Этот поцелуй где-то на уровне каминг-аута перед Цзыи. Только тогда ситуация была безвыходной, а сейчас Ибо сделал это по собственной воле. Не идиот ли?

Его немного отпускает лишь у двери подъезда. Ключ получается приложить со второго раза. Ибо чувствует, как горят губы. Ощущение оказалось намного ярче, чем он предполагал. Только через пару часов он полностью осознаёт, какую хрень совершил. И что делать? Как жить? Как завтра в универ идти? Ибо привык к постоянному осуждению, но сейчас, когда всё едва начало налаживаться… Он утешает себя мыслью, что уже думал о конце жизни, но всё обходилось. Просто он хочет увидеть Сяо Чжаня, понять его реакцию. Но сейчас всё, что у него есть — это тишина собственной комнаты и балкон, на перила которого он может встать и увидеть кусочек комнаты Сяо Чжаня, если шторы будут открыты. Или телефон, который Ибо, честно, не собирается трогать. Он смотрит в потолок, идеальный потолок без единой трещинки. Как неинтересно. Может, прямо сейчас Цзыи рассказывает всё Сяо Чжаню, но Ибо старается не думать об этом. Ему плевать. Ему должно быть плевать. Всё, что у него есть — это тишина и пучина собственных мыслей, которые гудят как шмели. Минчжу вернётся с работы через час. Это время Ибо коротает за игрой в сабвей сёрф и попытками собрать достаточно монет для покупки какого-нибудь бюджетного скина. Последний раз он играл в это во втором классе на какой-то экскурсии с телефона одноклассницы. Мозг действительно разгружается, но проблема никуда не исчезает. Кажется, будто арафатка на шее душит. Ещё хуже от мысли, что Ибо всё ещё одет в комплект, который выбрал и купил для него Сяо Чжань. Надо бы вернуть, но… слишком много. В сумме двадцать восемь тысяч или около того.

Хочется написать кому-нибудь, например Хайкуаню, и выговориться, но Ибо останавливает себя. Ну что он скажет? Хотя… может, пора примерить на себя ведущую роль? Немного надавить на Сяо Чжаня, а вместе с тем на общее мнение. Гениально, Ван Ибо, только вашим отношениям это мало поможет, если не ухудшит их.

Во вторник Ибо стойко выдерживает все взгляды. На место рядом падает Цзыи.

— Приветик, — она улыбается, а он смотрит на неё в полном непонимании. Такая приветливая? Да после вчерашнего она должна была его возненавидеть.

Взгляд быстро находит Сяо Чжаня на соседнем ряду. Конечно. Сам сбежал, так что Ибо официально снимает с себя всю ответственность.

— Слушай, нам с тобой надо поговорить, — Цзыи подпирает голову рукой.

Ибо чувствует зарождающуюся панику, но отвечает с издевательской ухмылкой.

— Да, нам и правда стоит поболтать, — касается её подбородка указательным пальцем, и девушка резко бьёт его по руке.

— Мой интерес к тебе утрачен дважды, — несмотря на уверенный тон, она явно нервничает. Такая реакция доставляет Ибо кратковременное, но искреннее удовольствие.

Сейчас главное — пережить день.

Всю пару они сидят молча, Цзыи задерживает Ибо в аудитории, когда остальные уходят.

— Значит, так…

— Так? — Ибо по-птичьи наклоняет голову вбок. Оказываться в таких ситуациях с кем-то кроме Сяо Чжаня, ему не нравится.

Цзыи закрывает дверь.

— Ты идиотка.

По телу проходит неприятная волна. Ибо лишь на секунду сжимает кулаки, но сдерживает себя.

— Допустим. Тебя это ебёт?

— С чего ты решила, что Сяо Чжань посмотрит в твою сторону?

«Например с того, что он сам чуть не поцеловал меня пару раз?» — мысль чуть не слетает с губ Ибо, приходится прикусить язык, а вслух он произносит: — Ты пытаешься поделить человека, у которого, если что, есть собственное мнение? Сериалов насмотрелась?

Он никогда не предполагал, что окажется в самом стереотипном треугольнике.

— Думаешь, кто-то захочет встречаться с ошибкой природы?

Ибо изо всех сил игнорирует эту фразу.

— Ты завидуешь, что я сделал хоть что-то, в то время как сама ты годами просто молча сохнешь по нему? Цзыи, что насчёт того, чтобы признаться? Пока… — он делает вид, что задумывается — пока он не решил, что я лучше? Не пойми неправильно, я искренне желаю тебе счастья, — нет — но нужно хоть что-то делать самой.

Это ужасное ощущение, тебя словно возвращают на дно, когда ты почти на поверхности. И твои лёгкие не выдерживают.

Цзыи сжимает зубы. Ибо видит, как напрягается всё её тело, но слов она не находит.

— Удачи, — Ибо покидает аудиторию, чувствуя сладкое удовольствие. Это было ужасно тупо, рассмеяться хочется, но он доволен. Ибо не против, если Цзыи признается в чувствах Сяо Чжаню. Он лишь переживает за стабильность его морального состояния. Просто мало ли, нервы не выдержат.

— Ван Ибо, — стоит ему переступить порог очередной аудитории, одна из девушек притягивает его к первому столу, приобнимая за плечи — Ну чё, мы ждём продолжения. Вчера было просто огненно!

— Я выронила телефон, — добавляет другая, вздёргивая подбородок — и мы с Юки уже поставили ставки.

Ибо хмыкает.

— Вы даже не перестали со мной общаться.

— Шутишь? — удивляется первая, Юки — Сяо Чжань, — оставляя одну руку на плече Ибо, абстрактно проводит другой в воздухе — первый красавчик потока и ты, — снова делает тот же жест, но уже глядя ему в глаза — тот самый главный герой любой манхвы.

Он невольно усмехается и снимает её руку — Я подумаю… — делает несчастное лицо — Но Сяо Чжань меня игнорирует, так что многого не ждите.

— Он же натурал? — спрашивает вторая девушка, на что Юки кивает — Ничего, и не таких ломали.

— Никто из парней не верит, что Сяо Чжань поведётся. Так что, Ибо, постарайся, я не хочу потерять сто юаней.

Взгляд цепляется за сидящего почти в самом углу аудитории Сяо Чжаня. Как только их взгляды пересекаются, Ибо подмигивает, нагло улыбаясь.

Уже со своего стола он видит, как Юки падает в руки подруги, закатывая глаза и обмахиваясь ладонями. Сяо Чжань тем временем демонстративно равнодушен. Когда подтягивается Хайкуань, а вместе с ним и Цзыи, настроение Ибо снова падает ниже плинтуса. Ну всё ж так хорошо было.

На истории искусств с их куратором Ибо забивает на запись конспектов. Взгляд снова находит Сяо Чжаня. Ну и ту парочку девушек, которые постоянно смотрят на них двоих. То, что Ибо чувствует к Сяо Чжаню… это не сумасшедшая влюблённость или что-то подобное. Наверное, более точно его чувства описывает именно «неровное дыхание», потому что оно происходит только когда Сяо Чжань вот совсем рядом. А такое бывает не часто. Ибо вполне устроит, если они останутся друзьями, но, увы, сейчас это уже невозможно. Он усмехается.

— Чего? — Цзыи отрывается от записи лекции.

— Ничего, — он не перестаёт улыбаться и чуть наклоняется вперёд. Скорее, чтобы Цзыи поняла, на кого он смотрит. И их взгляды снова пересекаются.

Девушка ударяет его по плечу.

— Прекрати.

Ибо скрещивает руки на груди.

— Ты скажешь? Или мне так и продолжать смотреть на эту немую драму между вами?

Она отворачивается, но молчит. Ибо уверен, что Сяо Чжань не ответит на её чувства. Если ответит — он конченый идиот. Но это в любом случае дестабилизирует его и заставит понервничать, такой уж он человек.

В среду Сяо Чжань не приходит в универ. Как мило. Цзыи выглядит хуже некуда, даже не накрасилась.

— Отшил? — вяло интересуется Ибо.

— Тебя не спрашивали, — ледяным тоном говорит Хайкуань. Цзыи снова сидит с ним, а Ибо наслаждается гордым одиночеством.

Ёбаная среда. Ёбаный маркетинг. И худший препод всея универа. Ибо всерьёз подумывает уйти. Он смотрит на пустующее место рядом, и сердце начинает ныть. Обычно Сяо Чжань помогал пережить полтора часа этого ада, а как справиться самому, Ибо не знает. К концу пары он хочет только одного — застрелиться.

В пятницу он позволяет себе надеть джинсы и синюю толстовку. После дня с Ливэем Ибо может себе это позволить, у него психологическая травма. Пока остальные студенты собираются после последней пары, он замечает, что Сяо Чжань вообще не торопится. Он сидит, глядя в открытую тетрадь, и не шевелится. Ибо тоже решает повременить. Одна из тех девушек, уходя, подмигивает ему. Как только спины последних одногруппников удаляются, тишина полностью окутывает аудиторию. Она висит секунд десять, и Ибо понимает, что чего-то интересного ждать не стоит. И только он собирается переступить порог и свалить домой…

— Не хочешь перестать игнорировать меня?

Ибо медленно поворачивается, а на лице сама собой появляется улыбка.

— Кто кого игнорирует? Не я сбежал на другой ряд после одного недо-поцелуя.

Сяо Чжань стоит прямо перед ним с рюкзаком на плече. А лицо… похоже он не ожидал такого ответа. Ибо замечает, как его кадык дёргается. Сяо Чжань молчит.

Ибо скрещивает руки на груди и переминается с ноги на ногу.

— Так и будем в тишине стоять?

— А что я должен сказать? Что втрескался в тебя летом на крыше? Что мне слишком стыдно за момент в баре? За момент в бутике? Настолько стыдно, что я боюсь смотреть тебе в глаза? Дышать в твою сторону? Может, я должен сказать, что никогда не считал себя геем, но при этом хотел тебя? Что ты хочешь услышать?

Ибо прикладывает указательный палец к губам.

— Потише с подробностями, тут ещё люди.

Сяо Чжань тяжело вздыхает и закрывает глаза на несколько долгих секунд.

— Я понятия не имею, что должен сказать. Я считал тебя своим другом, но то, что происходит между нами сейчас, мало похоже на дружбу.

Ибо мягко улыбается.

— Значит, ты хотел трахнуть меня тогда в баре?

— Нет, — шипит Сяо Чжань сквозь зубы.

Это заставляет сильнее улыбнуться.

— Ты правда нравишься мне. Но… думаю, что ты перегоришь, когда узнаешь кое-что важное обо мне.

Сяо Чжань тут же отрывается от рассматривания угла стола.

— Я уже говорил, ничто не оттолкнёт меня.

Ибо подходит вплотную, касаясь его затылка одной рукой, другой придерживает подбородок. Губы Сяо Чжаня приоткрываются, как будто на автомате.

— Это знание — входной билет на сближение со мной, обнимашки и всё, что ты так любишь. Но, — Ибо касается большим пальцем его нижней губы — Ты уверен, что хочешь знать? Цзыи не очень понравилось.

— Не думал, что вы с ней настолько близки, — голос Сяо Чжаня кажется на пару тонов ниже.

— Нет, что ты, — Ибо слегка мотает головой — Просто так получилось.

Губы Сяо Чжаня почти касаются его собственных. Сердце стучит так быстро, голова немного кружится, но Ибо старается сохранять контроль над ситуацией. Как только он чувствует несмелое прикосновение в районе талии…

— Не трогай меня,– попросил он спокойно, но твёрдо.

— Почему ты всегда ото всех уворачиваешься? Я думал, это что-то вроде гаптофобии, но теперь сомневаюсь.

Ещё немного, и Ибо сорвётся. Со скалы. Было бы славно.

Он вспоминает, что дверь позади всё ещё открыта, а в универе всё ещё есть люди. Руки плавно соскальзывают по плечам Сяо Чжаня и останавливаются на запястьях.

— Давай продолжим в более приватной обстановке?

Сяо Чжань полноценно вдыхает, только когда Ибо отстраняется.

— Ты не ответил. Точно хочешь знать?

Сяо Чжань смотрит на него так, что, кажется, хочет выдать нечто длинное и философское, а в итоге говорит лишь:

— Да.

Ибо качает головой. Сейчас он снова совершит глупость с мизерной надеждой, что всё пройдёт хорошо. Хотя «хорошо» это слишком… хотя бы «нормально».

Повезло, что Минчжу сегодня на работе.

Хоть они и общаются довольно давно, друг у друга дома ещё не были. Ибо замечает слабые попытки Сяо Чжаня осмотреться, но всё равно ведёт его в свою комнату. Привычная обстановка помогает успокоиться. Плотно завешенные шторы, через которые пробивается свет, скейт в углу, наспех заправленная кровать, бардак на столе — всё это позволяет вздохнуть чуть свободнее.

— Извиняюсь за беспорядок, обычно сюда никто не заходит.

— У меня хуже, — тихо говорит Сяо Чжань и осторожно садится на кровать.

Ибо располагается ближе к изголовью и сгибает одну ногу в колене.

— Слушай, — выставляет ладони вперёд — давай так: я сейчас говорю, ты слушаешь, а потом молча сваливаешь. Завтра можешь заговорить со мной, ну, или когда сочтёшь нужным, если вообще сочтёшь, — он наклоняется назад, касаясь головой стены, и увеличивает тем самым дистанцию.

— Как скажешь, — Сяо Чжань настолько искренний, что Ибо хочет его убить. Или просто выгнать.

— Никогда не был силён в плавных подводках, но попробую. Когда-то я пытался прощупать почву твоего отношения ко мне, но ничего путного не вышло. Ты мастер перескакивать с темы на тему, — Сяо Чжань на это улыбается лишь уголком губ — Всю жизнь я ощущал себя не на своём месте, и до сих пор ощущаю. В то время, когда мы познакомились, я только начал осознавать, как круто быть собой, и всё равно до сих пор чувствую эту маску, скрывающую меня настоящего, — Ибо делает глубокий вдох и выдох. В районе груди собирается очень неприятное ощущение — Из-за этого я не могу никому открыться полностью, подпустить к себе дорогих людей слишком близко, — было бы здорово, если бы он имел ввиду кого-то кроме Сяо Чжаня. Смотреть ему в глаза уже не получается, Ибо сцепляет руки в замок и смотрит на них — Короче, биологически я девушка.

Всё, самое страшное позади. Вот только это нихрена не успокаивает. Ибо даже не знает, что добавить. Всё, он грохнулся в пропасть. Он закрывает глаза, пытаясь сдержать внезапно подступившие слёзы. Стоило слезть с таблеток, а он уже совершенно не контролирует свои эмоции…

Тишина висит какое-то время. Ибо благодарен Сяо Чжаню, он выполняет обещание: встаёт и уходит, перед этим едва коснувшись чужой лодыжки кончиками пальцев. Только после хлопка двери Ибо позволяет себе упасть лицом в подушку и даёт волю слезам. Он постоянно думает, что вот сейчас наступит конец, но…

В голове на повторе прокручиваются слова Цзыи:

«Думаешь, кто-то захочет встречаться с ошибкой природы?»

Его так ещё не называли, но ведь это правда. Он — ошибка природы, ужасная, несправедливая ошибка. И он совсем не вписывается в общество. Разве что поверхностно, на уровне случайного прохожего. Если бы на лбу у людей был написан их биологический пол, с Ибо точно никто не захотел бы общаться. Он бы закрашивал лоб тоналкой. Ещё хуже… Он снова ощущает себя «между», а общество и люди в нём не приемлют никаких «между».

Ибо обнимает подушку, щекой чувствуя влагу. Становится так холодно, как если… он уже не смог бы погреть руки Сяо Чжаня. Блять. Ибо зажмуривается. Почему мысли возвращаются к нему? Хотя иначе быть и не может. Горячие слёзы приходится вытирать ледяными пальцами. Ибо даёт себе лишь пару часов, после которых заставляет себя вернуться в нормальный режим жизненного функционирования. Не хочется обсуждать это с мамой.

В универе Сяо Чжань продолжает сидеть в конце аудитории, а Ибо всё сильнее сковывает одиночество. Быть одиноким в толпе — вот что страшно. Ибо привыкает не слышать ни слова в свой адрес ни от студентов, ни от преподавателей. Ливэй открывает было рот, но ничего толком не говорит. Вид Ибо, натянувшего глубокий капюшон почти до глаз, должен разозлить его. Но, наверно, он выглядит слишком подавленно, а в Ливэе есть что-то человеческое.

— Ван Ибо, — после пары он придерживает его за плечо.

Ибо не поднимает на него взгляд. Сил едва хватает, чтобы перетаскивать себя из одной аудитории в другую.

— Ван Ибо, — повторяет Ливэй, когда остаётся минимальное количество человек — не хочу лезть в твою личную жизнь, но из-за тебя Сяо Чжань проседает не только по моему предмету.

— С чего вы взяли, что это из-за меня? Мы не общаемся.

— Сразу после вашей размолвки его оценки ухудшились. Не пойми неправильно, на тебя мне глубоко плевать, волнуюсь лишь за него.

Ибо нервно усмехается.

— Надо передать остальным, что вы способны на человеческие чувства.

— Ван Ибо, — Ливэй грубо поворачивает его к себе — мне абсолютно всё равно, что у вас там происходит, но будь добр, сделай так, чтобы действительно талантливый человек не зарывал себя в землю.

— Поговорите с ним, а не со мной, — Ибо, не поднимая взгляда, уходит. Он не может больше оставаться в этой аудитории рядом с человеком, который постоянно бросает в его сторону колкие замечания на уроках, так ещё и крайним его сделали в поведении Сяо Чжаня. Что он может? Подойти к Сяо Чжаню, хлопнуть его по–приятельски по плечу и сказать: «Чжань-гэ, привет! Ты чё тупишь? Какая разница, что произошло между нами? Это не повод сливать свою учёбу и будущую карьеру. Давай, включай мозги! Мир большой моды ждёт тебя». Смешно. Слабая ухмылка, едва появившись сползает с лица Ибо. Тот, кто совсем недавно был так близко, больше не хочет с ним общаться и обходит стороной.

Как только Ибо подходит к следующей аудитории, вся решительность шага пропадает. Там внутри Сяо Чжань. У него нет сил пережить ещё полтора часа этого дерьма. Каждая секунда в компании самого себя делает только хуже. Ибо поворачивает назад.

Ливэй не смотрит на него, листает журнал. Уже подтягиваются студенты другой группы.

— Можешь сесть на последний ряд.

Ибо вздыхает. Спасибо, что разрешили. Под мелодичные рассуждения о том, как выбирать одежду по фигуре, Ибо быстро засыпает.

Его никто не будит. Он открывает глаза, будучи полностью в темноте. Мягкий свет льётся из противоположного конца аудитории, вот только до Ибо не доходит ровным счётом ничего. Держась за края столов, он медленно идёт вниз.

— Доброе утро, — Ливэй лёгким движением снимает очки для чтения. В его руках какая-то художественная книга.

Хайкуань, сидящий у стены рядом, вяло машет ладонью, как иногда делает при приветствии.

— Который час? – Ибо будто всё ещё спит.

— Полвосьмого, — Ливэй закрывает книгу и встаёт из-за стола — Всё, выметайтесь, там охранник только нас ждёт.

Хайкуань подскакивает на ноги и берёт Ибо за плечо, ведя вслед за Ливэем. Его ладонь перемещается на спину, пока преподаватель запирает дверь на ключ.

— Почему ты ждал меня? — решается спросить Ибо, лишь когда они покидают стены университета.

Они переходят дорогу, а Ливэй остаётся на остановке и достаёт пачку сигарет. Ибо не думал, что такой человек, как он, курит. Огонёк зажигалки несколько секунд тепло освещает его лицо и руки, Ливэй пытается защитить его от ветра.

— До дома доведу.

Это не ответ, и всё-таки Ибо не переспрашивает, опускает голову и послушно идёт рядом. Какая разница, зачем он это делает? Ибо не ребёнок, за которым нужно присматривать, однако сил злиться нет. Хайкуань провожает до двери подъезда. Он ничего не говорит, а Ибо совершенно не понимает, какой в этом смысл.

— Мам, я дома.

Он успевает разуться к тому времени, как Минчжу выходит в прихожую.

— Где был? Я тебе звонила.

— Уснул. И, знаешь… — он устало улыбается — преподаватель ждал, пока я не проснусь, и не уходил только из-за этого.

— Ты его любимчик что-ли?

— Нет, его любимчик… живёт на этаж выше.

Ибо бредёт на кухню. Находит в холодильнике миску с салатом, на что-то более тяжёлое не тянет. Он вроде спал, но как будто не отдохнул ни капли.

— Ты поссорился с Сяо Чжанем? — Минчжу садится за стол напротив.

— Типа того, — Ибо пихает в рот ложку салата — Я ему нравлюсь оч сильно.

— А он тебе?

Ибо смотрит в угол между столешницей и полом и несколько раз кивает.

— Но вы поругались?

— Я не знаю, — он с трудом смотрит на неё — Я сказал, что я транс, и больше мы не говорили. Он меня избегает.

Минчжу тяжело вздыхает.

— Будешь ждать?

Ибо уверен, что она считает Сяо Чжаня не самым лучшим человеком и думает, что он просто слился, но не говорит этого прямо, чтобы не обидеть.

Да, Ибо будет ждать.

— Чисто из интереса, — он сцепляет руки в замок и упирается в них подбородком. Голос становится тише, когда он добавляет: — Не хочу потерять его.

— В мире много людей, не нужно привязываться к первому, кто проявил к тебе доброту.

— Ты его не знаешь, — Ибо рассматривает незамысловатый ахроматический узор клеёнки на столе — То, что делает Чжань-гэ… — в памяти тут же всплывают моменты, как Сяо Чжань обнимал его на крыше летом, как переплёл их пальцы под столом, как не стал целовать насильно. Сначала Ибо подумал, что это грубо, но теперь понимает, что Сяо Чжань поступил очень даже по-джентльменски. Ибо опускает голову и кладёт ладони на затылок — Почему я влюбился в него?..

Впервые он произносит это вслух. Тяжёлое осознание падает неожиданно и тянет вниз.

Минчжу возвращает одну его руку на стол.

— То, что ты чувствуешь — нормально. Не ругай себя за это.

— Слишком, мам. Он слишком для меня.

— Но Сяо Чжань так не считает?

— Я не могу влезть в его голову, — Ибо делает короткий вздох и кладёт вторую руку на стол — Он просто… игнорирует меня.

— Может, это его темп. Тебе тоже нужно время, Ибо. Не кори себя за чувства, мы не в силах их контролировать.

Ибо долго смотрит на неё и в итоге молча возвращается к салату. В голове всё крутятся воспоминания. Сяо Чжань сказал, что влюбился в него летом на крыше, но это звучит слишком абсурдно… Сколько они тогда были знакомы? И если Сяо Чжань пережил кризис ориентации только сейчас… Ничего не понятно.

* * *

Октябрь близится к концу. Ибо стоит перед зеркалом в своей комнате. Он не знает, сколько уже крутится так, но до сих пор не может поверить. У него плоская грудь. Вау. Шрамы вокруг сосков почти незаметны. Они всё ещё болят, впрочем это настолько мелочь по сравнению с результатом. Ещё так непривычно без утяжки. Ибо чувствует лёгкую нервозность, но думает, что быстро привыкнет. Он суёт руки в карманы джинсов и отходит чуть дальше от зеркала. Улыбка и так не сходила с лица последние часы, а сейчас становится ещё шире. Как же классно! Говорят, сомнения — это нормально, но Ибо точно не хочет повернуть назад.

— Доволен? — спрашивает Минчжу, когда он появляется на кухне уже в футболке. Почему-то ей нравится смотреть какие-нибудь киношки на компе не у себя в комнате, а именно здесь.

— Очень, — Ибо проверяет все шкафчики, где гипотетически может лежать что-то вроде шоколадки, но ничего не находит. Он безумно любит сладкое, вот только никогда в этом не признается — Надо в магаз сгонять.

— Вперёд.

Ибо опирается локтями на стол и заглядывает в экран. Солнце отсвечивает, но ему всё же удаётся разглядеть.

— Пасьянс раскладываешь? Серьёзно?

— Ты тоже в это играл.

— Ага, но сейчас предпочитаю «Дурак онлайн», — Ибо тепло улыбается.

На следующий день после пары недель отсутствия он возвращается в универ. Войдя в аудиторию, видит Сяо Чжаня сидящего на его месте. Именно на его, у окна, а не рядом, на своём. Тот, завидев Ибо, сразу же прерывает разговор и удаляется в конец аудитории. В глаза бросается свежий синяк на скуле.

Ибо проводит кончиками пальцев по гладкой поверхности стола. Сегодня нет пар с Ливэем, но это не мешает Сяо Чжаню выглядеть прекрасно. Ибо не припомнит, чтобы раньше он носил свитшоты, а ему безумно идёт. Он выглядит более уютно, чем обычно. Ибо нравится резкий и смелый стиль Сяо Чжаня, однако и в простых вещах он невероятно красив.

Ливэй точно выработал в Ибо какое-то особое внимание к одежде, попахивает психологической травмой.

Он уже не злится на Сяо Чжаня за игнор. Ибо готов принять это и потерять его. Может, дело в излишнем счастье, которое захлестнуло его накануне.

Через два дня, в понедельник, вопреки своему обычно прекрасному вкусу в одежде, Сяо Чжань с треском проваливается у Ливэя, и создаётся ощущение, точно делает он это специально. На истории искусств он блистает, а на маркетинге спасает Ибо, отвечая на вопрос. И едкое «Спрашивали не тебя» его не тревожит. Среда выматывает потоком скучных и сложных для понимания предметов. Ибо на стену лезть хочет, и его организм оказывает хозяину услугу, отрубаясь на середине последней пары.

Как только Ибо просыпается, сознание отбрасывает его в тот вечер, когда он проспал в аудитории Ливэя до самого вечера. Он выпрямляется в полной уверенности, что аудитория пуста, а обернувшись, ловит сердечный приступ. Сяо Чжань сидит со сложенными на столе руками и, опустив на них голову, смотрит на Ибо. Тот удерживается от слов. Раз Сяо Чжань сам решил его игнорировать, он тоже будет молчать и на такие уловки не поведётся. Они одни в аудитории, и Ибо направляясь к выходу, всей душой надеется, что дверь не заперта.

— Ибо.

Он замирает, так и не коснувшись ручки. Всё повторяется. Он не хочет оборачиваться и проживать это снова. Не хочет, но должен.

Смотреть ему в глаза невыносимо, поэтому Ибо останавливает взгляд на вороте свитшота, на том месте, где под тканью скрывается вытатуированная аккуратными символами формула, которой нет ни в одном учебнике. Личная формула Сяо Чжаня, её Ибо выучил, но до сих пор не знает значения ни одной буквы. Она притягивала его внимание с тех пор, как он заметил её впервые, ещё летом, когда Чжань угостил его травкой.

— Я слушаю, — через некоторое время отзывается Ибо.

Сяо Чжань делает полшага назад, пытается подобрать слова. Репетировал, но память отшибло? У Ибо обычно происходит именно так.

— Прости. Мне нужно было время, — он словно за грехи раскаивается — Я даже примерно не представляю, что ты чувствуешь, — Ибо удивляется тому, что он не отводит взгляд. Смотрит прямо в глаза, хоть это и даётся с трудом — может, у тебя больше нет желания со мной общаться после этого откровенно позорного бегства, только я хочу, чтобы ты знал — ни одно моё слово не потеряло вес. Всё, что я сказал тебе, всё это ещё действительно. Мне безумно стыдно за эти недели игнора, но, — его глаза блестят — потерять тебя вот так я не хочу.

Слова Сяо Чжаня переворачивают всё внутри Ибо, они поднимают из глубин души светлые чувства любви и надежды, утонувшие в одиночестве и обиде, придавленные убеждением безысходности. Внешне Ибо держится довольно хорошо, правда, очень сильно жалеет, что не принял утром таблетку, что всё ещё не вернулся на них. Чёртов блокатор эмоций, хотя с ним было бы ощущение защищённости. Никто не видел его слабостей, даже он сам. Сейчас же в глазах стоят слёзы, объективных причин которым нет, как и нет причин желанию спрятаться в своей комнате и не выходить минимум месяц.

Ибо зажмуривается, и несколько капель скатываются по щекам.

— Я тебя ненавижу.

— Я люблю тебя.

Сяо Чжань за секунды преодолевает расстояние между ними и обхватывает лицо Ибо ладонями.

— Посмотри на меня.

Он открывает глаза, но просьбу не выполняет. Щёки обдаёт холод. Хоть контраст температур и сильный, Ибо не вздрагивает.

— Я не хочу целовать тебя насильно, — фраза заставляет грустно усмехнуться. Сяо Чжань такой до боли искренний.

— Я тебя ненавижу, — повторяет Ибо, хотя ощущает совсем не это. Просто ненависть — самое понятное из всей гаммы его чувств. Слёзы снова катятся по щекам.

— Хорошо, — Сяо Чжань наклоняет голову, опуская руки на талию. На несколько секунд замирает в миллиметрах от чужих губ и, не получив никакой реакции, мягко целует.

Ибо приоткрывает губы, а ладони как-то сами находят чужую шею. Остекленевшие на несколько секунд глаза закрываются. Такой невинный поцелуй. Сяо Чжань не притягивает его слишком близко, и это снова слишком. Даже сейчас он помнит о нелюбви Ибо к излишним прикосновениям. Конечно, Ибо не знает, любит он их или нет на самом деле, возможности понять не представлялось. Рядом не было таких людей, как Сяо Чжань. Ибо в принципе не помнит мужских рук, которые не пытались бы причинить ему вред.

Он плачет. Какой раз за последнее время? А Сяо Чжань сцеловывает его слёзы. Впервые. Впервые кто-то, кроме матери, не кричит на него, когда он плачет. Впервые посторонний человек успокаивает его. Ибо сам прижимается к его плечу, как если бы это было именно то, что поможет. Чужое тепло в таком количестве обдаёт неожиданно приятным чувством. Ибо трёт кончиками пальцев ткань на спине Сяо Чжаня. Приятная. И к щеке ощущается мягко, но не лучше обнажённой кожи.

— Прости, — говорит Ибо, не отстраняясь — Я не могу это контролировать.

— Брось, никто не может, — Ибо сейчас рассыпется от того, с какой осторожностью Сяо Чжань его обнимает — Так… что скажешь?

Приходится всё же отступить, но только чтобы посмотреть в глаза. Их руки продолжают держать друг друга.

— По поводу?

Ибо чувствует ещё большую усталость. Глаза болят, и, наверное, он сейчас выглядит не лучшим образом. Зато ему легче, намного легче и очень хочется снова прильнуть к теплу чужого тела.

Сяо Чжань хочет что-то сказать и тут же внезапно прислушиваться. Шаги в коридоре. Ибо только успевает сообразить, что они вообще-то всё ещё в университете, а Сяо Чжань уже тянет его в лаборантскую.

— Тихо, — прикладывает указательный палец к губам.

Дверь между ними и аудиторией открыта, и Ибо отлично слышит, как заходит охранник, убеждается, что никого нет, и закрывает дверь. Поворот ключа в замке вызывает страх и восторг одновременно. Сяо Чжань улыбается лишь уголком губ. Только когда шаги перестают быть слышны, он говорит:

— Добро пожаловать на квест.

Ибо легко толкает его в плечо, невольно улыбаясь.

— Зачем ты это сделал?

— Этот дед похерил момент, когда я хотел предложить тебе встречаться.

— Так мило, — Ибо начинает любить его слишком прямые намёки — Я согласен.

Сяо Чжань опирается руками о тумбу позади него.

— Да?

— Пизда, Сяо Чжань.

— Ты правда хочешь со мной встречаться?

Ибо бежать некуда, но он и не собирается. Ведёт ладонями по рукам Сяо Чжаня до плеч.

— Ты не представляешь, как мне страшно.

Сяо Чжань тут же убирает руки с тумбы.

— Да я не про это… — Ибо не может отрицать, что это мило.

— Я слишком много о тебе не знаю, — говорит Сяо Чжань без капли обиды, как какой-то факт — И ты обо мне тоже.

— Что хочешь узнать? — чувство, что мира вокруг не существует, слишком приятное. Ибо хватает человека, претендующего стать значительной частью его собственного.

— Давай лучше ты. Я хотя бы смогу ответить коротко, — Сяо Чжань отходит и садится в углу лаборантской, — Иди сюда.

— Нам тут всю ночь из-за тебя сидеть, — несмотря на высказанную претензию, Ибо с радостью льнёт под его руку.

— Зато у меня теперь есть парень.

— Ах, — он зажмуривается и прикладывает ладонь к груди — в самое сердце.

Сяо Чжань уже называл его так после вечера в баре в день начала конца. Но может это вовсе не конец. А возможно, Ибо выкладывает себе дорогу в ад. Да это и неважно, сейчас неважно.

— Ты сломал меня дважды, — Сяо Чжань касается большим пальцем щеки Ибо.

— Да ладно, — Ибо подаётся вперёд и коротко чмокает его в губы.

— Я запрещаю этот приём, — он улыбается также, как делает это обычно. Его искренняя и светлая улыбка делает с Ибо что-то страшное. Он и так готов умереть от смущения вперемешку с ещё большим счастьем. Такие чувства для него в новинку, и где-то в подсознании не покидает ощущение, что они не вечны, что это всего лишь иллюзия. В реальности не может быть так хорошо, верно?

— Так я могу задать вопрос? — щёки всё ещё пылают. Почему Ибо ощущает себя так, будто никогда не целовался? Может, потому что ни разу не делал этого с человеком, к которому что-то чувствует?

— Всё, что угодно.

— Блять, Сяо Чжань, — Ибо закрывает лицо руками — Я сейчас сдохну от того, как люблю тебя.

— Это не вопрос, — он мягко убирает его руки, но не отпускает — но мне приятно слышать.

Ибо делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

— Меня никогда не трясло от поцелуев, но… — договорить он не успевает.

Сяо Чжань мягко сжимает его пальцы, одновременно целуя. Сознание не позволяет Ибо концентрироваться на обоих действиях сразу, пока Сяо Чжань не касается его подбородка большим пальцем. Ибо абсолютно точно нужна дополнительная поддержка в момент, когда их языки соприкасаются. Штанга ощущается странно, но придаёт поцелую перчинку. Ибо царапает плечи Сяо Чжаня. Это так слишком, так безумно приятно. Все влажные фантазии Ибо — ничто по сравнению с реальностью. А это только поцелуй. Он чувствует себя настолько слабым в руках Сяо Чжаня… Это не то, что должно доставлять ему удовольствие, но почему-то доставляет.

— Так что..? — Сяо Чжань буквально издевается.

Ибо требуется около минуты, чтобы остыть и наладить связь с мозгом.

— У тебя был кризис ориентации?

— Двойной. Когда я только понял, что ты мне нравишься, и после твоего признания, — Сяо Чжань закрывает глаза и касается переносицы — Сейчас я вообще не понимаю, какой ярлык на себя клеить.

— Не нужно этого делать в принципе?

— Но так ты хотя бы понимаешь, кто ты и, может, какие-то отдельные аспекты своей личности, типа ориентации, — он качает головой — я не знаю.

— Это нормально, — Ибо вновь берёт его за руку — Ну… то, что ты не совсем понимаешь, что происходит. Поверь мне, — с улыбкой прикладывает другую ладонь к груди — я знаю, как это. Просто дай себе время, и всё станет понятно. То, что я тебе нравлюсь, может вовсе не значить, что ты, допустим, би.

— Это такая трещина по идеальной картине жизни, знаешь ли.

— С каких пор твоя жизнь стала идеальной картиной? — со всей осторожностью Ибо касается синяка на скуле. Сяо Чжань сначала отстраняется, но, поняв, что он делает, позволяет.

— Поймёшь, когда спросишь, откуда у меня чёрная карта.

— Это твой отчим сделал? — Ибо пропускает последнюю фразу мимо ушей. Его волнует вовсе не это.

— Из запоя вернулся, — Сяо Чжань легко усмехается. Странно осознавать, что для него подобное — обыденность. Но Ибо должен понимать, ведь сам сталкивался с таким отношением. Привыкать приходилось не столько к осуждающим взглядам, сколько к поведению собственного отца в целом. Только в сознательном возрасте он понял, что это не было нормой. И он, и Сяо Чжань столкнулись с алкоголизмом в семье. И может, Ибо повезло немного больше.

— Напиши заявление, это же не первый раз.

— Мать мне не простит, — Сяо Чжань мягко отстраняет его руку — да и домашнее насилие не считается же проблемой.

— Отстой, — Ибо прижимается виском к одному из выдвижных ящиков — Мой батя просто свинтил, когда мне было лет семь. Тоже бухал.

Сяо Чжань повторяет действие.

— Он знает, что ты… — пытается подобрать правильную формулировку.

— Совершил переход? Да, знает, но ему как-то похуй. Я с ним не общался года три, а с переездом вообще думать забыл.

— Он поднимал на тебя руку?

— Только один раз и то промахнулся, — с горечью вспоминается тот день, когда он мёрз на лавочке у реки — но на маму периодически поднимал.

— Пиздец, — Сяо Чжань скрещивает руки на груди, и это скорее попытка себя успокоить, нежели жест защиты — Мой отчим бьёт того, кто попадает под руку. Хочется, чтобы это был я, но не всегда получается. Иногда они уходят в запой вместе, и квартира становится филиалом ада.

Воу. Ибо не знает, что и сказать. Он не думал, что его мать тоже пьёт.

— В такие периоды мне и от матери прилететь может, но это больше какие-то обидные слова, — и снова Сяо Чжань говорит это подобно чему-то обыденному, хотя всё его тело кричит об обратном — Что я не оправдал её ожиданий, что бросаю её, когда ухожу из дома. Очень часто она злится на отца, а срывается на мне. Отчим ей только рад подыграть и лишний раз ударить, — голос совершенно спокойный, в то время как пальцы сжимают плечо до побеления костяшек.

— Чем ей так не угодил твой отец? — Ибо отцепляет его руку и берёт в две свои — кроме того, что они расстались… Он её бросил?

Сяо Чжань кивает.

— Почти. Там мутная история. У отца был ребёнок на стороне, ну, как бы и сейчас есть. Он младше меня всего на четыре года, а вскрылось всё, когда мне было… — он задумывается на пару секунд — лет тринадцать. Типо он жил на две семьи девять лет минимум, и естественно, когда мать об этом узнала, устроила грандиозный скандал, — Сяо Чжань смотрит на их руки, но на деле куда-то в пустоту, хотя его мимика работает — Дом принадлежал отцу, поэтому она собрала вещи и ушла. Хотела и меня забрать, но не получилось. Потом отец привёл свою новую семью… — они сталкиваются взглядами — Это был какой-то пиздец, поэтому я попросил разрешить мне жить с мамой. Через какое-то время она начала пить и нашла себе мужика. Так что я даже не знаю, где лучше. — Чжань щёлкает пальцами — К вопросу. Отец даёт мне деньги, и мне кажется, это что-то вроде извинения. Потому что я тоже ему скандалы закатывал, честно.

Ибо улыбается уголком губ. Сяо Чжаня в такой ситуации представить сложно, в сознании Ибо он достаточно сдержан. Хотя… ему же было тринадцать, сам Ибо в этом возрасте тоже вёл себя не лучшим образом.

— Ужасно. У твоего отца бизнес?

— Ага, сеть ресторанов в Америке, — Сяо Чжань отмахивается — Не шарю в этом.

— Ты… так легко говоришь про сеть ресторанов в ёбаной Америке? — Ибо подаётся вперёд — Ты понимаешь, какие бабки там крутятся?

— Более того, я их трачу, — усмехается Чжань.

— Это… ахуеть какой масштаб.

— Мне плевать, пусть хоть миллиарды. Он не любит меня, это главное.

— Он не любит твою маму.

— Меня тоже. Всегда хотел наследника, сначала с полом не повезло, родилась моя сестра, потом я своим подростковым бунтом обломал, — он тяжело вздыхает — не завидую сейчас его сыну.

— Чё за бунт? — Ибо подпирает голову обеими руками, демонстрируя большую заинтересованность.

Сяо Чжань смотрит на него, как на идиота.

— Ты меня видишь?

— Очень хорошо, — Ибо улыбается — Ты прекрасен.

— Так думаешь только ты. Отцу никогда не нравился мой… модный выбор. — он внезапно оживляется и выставляет указательный палец вперёд — Как я боялся парикмахерской, ты бы знал. Ничего хуже быть не могло. Хотя… насильственное смывание косметики было хуже. Короче, отцу это пиздец как не нравилось. Я пытался убедить его, что всё нормально, и просто хочу так выглядеть, а потом, — обводит Ибо рукой — вот к чему я пришёл.

— Оказалось, и он, и твой отчим были правы, — Ибо щёлкает его по носу.

Сяо Чжань показательно фыркает.

— Нет, я же не встречался с тобой, — ловит чужое запястье — Есть ещё что-то, что хочешь узнать?

— Пока нет, — Ибо ловко перехватывает его руку и подносит к шее, позволяя коснуться почти незаметного кадыка.

— Я не обращал внимания на такие мелочи, — Чжань говорит значительно тише.

— Есть много того, что меня выдаёт, но как ты умудрился за столько времени ничего не заподозрить… И разве Цзыи не сказала тебе?

— Сказала, но я не поверил.

Ибо не сдерживает смешка. А он правда надеялся, что Цзыи не скажет. Готовился к худшему, но продолжал надеяться на лучшее.

— Кстати, что между вами произошло?

Сяо Чжань качает головой.

— Ничего сверх.

— Я знаю, что она призналась тебе в любви.

— Ну а я спокойно объяснил, что между нами ничего быть не может.

— Просто грустно смотреть, как наша компания разваливается, — Ибо кладёт ладонь на его затылок, чуть поглаживая большим пальцем.

— Думаю, всё успокоится со временем, — Чжань притягивает его ближе за талию и целует.

Сейчас, когда первый всплеск адреналина успокоился, Ибо внезапно понимает, что ему некомфортно от этих прикосновений.

Ибо мягко убирает его руку.

— Мне понадобится время, чтобы привыкнуть к твоему пирсингу.

— Не нравится?

— Пиздец как нравится.

Уже через пару часов Ибо привыкает. Его успокаивает, что во время поцелуев он держит запястья Сяо Чжаня, контролирует его почти полностью.

Часам к двум они выбираются в аудиторию.

— Тебя совсем нельзя трогать или есть безопасные зоны? Кроме рук, — Сяо Чжань стоит на столе посреди аудитории.

— Рассчитываешь, что я сообщу тебе координаты? — Ибо предпочитает оставаться на земле. С момента, как они вышли из лаборантской, Чжаня понесло на какие-то возвышенные размышления. И ходьбу по столам. Хоть бы разулся.

— Рассчитываю определить границы, прежде чем их пересекать, — Сяо Чжань поворачивается на носочках лицом к окну — Но если одолжишь маркер, я буду не против расчертить на тебе карту.

Ибо мягко улыбается. Маркер стоит в стаканчике на учительском столе.

— Мы могли бы выйти в окно, только это второй этаж… Кстати, ты написал матери?

— Ага, — он зачем-то демонстрирует телефон. Минчжу уже ответила несколькими сообщениями, но он боится их читать.

Сяо Чжань преодолевает пару столов и останавливается на самом первом.

— Есть идеи для завтрашнего дня?

Пара с Ливэем… Ибо ещё от прошлой не отошёл!

— Вообще нет, — он кладёт телефон в задний карман — Мы планируем идти домой утром?

— Смотря во сколько нас найдут, первую пару можно прогулять.

Ибо берёт Сяо Чжаня за руки. Они успели снова замёрзнуть, и он греет их по очереди.

— Завтра сядешь рядом со мной. Больше никакого бегства на задние ряды, — не удерживается и целует костяшки пальцев — Понял?

— Ага… — Сяо Чжань отдёргивает руку и спрыгивает со стола.

Впервые он смущается. Ибо может считать это своей победой.

— Милашка, — он обнимает его сзади — ну так что, будем рисовать на мне карту?

Тишина.

— Ну Чжань, — Ибо поворачивает его лицом к себе.

— Прекрати.

Он невольно улыбается. Ладони так идеально ложатся на чужие щёки, лёгкая разница температур ощущается лишь на несколько секунд. Кончики пальцев касаются волос.

— Люблю тебя.

Сяо Чжань смотрит на него, затаив дыхание. Лёгкие вновь наполняются воздухом, только когда Ибо его целует. Всё-таки есть что-то особенное в поцелуях без языка, они безумно нежные.

— Ты меня ломаешь, — признаётся Сяо Чжань. Он не знает, куда деть руки, так как они всё ещё не обговорили границы, а Ибо… он бы сам из своих слов мало что понял.

Маленькая лаборантская ему нравится куда больше огромной аудитории, поэтому они возвращаются туда. По пути Сяо Чжань прихватывает с собой маркер из стаканчика.

— Вот так примерно, – показывает Ибо.

Сяо Чжань выводит линию на половине его плеча.

— Я бы порисовал на тебе.

— Думал об этом?

— Пару раз, — Сяо Чжань берёт его за подбородок и проводит две линии на шее — от уха к кадыку и, не достигая его, вниз. Получается что-то вроде объёмной буквы «Т».

— Ты рисуешь так тени, — Ибо хочет остановить его руку, но замирает на полпути. Есть ли смысл? Маркер смоется через пару дней, а идея ходить так ему даже нравится. Он никогда не видел Сяо Чжаня в процессе рисования, но, вероятно, он делает на бумаге такие же смелые штрихи, как сейчас на коже Ибо.

— Ты запомнил?

— Регулярно пересматриваю всё, что ты скидывал.

Сяо Чжань берёт его ладонь, что зависла в воздухе, и начинает рисовать на тыльной стороне. Ибо не понимает, что именно он изображает, но залипает на сам процесс. Сяо Чжань пользуется техникой миллиарда штрихов там, где могла бы быть всего одна линия, но это делает его стиль особенным. Ладонь Ибо лежит на его собственной, и кто бы мог подумать, что даже такое простое ощущение окажется новым.

Спать на полу в незнакомой комнате размером два на три метра? Ибо вписался бы в это по собственной воле! При сохранении условия, что рядом будет Сяо Чжань, чьи руки с наступлением темноты окончательно теряют любой намёк на тепло.

Всё-таки спать на твёрдом непривычно. И Ибо тратит немного времени на поиск удобной позы.

— Ибо, — Сяо Чжань его безрезультатным попыткам не сочувствует. Сам в полный рост растянулся у стены и нормально.

— Что? — Ибо медленно выдыхает — Я не могу так спать.

Сяо Чжань берёт его за плечо и притягивает к себе. Немного покрутившись, Ибо устраивает голову у него на груди. И… ладно, вопрос уже не в том, удобно ему или нет. Это вообще не имеет значения.

— Если нас так найдут, оправдываться будешь ты.

— Окей, — Сяо Чжань целует его в макушку — Постарайся заснуть, ладно?

— Ты тоже, — слабо произносит Ибо. Он боится пошевелиться, чтобы не разрушить атмосферу.

Под стук чужого сердца засыпается на удивление легко.

* * *

А вот проснуться приходится слишком резко. Сяо Чжань вскакивает на ноги, и Ибо приходится сделать то же самое на чистом адреналине. Мозг начинает просыпаться только в коридоре под беззвучный смех Чжаня.

— Чё… чё это было? — Ибо трёт переносицу, пытаясь понять, где вообще находится и почему не дома.

— Уборщица, — Сяо Чжань берёт его за руку и тянет к лестнице — Давай, просыпайся, пары через полчаса начинаются, а нам ещё домой зайти.

— Мы же прогуливаем первую… — вспоминает Ибо детали их вчерашнего разговора, вяло плетясь туда, куда его ведут.

Он почти врезается в Сяо Чжаня, когда тот резко останавливается и оборачивается.

— История искусств?

Ибо, не открывая глаз, пытается вспомнить расписание.

— Мм… вроде нет.

— Тогда в чём проблема?

Чжань берёт его за подбородок, из-за чего приходится разлепить веки.

— У меня болит всё так, будто мы там не спали, а трахались часов пять. Хочу хотя бы полчасика в своей мягкой кровати.

— Позволишь составить тебе компанию?

Ибо слабо отталкивает его руку.

— Мама дома, — спускается по лестнице, задевая кончиками пальцев перила — Но, может, в другой раз.

Сзади слышится смешок.

— Так уж и быть, посижу пару часов в подъезде.

И именно там Сяо Чжань прижимает его к стенке. Прямо у двери квартиры.

— С ума сошёл? Тут люди ходят, — Ибо снова испытывает эту смесь страха и дикого восторга от происходящего. Он касается подбородка Сяо Чжаня двумя указательными пальцами.

— Назови хотя бы одно место, где я могу безопасно поцеловать тебя, — сразу за словами следует поцелуй, более грубый, чем вчера. Словно попытка получить достаточно ощущений для ожидания следующей встречи. Они расстаются всего на пару часов, но уже сейчас это время кажется вечностью.

— Я подумаю, — шепчет Ибо и отстраняет его.

Сяо Чжань прислоняется плечом к стене, пока он открывает дверь.

Минчжу привычно появляется в коридоре, но на этот раз выглядит, словно встала не только что. Взгляд выражает что-то смутно знакомое.

— Надеюсь, всё это было не зря.

Ибо не успевает ничего ответить.

— Здрасьте, — Сяо Чжань показывается в дверях.

— Здравствуй, Сяо Чжань. Зайди домой, твоя мать вся извелась, — более строго говорит Минчжу.

Сяо Чжань смотрит на Ибо.

— Тогда часа через полтора? — указывает большим пальцем себе за спину.

— Окей, — они смотрят друг на друга лишние пять секунд, прежде чем Ибо закрывает дверь.

— Значит… — издевательски тянет Минчжу, как только они остаются одни.

Парень поворачивается на пятках.

— Да. У меня всё прекрасно.

— Рада за тебя, — она смотрит ему за спину — Не закрывай на ключ, я сейчас ухожу.

Пройдя мимо кухни с абсолютным равнодушием, Ибо падает на кровать. Как же круто это ощущается после целой ночи на твёрдом полу. Он поднимает руку и рассматривает рисунок Сатурна на тыльной стороне. В утренних сумерках мелкие детали видно плохо, но рассыпанные по ребру ладони звёзды он видит отчётливо.