Ибо сидит на скамейке у берега реки, обнимая колени. На плечи накинута мамина куртка. Ветер колышет слишком короткие для девушки и слишком длинные для парня волосы. Дома, в пятнадцати минутах, сейчас, наверно, ещё больший скандал. Ибо хочет спрятаться от этого мира, но ему нигде нет места, даже в собственном доме. Будь его воля, он бы в принципе никуда не выходил. Терапия только началась, и… это тяжело. Тяжело смотреть, как твоё тело меняется совсем не так, как тебе хотелось. Но ни он, ни врачи не в состоянии это контролировать. Индивидуальные особенности организма, всё такое… Но сейчас Ибо уверен, что выглядит слишком ужасно, чтобы появляться в людных местах. Он сам не понимает, что он такое. Да, это нужно пережить. Да, этот этап пройдёт, и всё станет лучше. Но сейчас так хреново. Встреча с отцом — последнее, чего он ожидал. И это, наверно, стало последней каплей. Ибо никого не хотел видеть, никто не должен был видеть его, но по закону подлости появился именно тот, кто имел на него большее влияние.

Ибо слегка дрожит от холода и сильнее кутается в куртку. Нос и щёки давно замёрзли, а вот в остальном теле ещё сохранялось тепло. Ибо думал о смерти. Вдруг это не закончится? Вдруг он не придёт к какому-то внятному результату? Если терапия не сработает, и он так и останется где-то между. Это отвратительно, это ужасно, это то, что заставляет его чувствовать стыд каждую секунду своей жизни. Ему нет места в этом мире, так может, лучше уйти? Тихо уйти, пока никто не видит.

Горячие слёзы скатываются по холодным щекам и тут же впитываются в ткань. Ибо сильнее обнимает колени и ставит на них подбородок, будто это поможет согреться. Куда ему сейчас идти? У него голос ломается… Какой же пиздец. Это должно радовать, но это странно и страшно. Если он не сломается до конца? А пока в таком промежуточном состоянии звучит, честно, не очень. Ибо не думал, что дойдёт до того, что будет стесняться разговаривать. Просто сидеть дома и принимать таблетки — вот чего он хочет. И жить так, пока его тело не станет таким, каким он хочет его видеть.

Плечо побаливает. Отец схватил настолько сильно, насколько был зол. Лёгкая усталость чувствуется в ногах. Ибо так быстро только пару раз на физре в шестом классе бегал.

Мысли вновь возвращаются к себе нелюбимому. Может, сходить в клуб? Найти того парня, Джексона. Он показался Ибо хорошим в их последнюю встречу. Конечно, он был там за сексуальными услугами, которые Джиа ему успешно предоставила, но он, в отличие от остальных, отнёсся к ней как к человеку. Ибо надеется, что она в него не влюбилась. Это будет фиаско. Но желание снова пересечься с ним всё ещё здесь… хоть оно и бессмысленно, Джексон слишком хорош. Перед ним нужно предстать в самом лучшем виде, а не как Ибо сейчас. Он чувствует резкую волну то ли стыда, то ли смущения, вспоминая ту ночь. Это был ёбаный пиздец. Она не раздевалась перед ним, и вообще, происходящее было довольно странным. Джиа отсосала ему ещё в клубе. Потом выпила и очнулась уже у него дома. И ничего не было. Ничего больше. Джексон был старше, лет двадцать ему точно было, в то время как Джи только пятнадцать. Он так и сказал: «Не хочу совращать напуганную несовершеннолетнюю девочку». И в ответ получил: «Но ты уже это сделал?» с нервным смешком. Ибо закрывает лицо руками, слишком стыдно. Это было почти год назад, а воспоминания свежи, будто вчерашние. На ладонях остаётся солёная влага. И почему плакать на холоде нельзя? Ибо не понимает. Он выдыхает, немного успокаиваясь, и вновь погружается в тот день ночь. Он помнит лицо Джексона, очень хорошо помнит. Они разговаривали, просто сидели на кровати и разговаривали. Это было странно, но Джиа не боялась. Она даже не думала, в какой части города находится и как попадёт домой. Самое смешное, что она рассказала ему, что не чувствует себя девушкой. Ибо не может вспомнить, что именно он ответил, но что-то нейтральное и не очень понятное. Ближе к утру Джиа начала засыпать, и Джексон отвёз её к клубу, чтобы оттуда она сама дошла до дома. Это было спонтанное и очень приятное времяпрепровождение, но контактами они не обменялись. Ибо понял, что Джексон частый гость того заведения. И правда, было бы круто снова найти его, но… Ибо слишком боится. Сейчас мимо хоть и проходят люди, но для них он не более чем бродяжка, недостойный внимания.

Ибо будто в подвешенном состоянии. Сейчас он не уверен, к какому полу имеет право себя причислять. Да и не чувствует себя ни там, ни там.

— Вот ты где, — слышится родной голос, а после ладони ложатся на плечи. Сквозь куртку ощущается их лёгкая дрожь — Идём домой.

— Он ушёл? — очень тихо, но Минчжу слышит.

— Он ушёл.

* * *

Они на верхнем этаже какой-то высотки, похоже на балкон, только круче. Сяо Чжань стоит у стены и тупит в телефон, а Ибо не может оторвать взгляд от заката. Прилегающая территория покрыта густым лесом, — вряд ли это парк — но в одном месте видно начало стройки. Ещё чуть дальше, у дороги, стоит заправка, а с другой стороны продолжается лес.

— Честно, мне понравилось, — не столько город, сколько провести время с Сяо Чжанем.

— Я боялся, что ты посчитаешь тупой идею идти сюда, — повисает небольшая пауза, и Ибо уже хочет повернуться, как внезапно, словно шестым чувством, ощущает чужое тепло сзади.

И голос, звучащий совсем близко, это подтверждает:

— Могу я узнать, почему у тебя пунктик на объятия?

Ибо стискивает зубы. Нужно что-то придумать, но в голову вообще ничего не лезет.

— Сам не знаю, — он останавливает взгляд на парочке домов среди деревьев. В свете закатного солнца они кажутся почти чёрными — Просто…

Сяо Чжань едва прикасается к его талии кончиками пальцев, задерживаясь в таком положении на пару секунд, а после полноценно обнимает сзади, скрещивая руки на талии.

— Так можно?..

Ибо соврёт, если скажет, что спокоен. Хоть бы не поднял руки выше. Хотя это будет жёстким нарушение личного пространства, Сяо Чжань такого не сделает.

— Любишь обниматься? — Ибо усмехается, и тело немного расслабляется — Да, так нормально.

— Обожаю, — Сяо Чжань отстраняется, и Ибо поворачивается к нему лицом — Может, я даже слегка зависим.

— Объятия полезны, так что в этом нет ничего плохого, — когда-то случайно услышанный факт в тиктоке. Хоть какая-то польза от него.

Уголки губ Сяо Чжаня чуть приподнимаются, но он выглядит так, будто ему неловко. Ветер дует сбоку, нещадно растрёпывая его волосы.

— Имею в виду… Мне становится очень плохо, если я никого не обнимаю продолжительное время. И как назло, большинство моих друзей такие же, как ты.

Ибо хотел бы обнимать его, но собственная безопасность важнее. Никому нельзя доверять на сто процентов. Даже если это Сяо Чжань.

— Сочувствую, — Ибо сползает по стене — Иди сюда, — на удивление легко слетает с губ эта фраза.

И Сяо Чжань садится рядом, но на расстоянии, прижимает затылок к стене и закрывает глаза. Он дышит глубоко. Ярко-оранжевые лучи невероятно красиво ложатся на его лицо, и Ибо уже тянется к телефону. Фото тут же скидывает в их чат вейбо. Он не замечает, как Сяо Чжань ложится на его плечо.

— Не очень.

Ибо блокирует телефон.

— Да ладно, ты нереальный, — абсолютно искренне и всё ещё слишком легко. Ему кажется, будто это ошибка, так доверять и говорить правду, но лучше ведь рискнуть и пожалеть, чем молчать?

Сяо Чжань усмехается, но ничего не говорит. Ибо смотрит на закат, а все остальные органы чувств обращены к Сяо Чжаню. Ибо чувствует, как его волосы щекочут шею, и это, чёрт возьми, приятно. Они пахнут каким-то мягким шампунем, может, ванильным. Ибо только тяжело вздыхает.

— Всё нормально? — Сяо Чжань спрашивает шёпотом.

То, что он реагирует на такие мелочи, как вздох, сражает Ибо ещё больше. С одной стороны, мог бы промолчать, но с другой… ему правда не очень хорошо. Столько мыслей одновременно, но Ибо не может ухватиться ни за одну, ни одну не может обернуть в слова.

— Да, нормально.

Раздаётся звонок телефона. Неужели существуют люди, у которых он не стоит на беззвучном двадцать четыре на семь?

Сяо Чжань берёт трубку.

— Да?

Ибо хорошо слышит, как на том конце откликается женский голос:

— Пизда. Тебя где носит?

Сяо Чжань свободной рукой проскальзывает сзади Ибо, но не касается его и отвечает совершенно спокойно:

— Я в Лондоне.

— Ты дебил? Это вообще не рядом. Я тут, видите ли, крашусь, шмотки выбираю, а ты где-то шляешься. На другом конце земли, блять.

— Да у меня всё схвачено, буду через двадцать минут, — голос Сяо Чжаня каким-то образом соединяет в себе насмешку и какую-то добродушность что-ли.

— Поучи географию, — сброс.

Он усмехается и сползает чуть ниже, утыкаясь лбом в изгиб шеи Ибо.

— Ненавижу её.

— Это кто? — Ибо приобнимает его за плечи и ставит подбородок на макушку. Такое непривычное ощущение. Сто процентов времени до этого ни один человек на свете не прикасался к его шее. Тепло… не хочется, чтобы этот момент заканчивался, не хочется слов после, только чтобы это тепло было рядом целую вечность. Не важно, на самом деле, от кого оно будет исходить, от Сяо Чжаня или любого другого человека.

— Та подруга, которая должна играть мою девушку, — Сяо Чжань тяжело выдыхает и трёт глаза — Будто мне есть что скрывать. Как тупо.

— У всех свои скелеты в шкафу, это нормально, — Ибо закрывает глаза, стараясь запомнить ощущения чужого тепла.

— У меня в этом плане нет, — Сяо Чжань отстраняется, опираясь на ближнюю к Ибо руку, но вставать не спешит. Он смотрит куда-то в область его шеи, но скорее сквозь. Они по-прежнему настолько близко, что Ибо чувствует тепло его тела.

— Чжань-гэ, что если… — запинается. Вот чёрт. Обращение само вырвалось. Но Ибо решает сделать вид, будто этого не было — …если у меня есть такой скелет в шкафу, который может оттолкнуть тебя? Да и любого человека.

Ресницы Сяо Чжаня вздрагивают, и он смотрит Ибо в глаза. Почти исчезнувшее солнце гладит его щёки.

— Ты героиновый наркоман?

Ибо чуть улыбается.

— Нет.

— Торгуешь?

— Нет.

— Трахаешь животных?

— Нет!

Сяо Чжань смеётся.

— Тогда мне нечего бояться, — он чуть наклоняется вперёд и произносит вполголоса едва ли не по буквам, глядя прямо в глаза — Ничто не сможет оттолкнуть меня, ди-ди.

У Ибо сердце падает куда-то в желудок. Время переименовать контакт.

Распрощались они на позитивной ноте. Сяо Чжань покинул его в центре, сказав, что должен зайти за своей подружкой, чтобы её не убили по дороге. Ибо решился открыть их чат только ближе к полуночи. Первое, что он увидел, — фото Сяо Чжаня с пометкой «прочитано». Это определённо то фото, которое он хочет поставить на контакт.

Ван Ибо:

«Как всё прошло?!»

Сяо Чжань:

«Огненно, я почти не облажался»

Ван Ибо:

«Ахах, боюсь представить. Твой отчим больше не будет нас донимать?»

Сяо Чжань:

«Надеюсь. Он вроде поверил»

Ван Ибо:

«А можно фотку этой твоей девушки посмотреть?»

Сяо Чжань:

«Она не моя девушка»

Следом идёт вложение.

Обычная, таких миллион. Ибо вряд ли запомнит её лицо, и она совсем не в его вкусе. Почему-то он думает об этом. А что насчёт Сяо Чжаня? Она в его вкусе? Если они друзья и до сих пор не встречаются, то, наверно, нет.

Следующий час они болтали о какой-то бессмыслице, пока Ибо не стало клонить в сон. Всего полпервого, обычно он ложится куда позднее, но сейчас, видимо, из-за долгой прогулки, его голова всё сильнее магнитится к подушке.

Утром он кое-как нащупывает телефон на полу и видит на экране двадцать три сообщения от Сяо Чжаня. В первую секунду Ибо даже пугается.

Сяо Чжань:

«Это мои самые любимые»

И двадцать два вложения. Ибо уже увидел, что это рисунки, но открыл с начала. И чем дальше он листал, тем ниже падала челюсть. Подавляющее большинство рисунков — незнакомые люди, но они невероятны. К кому-то пририсованы цветы, оплетающие лицо, у кого-то нет зрачков, а у того, кто в полный рост, будто просвечивает скелет.

Ван Ибо:

«Это АХРИНЕННО»

«Серьёзно, ты невероятно рисуешь»

Сяо Чжань:

«Мне ещё есть к чему стремиться, но огромное спасибо»

И они вновь начинают говорить обо всём. Ибо тревожился по поводу того, что через время они не смогут находить темы, но он совсем забыл, что говорит не он один. Его бы его спросили, о чём они болтали, Ибо вряд ли бы смог ответить. С Сяо Чжанем он мог обсуждать всё, любую бессмыслицу, и это слишком грело душу. Будто Сяо Чжань был способен посылать своё тепло сквозь разделяющий их этаж.

* * *

Пятое августа Ибо хотел бы провести дома. Просто ото всех спрятаться. Он не в том состоянии, чтобы радоваться собственному совершеннолетию, как это обычно показывают в американских сериалах. Живот болит второй день, и есть ощущение, что с каждым часом становится всё хуже. Жестокое напоминание о том, кто он на самом деле. Цикл сбился уже давно, поэтому сейчас месячные приходят раз в два-три месяца, и предугадать никак нельзя. Боль появляется не за несколько дней, а когда уже всё началось. Ужасно. Ибо думает, что это худшее, что он когда-либо переживал. За исключением той встречи с отцом, поездки к бабушке, травли в школе… Ладно, не худшее. Но если сравнивать степень боли до начала терапии и после, то стало больнее. Он всё надеется, что когда-нибудь из-за терапии они исчезнут совсем.

Минчжу стучится и приоткрывает дверь.

— Можно?

— Я попросил не лезть ко мне, — ему были простительны грубые фразы, сейчас дополнительный тестостерон ударил. Хотя… чтобы добраться до своего положенного, нужно было пройти пару метров, а это непосильно. Ибо не принимал таблетки в эти два дня, и в следующие два тоже вряд ли будет.

Минчжу всё же входит и садится рядом на кровать.

— Во-первых, тебе нужно есть, — она гладит его лопатку, стойко выдерживая взгляд из разряда «выйди или я убью тебя» — А во-вторых, думаешь, я могу проигнорировать годовщину дня, в который семь часов корчилась в смертельных муках, рожая тебя?

— Так себе достижение, — он обнимает подушку. У них был договор игнорировать этот день: никаких слов, никаких подарков. День рождения — это ужасно. Всегда было ужасно.

Минчжу легонько бьёт его пальцами по щеке.

— Прояви уважение. Не только ты пострадал.

Ибо закрывает глаза, переживая резкий укол боли.

— Мам, вот скажи… — на секунду задерживает дыхание, но острая боль быстро отступает — Если рожать в десять раз больнее, почему ты осознанно пошла на это?

Минчжу улыбается так, будто он не выкупил прикола:

— Смысл же в результате.

Ибо тут же начинает говорить с большим энтузиазмом, даже на локоть поднимается:

— О да, вот результат вышел прям огненный, лучше не бывает!

— Хочешь снова это обсудить?

Он тут же затихает, утыкаясь обратно в подушку. Ибо знает, что мама иногда винит себя в том, что он такой. Может, она что-то делала не так во время беременности или плохо следила за своим состоянием. Но ему кажется, это глупости. Вряд ли она могла как-то повлиять, это просто несчастливый билет.

— Можешь принести мне ружьё в качестве подарка, я буду счастлив, — он натянуто улыбается — Облегчи мои страдания.

— Анальгин остался? — единственное, что помогает. Более слабое обезболивающее его организм просто игнорирует.

— Там… — Ибо неопределённо взмахивает рукой — Где-то там, наверно, есть. Но ружьё будет лучше.

* * *

Месяц пролетает быстро. На дворе второе сентября. Ибо стоит перед зеркалом в полный рост и всматривается в собственные черты лица. За лето они стали чуть грубее, но чтобы оценить в полной мере, нужно посмотреть фотки. Ежемесячный отчёт он делает исправно. Близкие люди, кто видит его каждый день или около того, конечно, не замечают изменений, но для Ибо они важны, и он ими гордится. Даже кадык стал чуть выразительнее, а это вообще чудо чудесное. Ибо нравится, как выглядит его лицо, этой частью он полностью доволен.

Он вздрагивает, когда в него врезается жирная муха и тут же летит дальше. Мерзкое создание. Залетела несколько часов назад, выгнать её так и не удалось. Через пару дней всё равно сдохнет, но Ибо сомневается, что вытерпит жужжание, особенно ночью. А эти твари осенью ещё и кусаются. Сняли сетки, называется.

Муха вылетает из комнаты. Ибо провожает её взглядом и возвращается к своему отражению. Он спал лишь несколько часов из-за дикого волнения. Первый учебный день всё-таки. Учитывая, что в общеобразовательных учреждениях он не был очень давно… это волнительно. До выхода времени полно, поэтому можно спокойно провести ритуал одевания.

Целый ритуал. У Ибо уже есть гарант на операцию, но она будет где-то через месяц, а пока приходится надевать утяжку и крутиться перед зеркалом, проверяя, нормально ли смотрится. Он чуть шею себе не сворачивает, но в итоге всё прекрасно. Утяжка телесного цвета, что позволяет со спокойной душой надеть сверху белую рубашку. Плюс чёрные брюки, и он уже выглядит как школьник. Дресс-кодом он не интересовался, но вряд ли кому-то из преподавателей не понравится.

Ибо поправляет волосы и невольно вспоминает о Сяо Чжане. Его кое-как удалось убедить, что Ибо идёт в тот же универ по своей воле, а не из-за него. На деле же ему абсолютно всё равно, а быть рядом с Сяо Чжанем не так уж и плохо. По утверждённым спискам они попали в одну группу. Правда, с ними же несколько бывших одноклассников Сяо Чжаня, и Ибо изо всех сил старается не делать из этого трагедию. Всё хорошо. Это просто та часть жизни Чжаня, о которой он не имеет ни малейшего понятия. Всё нормально.

— Хорошо выглядишь, — в дверях появляется Минчжу. По виду, она только проснулась — Чего вскочил так рано?

— Я не спал почти, — он полностью разворачивается к ней — Норм?

Она показывает большой палец вверх.

— Носик припудрить не хочешь?

Он кривит губы.

— Нет.

Внутреннее отвращение ко всем этим женским штучкам сопровождает его всю жизнь. На других — пожалуйста, а вот на себе даже самая незаметная хрень, типа консилера, вызывает желание немедленно умыться.

Минчжу зевает.

— С Сяо Чжанем пойдёшь?

— Он мне не отвечает, поэтому не знаю.

Спит, наверно. Сейчас семь утра, ещё где-то двадцать минут есть. Сообщения в вейбо висят непрочитанными, но Ибо это не беспокоит. В глубине души он хотел бы вцепиться в Сяо Чжаня и так и существовать, потому что другие люди опасны. Но внешне он выглядит спокойно, страх ещё не набрал такой силы, чтобы вырываться. Хоть бы паничка не хватила.

В половине восьмого Ибо снова проверяет чат вейбо. Прочитано, но ответа нет. Он суёт телефон в карман, закидывает лёгкий, по сравнению со школьным, рюкзак на плечо и выходит из дома. На улице давно светло, и множество людей идут по улицам, словно муравьи. Тревогу Ибо начинает чувствовать только при виде школьников и студентов.

Телефон вибрирует.

Сяо Чжань:

«Ты где?»

Ван Ибо:

«Иду»

Приходит голосовое сообщение. Ибо прикладывает телефон динамиком к уху, чтобы в шуме улицы хоть что-то услышать.

— значит, смотри, центральный вход, там полно людей, но не обращай на них внимания. У них синдром школьника, линейку ждут, — он усмехается — Заходи, там будет небольшая проверка вещей. Налево к лестнице и на второй этаж. Третья аудитория — твоя цель. Я сам не особо понял, наша ли она, но нас тут бросили. Если что изменится, напишу.

Лёгкая тревога сильнее стискивает грудь. Вроде бояться нечего, но всё равно это ощущается как нехилое испытание. Ибо останавливается и делает несколько вдохов-выдохов. Школьники обычно правда травмированы жёсткой системой правил и запретов, но для него это что-то далёкое.

Ван Ибо:

«Займёшь мне место?»

Сяо Чжань:

«Издеваешься? Я тут уже полчаса на двух местах лежу»

Ван Ибо:

«Люблю тебя»

Это мило. Очень. Теперь у Ибо сердце сжимается от… Как и говорил Сяо Чжань, у входа целая толпа. Ибо помнил это место совершенно пустым, а теперь оно такое живое. Он с некоторым трудом пробирается ко входу, стараясь держать руку впереди и не касаться людей лишний раз. Он в Китае, начало учебного года, нужно смириться с мыслью, что тут всегда будет много людей.

Охранник указывает на рюкзак, и Ибо покорно расстёгивает его. На самом деле рюкзак почти пустой, поэтому пропускают легко. Уже у лестницы Ибо слышит, как какая-то женщина кричит:

— Скажите им кто-нибудь, что нужно заходить!

И тут же в ответ:

— Сейчас кураторам напишу, спустятся за ними!

Ибо улыбается как-то грустно. Будто он привилегированный, идёт тут, а они слишком обычные. Внутри здание красивое и современное, придраться не к чему. Коридор первого этажа он увидеть не успел, а вот на втором достаточно много заблудившихся первокурсников. Некоторым помогают старшие, совершенно не стесняясь. Это круто, думает Ибо, уметь так легко заговорить с незнакомцами.

Он отсчитывает третью дверь. Она открыта, но заглядывать страшно.

Внезапно из аудитории вылетает женщина лет сорока и, увидев Ибо, чуть притормаживает.

— Ты к нам? — указывает большим пальцем себе за спину.

Он, немного опешив, молчит пару секунд, но в итоге кивает.

— Ну, не стой столбом, заходи. Много там людей на улице?

— Много, — Ибо смотрит на неё каким-то болванчиком, потирая лямку рюкзака.

Она вздыхает и проходит мимо к лестнице, попутно выдавая красноречивое:

— Идиоты.

Ибо, глубоко вздохнув и набравшись храбрости, наполовину показывается в дверях. Аудитория заполнена всего на четверть, что неудивительно. Столы идут на возвышение, словно амфитеатр. Сяо Чжаня Ибо тут же находит на скамейке ближе к окну. Он смотрит на него с вытянутой рукой, мол, «Я жду как бы». Сяо Чжань почти сливается с общей массой белых рубашек, только на нём белая футболка, а сверху такой же типа бомбер, только супер-лёгкий. Ибо когда-то пытался разобраться в названиях всех этих кофт, но в итоге забил.

Один облик Сяо Чжаня будто делает ему инъекцию энергией, но Ибо старается успокоиться и подходит к свободному месту рядом.

— Вы заочно знакомы, — как только он садится, Сяо Чжань указывает на парня и девушку за столом чуть выше — Мэн Цзыи и Лю Хайкуань. — а потом на новоприбывшего — Ван Ибо.

Ибо чуть приподнимает брови и прикладывает палец к губам, глядя на Мэн Цзыи. Он думал, что не запомнит, но, на удивление, узнал её сразу.

— Ты та самая псевдодевушка? — он улыбается, чтобы это не звучало как упрёк.

— Она самая, — Цзыи со слегка саркастичной, но беззлобной улыбкой протягивает руку.

Ибо берёт её изящные пальцы в свои.

— Поцеловал бы, но мы в слишком неудобном положении.

— Сяо Чжань, он лучше тебя, — Цзыи играет бровями, глядя на друга.

Хайкуань ограничивается секундным поднятием открытой ладони.

— Сяо Чжань о тебе весь месяц трепался.

«Да?» и «Заткнись» Ибо и Сяо Чжань выдают одновременно.

Ибо нормально устраивается на скамье, сидя боком к столу и лицом к Сяо Чжаню.

— Как приятно, — совершенно искренняя и немного хитрая улыбка появляется на его лице.

Сяо Чжань молча сверлит его взглядом, на что Ибо лишь мило улыбается.

— Можно мне сесть к стене? Не очень люблю лишние контакты с людьми.

Сяо Чжань цокает.

— Да пожалуйста, — но в глазах отражается понимание.

Они меняются, и Ибо чувствует себя намного более уверенным, когда может видеть всю аудиторию, доску и дверь.

— На чём мы остановились?

— Он мне все уши о тебе прожужжал, — Хайкуань вяло указывает на Сяо Чжаня.

— Когда я просил быть дружелюбными, я не имел в виду выдавать меня с потрохами.

— Да брось, — смеётся Цзыи — Мы впервые видим того самого, ради кого ты половину лета торчал дома.

Ибо решается было уточнить: «А он должен был быть где-то ещё?», но его обрывает внезапно вошедшая куратор. За ней гуськом входят остальные студенты из группы и рассаживаются по местам. Лишь некоторые бегут занимать удачные места подальше или в середине, большинство садятся туда, куда успевают. Два стола перед Ибо и Сяо Чжанем оказываются заняты тремя девушками и одним парнем.

Когда шум утихает, куратор выходит в центр перед доской и хлопает в ладоши. Она представляется, но имя влетает Ибо в одно ухо и тут же вылетает из другого.

— …так как я ваш куратор, ко мне вы можете обращаться по любым вопросам, не стесняясь. На первом курсе у всех будут одинаковые предметы, потом появится возможность выбрать их в том направлении, которое вас больше заинтересует. Правила поведения у нас стандартные — постарайтесь не разгромить университет. Форма одежды свободная, но подробно об этом с вами поговорит преподаватель по колористике.

Сяо Чжань сидит со скрещенными на груди руками, но после последней фразы наклоняется к Ибо и говорит вполголоса:

— Я так подозреваю, здесь это важная херня.

Ибо лишь пожимает плечами и продолжает слушать.

— По аудиториям придётся походить, но для вас это не новость. Расписание для каждой группы висит в коридоре, его вы успешно проигнорировали, поэтому, когда будете уходить, советую сфотографировать. Если кого-то интересует этот вопрос — физкультура будет.

Слышится несколько разочарованных вздохов, но Ибо спокоен. Мысль о переодевании в присутствии десятка пар глаз, как минимум, бросает его в ледяной ужас. Но слава кому-то там, ему не придётся этого переживать.

— Сегодня у вас две пары, первая из которых начинается через десять минут. Так что прошу… — она называет номер аудитории и указывает на дверь, мол, выметайтесь.

Ибо идёт рядом с Сяо Чжанем, но к тому с другой стороны быстро пристраивается Цзыи:

— Мне уже тут не нравится, особенно тётка эта.

Сяо Чжань прищуривается.

— Слишком доброжелательная? — тормозит, чтобы не врезаться в человека впереди.

По пути на другой конец этажа они сталкиваются с ещё двумя группами.

Первая пара сразу бросает в ужасно скучную студенческую жизнь. Лекция, на которой Ибо отсыпается. Волнение из-за новой обстановки никуда не делось, но сейчас он хотя бы чувствует хоть какую-то поддержку. Сяо Чжань тем временем сидит слишком нахально для школьника, но, наверно, позволительно для студента: откинувшись назад, закинув ногу на ногу и с таким выражением лица, будто все присутствующие — грязь под его ногами. Но при этом он слушает и даже записывает что-то в заметки. Спать тоже в принципе не положено, но Ибо всегда было плевать, он и в школе отрубался.

Вторую часть пары Ибо пребывает в какой-то полудрёме. Его тело спит, но мозгом он прекрасно понимает, что происходит вокруг.

Цзыи тянется к Сяо Чжаню:

— Хорошо ему. Я за столом не могу спать.

Ибо хочет запротестовать, но сил нет. Стол — это вообще самое лучшее место для сна, самое удобное.

— Можешь лечь ко мне на колени, — спокойно предлагает Хайкуань.

— Нахуй иди.

Сяо Чжань прыскает смехом.

— Полчаса ещё. Надеюсь, следующая будет поинтереснее.

Ибо тоже надеялся, но это была такая же аудитория. Выбеленные стены и потолок, столы из тёмного дерева, ничего интересного. Студенты садятся на те же места. Здесь действует система закреплённого места? Или каждый раз нужно бояться, что кто-то займёт твоё? Тишина перерыва разбавляется бессмысленными разговорами их тройки и шумом от остальных. Иногда Хайкуань говорит что-то, но больше молчит. Ибо прикидывает, что он очень наблюдателен. Отчасти это плохо, Хайкуань может заметить какие-то мелочи, которые выдают Ибо. Хотя… если даже Сяо Чжань за два месяца общения не спалил, волноваться не о чем.

Когда время начала пары подходит, а преподавателя нет, студенты не спешат прекращать разговоры. В их четвёрке наступает тишина, только когда Сяо Чжань прикладывает указательный палец к губам. Ибо машинально оглядывается.

Минуты через три заходит преподаватель. Мужчина лет тридцати по виду, в солнечных очках, джинсах, футболке в горизонтальную полоску и почти в такой же типо-куртке, как у Сяо Чжаня.

— Успокоились? — бросает он на ходу. Все замолкают, пока он проходит к столу и кидает на него не слишком толстую папку — Значит, сегодня работаем с вами, — очки бросает туда же и выходит вперёд, обводя их взглядом — М-да, выглядите дерьмово.

Ибо полон недоумения от этих слов, а вот Сяо Чжань искрится интересом, даже чуть вперёд подаётся.

Преподаватель вздыхает.

— Для вас я Ливэй, без префиксов и прочего дерьма. Профиль я не преподаю, и в принципе вы можете послать нахер мои пары, я не обижусь. Но, — он делает пару шагов в сторону с сосредоточенным видом, а потом вновь поворачивается лицом к аудитории, полностью вытянутой рукой указывает в сторону их компании — Зачётку.

Они сидят в непонимании.

Ливэй чуть приподнимает брови.

— Тот, кто в парикмахерскую давно не заходил, третий стол, ты глухой?

Сяо Чжань тянется в рюкзак под пристальным взглядом всей аудитории. Ибо сам не осознаёт, как сильно вжимается в стену.

Преподаватель подходит и вырывает зачётку у него из рук.

– С такой реакцией ты отсюда вылетишь уже завтра, — делает какую-то пометку и, посмотрев первую страницу, кидает на стол — Сяо Чжань, — он возвращается на место, с которого вещал до этого. Сяо Чжань смотрит на стол и сглатывает. Ибо кладёт ладонь ему на плечо, стараясь немного успокоить.

— О чём это я? — Ливэй делает руки домиком — Ах да, вы все выглядите отвратительно. Вас не должно волновать, как называется мой предмет, я здесь, чтобы научить вас одеваться. Никаких больше белых рубашек и чёрных брюк. Увижу — распоряжусь, чтобы вас пинками отсюда выгнали. Наши пары два раза в неделю, и в эти дни вы должны выглядеть как радуга, а не одна единая чёрно-белая куча. Посмотрите на себя, — он разводит руками — парни прилизанные, девушки с косичками и хвостиками. Это никуда не годится, — Ибо кажется, будто тот вновь пересекается взглядом с Сяо Чжанем, который сидит абсолютно неподвижно — Забудьте о школьной форме. Всё, вы отсидели этот срок, теперь ваш стиль свободен. Кто решит послать меня, поставлю «отлично» автоматом, но мне больно смотреть на вас. Вы гробите свой потенциал выглядеть как люди, а не стадо. Сколько среди вас тех, кто выбивается? — он делает паузу, будто ждёт ответа от студентов, которые боятся вдохнуть, не то что рот раскрыть.

Сяо Чжань берёт зачётку и открывает оценки. На пустой странице выведена одна единственная отметка — «отлично».

— …я гуманитарий, но вас тут человек сорок. Это позор, дети мои, — Ливэй опирается бёдрами о стол и открывает папку — Старосту выбрали? — в ответ он слышит лишь тишину — Понятно. Первой лекция какая-нибудь была?

Кто-то с задних рядов тихо отвечает: «Да».

— О, ожили, — он ухмыляется и листает страницы — Если есть желание, можете сложить зачётки мне на стол, проставлю хорошие оценки авансом.

Студенты переглядываются. Где-то через десять секунд Ливэй отрывает взгляд от страниц.

— Ну?

Слышится шелест. Студенты боязливо передают друг другу зачётки. Когда большая стопка доходит до ряда Ибо, им передают и люди впереди.

— Иди, — шёпотом обращается девушка со стола ниже к Сяо Чжаню.

— Почему я? — также тихо спрашивает он, но в тишине аудитории это звучит слишком громко.

— Тебе нечего терять.

Ливэй для вида кашляет в кулак.

— Уснули?

Сяо Чжань со скрипом берёт стопку и идёт к его столу. Он возвращается настолько быстро, насколько это возможно. Хайкуань хлопает его по плечу, и Ибо делает то же самое. Нервная улыбка появляется сама собой.

— На четверг свободная тема, чёрный и белый под запретом, — Ливэй садится за стол и берёт первую зачётку — Сейчас занимайтесь чем хотите, мне плевать, только тихо.

Мэн Цзыи кладёт ладонь на голову Сяо Чжаня, так как оба плеча заняты.

— Ты жив?

— Неа, — отвечает Ибо — Вон, бледный какой.

Сяо Чжань медленно поворачивает голову в их сторону.

— Не надо делать вид, что вы бы не испугались.

— Когда он попросил твою зачётку, я думала всё, пропал пацан.

— Я ахуел, — Сяо Чжань действительно выглядит так — Он меня имел в виду, когда сказал, что кто-то выделяется?

— Такие патлы тут только у тебя, — выразительно комментирует Хайкуань.

— Нахуй иди, — шикает на него Сяо Чжань — Вчера голову мыл вообще-то.

— Тише, — Ибо убирает руку с его плеча — Потише, мы не так далеко.

— Чё он тебе написал? — поинтересовалась Цзыи.

— «Отлично», — Сяо Чжань покрутился, удобнее устраиваясь лицом к ним и освобождаясь от ладоней на себе — Но он меня всё равно пугает.

— А мне кажется, классный мужик, — Цзыи подпирает голову рукой и смотрит, как Ливэй заполняет зачётки.

— Ну ничё такой, — Ибо закидывает ногу на ногу. Ему не особо интересно говорить, но и то, что происходит в остальной аудитории, тоже так себе. Многие стараются двигаться по минимуму, ещё не отошли, видимо.

Цзыи резко опускает руку на стол.

— И в чём он хочет видеть нас в четверг?

Ибо чуть сползает по стене и замечает, как Ливэй подзывает одну из девушек. Она фотографирует страницу в его папке.

— Да хрен его знает.

Через пару минут у Сяо Чжаня вибрирует телефон. Хайкуань и Ибо одновременно берут свои. Это чаты их группы в вейбо: один просто, а другой с Ливэем.

— А наши номера у неё откуда? — Ибо хмурится, но тут же вспоминает. Конечно, у деканата есть их контакты, они же все совершеннолетние и сами за себя отвечают.

— Ибо, а ты хоть какие-то соцсети нормально ведёшь?

— Нет, — твиттер для него — это вселенская тайна, потому что там он открывается слишком сильно.

— Фотку хоть поставь, — продолжает Цзыи.

— Обойдёшься.

Первый день в целом проходит нормально, так думает Ибо. Вылезти из социальной берлоги, конечно, было немного напряжно, но он справился лучше, чем ожидал. Может, дело в весьма дружелюбной компашке Сяо Чжаня, которая заговорила с ним, будто сто лет знакомы. Конечно, Ибо на двести процентов уверен, что Сяо Чжань попросил их об этом заранее.