какой-то мере, это было даже круто - не волноваться о том, что кто-то может сдохнуть из-за желающих власти мразей.
К слову, Реборн в нашем доме, когда мне стукнуло тринадцать, так и не появился. То ли я не особо нужна была Вонголе как Наследница, то ли еще чего, но учить меня управлять Пламенем и, собственно, пробуждать его никто не спешил. Мне это было лишь на руку - я предпочла бы спокойную жизнь всему этому смертельно опасному безумству. Или относительно спокойную, учитывая мамашу Тсуны. Называть ее своей язык не поворачивается.
Калитка негромко скрипнула, и я прищурилась, пытаясь уловить хоть звук из молчаливого дома, но все было тихо. Даже слишком тихо. Обычно Нана и под наркотой, и без нее всегда издавала хоть какие-то звуки. Сейчас же… Это настораживало. Если только женщина не ушла за новой дозой, но тогда калитка была бы основательно закрыта, а не как сейчас.
Ключ легко повернулся в замке двери, радуя слух едва слышимым стуком и движением механизма. Пробормотав что-то вроде “я дома”, следуя этой странной, но прикольной традиции, я разулась и скользнула по скрипнувшему паркету. В ванной, на втором этаже и в гостиной никого не было, хотя следы беспорядка и мелких разрушений присутствовали, как и всегда после этих наркотических запоев. Я облизнула пересохшие губы и заглянула на кухню.
Меня встретили перевернутый стол, осколки посуды где-то у окна, вывернутые шкафчики с едва ли не оторванными дверцами. И посреди всего этого - она. Савада Нана, раскинув свои покрытые порезами руки, лежала прямо на полу. Лишенный смысла и огонька жизни взгляд упирался прямо в потолок, а лицо было искажено мукой и ломкой. Видимо, дамочке не хватило в этот раз имеющегося у нее запаса наркотиков. Я аккуратно подошла к ней и присела на корточки, беря женщину за запястье. Стоило бы нащупать пульс и вызвать медиков. Правда, столь нужную мне нить жизни никак не удавалось ощутить, и я, хмурая, приложила пальцы в шее женщины.
Твою мать. Вот же пиздец.
Пульса не было. От слова совсем. Я отшатнулась от холодного тела и упала на задницу, с шоком смотря на женщину. Ебать же это все. Нет, я, конечно, ждала, что она однажды просто сдохнет от любви к этому дерьму, но это все равно стало некой неожиданностью для меня. И что делать? Куда идти? Как разруливать эту ситуацию? Дрожащими пальцами я на автомате взялась за телефон, присланный отцом.
И меня озарило.
Если я сейчас позвоню ему и скажу, то он сможет разрешить все это. Внешний Советник главенствующей в Европе мафиозной семьи - это вам не кот чихнул. Он точно сможет решить эту проблему, разобраться с претензиями властей, если таковые будут. Да и это просто морально успокаивало. Все же прикольно быть семнадцатилетней девчонкой - некоторые проблемы можно просто скинуть на взрослых. Пальцы соскальзывали и не попадали по нужным сенсорным кнопкам, но с шестого раза я все же смогла набрать личный номер отца.
Четыре гудка, одна маленькая мысленная истерика. Как же мне сейчас не хватает сигарет, но сначала надо скинуть проблемы на чужую голову, а потом можно будет.
- Алло, кто это? - голос отца звучит незнакомо, будучи искаженным связью и огромным расстоянием, но все равно узнаваемым. Он с сомнением отвечал “незнакомцу”, потому что этот номер я покупала отдельно, на всякий случай. И сама же его оплачивала. Не удивительно, что он не понял, кто это.
- Пап, это Тсуна… - я сглотнула и тихо вздохнула, собираясь с силами, чтобы произнести следующие слова, - Мама мертва, пап. Что… Что мне делать?..
В динамике послышался глухой стук, а перед взором фантазия нарисовала, как бледнеет всегда загорелый и задорный Емицу, как его рука крепко сжимает телефон, прижимаемый к уху, так, что по нему едва ли не ползут мелкие трещинки. Или все же ползут. Где-то на фоне кто-то взволнованно интересуется, все ли в порядке. Не зря я итальянским занималась что в прошлой, что в этой жизни.
- Оставайся дома, - мужчина быстро взял себя в руки, холодным разумом просчитывая многие вероятности решения проблемы, - Не трогай тело, не звони в полицию или в больницу. Никому не звони, ничего никому не рассказывай. Сиди в пределах дома и никуда не вылезай. Я приеду как можно скорее.
Я тихо угукнула и покинула кухню, прощаясь с отцом. Он там явно развел активную деятельность, пораженный неожиданной новостью. Перелет из Рима в Токио занимает где-то от 12 до 16 часов. Из Палермо в Токио примерно столько же, но это время не учитывает еще и подготовку самолета, путь в аэропорт и из него, разговор с Ноно, которому точно придется объяснять ситуацию и резкий срыв главы CEDEF в Японию. Так что отец появится здесь где-то через день.
Выйдя из дома, я села на пол той самой верандочки. Пусть японцы и называли это как-то по-своему, но я предпочитала понятные слова всяким бессмысленным обозначениям. Села и закурила, вглядываясь в темное небо. Меня ждут явно безумные дни…
И я оказалась абсолютно права. Смутно помню, как провела день в ожидании. Я точно не спала, боясь сомкнуть глаз. Будто Нана может подняться и пойти меня душить. Ко мне точно заходила Хана, которой я написала обо всем. Она принесла еду и парочку энергетиков, чтобы я тут не сдохла от перенапряжения и отсутствия сна. И я точно выкурила две или три пачки сигарет, прежде чем ближе к вечеру к дому подъехали три черных машины.
В то время, как работники отца обследовали дом и тело женщины на причины смерти, я просто молча подошла к нему и уткнулась лбом в плечо. Емицу приобнял меня и гладил по волосам, пусть и хмурился, точно чувствуя запах сигарет. Но мне сейчас точно было не до всяких серьезных разговоров на эту тему. Все вокруг копошились, шумели, привлекая внимание соседей. Кстати, отца в строгом костюме я видела в первый раз. Это было интересное зрелище, но разум это отметил лишь краем сознания.
Вскоре отца позвали, специалисты стали ему что-то втолковывать, а я опять устроилась на верандочке, открывая новую пачку сигарет. Взгляд выцепил из толпы светловолосую женщину, скорее всего Орегано, первую помощницу отца, и активного подростка примерно моего возраста, так и лучащегося жизнью. Не удивлюсь, если это Базиль, ученик Емицу и будущий возможный глава CEDEF. С ними были еще какие-то люди, близкие к Внешнему Советнику, но они не были мне знакомы - канон не сильно раскрывал эту часть вонгольской жизни.
Через пару часов после приезда Емицу устало плюхнулся рядом со мной и вытянул ноги в дорогих брюках и кожаных ботинках. Неплохо ныне живут мафиози, неплохо. Я, в общем-то, игнорировала все взгляды мужчины, желающего, чтобы я первой начала разговор. Уже не курила, конечно, но какая разница? И так вся пропахла дымом. Взглядом я следила, как труп укладывают в катафалк. Интересно, ее похоронят на кладбище со всеми почестями или просто зароют где-нибудь по-тихому?..
- Передоз? - я не смотрела на отца, который от моего вопроса вновь вздохнул и стал массировать лицо. За этот день он неплохо так побледнел и осунулся. Да уж, свою семью он точно любил.
- Да. - Емицу тоже проследил взглядом за уезжающей с его людьми и телом жены машиной, а потом повернулся ко мне. - Почему ты не рассказала мне раньше?
- А ты бы мне поверил? - я с кривой усмешкой на губах посмотрела на потемневшего от осознания собственной ошибки отца, - Ты же любил ее очень сильно, а доказательств у меня не было. Она меня лет с восьми раз в месяц выгоняла из дома, чтобы я не могла ничего увидеть и рассказать тебе. А когда ты приехал с дедушкой Тимотео, ну, тогда, больше десяти лет назад, она вообще выгнала меня на улицу на целую ночь, когда дедушка уехал. Я все это время провела в холоде и голоде. Удивительно, что я не умерла тогда. А знаешь почему? Потому что привлекла к себе слишком много твоего внимания.
С каждым словом Емицу мрачнел лишь сильнее, и мне честно стало его жаль. Я похлопала отца по плечу и приобняла его, улыбнувшись. Он вцепился в меня, отчего затрещали ребра, но я не стала ничего говорить, лишь прикрыла глаза, хмыкнув.
- Все хорошо, успокойся. Я не злюсь ни на тебя, ни на нее. Обидно, конечно, за то, что она делала, но все хорошо, правда. - Я все же отстранилась от отца и неуверенно улыбнулась. - К слову, не очень это все вписывается в твою легенду про шахтера, - отец, сидящий напротив, резко стал искать глазами что-нибудь, пытаясь придумать оправдание, - Сейчас летние каникулы. Не свозишь меня в Италию, господин мафиози?
На отца было жалко смотреть, но смех из-за этой ситуации я все равно сдержать не смогла. Было так странно видеть уверенного в себе и вечно веселого Емицу таким побитым щеночком, так что я вновь его обняла, смеясь и говоря, что все нормально. Пришлось объяснять ему, почему нельзя оставлять документы на любом языке рядом с ребенком, у которого есть интернет и возможность эти языки учить.
Жизнь потихоньку начала налаживаться, потому что меня ждали веселые летние деньки в Италии, наполненные книгами, спорами с членами Джиг на русском, руганью с Занзасом и пьянками с ним же. А еще - спонтанными встречами-свиданиями с одним ярким и крутым каскадером.
Очередное лето принесло мне освобождение и перевернуло новую страницу в жизни.