Альбус Дамблдор не зря считался не только великим учителем и директором, но и известным учёным. Однако, вопреки общественному заблуждению, широко поддерживаемому научными журналами, сферой интересов старого мага была не только трансфигурация. Например, во времена своей молодости он доказал существование пришедших из другого мира душ, вселяющихся в различных существ этого мира. Да что там, Дамблдор даже написал труд на эту тему, описывающий вероятный путь души из другого мира, особенности поведения, опасности от пребывания, способы обнаружения и изгнания. Ему было двадцать пять, когда все необходимые рассчеты были сделаны и несколько раз перепроверены, а текст полностью отредактирован. Будь такое в открытом доступе — слава и известность директора были бы огромны, такая информация полыхнула бы на весь мир почище пожара… А он, молодой и глупый, пришёл в отдел Тайн.
Разумеется, такую информацию сразу же засекретили, дабы не разводить панику среди неспокойного населения, а с приходом Фаджа — ещё и перестали использовать, ведь, как новый министр считал, если нет информации — нет и проблемы. Официально попаданцев больше не изгоняли. Директору Хогвартса пришлось взять на себя ещё и эту обязанность в и так непростое время, когда Волдеморт ещё был на пике сил.
Со временем после совершения открытия Альбус, сохранив копию собственных исследований, воссоздал по планам фактически в домашних условиях прибор для обнаружения попаданцев. Слишком большой для перемещений, правда, потому, чтобы пользоваться им, необходимо было находиться рядом и сканировать пространство выделенного участка Магической Британии. К счастью, у Дамблдора были люди, которым можно такое доверить.
Иногда старый волшебник вспоминал, из-за чего начал исследование темы попаданцев. Это были болезненные для него воспоминания, заставляющие испытывать огромное чувство вины перед своей семьёй за то, что ничего не мог сделать, а потому сбегал от проблем к друзьям, прячась от ответственности. Ариана Дамблдор была попаданцем. Это и стало причиной нестабильности её магии — душа пришла из мира, полностью невосприимчивого к магии. Сознанием попаданец колдовать не мог, но тело пыталось освободиться от накопившейся в нём силы, выплескивая её сильнейшими стихийными выбросами. Всё это Альбус узнал, как бы стыдно для него это ни было, выведя сестру, вернее, того, кто занял её тело, из себя настолько, что это привело к смерти. Но из-за попаданца, убившего своей нестабильной магией трёх магглов, попал в тюрьму Персиваль Дамблдор. По вине попаданца погибла мучительной смертью в огне, словно средневековая ведьма, Кендра. Из-за попаданца он, Альбус Дамблдор, разругался с братом и лучшим другом навсегда. Директор Хогвартса не хотел, чтобы по вине другого попаданца разрушились и другие семьи. После он искал похожие случаи для своих исследований, чтобы подробнее изучить феномен. Это было нужно для общего блага.
— Альбус, Вы опять размышляете о чём-то невероятно важном и недоступном простым смертным? — задал вопрос вошедший в кабинет мужчина. Это и был человек, обслуживающий прибор по обнаружению попаданцев. Тот, кто нужен для этой задачи — верный до мозга костей, даже несмотря на службу в Отделе Тайн, вдобавок аккуратный и ответственный. И, конечно, неприметной внешности — правильные и пропорциональные, но абсолютно не запоминающиеся черты. Звали незнакомца Аларик Фейт, но об этом знали только директор. Для остальных он был просто… Невыразимец.
— Можно и так сказать, — без намёка на улыбку произнёс Дамблдор. Именно этот помощник никогда не приходил просто так. — Что случилось, мальчик мой?
Данный вопрос действительно имел смысл. Аларик приходил по двум вопросам: либо появился попаданец, либо он обнаружил неточность или поломку в артефакте.
— На этот раз попаданец, — мужчина подошёл вплотную к столу директора. — Он очень силён для простого попаданца. Думаю, душа пришла из магически насыщенного мира.
— Не будем предполагать, пока не проверим, — как истинный практик заметил Дамблдор, вставая из-за стола и доставая палочку из рукава. В этот момент волшебник казался не эксцентричным стариком, а скорее собранным бойцом. Впрочем, даже теперь яркая одежда очень ему подходила, довершая образ эдакого профессионала «с причудами».
К определителю попаданцев, находящемуся у директора дома в Годриковой впадине, перенеслись портключом — ни к чему было терять время на поездку. Альбусу необходимо было убедиться в отсутствии ошибки и определить более точное местоположение попаданца. Аларик лишь наблюдал, размышляя о своём. Он понимал, что, скорее всего, никогда не будет посвящен в тайны планов и поступков директора, поэтому не лез, хотя мог и раньше прояснить вопрос местоположения угрозы.
— Итак, Тисовая улица, город Литтл-Уингинг, дом 5! — удивлённо воскликнул Дамблдор, которого совершенно не радовала перспектива искать попаданца в непосредственной близости к Гарри Поттеру. Директор крепко схватил напарника за руку. — В путь, Аларик! Я знаю, куда нам нужно.
На этот раз они аппарировали, ведь отсюда это было легче сделать, чем из Хогвартса. Два негромких хлопка, слившихся в один, да неясный запах одеколона невыразимца — вот и всё, что напоминало, что только недавно здесь стояли два волшебника.
Дамблдор аппарировал их с помощником на дальний от пятого дома конец Тисовой улицы.
— Прогуляемся, — заметил директор. — Заодно посмотрим, как живут здесь магглы.
В качестве маскировки Альбус наложил на себя сильное заклятие отвлечения внимания, а невыразимец трансфигурировал свою мантию в строгий деловой костюм. Шли молча. Оба были заняты наблюдением за пятым домом, откуда пока никто не выходил. На улице вообще было поразительно пусто. Так как перемещение заняло от силы секунд пять, волшебники полагали, что попаданец всё ещё может находиться на засеченном месте, в противном случае следы его присутствия останутся.
На подходе к дому Аларик проверил наличие маггловских средств защиты дома от незаконных проникновений, но здесь, видимо, было не принято ставить сигнализацию. Поэтому они с Дамблдором, держа палочки наготове, вошли в дом, не боясь тут же быть обнаруженными. Тишину прерывало странное шипение сбоку, и только успели волшебники повернуться на звук, на невыразимца набросилась крупная змея. К счастью, мышечная память не подвела обоих волшебников, и пока сознание анализировало, руки сами колдовали связывающее заклинание. Ни один из них не услышал тихого звука открывающейся двери за их спинами. Оба были слишком заняты рептилией, которая, судя по габаритам, могла задушить как минимум одного из названных гостей, даже если не была ядовитой.
Фейт, всё ещё держа палочку наготове, заглянул в боковую комнату, гардеробную, где прослеживалось недавнее присутствие человека, а Альбус оглянулся, и, увидев приоткрытую дверь, выругался.
— Кажется, он ушёл. Нужно торопиться!
Выйдя из дома, невыразимец применил заклинание, отслеживающее следы аппарации, и ещё несколько, выявляющих портключи и другие подобные средства перемещения. Тем не менее, судя по всему, попаданец ушёл пешком.
— За это время он мог достаточно далеко уйти, — заметил директор Хогвартса, оглядываясь по сторонам, словно надеясь, что сейчас на горизонте появится тот самый неизвестный попаданец. — Особенно если действительно силён. Или знает местность. Я уже рассказывал о том, как меня выручал шрам над коленом, в точности повторяющий карту лондонской подземки?
— Альбус, сейчас не до этого, — с грустью в голосе ответил Аларик, осматриваясь вокруг. Рядом с домом он заметил табличку «продаётся», а напротив — четвёртый дом, где сейчас, судя по увиденному в окне, длинноногая блондинка с лошадиным лицом, на котором застыло выражение испуга и ненависти одновременно, хлопочет над темноволосым мальчишкой, который, видимо, от чего-то устал. Он многим напоминал Гарри Поттера, национального героя, но мужчина не был точно уверен, так как с такого расстояния сложно было разглядеть, есть ли знаменитый шрам. Тем не менее, увиденное его приободрило, так что он спросил у собравшегося было аппарировать обратно для уточнения координат Дамблдора:
— Альбус, взгляните в окно соседнего дома. Там на диване сидит мальчишка, явно уставший от физической нагрузки. Может, это и не он — наш попаданец, но начать с чего-то стоит. Тем более что искать нужно среди тонких и юрких, раз объект смог прошмыгнуть мимо нас так незаметно, ведь мы недалеко отошли от двери!
Фейт был так увлечён своими рассуждениями, что, забывшись, начал тараторить, что безмерно раздражало в людях директора.
— Не говори так быстро, мальчик мой. Хотя я всё равно примерно понял твою идею. Проверим, конечно, и даже прямо сейчас. Только первым пойдёшь ты. Меня знает хозяйка дома, причём не в лучшем свете.
Так и сделали. Пройдясь по вымощенной асфальтом дорожке между аккуратно подстриженного газона и цветущих клумб, процессия из двух волшебников предстала перед дверью четвертого дома. Невыразимец постучал, и ему тут же открыла та самая блондинка, причём с тем же выражением лица.
— Добрый день. Что Вам нужно? — ровным, спокойным голосом, резко контрастирущим с показываемыми ей эмоциями, спросила женщина.
— Здравствуйте. Разговор будет долгим, — размыто выразился Аларик, удерживая на лице серьёзное выражение с оттенками грусти. Он бессовестно лгал, но не говорить же маггле правду о цели их визита. Та, вероятно, тотчас побежала бы вызвать сотрудников психической лечебницы. — Могу я войти?
— Разумеется, — последовал ответ после недолгой напряжённой паузы, и путь в дом, наконец, был свободен.
Маги секунду помедлили, но той же процессией вошли. Женщина не обратила внимания на Дамблдора, несмотря на слова последнего о том, что они были не в лучших отношениях. Аларик подумал, что она может быть под внушением, а Альбус — что его чары отвлечения внимания всё ещё работают. Возможно, оба были правы.
В гостиной находился и интересовавший их ребёнок. Можно было легко заметить удивление на его лице при виде директора. Он напрягся, но не вышел. Гарри Поттер, а теперь уже не оставалось сомнений, что это он, явно видел сквозь чары отвлечения внимания. Аларик отвлёкся от изначальной цели, разглядывая самого Мальчика-Который-Выжил, вблизи, насколько это было возможно. Дамблдор, в силу того, что знал расположение Поттера заранее, напротив, сосредоточился.
— Добрый день, — вежливо и тихо поздоровался ребёнок. — Тётя, мне уйти к себе, чтобы не мешать?
— Думаю, да, иди. Итак, господа, о чем вы хотели сказать? — совершенно безобидно напомнила о себе блондинка, своим звонким голосом разрушая установившуюся странную атмосферу. Это заставило Фейта вздрогнуть, а Альбуса — тихо выругаться. Оба слишком задумались, чтобы контролировать перемещения Петунии Дурсль. А та, по их мнению, должна была ответить так же тихо, как и племянник.
— Мы пришли как раз по поводу вашего племянника, — начал говорить Дамблдор, кивнув в сторону Гарри, уже собравшегося было подняться наверх. Он остановился и обернулся, явно заинтересованный. — Его здоровье необходимо проверить иными методами. Мы полагаем…
— Вы?! Что вы себе позволяете, ненормальные? — мгновенно взбесилась миссис Дурсль. — Моя семья приняла его, заботится, терпит его странности, эту вашу магию, а теперь просто возьмете и заберёте его непонятно куда, не сказав, когда вернете и вернете ли вообще. Что мы скажем соседям, если он внезапно пропадёт?..
Поттеру не понравились эти слова, потому он гневно взглянул на тётку, и та в испуге замолчала. Такая реакция, по мнению старика, была нехарактерна для мальчика, не знающего о магии. Именно на этом основании он подозревал, что попаданцем является именно Мальчик-Который-Выжил. Что-то такое отразилось на лице Дамблдора, и это заметил попаданец, готовясь сбежать.
— Это произойдёт прямо здесь, миссис Дурсль, не беспокойтесь. Занавесьте лучше окна, — сейчас с директором Хогвартса лучше было не спорить, потому Петуния выполнила сказанное и поспешила удалиться на второй этаж, пока Аларик удерживал Гарри Поттера, чтобы тот опять не улизнул в неизвестном направлении. Это стало непросто, когда он перестал притворяться обычным десятилетним ребёнком и начал разбрасываться такими беспалочковыми заклинаниями, что даже Дамблдор мог идентифицировать далеко не все. Альбус заменил помощника в сражении, так как тот явно слишком уступал попаданцу по силам. К итак немалому магическому потенциалу мальчика прибавились ещё и силы попаданца, скорее всего ранее бывшего сильным магом.
Поттер двигался почти превосходно. Его движения по большей части были слитны и сочетали в себе быстроту с плавностью. Лишь пару раз он позволил себе резко дёрнуть конечностью или замедлиться в своём движении. Стараясь не повредить сосуд, тело, в котором жил, мальчик старался не использовать приёмов, для которых нужна длительная практика. Вероятно, не был уверен, что у ребёнка без должной подготовки хватит сил на сложный перекат, кувырок или бросок. Так и просившиеся сложные движения маленький и юркий ныне попаданец, искусно импровизируя прямо на ходу, заменял рядом простых, и если бы директор не был так занят сражением, то непременно оценил бы мастерство и нестандартный подход.
Сам же старик, уже не наделённый такой прытью, как совсем маленький и юный Гарри, и даже не имеющий возможности перевоплотиться в кого-то более молодого с помощью Оборотного зелья, выбрал для себя позицию обороны и истощения сил врага. Держал щиты, уворачивался от особо интересных проклятий, изматывал противника. Это было далеко не так легко, как, скажем, лет сорок назад, но пока Альбус ещё мог держать в руках палочку боевым хватом и бегать, то не собирался отступать.
Схватка длилась недолго. Попаданец не мог повлиять на физические силы Гарри Поттера, потому тело мальчика вскоре устало, выдохлось и перестало подчиняться чужому разуму. Тогда попаданец был обезврежен уже простым оглушающим заклинанием, не несущим вреда организму. Оглянувшись по сторонам, Дамблдор отметил, что некогда прибранная и аккуратная гостиная превратилась в настоящее поле боя, а Фейт наблюдал за исходом битвы, окружив себя защитным куполом.
— Альбус, он просто нечто, — с долей восторга заметил невыразимец. — Он дважды пробивал мой щит!
— Сейчас не время для восторгов, — слегка запыхавшись, произнёс директор. — Я перенесу мальчика туда, где смогу изгнать из него попаданца, а ты приберись здесь и поговори с родственниками Гарри. Если нужно, сотри им память об этом инциденте. Знаю, это одно из твоих лучших заклинаний.
Альбус подхватил оглушëнного мальчика на руки и аппарировал. Аларик оглядел гостиную целиком, оценивая масштаб разрушений. В этот момент сверху спустилась удивлённая миссис Дурсль. Невыразимец перевёл взгляд с испуганной женщины на приведённое в беспорядок помещение.
— Как же я попал, — пробормотал он, схватившись за голову.
Старый волшебник с мальчиком на руках аппарировал в свой дом в Годриковой впадине. Там было как оборудование для обнаружения попаданцев, так и комната-ритуальный зал для их изгнания. Ритуал был не так уж сложен. По крайней мере, для него не требовалось кровавых жертвоприношений или определённых фаз Луны, планет и звезд, лишь пентаграмма на полу и заклинание изгнания на латыни. Можно было начинать хоть сейчас, но Дамблдор обычно не упускал возможности узнать от попаданцев что-то новое, зачастую путём легиллименции. Он ничуть не гордился этим, но на начальных этапах невозможно было обойтись без знаний о попаданцах, не стремившихся те самые знания разглашать.
Здесь был особый случай. Этот попаданец был силён, просто необычнайно силён, что смог засечь даже прибор, на котором это обычно сделать проблематично из-за недоработок и его неточности как измерительного прибора. Так что, не дожидаясь, пока Гарри очнётся, Дамблдор усадил его в кресло. Магические верёвки сами сделали своё дело, довольно мягко, но крепко привязывая руки и ноги мальчика к подлокотникам и ножкам кресла. Здесь же будет происходить изгнание, и фиксация в любом случае нужна, учитывая то, что, когда большая часть попаданцев уходила, тело начинало биться в конвульсиях.
— Кто Вы? — вдруг произнёс Гарри, уже успевший очнуться и осмотреться.
— Я изгоняю тех, кто пришёл в чужое тело из другого мира. Альбус Дамблдор, если тебе это о чём-то говорит. Откуда ты пришёл?
— Из другого мира.
— И кем ты там был?
— По ситуации.
Дамблдор разочарованно вздохнул, словно и не ожидал ничего иного от этого диалога, проверил надёжность верёвок и то, что они не причиняют вреда мальчику, а затем направил на попаданца палочку, мысленно произнося заклинание. Чужой разум с лёгкостью, весьма подозрительной, открылся вторжению, ничего не скрывая. Здесь пронеслись воспоминания из детства и юности, где попаданец, ещё не грозная сила, пытался выучиться магии, теряя родных и друзей, затем — суровое Испытание, заставившее облачиться в чёрный, в цвет собственной магии, балахон. Потом годы уединения в попытках постичь магическое искусство, настоящая некромантия, годы безуспешных попыток добиться результата и короткий миг победы. А в конце была разъяренная толпа, желающая сжечь жилище мага вместе с ним. И только после этого пошли воспоминания от лица Гарри.
Вынырнув из чужих воспоминаний, старый волшебник потер висок. Легилименция не была безболезненной в том числе для читающего чужое сознание.
— Ну что, понравилось? — протянул попаданец.
— Меня больше волнует вопрос: почему ты не стал защищать своё сознание?
— А кто сказал, что я не защищал?
— Но я не почувствовал ни малейшего признака щита.
— Разве защититься можно только щитом? И потом, у мальчика в голове нормальный щит не удержится, способностей-то чуть меньше, чем ноль.
— Тогда зачем показывать свою жизнь, если не эти воспоминания требуют защиты?
Попаданец лишь молча усмехнулся в ответ.
— Ты… Нет… Не может быть… Неужели ты трикстер? — ахнул Дамблдор, поражённый своей догадкой, полученной при переосмыслении предыдущих ответов попаданца и его поведения. — Ты придумал жизнь того мага в мельчайших подробностях, чтобы скрыть настоящие воспоминания.
— Мне казалось, ты будешь думать дольше. Поздравляю.
— Не стоит, это было несложно. Думаю, я больше ничего не смогу от тебя получить, так что готовься, я отправлю тебя в родной мир.
Дамблдор уже начал готовиться к ритуалу изгнания, как попаданец вновь заговорил.
— Я уже давно путешествую по мирам, и никогда ещё моё присутствие не считали опасным настолько, чтобы изгонять. Я не причиню вреда этому миру, что бы вы там себе не думали.
— Любой попаданец вызывает лишь разрушения, особенно трикстер, для которого это сродни работе.
— Я умею то, чего никто из вас, смертных, не может! Я в одиночку мог бы сотворить здесь новый, более прекрасный мир без болезней и войн! Взамен прошу немногое — лишь власть над всеми волшебниками и нескольких красивых девушек. Выгодно ведь, правда?
— От лица всего магического сообщества отказываюсь. С улучшением своего мира мы и сами справимся, твои услуги здесь не требуются.
— Я мог бы оживить твоих родных! Родителей, сестру…
— Откуда ты узнал? — уверенность директора уже не была так непоколебима.
— Я знаю всё, — загадочно произнёс он.
— Тогда ты должен знать, что я давно похоронил своих родных и не намерен их воскрешать, — старый волшебник как будто пытался убедить в этом самого себя.
— Ну разумеется… Ты лжец, Альбус Дамблдор, имей мужество не лгать себе!
— Слова трикстера, сама природа которого — ложь и обман.
С этими словами Дамблдор прекратил обращать внимание на слова попаданца и зачитал заклинание на латыни. Длиной оно было почти на страницу пергаментной бумаги, поэтому старик сосредоточился, ведь сбиться означало начать сначала. В первую минуту ничего не происходило; попаданец ухмыльнулся, словно уверившись, что у волшебника ничего не выйдет, но вдруг выгнулся на стуле и закричал. Этот вопль заглушал слова Дамблдора, но тот лишь продолжал читать, и слова звучали особенно угрожающе на фоне чужого крика.
Наконец наступила тяжёлая тишина, как будто из мира исчезли все звуки. Ритуал изгнания был закончен, и мальчик затих, откинувшись на спинку стула. Директор, которому ритуал также дался нелегко, на негнущихся ногах подошёл к Гарри и убрал связывающие путы. Ребёнок шевельнулся и сел более удобно.
— А я Вас помню, сэр! Вы — Альбус Дамблдор, охотник на попаданцев… Я помню, что было, но я как будто не мог пошевелить своим телом.
— Нет, Гарри, я не охотник, — вздохнул старик. — Просто забочусь о безопасности мира. Ты попал под влияние существа, мыслящего иначе, чем люди. Очень опасного существа из другого мира. Но теперь оно тебя не потревожит.
— Спасибо! — с искренним восторгом ответил мальчик. — Получается, Вы как супергерой! Я однажды смотрел фильм про супергероев. Вернее, Дурсли смотрели, а я подсматривал, сэр… А я смогу научиться так делать? Спасать людей от этих существ, одно из которых было во мне?
— Тебе лучше не помнить обо мне и о магии для твоего же блага, мальчик мой. Воспоминания о том, что в твоём теле был попаданец, могут травмировать тебя на всю жизнь. Но я могу их заблокировать, чтобы они больше тебя не побеспокоили, — Дамблдор опасался, что Гарри, узнав о магии раньше, чем перед походом в Хогвартс, мог всё же узнать о своей роли в магическом мире. Но его незнание было бы его же защитой от соблазнов неизведанного мира, а значит, должно было быть сохранено.
— Значит, я забуду? Вы ведь всё равно сотрете эти воспоминания, да? Это потому что… Потому что у меня нет никаких способностей? Но поверьте, они есть! Я умею делать необычные вещи…
— Нет, что ты, Гарри, я верю, что ты очень необычный мальчик. Просто ты пока не осознаешь, насколько это тяжёлая ноша — быть вместилищем попаданца. Я не буду стирать твои воспоминания насовсем, только заблокирую, и обязательно предложу тебе вернуть их, когда тебе будет, скажем, семнадцать, — старый волшебник умел убеждать, даже не прибегая к магии, и сейчас он старательно использовал свой талант, чтобы Поттер согласился на блокировку воспоминаний. Альбус даже готов был действительно предложить Гарри восстановление памяти, если они оба доживут до его семнадцатилетия.
— Наверное… Наверное, Вы правы, сэр, — медленно согласился мальчик. — И если Вы не лжёте, то я согласен, чтобы Вы заблокировали мне воспоминания.
— Хорошо, мальчик мой. Приготовься, это может быть немного неприятно.
Легиллименция была не так болезненна, если впускавший в свой разум человек не сопротивлялся. Именно для этого важно было убедить Гарри, что ему ничего не грозит. Дамблдор действовал осторожно. Неаккуратное вмешательство могло повредить неокрепшее детское сознание, а волшебник этого точно не хотел. Сверх необходимого он не делал, только поставил блок на воспоминания и взглянул на общее состояние личности. Его внимание привлекло нечто странное, тёмное и неестественное в сознании Поттера, но директор списал это на последствия схватки с Волдемортом, так как не понимал природу этого сгустка тьмы и не имел возможности провести эксперименты. После окончания работы над воспоминаниями мальчик пару раз сонно хлопнул глазами, затем закрыл их и засопел. Альбус тяжело вздохнул и вместе с мальчиком аппарировал в дом Дурслей. Аппарировать с бессознательным человеком было трудно и опасно расщеплением, но Дамблдор умел делать это безопасно для обоих, имея годы практики за плечами.
***
Петунья Дурсль была зла. Аларик видел это по её глазам и вполне понимал бедную женщину: он тоже не был бы в восторге, если увидел, как двое незнакомцев вместе с нелюбимым родственником разнесли его дом. Впрочем, сейчас невыразимец занимался как раз минимизацией причинённого ущерба, когда миссис Дурсль завопила:
— Прекратите использовать это в моём доме! Иначе я вызову полицию и мужа!
— Что именно? — поначалу даже не понял Фейт, продолжая уборку.
— В смысле — что именно? — опешила Петуния.
— Что прекратить? — произнёс мужчина, одновременно чиня сломанное кресло. Он действительно не понимал, что женщина имеет в виду.
— Это, — взвизгнула миссис Дурсль. — Эту свою… Магию.
— Без неё я здесь месяц буду возиться с уборкой, — Аларик отвлёкся и укоризненно взглянул на миссис Дурсль. — А многие вещи вашей семье придётся покупать заново, ведь ручной починке они не подлежат. Подумайте о своём семейном бюджете, если уж Вас не заботит моё время.
Блондинка замолчала и села на край уже восстановленного дивана, всем своим видом выражая недовольство сложившейся ситуацией, но больше не кричала, когда Фейт использовал магию. Тот, в свою очередь, аккуратно восстанавливал всё, что можно восстановить. Трудности возникали лишь с техникой, которая была в большинстве своём несовместима с магией.
— Телевизор придётся менять, — заметил мужчина, разглядывая треснувший экран. Петунья лишь кивнула, но ничего не сказала. — Вы сможете себе это позволить?
— Разумеется, — фыркнула женщина.
Невыразимцу не понравился тон, с которым говорила миссис Дурсль, и он едва сдержался, чтобы не высказать это. Останавливало его лишь то, что она женщина, маггла и хозяйка дома.
— Выкинуть мне или сами справитесь? — грубее, чем говорил раньше, спросил он.
— Как-нибудь сами, — отказалась от помощи волшебника Петунья.
— Готово, — мрачно заключил мужчина, убирая палочку во внутренний карман трансфигурированного пиджака, когда гостиная приобрела первоначальный вид. — Я выйду покурить на задний двор?
— А если Вас увидит кто-то из соседей? Что они подумают?
— М-да, действительно. Придётся ждать здесь, без телевизора. Может, чай заварите? Заодно себя успокоите.
— Молока и сахара нет, муж с сыном как раз уехали в торговый центр за продуктами незадолго до вашего прихода.
— И скоро они вернутся?
— Думаю, вечером. Дадличек всегда заходит поиграть в автоматы, — при словах о сыне голос женщины наполнился нежностью, и стало понятно, что его она любит больше всего на свете.
— Прошу прощения, а Дадличек — это муж или сын? — задал вопрос невыразимец, не знавший этого достоверно.
— Ну разумеется, это сын! — воскликнула женщина, искренне не понимая, как можно было не догадаться.
— Мало ли, вдруг Вы так мужа называете, — неопределённо пожал плечами Аларик. — И, судя по всему, светленький толстенький мальчик на фотографиях — это сын, а светловолосый полный мужчина — муж.
Петунья иронии волшебника не поняла. Впрочем, его юмора обычно не понимал никто, поэтому часто принимали за обычный риторический вопрос или высказывание. Так и сейчас, женщина подумала, что её незваный гость просто уточняет, и пустилась в рассказы о своей прекрасной, идеальной и полностью нормальной семье. Фейт слушал миссис Дурсль вполуха, задумавшись о своей работе и не замечая даже того, что она замолчала, словно ожидая ответа на какой-то вопрос, но, так его и не дождавшись, фыркнула и, встав с дивана, вышла из комнаты. Вышел из состояния задумчивости невыразимец только в тот момент, когда в комнату аппарировал старый волшебник с Гарри Поттером на руках.
— Мальчик поспит, — объяснил он. — А нам уже пора. Ах да, нужно попрощаться с милейшей хозяйкой дома.
— Уверен, она будет рада, если мы уйдём, не прощаясь, — заметил Аларик.
— Соглашусь, - задумчиво улыбнулся Дамблдор, и они аппарировали.