Хочу на миг стать твоей снова

Лют не хочет просыпаться.

Ей снится сон, снова тот, который ранит еще сильнее, чем кошмары – хороший. 

Адам и Лют сидят под деревом, прячась от лучей яркого Солнца и жары. Наконец-то эти двое смогли оторваться от дел, чтобы найти время для себя и немного отдохнуть в компании друг друга. Истребление прошло успешно, и вот они, как в старые-добрые, наконец-то могут провести время без всей этой суматохи.

Ангел тихо наигрывает какую-то спокойную мелодию, а она тем временем слушает, не перебивая. Струны колеблются, издавая звуки, которые в совокупности создают приятную, расслабляющую мелодию. Девушке остается лишь прикрыть глаза и погрузиться в атмосферу.

–Красиво… –Почти шепотом произносит Лют, когда Адам откладывает гитару в сторону. –Что за песня?

–Я не знаю. Я импровизировал. –Парень по-теплому усмехается, украдкой смотря на подчиненную. –Где-то вспомнил отрывки песен, где-то сам добавил…

–Интересно получилось…

–Тебе правда понравилось? –Как-то даже неверяще произносит ангел.

–Шутишь? –Лют удивленно смотрит на своего босса. –Очень! Тебе, блин, лук и стрелы дай, ты все равно что-нибудь крутое сыграешь.

–Нет уж, лук и стрелы не могут создать музыку. –Адам все также тихо смеется.

–Ты бы что-нибудь с этим придумал! –Лют начинает смеяться громче. –А вообще, сыграешь как-нибудь еще? –Когда дыхание выровнялось, спрашивает она.

–Конечно, сисястая! –Адам аж оживился, а вот девушка, наоборот, еле сдержала фырканье – вот это вот “сисятенькая” ее порядком раздражает, но даже на это она готова закрыть глаза, лишь бы еще немного времени провести в компании этого наглого и эгоистичного ангела. –Заходи после работы как-нибудь: выпьем, на гитаре поиграем…

Не зайдет. Не к кому.

Вдох. Лют все же приходится открыть глаза, потому что организм не выносит столько часов сна. Многие бы сейчас позавидовали девушке, сказали б, мол, что отдохнула на славу, но…нечему тут завидовать.

Слезы все ещё не высохли, и на щеках ощущаются мокрые дорожки. Состояние, как обычно, разбитое – сейчас ей днем хорошо не бывает. Лют напоминает обреченную на вечные муки не упокоенную душу – как те склоняются у реки Коцит, та ходит днем от кухни в спальню и обратно, продлевая своё существование, чтобы потом вновь сбежать в мир сладких, и одновременно раздирающих душу грез.

Адама больше нет, но девушка упорно не хочет принимать данный факт во внимание. Иногда Лют не различает, где реальность, а где сон – кажется, будто Адам с ней, рядом, сидит лохматый, рассказывает обо всем и ни о чем одновременно, иногда уж очень смешно матерясь. Девушка не может воспринимать злого Адама как кого-то грозного, ей видится огромный толстый кот, активно мяукающий что-то там под нос.

Лют уверена – Адам ее не бросал. Каждую секунду он находится подле нее, разговаривает, гладит, успокаивает и настраивает жить дальше. Только вот… Сэра с Эмили грустно смотрят на одну из своих ценных работниц с неимоверной тоской – в их глазах отражена вся боль этого мира. Серафимы пытались поговорить с Лют, но та не захотела принимать во внимание все их слова.

–Адам здесь, со мной! –Кричала она тогда. –Разве вы не видите?

–Лют…не видим… –Сэра попыталась как можно мягче.

–А это тогда кто? –Она махнула рукой в пустоту. –Адам, скажи им! –Девушка рефлекторно повернула голову в сторону своей руки, указывающей на воздух.

–Сэра… –Еле слышно шепнула Эмили, дернув девушку за рукав. –Дай ей время. Я уверена, это пройдет.

Не прошло.

После того дня Адама в квартире стало только больше – он отражался в зеркалах, сидит на старом потрепанном диване и пьет чай из любимой кружки своей подчиненной. Он не покидает дом – он присутствует там каждую секунду.

–Доброе утро, Адам. –Кидает Лют в пустоту на автомате, как только ей надоедает лежать в горизонтальном положении. Сейчас у девушки единственный маршрут – на кухню за кофе и печеньками. Больше еды у нее нет. –Как спалось?

Ответа снова нет, лишь шторы еле колышутся от ветра, который пробивается сквозь слегка открытое окно. Девушка окна никогда не закрывает – все надеется, что оттуда повеет теплом, но все, что ее ждет – лишь холодный пронизывающий ветер.

–Чего-то ты молчаливый сегодня… –Лют грустнеет, продолжая заваривать какой-то дешевый кофе в кружке – на вкус отвратителен, но пробуждает с утра моментально. Она пьет кипяток, не обращая внимания на обожженную полость рта – ей сейчас не до этого.

–Ты что делаешь?.. –Неверяще, даже в какой-то степени агрессивно произносит Адам. –Ты ж себе только хуже делаешь!

–Ты пришёл! –Она сразу веселеет.

–Конечно! Как тут не прийти, если ты попросту калечишь себя?! –А вот ангел сейчас зол как никогда. –Сколько раз говорить: себя беречь надо! –Юноша это практически выкрикивает в лицо своей подчинённой.

–Прости… –Лют опускает голову, ощущая вину за содеянное. –Но…я так делаю каждое утро.

–Странно. Я не видел. –Тихо, как будто ничего не было, произносит Адам. А вот потом до него доходит смысл сказанных слов. –Стоп, что?!

Лют предпочитает молчать, потому что попросту не знает, что ответить – будто все фразы разом забылись.

А голос снова затихает. В этих серых стенах, с довольно скучным и невзрачным интерьером, Лют остается совершенно одна. Даже деревья за окнами уже не кажутся такими яркими, как раньше – стоило солнцу перестать светить, как листва сразу поникла: опустилась ближе к земле, а цвет стал блеклым.

Единственное, пожалуй, что излучало свет в ее квартире – старая гитара Адама, которая пережила, казалось бы, многое. Гриф был немного поцарапан, корпус тоже, из-за чего в некоторых местах виднелся слой краски, нанесенный кисточкой поверх. Несмотря на все потертости и неровности, музыкальный инструмент все еще продолжал также ярко сиять, как и раньше, немного освещая и так довольно мрачную квартиру своим маленьким, но тем не менее насыщенным и живым огоньком. Гитара заменяла солнце, которого в последние дни на улице становилось все меньше и меньше, а Лют и не была против: та стена, на которой висела гитара, буквально считалась для девушки вторым раем.

–Красивые фото, да? –Адам вновь подал голос. –Я жалею, что мы не так часто делали совместные снимки, сисястая.

Адам подходит к стене, берет в руки один из снимков, срывает его с прищепок – или ей кажется? – и начинает рассматривать, вглядываясь так пристально, будто хочет выжечь изображение у себя в памяти. –Это ты впервые на наш концерт пришла. Помнишь, как это было?

–Помню, Адам, конечно помню… –Вздыхает его подчиненная. –.ты тогда смотрел мне со сцены прямо в глаза, когда исполнял гитарное соло. 

–Верно! –Усмехается он. –А потом мы жестко набухались.

–Эй! –Шипит на него Лют. –Эту часть мне даже вспоминать не хочется!

–А чего так? –Ангел ухмыляется еще сильнее. –Ты тогда буквально перепила главного местного алкаша. 

–Зато утром было ужасно!

–Зато сразу авторитетной стала!

–Ой, да завались!

Лют продолжает смеяться, украдкой наблюдая, как Адам вешает снимок обратно, и, ничего не говоря, уходит куда-то в сторону дивана.

В квартире сразу становится…пусто. Складывается ощущение, что потолок над головой затянули мрачные тучи – прямо настолько все плохо. Огонек гитары меркнет, постепенно угасает, и кажется, будто он скоро сольется с темнотой и перестанет светить.

Померкнет единственное солнце.

Ветер начал усиливаться. Холодный ветер проникал через окно на кухне, постепенно забирая тепло и духоту из комнат, наполняя их более свежим воздухом. Лют хотелось бы закрыть эту щель, но та сразу же одернула себя: нельзя. Надо ждать тепла.

Она вспоминает, как однажды Адам хотел прийти к Лют неожиданно, чтобы порадовать ее – пытался пьяным влететь в окно, пару раз его чуть не разбив своей головой. Сюрприз не удался – сонная девушка сразу же пришла на шум. Вот только взгляд ее был суровый – будто убивать собралась, но не чертей в Аду, а собственного босса.

–Ты идиот?! –Прокричала она вместо приветствия.

–Твой идиот… –Адам вымученно, но довольно улыбался. От него разило алкоголем, а еще неким теплом, которое он пытался выразить через взгляд и улыбку. Получилось – Лют лишь горько выдохнула, открывая дверцу чуть шире, чтобы ангел мог залезть.

–Ты пьян.

–А я будто не знал. –Он усмехается. –Знаешь, что у меня есть?

–Скажи пожалуйста, что это мозг.

–И это тоже! –Адам заливается смехом. –Вот только мозг я тебе не дам. Зато есть клубника.

И опять эта чертова улыбка, которая буквально затмевает солнце и сияет намного ярче него самого. Да и сам Адам на фоне этого светила выглядит так, словно что-то ценное и недосягаемое, но в то же время такое простое… Лучи рассвета обрамляют его тело, четко обводя контур, а эта клубника, коробку которой он держит, сейчас ощущается как рубин.

–Ты…откуда знаешь, что я люблю клубнику? –Недоверчиво спросила Лют.

–Эмили нужно научиться держать язык за зубами! –И снова усмешка. –Болтает без умолку, вот и проговорилась… 

–И давно это было?

–Ага. Но я запомнил. –От этой фразы веет теплом.

Нельзя закрывать окно.

–Ты здесь? –Тихо шепчет Лют в пустоту, и стены квартиры отвечают ей тем же. Девушка снова повторяет вопрос, выдыхая.

На душе становится невообразимо грустно. Лют сразу же ощущает вину за ту фразу, которую ляпнула, не подумав, две минуты назад. Хотя для нее прошла целая вечность: настолько сильно тишина давила на плечи. Каждая секунда ощущалась веком, и вот, сто двадцать столетий спустя, она сдалась.

Лют опускается, хотя, скорее падает на колени, совсем не заботясь о том, что будет больно, и просто молчит. Она взглядом прожигает пол, будто выискивая Адама где-то под землей. 

–Вернись… –Шепчет в бреду она. –Вернись! –Крик разносится по всей квартире. –Заставь меня на миг снова притвориться твоей… –Неосознанно, уже переходя на истерический шепот, произносит девушка.

Никто не отвечает.

Ее окружает только тишина. В квартире нет ни намека на чье-то присутствие. Одиночество постепенно обволакивает, окутывает своими цепкими лапами, утягивает в бездну – сквозь толщу воды Лют тихо ко дну, в пустоту, в тишину… И нет сомнений, что оттуда ей самой не выбраться – девушке бы лучше обратиться за помощью, да вот никто ей помочь уже не сможет. 

Лют надеется, что этот Адам, которого она вечно видит в своей квартире, существует в параллельном мире. Она не имеет понятия, сколько миров во вселенной вообще, но слепая надежда продолжает огоньком разгораться в ее маленьком , крохотном, еще пока что бьющемся сердце. Девушка просто надеется, что ее некогда живой босс просто обрел покой в каком-нибудь скромном уголке вселенной. Мысль о том, что ее босс может существовать в другом пространстве, долго не держится: как только Адам замолкает, как только комнату захватывает Тишина, застилая собою серые, безжизненные глаза Лют, огонек в сердце резко затухает, причем без надежды на повторное возгорание.

Как ей поверить вновь в эти тонкие миры?

Ответ простой: никак. Нет ни научных гипотез, ни других неопровержимых доказательств – есть только лживые слухи, расползающиеся со скоростью света. Девушка же просто услышала от кого-то о существовании других пространств, зацепилась за эту мысль и держится, как за спасательный круг.

Лют даже не заметила, как и сама полностью замолкла – вернулась в реальность она только тогда, когда почувствовала струйку ангельской крови, стекающую по подбородку и разбившеюся об пол. Кусая губы в кровь и дальше, она делает все, что можно и нельзя одновременно. Девушка неосознанно продолжает раскусывать ранку, постепенно начиная чувствовать боль.

–Ты что творишь?! –Слышит она. Оборачиваясь, ей удается заметить Адама. 

–Ты пришел… –Довольно шепчет Лют, смотря на ангела как будто пьяным взглядом. Адам глотает как воздух злые слова, не в силах нормально отреагировать. Гнев буквально льется через края, и юноша, пытаясь сдерживаться, просто шумно дышит. –Что такое? –Заметив реакцию парня, спрашивает она.

–Прекрати калечить себя… –Сквозь зубы, на выдохе произносит он.

–Что?.. –Словно в бреду переспрашивает девушка. –Я…

–Я сейчас не про губу.

–А про что? –До его подчиненной до сих пор не доходит.

–Я про разум... –С горечью произносит он. –Про душу, про сердце… –Адам сопровождает свою речь поглаживаниями, и девушке начинает казаться, что она их чувствует. –Меня нет, Лют.

–Что ты такое говоришь?! –Неверяще произносит она.

–Отпусти меня, Лют.

–Ни за что. –Она настроена решительно. –Я уже чуть не потеряла тебя на истреблении, и я не допущу свою ошибку второй раз.

–Отпусти меня, Лют. –Слышится уже менее отчетливо, будто эхом. Звук отскакивает от стен, создавая иллюзию шума. Последние капли жадных секунд стекают с потолка, растворяясь где-то на полу и исчезая навсегда. Как и их время.

–Нет! –Лют пытается схватить того за руку, и очень удивляется, когда не ощущает ее. Ее рука проходит сквозь Адама, так и не поймав.–Ты будешь здесь, со мной!

–Отпусти меня, Лют. –Почти шепотом пронеслось вдоль потока слов девушки. И прости меня, моя любовь…

Тишина. Снова.

–Адам? –Шепотом спрашивает она. –Адам?!

Ответом ей служит ветер, который пробивается в квартиру сквозь открытое окно. Тепло так и не наступило: наоборот, становится все холоднее и холоднее. Надежда на то, что Адам все же цел и невредим, пусть больше и не в Раю, тоже разбивается вдребезги, а огонь в сердце потухает навечно. Ко всему этому добавляется одиночество, постепенно сдавливающее, не дающее нормально вздохнуть, а потом, словно цунами, накрывает осознание.

Весь сказочный мир, в котором до этого жила девушка, разбивается на части. Она осознает, что лишь пыталась продлить свое счастье, делала все что можно и нельзя, лишь бы немного побыть со своим любимым. Ей хотелось вновь ощутить всю ту заботу и тепло, которое дарил Адам на протяжении всего его существования, хотелось вновь почувствовать себя любимой и нужной…

Лют поздно осознала, что в тот день истребления, прямо во время некой моральной подготовки, они дышали в унисон в последний раз. Сидя на полу в своем до жути родном кабинете, прислонившись друг к другу, они наслаждались тишиной, только вот эта тишина была намного приятнее – она была комфортная, в отличие от той тишины. которая сопровождала девушку последнее время.

Осознание нежничать не стало: сразу сильным порывом воды унесло все слепые надежды, вымыло дурные мысли и окунуло в прямо в ледяной океан, чтобы хоть как-то помочь ей прийти в реальность.

Лют, словно в бреду, берет свое ангельское оружие, пару раз перекручивая его в руках, а позже неуверенно сжимая. Она не может не хочет так жить.

–Прости, любовь моя… –В бреду повторяет она фразу Адама. –Прости меня…

И после мир застынет уже навсегда.