Мидория смотрит на удаляющийся силуэт в синей мантии, видит непониманиющий взгляд тёмных глаз, и думает, что он полный неудачник.
С чего он вообще мог подумать, что после победы над их командой, ловец когтеврана заговорит с ним? С чего он вообще мог подумать, что сможет подойти и заговорить первым, когда слова так не хотят формироваться в логичные предложения?
Изуку слышит, как за спиной Урарака зовет его, но оторвать взгляд от фиолетоволосой макушки не может. Ощущает лёгкое прикосновение к плечу и слышит тихое: "всё в порядке?".
Изуку думает, что не в порядке.
Но слова решают иначе и формируются в тихое "да", которое, слава Мерлину, звучит уверенно. Очако облегченно улыбается и идет за ним к кабинету зельеварения, ворча о том, что после вчерашнего взрыва котла Бакугоу, профессор Айзава точно задаст им невероятно сложную самостоятельную.
***
Урок прошёл спокойно, и Изуку думает, что впервые за пять лет учёбы в Хогвартсе может не переживать за оценки в семестре. В отличие от Урараки, которая будет еще несколько ночей грызть гранит науки, ведь к сегодняшней теме, животворящий эликсир, она была совершенно не готова.
Думая о том, что подруга весь день сегодня проведёт в компании Тсую и Яойрозу, Мидория направляется в совятню, где планирует провести ближайшие два часа. Потому что Бакугоу сейчас вместе с Киришимой в гостиной гриффиндора готовятся к чарам (с которыми у Кацуки не очень), а значит про спокойствие в этом помещении можно позабыть.
Вообще, Деку излюбовал совятню еще на третьем курсе, когда нужно было тихое место для разработки стратегии к следующему квиддичному матчу. Совы, в отличие от некоторых, не шумели или не угрожали взорвать всё и вся, когда что-то не получалось, создавая своим окружением спокойную, слегка ухующую, атмосферу.
Дверь совятни с трудом поддаётся, но Мидория уже к этому привык. Большинство сов уже отсутствовали, так как разносили письма родственникам учеников, а оставшиеся вальяжно сидели на своих жердочках, время от времени вычесывая свои пёрышки. Окно без стекла пропускало солнечные лучи, что освещали слегка пыльный каменный пол. Зеленоволосый, недолго думая, очищает подоконник от перьев и усиживается на него, доставая из портфеля магическое перо для письма (которое пишет без вечного обмакивания в чернила, спасибо за подарок Урараке) и лист пергамента.
"Если не могу сказать, напишу" - вполне логичная мысль крутилась у Изуку в голове. Осталось подобрать нужные слова.
– Шинсо-сан, – Мальчишка начал выводить аккуратные символы и резко замер, – нет, мы ведь одногодки. Как-то неправильно. Может лучше "Шинсо-кун"? – Мидория призадумался и мотнул головой. Нет, они же не знакомы, – Ладно, лучше пусть так и останется - "Шинсо-сан".
Внезапно в углу комнаты послышались копошение и недовольные "ухи" сов, на что Изуку не мог не обратить внимание. Птицы, засевшие в углу, возмущенно вспорхнули и приземлились чуть поодаль, высвобождая маленького усатого узника. Черный, словно ночное небо, кот деловито отряхнулся от белых перьев и с интересом подошел к юноше, что сидел на подоконнике.
Мидория не сильно удивился. У многих учеников были коты, которые свободно гуляли по замку. А этот оказался очень общительным и нашёл себе компанию среди пернатых.
– Идем, не бойся, – Кот с недоумением посмотрел на зеленоволосого, что сейчас своим "кыс-кысканьем" пытался приманить его, но послушался и запрыгнул на подоконник рядом с бедром мальчика.
Мидория любил котов. Он вообще много кого в этой жизни любил, но котов больше всех. Особенно когда те громко мурчали и терлись об руки, прося внимания. Но этот кот был менее заинтересован нежностями с Мидорией. На поглаживания за ушком не реагировал, мурчать категорически отказывался. Зато с интересом смотрел в пергамент, будто гадая, что же человек там такого написал.
– Раз не хочешь гладиться, просто рядом посиди, – Изуку наконец оставил свои тщетные попытки поиграть с котом и снова взял в руку перо, погружаясь в свои мысли, – Так, если с обращением я определился, то что же дальше писать? "Это Мидория Изуку с гриффиндора", – юноша черкнул фразу по бумаге и принялся задумчиво жевать кончик несчастного пера, – "Думаю, ты помнишь наш совместный матч..", – Изуку прекратил издеваться над письменной принадлежностью и с некой грустью взглянул обратно на пергамент, – Конечно помнит, сложно забыть проигрыш в осеннем турнире, да еще и в самом первом матче.
Мидория положил перо и свиток рядом с бедром и подтянул колени на подоконник, утыкаясь в них лбом. Хотелось бросить всю эту затею с попыткой подружиться со старостой когтеврана. Вот что будет, если он закончит это письмо и отдаст Шинсо? Ничего, тот, скорее всего, даже читать его не станет.
Яойрозу говорила, что Хитоши Шинсо не из тех, кому нужны друзья. Всегда один, в тени, никто о нем почти ничего не знает. Вряд ли такой, как он, решит выглянуть на свет божий только из-за Мидории и его "хочу дружить".
Внезапно в коленку тычится что-то мягонькое. Изуку поднимает глаза и видит, как кот, оперевшись своими черными лапками в колени зеленоволосого, смотрит тому прямо в глаза. Мидория грустно улыбается, осознавая комичность вещи, которую он хочет сделать. Но сердце ноет, а выплеснуть душу некому. А тут такой пушистый любопытный кандидат на роль личного психолога Мидории Изуку.
– Я и сам не понимаю, для чего это делаю, – начинает он, собираясь с мыслями, – Мне ведь не раз говорили, что Шинсо - не тот человек, который так легко согласится на общение. Но я всё равно хочу попытаться, – Кот, внимательно слушая, сворачивается калачиком рядом с Изуку, – Я уверен, что он хороший! Все говорят, что он очень умный, и это неудивительно, он ведь староста Когтеврана! А еще он круто делает обманки в квиддиче! И во время нашего последнего рывка он такую петлю сделал, ты бы видел! – Мидория, стушевавшись, осознает, что разговаривает с котом, как с человеком. И всё-таки гораздо легче выговориться тому, кто может свернуться калачиком под боком и мурлыкать, успокаивая, – Мне действительно жаль, что они проиграли. Шинсо тогда сильно расстроился, хоть и не показывал этого... Многие ведь действительно думают, что он почти что безэмоциональный, но я уверен, что это не так! Бакугоу тоже часто прячет эмоции, да все мы хоть раз их скрывали! – Изуку переводит дыхание, успокаиваясь. Да уж, выговорился, больше нечего сказать, – Я действительно хочу подружиться с Шинсо... Поэтому закончу это письмо во что бы то ни стало!
Кот, все это время не сводящий взгляд с тараторящего Мидории, поднимается на лапы и спрыгивает с подоконника. Вокруг него всё резко вспыхивает и размывается, а Изуку думает, что чуть-чуть сошёл с ума.
Перед ним стоит Шинсо Хитоши. Староста когтеврана, ловец этого же факультета по квиддичу.
И, о Мерлин, оказывается, анимаг.
– Знаешь, ты действительно мог подойти тогда, в столовой, – Фиолетоволосый отряхивает мантию, затягивает галстук и подходит к углу, из которого вышел в образе кота, и в котором опять завозились совы, – я ведь не кусаюсь, – Птицы, видать так не думающие, пулей вылетают из угла, а Хитоши достает оттуда свою пыльную сумку. Отряхивает, вешает ее на плечо и наконец смотрит на Мидорию.
А Изуку как открыл рот, так и сидит. Осознает, сколько наговорил, кому, черт возьми, излил душу и хочет провалиться сквозь землю. Или из окна, на крайний случай.
Шинсо видит смущение на чужом лице и сам отводит взгляд. Неловко, но хоть он-то из этих двоих должен говорить прямо и через рот:
– Честно, я не хотел подслушивать. Просто сидел здесь, ожидая следующего урока... здесь тихо в такое время. А тут ты, я подумал, что это профессор Айзава опять меня на дополнительные тренировки утащить хочет, вот и превратился и в угол спрятался.. Ты меня потом по имени позвал, я думал, что ты видел, а потом произошло вот это вот всё, – мямлещего Хитоши не каждый день увидишь. Мидория может вносить себя в список избранных.
Шинсо не любит объясняться перед людьми и затянувшуюся тишину, поэтому спешит покинуть совятню во избежание каких-либо казусов. С этим Мидорией сложно: в квиддиче, в разговоре, да и в дружбе, наверное?
– Ах, кстати, – Хитоши никогда не сдается перед трудностями, – встретимся в библиотеке после десяти? У столика за стеллажами? – Шинсо, что не привык так много разговаривать с кем-либо, останавливается возле двери и вопросительно смотрит на Мидорию.
Мидория наконец находит в себе силы, чтобы кивнуть. Слишком много впечатлений на сегодня, ему положено прогулять следующий урок профессора Айзавы.
Шинсо тихонько усмехается и покидает совятню, оставляя Изуку один на один с совами, перьями и своими мыслями.
А у Мидории в голове всего лишь две вещи: во-первых, говорить словами через рот бывает полезно; во-вторых, изливать душу малознакомым котам впредь не стоит.