Среди ночи я стояла на крыльце дворца златого и дрожала. Ко мне, руки протянув, обращались боги неба, о шахматах говорили, сердце греха отдали.
Вернулась тихо на землю, место сёгуна заняв. Архонт ветра, бог анемо ладонь протянуть был рад.
Старые друзья, как и люди, умирали за спиной. Одиночество так душит, не хотела быть одной.
Создала тогда ребёнка из металла и тепла. Только ожиданий — много, но а явь совсем ина. Вечны грозы в растерзание неба. Под опеку им дитя без сердца отдала.
Образец второй идеалом обречён был стать, Но марионетка — робот — может лишь приказы исполнять. Под присмотр глаз холодных нацию смогла отдать. Погрузилась внутрь себя я, чтобы вечность сберегать.
Пять столетий не мгновенье, но всё времени теченье обогнуло по дуге — меня нет в этой реке.
Пробивается сквозь грозы путешественник звезды. В его сердце лишь морозы, обещания, концы. Тянет в мир из старых знаний, призраков друзей, людей. Сладкий миг ночной — растает, горизонт станет светлей.
«Что имеет для нас ценность, что хранить будем всегда?» — спрашивала я с надеждой у сестры своей тогда. Но статуя лишь молчала...
Где бушуют гроз раскаты, где удушливый туман? В вечной нации, и в ней же всё один обман, дурман.
Сердце, разум и надежды отдаю в руки послов — только королева снега знает, как уйти от всех оков.
Ждёт меня уже затменье — нет теням в архивах мест. У сестры прошу прошенье: «Макото, если ты здесь...»