Липкая простынь мерзко липла к ногам, пока Бейонд барахтался в кровати. Наконец-то он остановился в детской уязвимой позе, когда прижался лбом к холодной стене и подтянул к животу колени. Беспрестанно катящийся пот неприятно холодил и стягивал кожу на спине. Би честно старался вести себя потише, чтобы не сталкиваться в очередной раз с гневом соседа по комнате, который вечно жаловался на исходящий от него шум по ночам и грозился сдать его воспитателям. Не то, чтобы его претензии не были справедливы, конечно... Бёздей покрепче сжал зубами костяшки и подавил очередной рвущийся наружу жалкий скулеж.  

Я убью его. 

Найду и убью. 

Бейонд не чувствовал боли в руке, которую безжалостно терзал зубами, только то, каким мокрым и горячим был рот и то, как смешанная с кровью слюна течет по подбородку на подушку, и как она тоже липнет к лицу. Чувство ненависти, потерянности и жалости к себе переполняли его до краев. Ненависти к приюту и его детям, Роджеру, учителям и персоналу, и конечно же к этому мерзкому трусу Лоулайту! Но несмотря на опьяняющий гнев и отвращение, заполнившие часть его мозга, во второй его части продолжали неустанно вертеться шестеренки. Он никогда не переставал думать о том, как решить проблему, где еще добыть информацию, какие еще шаги предстоит сделать.

L просто испарился, уехал без предупреждения больше полутора недели назад. И это после того, как они вместе отмечали его 17-й день рождения на крыше, целуясь как две гребаные школьницы в сопливом американском фильме, которые так нравились Би. Они забрались на крышу приютского здания ночью с 30 на 31 октября, с двухлитровой бутылкой лимонада и поочередно к ней присасывались. И трепались обо всех на свете вещах, кроме работы L и криминала. И Бёздей в шутку угрожал скинуть L с крыши, а тот пинал его пятками везде, куда мог попасть. И пытался делать вид, что тупые шутки Би его вовсе не веселят. А в конце программы даже позволил облизать себе рот. Бейонд слишком увлекся, и получилось довольно неловко, и он потом долго думал о том, что надо было сделать по-другому... или потренироваться заранее с той же А, чтобы Лоулайт не принял его за неопытного школьника, которым Бёздей на самом деле и являлся... Но это точно было лучшее воспоминание Би за прошедший год. 

Конечно, Лоулайт тогда ему ничего не обещал... в отличие от Бёздея, который наговорил много романтической ерунды, и теперь ему было очень, очень стыдно! Неудивительно, что L сбежал... да и разве можно винить его за то, что ему не хочется и дальше возиться с влюбленным тинейджером, у которого рот превращается в сентиментальную помойку, когда...  

Найди его и скажи, что ты пошутил.

Что это был тупой розыгрыш, только и всего.

Он еще вернется.

Два противоречивых желания то и дело сменяли друг друга. В одно мгновение ему хотелось размозжить голову L о раковину за то, что он исчез, просто свалил в туман как последняя мразь, как... и в то же время ему хотелось сделать что угодно, лишь бы Эл вернулся, валяться у него в ногах, и плевать ему на мнимую гордость, только бы все было как раньше, чтобы он позволял и дальше болтать с ним и ошиваться рядом, и чтобы они лупасили друг друга по ребрам, будто они и правда друзья, пускай даже без всего этого романтического налета...  

Конечно же в этом ебучем приюте у него не было никакой возможности связаться с L, ни через других приютских, ни через работников приюта. Преподы так и вовсе игнорили его и смотрели как на кретина, когда он пытался у них выспросить, куда же подевалась их местная звездочка, почему он не появляется на занятиях и не отправили ли его на какое-то охуительно важное задание в другой город или даже страну. Казалось, все вокруг знают что-то, и скрывают, и это злило его больше всего на свете.