ромашки… прекрасные цветы, не правда ли? они, например у меня, ассоциируются с летом, с теплым солнцем, с мягкой, шелковой простынью, со смехом любимого человека, и с болью. дикой болью.
в этом мире… знаете, есть такая «мифическая» болезнь как «ханахаки», и думаю, если я ей вдруг заболел, то она далеко не мифическая… от чего ей заболевают? от сильнейшей любви к человеку, и чем дальше тянуть с вопросом о взаимности этих чувств, тем дольше себя мучаешь. ведь… как и мне, и многим другим, если такие есть, просто страшно, потому что если на вопрос «ты меня любишь?» ответ будет «нет», то больной умирает сразу же, просто потому что в нем прорастают миллионы цветов в момент. а если ответа так и не было, как и самого вопроса, то больной умрет долгой, и мучительной смертью, увидит как сквозь его кожу прорастает цветы, будет выкашливать лепестки и бутоны этих самых цветов, а под конец задохнется от них же. романтично, не правда ли? а я думаю, что это ужасно.
хех, думаешь, я сошел с ума? это было ожидаемо, конечно, сложно поверить что какой-то подросток заболел «цветочной болезнью» от чувств к другому подростку. конечно. оно просто никому не нужно. просто я никому не нужен. глупость.
иногда мне кажется, что тот, из-за кого я страдаю день за днем, стоя в ванной и раздирая своё горло всё больше кашляя кровью и лепестками, даже не хочет со мной разговаривать, не хочет что бы я был его братом. словно меня и нет.
конечно, умные старшие братья и нужны только для того что бы помогать с уроками, или просить покурить, а потом с истерикой и паникой в глазах тихо спрашивать как избавиться от запаха сигарет, пока родители разбирали новые покупки на кухне внизу. и выгораживать младших от родителей, когда те прут непонятно куда с друзьями. как обычно… несколько лет под ряд так. привык нет.
если честно, я даже не помню, когда мы последний раз сидели у меня на кровати, ели чипсы, смеялись и смотрели фильмы, абсолютно разных жанров, и разных времен. я тогда просто хотел быть рядом с тобой, а ты хотел смотреть фильм. я не помню когда мы последний раз с тобой гуляли, не важно когда, утром в школу, или после неё днем. вечером, когда звезд на небе было как веснушек на твоих щеках, так же много и так же красиво. я не помню когда мы с тобой, последний раз делали что-то запретное вместе, что-то такое, что родителям не расскажешь. как первый раз курили, как у дяди чеса я взял пару закруток травки, как нас тогда разнесло, как я учил тебя, дурака, целоваться, а ты мне тогда сказал то, что я запомнил на долго.
ты отстранился от меня так медленно, отводя взгляд зеленых глаз и поджимая губы, закусывая нижнюю и опуская голову, скрываясь от меня рыжими волосами. я уловил тогда ярко-красные щеки твои. ты невероятно красив, а сейчас… в комнате внезапно стало жарко, и так тихо… звуки мимо проезжающих машин, громкие разговоры и смех людей, мы не слышали ничего кроме друг друга, словно выпали из этой реальности. я не слышал ничего кроме твоего прерывистого дыхания, твоего учащенного сердца, не слышал ничего кроме твоих слов…
— у тебя мягкие губы, ди…
— спасибо, рыжик. а у тебя резкие движения, будь немного нежнее, ладно?
ты только кивнул, а после, испуганно, словно боялся сделать что-то не так, положил обе руки мне на плечи, и приложив немного усилий пересел ко мне на колени, обнимая со спины ногами и так близко, смотря в мои глаза. ты такой милый, как котенок. смотришь на меня большими, полными невинных искр глазами, закусываешь так сексуально губу, кусаешь её, обгрызая слой кожицы, а после опуская голову и тихо матерясь. что такое? что не так? я беру тебя за подбородок и поднимаю голову, и смотрю на твои губы. дурак. с нижней губы, почти на середине, шла тоненькая струйка крови.
— хэви, ты серьезно?
я лишь устало вздыхаю, и большим пальцем осторожно стираю красную дорожку с твоего подбородка и губ. твои губы такие сухие, шершавые из-за того что ты их постоянно кусал, но… они такие сладкие, с примесью сразу и крепкого кофе без сахара, который ты просто обожаешь пить, и энергетика, который мы пили с тобой минут сорок назад, пока шли со школы домой, и допили только тогда, когда ты, сидя за кухонным столом, попросил научить тебя целоваться.
момент, второй, сколько прошло уже времени?
я целую твои губы, обнимая сразу же второй рукой тебя за талию, осторожно притягивая ближе, прижимая твоё разгоряченное тело к себе. ты сразу не понял, что нужно делать, и не отвечал на мой поцелуй, всё так же смотря на меня, я это чувствовал, а вот я как раз закрыл глаза, хотелось отдаться чувствам. спустя несколько секунд, ты пытаешься ответить на поцелуй, но делаешь всё те же резкие, властные движения. ты лезешь своим юрким язычком мне в рот, и проходишься по нижниму ряду зубов, забираясь чуть дальше и облизываешь нёба, исследуя мой рот по миллиметрам. ты гребаный фетишист что ли? тебе реально это нравится? так горячо, так жарко, так страстно целуя меня, я тебе кто, любимая одноклассница или старший брат? отдай роль того непредсказуемого актива мне, серьезно.
я отвечаю тебе на поцелуй, смакую твои губы покусанные, играю с твоим языком и стараюсь сделать то что тебе понравиться, стараюсь сделать так, чтобы услышать твой стон…
рукой я зарылся в твои рыжие, растрепанные волосы, от них приятно пахло клубникой, ты случайно перепутал свой шампунь с папиным? но меня сейчас даже запах твоих волос возбуждал. ты придурок маленький, как я вообще мог на это согласится? пиздец.
второй рукой я уже по давнёшнему желанию забрался тебе под футболку, пальцами выводя на твоей спине разные узоры. я чувствовал твой хребет, сильно выпирающие ребра и лопатки, ты хоть что-нибудь ешь? вроде же сидишь за общим столом, хотя, то, что ты не то что ешь, а «клюешь», нормальным питанием хер назовешь. проводя пальцами по хребту сверху вниз, я наконец-то услышал первый стон в поцелуй, после чего ты сразу его разорвал, забирая ту дорожку слюны себе, и слизывая её со своих губ утыкаясь ко мне в плечо. что, приятно? настолько? не знал братец… не знал…
— приятно?
— можно, ещё?..
задаешь ты, дрожащим голосочком. твои руки задрожали, а ты задышал только громче и чаще, когда я недавно отросшими, и покрашенными в черный ногтями проводил по твоей спине. неужели она твоя эрогенная зона? а ещё есть? хочу, хочу исследовать тебя всего…
тогда ты хотя бы не игнорировал меня, тогда я для тебя был «самым лучшим братом в мире», ты говорил, что ни у кого такого не было, ты мной гордился, а сейчас что? с кем ты связался, кто сказал тебе, что я не такой? кто сказал, что я плохой, что я не лучший брат в мире?..
неужели я правда тебе не нужен больше?..
от этих мыслей, честно, лучше не становилось, а эти вопоминания, которые хранятся в шкафу «хороших», только добавляли боли, словно подсыпались удобрением к этим, ромашкам… как же я их, ненавижу… а ещё больше, я хочу ненавидеть только тебя, потому что если я умру, то на моём надгробье будет написано, что это ты, сучёныш виноват! блять…
я снова ударяю кулаком о стол, да так что лежащий на нем телефон подпрыгнул и с грохотом упал на него же, только чуть дальше от меня, и на нем сразу загорелся экран. времени было, пол десятого ночи. родители снова зависли у дяди чеса…
— Блядская любовь… почему всё именно так? почему я влюбился не в какую-нибудь девченку со
школы? от неё бы пахло конфетами, и она бы влюбилась в меня взаимно… дурость!
закричал на последнем слове, тут же закашливаясь, и чувствуя как по горлу поднимается очередные цветы. похоже, с такой болезнью, остается только тихо, и без истерик, молча умирать. руки начинают дрожать, дышать становится невозможно, стены комнаты словно обросли толстым слоем лиан с большими шипами, мне казалось, я прямо сейчас умру.
в глазах начало темнеть, и свалившись со стула я уже лежал на полу. всё это было с громким грохотом, и стул лежал рядом со мной.
я слышал только, как в комнату кто-то зашел, не в силах посмотреть кто. безпрерывный кашель, я видел кровавые лепестки на темном паркете, отмоется ли? только это и звучало у меня в голове…
темнота зашторила мой разум от всего остального мира, я уже ничего не видел, прикрывая глаза, я не слышал ничего, вообще. и, чувствовал только прикосновения к своей руке, которые отдавались невероятной болью и жжением именно там где ты касался.
конец. ничего больше не чувствую.
***
на кровати лежит мой брат, с растрепанными по заляпаной каплями крови подушке русыми волосами. его глаза закрыты, а сам он, то ли жив, то ли нет, я… просто не понимаю! я боюсь за него, и… всё-таки пора звонить родителям, в больницу, и для себя гуглить, почему на теле моего брата, моего ди, растут зеленые стебельки, и от них уже распуствишиеся, белые, маленькие ромашечки именно там где я его касался… что это черт возьми?!
— ди…
тихо прошептал я, понимая, что мои глаза застилает пелена из слез, и всё становится таким расплывчатым, но я только моргаю раз, второй, и всхлипывая, беру телефон с кровати рядом.
если бы ты знал, ди, как я испугался увидев тебя на полу, в крови и лепестках цветов! это было… ужасно… ты просто лежал на боку, прикрывая рукой лицо, замазывая свою любимую кофту кровью, что лужицей разливалась на полу. что за черт? тогда подумал я, и кое-как перетащил тебя на кровать. мне просто повезло что она была не так далеко, и ты не такой тяжелый как я думал. ты в принципе последнее время ничего не ешь… почему меня вообще должно волновать что с тобой происходит? хотя, это глупый вопрос, ведь, меня может не волновать сколько и когда ты ешь, но я не могу пройти мимо когда мой брат лежит на полу и кашляет кровью твою мать! боже… в такие моменты хочется верить, что какой-то седой дед сидит на облаке, и если ему помолиться то он поможет…
начинаю набирать номер папы, но внезапно, ты осторожно берешь меня за запястье, своей рукой, которая в некоторых местах обросла небольшими устами ромашек. мой палец останавливается на наборе уже пятой цифры, и я смотрю на тебя, а ты, немного прокашлявшись, прикоткрываешь глаза. ты весь бледный, как будто мукой лицо обмазал, и я с замиранием сердца в груди жду того, что ты скажешь, или сделвешь
— не звони…
шепчешь ты, смотря голубыми, хотя… сейчас твои глаза стали мутнее, что происходит?.. громко сглатывая, ты выдыхаешь и… не отводишь от меня взгляд, смотришь пристально глаза в глаза.
— хэви… я знаю что сейчас вообще не лучший момент, но, мне кажется, если не сейчас, то я больше не смогу тебе об этом сказать.
хрипел ди сильно, иногда прокашливаясь. он с большим усилием, облакотившись о локти, привстал, и просто подвинулся ближе к стене сзади, усаживаясь на кровать и смотря на меня. по нему было видно, ему плохо, больно, и даже… страшно. я никогда его таким нн видел.
— хэви, я люблю тебя.
утвердительный, смелый голос дрогнул на середине. я затаил дыхание… сейчас ты выглядел до безумия странно, а то что ты сказал, я не знаю, что и думать… неужели я и вправду дурак, раз избегал тебя целых два года?
поскольку вся твоя белоснежная кофта оказалась в крови, я снял её с тебя, и сейчас вижу, как по твоим рукам разрослись небольшие кустики, или типа того, или отдельные цветы ромашек. на ногах, и даже шее было тоже самое, но на шее не было этих «кустов», были просто небольшие цветочки… только, не-е-ет… не говорите что эта та херня из фанфиков! ну не может это быть реальностью! это же всего-лишь чья-то идиотская выдумка про цветочную болячку, я не хочу чтобы ты умирал…
— ди… это ханахаки? так? прошу, не смей умирать! ты ведь мне нужен, скотина, не смей дохнуть из-за чертовых цветочков! ты самый лучший брат в этом гнилом мире, и я не знаю что буду делать без тебя, ведь я же, я…
— хэви, ты меня любишь?
молчание. я молчу, а ты пристально смотришь. что ответить? ты… ты и правда мне нужен, не только для уроков и отмазок! я хочу так же смотреть с тобой фильмы, гулять до поздна, ходить черт пойми где и делать такую херню, которым самим стыдно вспоминать! и я… я хочу целовать тебя, прямо как тогда, в тот раз… хочу чувствовать твои прикосновения, и слышать твой прекрасный голос, просто потому что я тебя люблю!!!
— люблю…
по моим щекам текли горячие слезы, я смотрел на брата и пытался понять, неужели это конец? неужели это сраный конец?.. или мои слова имеют какой-нибудь вес?
он улыбается. он лучисто улыбается, и снова кашляет, сильнее и сильнее казалось с каждой секундой. все цветы что проросли на твоём теле рассыпались пеплом по белой простыне, а ты же наконец вдохнул полной грудью, и посмотрел на меня. ты словно оживился! это… так подействовали мои слова о любви?.. серьезно?
***
немного отдышавшись, я вновь посмотрел на тебя, и с улыбкой полной радости налетел на тебя, обнимая и буквально увалив на кровать, нависая сверху.
— ты, чертов идиот! почему ты не говорил мне об этом раньше?! почему ты меня избегал?!
кричал я на тебя. мне ещё никогда не было так свободно дышать, я словно, заново родился, понял что просрал целых два года, просто влюбленно смотря на тебя, но может, именно эти два года и нужны были тебе, чтобы влюбиться в меня? черт возьми, я так рад! кажется, ничто больше не сможет сделать меня таким счастливым как ты, хэви.
а ты к слову, испуганно смотрел на меня, и молчал, не смея и слова сказать, глупый, маленький мальчик.
— ну и что ты молчишь? ты хоть ответь, как брата меня любишь?
— нет…
ты стер дорожки слез со своих щек, которые преобрели пунцовый оттенок, и отвел взгляд в сторону, словно сейчас я и не умирал на твоих глазах, и лежал просто смущаясь из-за моего поведения.
— я… думал, если перестать с тобой как-то контактировать, то мне станет легче… оказалось что нет…
— ты дурак, хэви, дурачина, ты понимаешь? я люблю тебя, взаимно и сильно, понимаешь? и я тебя никому не отдам, ты только моё солнышко, понял?
ты коротко, и неуверенно кивнул, переводя взгляд зеленых глаз на меня, и улыбаясь уголками губ, обнимая меня за шею. стоило мне посмотреть в твои глаза, как в голову ударили множество воспоминаний.
я сидел в своей комнате, и в очередной раз пытался понять, почему в груди так болит, особенно когда я вижу хэви, его глаза так красивы, а губы так и хочется целовать, ты весь невероятно прекрасен, и, если бы я мог, если бы у меня хватило смелости, то я бы прямо сейчас сказал тебе, как сильно люблю тебя. но, как бы прискорбно то не было, я трус. трус каких ещё не видал свет. я так думаю…
ты зашел в мою комнату абсолютно бесшумно, я даже сразу не понял что тут есть кто-то ещё, пока не увидел твою фигуру, вместе с книжкой по алгебре, тетрадкой, и ручкой в руках, щенячьим взглядом смотря на меня, отвлекая меня от интереснейших занятий, а тоесть рассматривания потолка и рефлексии.
— чего тебе, малой?
вроде как, безразлично, и абсолютно незаинтересовано сказал я, продолжая так же лежать, и втыкать в потолок, подмечая некоторые трещины, и небольшую трещинку в углу комнаты, над шкафом. хотя знаешь, на деле мне было интересно, неужели ты и сам не поймешь те темы? и не наплевать ли тебе на меня? ты же вроде недавно только игнорировал меня полностью, не отвечая на мои вопросы и делая вид что меня нет, к чему это только? я для тебя всё, больше не брат? а-а-ай, к черту, давай свою алгебру сюда.
привстав на локтях, я оглядел брата с ног до головы. на тебе была мешковатая, серая футболка с пушистым рисунком коалы на ветке, интересно, это ты сам себе купил, или откопал у кого-то из членов семьи? ну и конечно твои спальные штаны персикового цвета, с красными геометрическими фигурами, что тоже были тебе велики, и еле как держались на твоих бедрах. баран ты, хэви, выглядишь как идиот. но милый идиот.
— поможешь мне с алгеброй? пожа-а-а-алуйста!
ты протягиваешь последнее слово, и я делаю вид что меня это бесит, но если, честно, то это было мило. сведя брови, я сажусь по дальше к стенке, на кровать, намекая на то что готов тебе помогать, а ты сел слишком рядом со мной, и положив перед мною учебник с
белой обложкой, с разными цифрами и небольшими примерам, и в самом центре красовалось большими буквами, черным по белому слово «АЛГЕБРА».
— я тут, одну тему не понимаю… помоги пожалуйста
и ты открываешь страницу, на которой написана сама тема. ты смеешься? у вас недавно по ней контрольная была, и у тебя стояла хорошая оценка! или ты списал? а, гаденыш?
— так вы же её уже давно прошли
— ну я её забыл!
ой врёшь братишка, врешь как дышишь, маленький черт без рогов. ну и чего ты от меня хочешь на самом деле? ладно, предположим я поверил, что дальше?
— хорошо-хорошо, только не кричи. что конкретно ты забыл?
ты начал рассказывать что забыл о том, как решать примеры конкретно по этой формуле, и что вообще с этим всем делать, на что я только устало вздохнул.
— в мои планы не входило объяснять это такому оболтусу как ты.
— ну ди!
— тц, ладно, дай тетрадку, смотри, и слушай, потом мне перескажешь всё?
ты протягиваешь мне уже открытую клетчатую тетрадь и синюю ручку, что слишком жирно писала, я даже свой почерк не разбирал. как ты этим пишешь? черт.
— хорошо!
я объяснял тебе что конкретно делать с формулой, почти не заметив как ты прижался ко мне с боку, и осторожно приобнял за шею смотрел увлеченно в тетрадку, по видимому, реально меня слушая. я чувствовал твой жар тела, и слышал твоё учащенное сердцебиение, тебя заводит алгебра или я? или это нервы? или я просто слишком себя накручиваю и всё нормально?
— всё хорошо, хэви?
ты словно в прострации, не слышишь меня, так и смотришь в тетрадь.
— ей, математик, ты здесь?
— а? а… прости, я задумался… ты что-то говорил?
ты оборачиваешься ко мне, и твоя рука сползает мне на спину, и ты её не убираешь, просто смотришь улыбаясь, и чуть жмуря глаза.
— я спрашивал, всё ли хорошо?
— конечно! с чего такие вопросы?
я молчу. я просто не верю твоим словам, или не хочу верить, не знаю, но был в них какой-то подвох.
я вздыхаю, а ты усмехнувшись, целуешь меня коротко в губы, и тут уже я выпадаю из реальности. что, это, твою, мать, было?
— что ты делаешь?
с неким упреком спрашиваю я, откладывая от себя ручку, и приобнимая тебя за талию, потому что руку деть в принципе больше некуда, или я просто хотел тебя обнять.
— ничего, я просто люблю тебя, братик!
в твоём голосе явно читался стёб и сарказм.
— ага, ясно, иди отсюда.
говорю слишком холодно я.
— ты своего любимого братика заебал, ещё раз придешь просто так и я тебя приб… ей!
я не успеваю даже договорить, как ты напрыгиваешь на меня и валишь на спину, нависая сверху.
— ладно, ладно братик, я пришел к тебе не просто так, и не за алгеброй. я хочу снова повторить урок поцелуев…
ты тогда был таким, не собой словно, будто тебя кто-то подговорил… конечно я исполнил твоё желание, мы лежали и молча целовались, ты иногда стонал в поцелуй, а я исследовал руками твоё тело, царапая легонько спину, проходясь подушечками пальцев по груди, задевая соски, по животу на котором чувствовался небольшой пресс, и зарывался руками в твои прекрасные, рыжие волосы. можно ли так братьям? нет, вроде, но мы ведь не сексом занимались, верно? и не встречались, просто учились целоваться… черт, как глупо это было!
мне нравятся звезды. я не знаю, они просто, какие-то невероятно красивые, хочется на них смотреть и смотреть, но больше этого, хотелось только смотреть на них вместе с любимым человеком. в моём случае, я очень хотел выйти ночью на улицу со своим старшим братом! это же так классно, было бы правда, очень классно, если бы мы вышли на улицу, сейчас, в полночь, пошли на окраину города, и там… кхм, хэви твою мать! он твой брат, а ты… а ты говоришь сам с собой в голове, боже, какой бред…
а что мне остается? я тихо, буквально на носочках, что бы не разбудить родителей, иду в комнату ди. его дверь немного скрипела последнее время, по этому не успел я войти, как он сразу обернулся в мою сторону, и заспанными глазами смотрел на меня. ты видимо, настолько устал за день, что забыл даже смыть косметику, потому что вся твоя подводка размазалась по лицу, из-за чего я пустил тихи смешок, но меня это не остановила и я прошел к тебе в комнату.
— че ты хотел?!
возмущенным шепотом спрашивал ты. я закрыл за собой дверь, и заправив за ухо рыжую, вечно выпадающую прядь, осторожно подходил к его кровати.
— ди, пожалуйста, пойдем гулять!
так же шепотом говорил я.
— ты ебанулся? иди спать блять!
ты обычно не материшься, только в том случае если тебя сильно разозлить. неужели я реально тебя так разозлил? хотя, это правда тупой вопрос. конечно же ты злишься, я тебя разбудил после тяжелого дня, и тащу непонятно зачем и непонятно куда.
— братик, пожалуйста, не злись, ну,
я запнулся буквально на пару секунд.
— там звезды! пошли!
— завтра тоже звезды будут, иди спать.
ты отвернулся от меня, и укрылся одеялом с головой. ладно-ладно, я знаю чем тебя выманить на улицу.
— ты всё равно выйдешь со мной на улицу
— с чего бы?
не поворачиваясь, спрашиваешь ты, а я усмехаюсь, и с ухмылкой сажусь на колени перед твоей кроватью, облокачивая голову о руки на кровати, и смотря на тебя.
— ну, если ты не пойдешь, то родители узнают о том что ты куришь.
это конечно запрещенный манёвр, но, что ж поделать, самому идти страшно, а так хоть, не один буду, да и, это же так романтично, правда, мне кажется он сейчас убьёт меня.
— что ты сказал?
растянул он эту фразу, перевернувшись на другой бок, ко мне лицом, спросил он. его красные глаза, и голубая радужка выглядели сейчас страшно, при свете луны что светила прямо на него.
— т-то! ну так?
— ты идиот, хэви, но делать нечего, не хочу отчитываться перед отцом за курение…
***
мы с тобой сидели на зеленой траве, и смотрели в темное небо, я всматривался в звезды, выискивая там какие-нибудь созведия, но пока кроме обычной малой медведицы, ничего не нашел! а ты… а ты почему-то смотрел то на звезды, то на меня, и сейчас ты пристально смотрел на меня, рассматривал, что ли…
я повернулся к тебе, и невинно улыбнувшись, спросил:
— ди, всё хорошо?
— ага…
сухо отвечаешь ты, переводя взгляд грустных глаз в пол, рассматривая траву под своими ногами и хмурясь, поджимая губы. я в фильмах видел, когда делают такое вырожение лица, то человеку очень плохо, и он вот-вот заплачет.
— ди-и-и, братик, что такое?
— ничего!
драматург, честное слово., но я не хочу что бы он плакал… у всего есть причична, и у этого тоже. неужели снова в школе с кем-то поссорился? или с отцом? дядя чес сигарет не принес в этот раз? новая защита от порнушки? что?
я молча тебя обнимаю, и, по большей части потому что холодно, залезаю руками тебе под кофту, обнимая за талию и прижимаясь к тебе всем телом, пересев немного, и теперь смотря на тебя прямо перед собой.
— да ты можешь меня хоть сейчас не трогать?!
— истеричка! я волнуюсь за тебя!
— да тебе похер на меня! ты никогда меня не замечаешь! я появляюсь только когда тебе что-то нужно, ты скотина, а не брат хэви, я тебя!..
я не даю тебе договорить, и целую в губы. и честно, мне сейчас на всё плевать. я осторожно, нежно поглаживаю тебя по спине, и именно так как ты меня учил, старался не делать резких движений, старался делать всё нежно, аккуратно. ты первое время вырывался из моих объятий и пытался закончить поцелуй, но в итоге в поражении ответил. я словно смаковал твои губы на вкус, оттягивал нижнюю и увлекая в поцелуй дальше. успокоился что ли? как девушка, честное слово!
отстранившись от твоих губ, я прикоснулся своим лбом о твой, и переместил руку тебе на шею, а второй держал тебя за руку, переплетая пальцы.
— тебя это так беспокоит?
— ты мудак.
ты и в правду был мудаком, и в правду я думал, что это всё четно, что ты… что у меня не взаимно, и что я могу прямо сейчас идти и вскрывать себе вены, исход будет тот же, но не так болезненно. но почему-то в ту ночь, мы просто с тобой говорили как раньше, не задевая темы того, что происходит последний год с нами. и это было весело… хорошая была ночь…
на самом деле, воспоминаний было очень много, но вспоминать их сейчас в таких деталях я не хочу. что прошлое то прошлое, а сейчас я нависаю над своим рыжим солнышком, и любуюсь его веснушками, и милой улыбкой. он прекрасный, он невероятный, и сейчас могу смело сказать, я люблю его. ну, конечно же только ему, потому что родители точно не поймут. ну и всё равно, пока не наступил тот самый странный момент, когда мы не сможем проводить друг с другом достатачно времени, или вообще перестанем видится, я хочу насладится тобой полностью. но а сейчас, я бы очень хотел принять душ, потому что на теле остался неприятные ощущения от тех прорастаюших цветов сквозь кожу, и следы в виде небольших, словно большой иглой проколотых дыр. это было немного мерзко, надеюсь оно быстро заживет. а вот во рту был неприятный металлический оттенок крови и кислые лепестки, по этому я сел обратно на кровать, тихо смеясь, а брат так и сотался лежать, пытаясь переварить что сейчас было.
— подожди меня здесь, я скоро приду
не думал что встать с кровати будет так сложно, всё-таки, как бы мне не казалось всё радостным, и наконец как бы всё в моиз глазах не преобретало цвета яркого, моих сил было мало, но всё же я дошел до душа, и по классике жанра нашей семейки, заперся там на часа два.
два года назад, я думал, что потерян для всех, что проживаю эту жизнь зря, что ничто не имеет никакого смысла, и даже самый яркий закат в моих глазах был тусклым, а сейчас я понял, я нашел себя, и, теперь я знаю, что не просто так живу, я живу только для тебя, а мой смысл, делать тебя счастливым каждый день, просто что бы ты улыбался, а я смотрел на твою прекрасную улыбку. ведь я люблю тебя, хэви.