Дом, школа, учеба, снова дом, сон, и так по кругу.
Обычная жизнь Трэвиса Фелпса, но всё же.. есть пара дней, которых он ждет больше всего.
Вторник и четверг. Что в этих днях такого? Спросите вы. А я вам отвечу. В эти два дня, отец, Кеннет Фелпс, уходит на ночь в церковь, зачем? Трэвису попросту плевать, он в эти ночи хочет одного, быть рядом со своим.. возлюбленным.. нет, другом Ларри Джонсоном.
Но к утру нужно было вернуться домой.
Обычно они смотрели фильмы в обнимку, слушали музыку, играли в настольные или виртуальные игры, Трэвис даже помнил пару моментов, пару моментов который он прокручивал множество раз в голове.
Было холодно, и поэтому поза в которой оба друга сидели, была странноватой, как минимум для блондина. Ларри облокотился о стену у кровати, укутавшись в одеяло, между его ног удобно пристроился Трэвис, его тоже укрывало одеяло и теплые обьятья Ларри, а перед ними стояла табуретка на которой по ноутбуку играл какой-то ужастик.
В фильме не было чего-то страшного, скорее много таких моментов, где по идее должно что-то произойти, но ничего не было.
Джонсон отчетливо чувствовал мурашки по телу Трэвиса, и по этому обнял его крепче, прижимая к себе.
— Может комедию включим?
— Нет, всё хорошо..
Джонсон тогда и сам не знал почему так сделал, ему хотелось, просто хотелось чаще, дольше, обнимать Фелпса, хотелось.. целовать, кусать.. что?.. Нет, это верно бред.. наверное так.
Он уткнулся носом в смуглую шею блондина, опаляя его горячим дыханием. Нежный, буквально невесомый поцелуй. Тот же откинул голову назад на плечо Ларри, словно всё так и должно быть.
На том поцелуе и закончилась вся ласка. После того как фильм закончился титрами со спокойной мелодией, время близилось к пяти утра, а Трэвису самое время уходить домой пока не пришел отец.
Помнил он момент, и ту музыку ноты которой застряли комом в голове, и помнил карты, пики, бубны, козырь трефа. И до жути глупое задание.. но его хотели оба.
Помнил он, что в тот момент играла русская песня, он знал об увлечении Ларри этим языком, и песнями.
Они играли в карты, и было понятно, что выигрывал Ларри, в который раз? Пятый, четвертый за эту ночь? Они поставили рамки — Кто выиграл больше пяти раз, задает задание. Что ж, по словам Фишера, Ларри страшный человек, который в час ночи заставит тебя жарить ему семечки, которых к тому же и дома не было! По этому Фелпс уже был готов достать ему перо феникса, и голову единорога, хотя нет, за единорога Ларри и обидеться как минимум может, кто бы мог подумать, что это его любимое существо? У него даже если пурпурного оттенка футболка с милым единорожком, подаренная Лизой Джонсон, его матерью, на день рождение.
Но Патлатый не загадал ничего из этого, ни страшнее. Всего лишь один поцелуй, специально уточнил что в губы. Тот сначала отнекивался, мол — Мы же парни! Это неправильно! — но шатена это не так волновало, аргументировал он то, что задавать другое не будет двумя вещами: Первое, это то что они раньше и не такое делали. Второе, карточный долг.
И Фелпс мог добавить третье, но не стал. Он слишком стеснялся это сделать, но хотел.
Что в этом такого? Трэвис никак не мог забыть тот мимолетный поцелуй, что отдавался приятным ощущением где-то в сердце, но и спрашивать про него посчитал глупым. Он помнил больше, фантазировал то, что и произойти не могло, но как по волшебству большая часть его фантазий воплощались в жизнь. Джонсон, это какой-то чертов телепат! Как ему казалось.
Когда Фелпс приходил к нему, то тот подходил, обнимал за талию, но как-то по-дружески, а Трэвис, прижимался к нему, чувствуя всем телом это любимое тепло, мгновенно согреваясь. За просмотром фильма часто мог уткнуться носом в макушку, или взять за руку, переплетая испачканные в краске пальцы с пальцами Трэва, а тот его целовал в щечку, утыкался в шею, даже, пару раз на нем заснул, Ларри через «не хочу» пришлось будить своего друга, что б тому не прилетело от отца.
Да, именно друга, с ними много чего случалось, они дрались, целовались, ругались, обнимались, кричали друг на друга с такой злостью.. и с такой нежностью в шепоте говорили ласковые слова. Два ненормальных человека, что до сих пор зовут друг друга просто «друг». Обоим это нравилось, и объясняться кому-либо по поводу этого никто не хотел. А на вопрос, любят ли они друг друга, смело отвечают: — Да я его придушу! — или ещё чего недоброго.
Сегодня был один из таких дней.
Но он отличался от всех что были ранее, не похож не на один. Не было тех фильмов, ни музыки, карты сложены в тумбочке, на часах только одиннадцать ночи, полно времени.
Трэвис лежал под Ларри без своего розового свитера, запрокинув руки за голову, блаженно прикрыл глаза и приоткрыл рот, из которого то и дело вырывалось прерывистое дыхание, и тихое мычание больше похожее на стон.
Ларри согнув ноги в коленях сидел считай на друге, и рассматривал того, шею, ключицы, ребра что чуть выпирали, впалый живот, лицо.. эти персиковые губы, он не раз их целовал, но хотелось ещё, хотелось больше, чаще, нежней.
Хотелось вечно смотреть в его черные глаза, словно космос в который Джонсон случайно залетев, не мог уже выбраться, падая всё дальше и дальше, встречая миллионы звезд и целый мир, любимый мир.
Ларри касался руками обвешанными всякими цветастыми браслетами Трэвиса везде, где хотел, еле прикасаясь вырисовывая непонятно что, задевая шамбалой смуглую кожу, целуя шею, случайно оставив на ключице засос.
— Лар... — Тихо, позвал его Трэвис, смотря на него, тот только с мягкой улыбкой на лице посмотрел в черные как смоль глаза, после перевел взгляд на манящие персиковые губы.
— Мы ведь, просто друзья?..
— Конечно..
Словно не удержался, мягко прильнул к его губам, сминая, словно смакую, проводя языком по ряду ровных зубов, прикусывая губы.. потом шепча, что для Трэвиса он будет кем угодно.
— Я люблю тебя..
Шепчет Ларри в губы тому, а после возвращается к шее, протягивая маленькую дорожку еле ощутимых поцелуев, и не сильно прикусывает мочку уха, снова поцелуй, уже рядом с ухом.
Трэвиса это буквально сводило с ума, он словно не мог дышать, но частые слышимые вздохи напоминали о том что он ещё жив, ещё в сознании, что это не его чертов сон, в самый неподходящий момент которого он проснется и пойдет в школу.
Но нет, это реальность.
Реальность в которой Лиза до сих пор не спит, находясь у Генри в гостях, кстати она уже собиралась уходить, и проведать Ларри, как он там, может чаю приготовить ему, и его другу. Ей не очень нравилось то, что её сын не спит ночами, но если ему так нравиться, и в этом нет ничего запрещенного, пускай.
Прошло ещё несколько минут, как Ларри попросту надоело, звучит наверное, больше эгоистично, но для него это было обычное дело, внезапно прекратить, отступить, бросить. Его можно было описать двумя словами: Надоело — бросил.
И сейчас так же, причем, для этого человека он сделает больше, но позже. Он лег рядом с Трэвисом, положив руки под голову и смотря в потолок.
Фелпс же думал, что сейчас было? Он недоумевающе на него посмотрел, переворачиваясь на бок, смотря то на Ларри, то на стену за ним.
— Э-эм..
— Что? Если ты надеялся что я тебя отымею, забудь. — Равнодушный ответ, зевок.
— Я не это имел в виду.. в смысле, — Замешкался и ненадолго прервался. — В смысле я хотел немного большего, но не того что ты подумал!
Словно оправдывался продолжал блондин, бегая взглядом везде где можно было, но только не на Ларри.
— И что же например? — Шатен устало закрыл глаза, и выдохнул.
— Джонсон, не тормози, ты знаешь… — Ларри непонимающе глянул на друга, а после снова изобразил в конец уставшего, а тот только глаза закатил.
— Я тебе говорил! Тогда, когда я у тебя три раза подряд выиграл. — До Джонсона дошло, он помнил тот смешной момент, где выиграл всё равно Ларри, и Трэвис отвечал, что бы он хотел, или какой у него фетиш. Ответил, что хотел бы, чтобы Патлатый ему сделал массаж, ибо как говорил, обнимает, целует, а редкие замашки отца Трэвиса никто не отменял.
— Трэв, давай потом, я устал сегодня, и я тоже так хочу.. — Наиграно-обиженно отвечает Ларри.
— Ты предлагаешь закрасить всю твою шею засосами?
— Как вариант. — Фелпс приподнялся, принимая сидячее положение, но всё так же просверливая в Ларри дырку.
— Джонсон. — Строгий и серьезный голос от которого по спине Патлатого пробегает стая мурашек.
— Да?
— Не наглей.
— Ладно, ладно.. просто, ложись рядом, заткнись, и побудь немного мишкой которого можно обнять. — Тот только вздохнул, ложась рядом. Блондина сразу обняли, и прижали к себе, мгновенно согревая вечно замерзшего.
Оба любят друг друга, и это не последний раз, и точно Ларри в долгу не останется. Но сейчас, они просто спят, будильник поставив на пять утра и укрывшись теплым и мягким одеялом.
Трэвис лежит на боку сгибая ноги в коленях, а сзади со спины его обнимают, и так хорошо, спокойно. Уходить не хотелось от слова совсем.
Но ничего, у них в запасе на этой неделе ещё четверг.
Как раз, Лиза придя домой, сразу тихонько приоткрыла и так никогда до конца не закрытую дверь с табличкой «keep out». Стоя в проёме она видела своего сына, в обнимку с тем самым другом, оба уже спали. А на часах было только пол первого ночи.