Еще одна ночь, еще один кошмар.
Принцу уже некоторое время снились частые и мучительные кошмары. Он не сказал мужу, как он мог бы это сделать? Потревожить, увидеть волнение. Он предпочел бы сгореть заживо, чем мучить своего возлюбленного такими заботами.
Се Лянь сидел на большой кровати, с пустыми, испуганными и широко раскрытыми глазами. Его волосы были растрепаны, а лицо было в беспорядке от слез и пота. Это был тот же кошмар; получив сто ранений, пронзенный мечом, он не мог кричать или взывать о помощи. И демон даже не смог бы помочь. Он неосознанно касался своего живота, груди, горла, словно ожидая почувствовать нечто иное. Словно ожидая, что под пальцами окажутся его разорванные внутренние органы и густая кровь. Но ничего не было этого. И всё же это ощущалось реальным.
«Тебе больно? Больно? Больно, Сяньлэ?»
Снова. Снова этот голос. Проклятый сотни раз голос. Он заткнул ладонями уши, но всё равно слышал этот голос белого бедствия.
Жоë не осмеливалась тревожить хозяина, памятуя, что в такие моменты он боится её. Как знак того, что ею, когда-то обычной белой лентой, связали его, чтобы не сбежал. И боль она его ощущала, поэтому и могла только чуть ослабить хватку, чтобы он мог дышать свободнее.
Справа от него послышался сонливый стон. Хуа Чэн проснулся от того, что вес его мужа сместился на кровати. Он не хотел открывать глаза, так как это был безбожный час ночи. Но все-таки он почувствовал неладное.
— Гэгэ?..
Се Лянь быстро вытер слезы с лица, ему было неловко от этого. А еще он чувствовал вину за то, что случайно разбудил любимого мужа. В нем бурлила целая гамма отвратительных эмоций. Но ничто не выдало этого; он мягко улыбнулся. Он тихо сказал ему:
— Извини, что побеспокоил тебя. Пустяки... — встав с кровати, он начал быстро одеваться. Его руки дрожали. Повод был найден довольно быстро. Наигранным, веселым тоном он продолжил: — Я подумал, раз уже утро, можно было бы заняться кое-какими делами.
Ему казалось, что сейчас утро. Кошмары длились до этого времени. Он мог бы просто сбежать от ответственности пояснить, почему он ломается.
Глаза Хуа Чэна мгновенно распахнулись, и он сидел прямо на кровати. На его лице появилось обеспокоенное и вопросительное выражение... он больше не выглядел усталым. Он выглядел так, словно готов сразится с кем угодно, чтобы защитить возлюбленного.
— Заниматься делами? Гэгэ, о чем ты говоришь? Сейчас середина ночи. — когда слова сорвались с его губ, он встал с кровати, не заботясь ни о своей скомканной нижней одежде, ни о том, что была середина ночи.
Он бросился к любимому и положил руку ему на плечо.
Се Лянь взглянул в сторону окна: сейчас была действительно ночь, и он совершенно запутался во времени. Вот что его сейчас подвело. Он тихо сглотнул, пытаясь найти какую-нибудь вескую причину. Но это было так глупо, так нелепо. Его все еще трясло, как будто это было продолжением его кошмара. Он всегда доставлял ему неприятности. Он тихо прошептал:
— Извини, я не хотел беспокоить тебя по каким-то пустякам. Скоро я приду в себя. Иди поспи...
Хуа Чэн почувствовал себя обиженным. Его гэгэ считал свои проблемы пустяками? Разве он не думал, что ему нужно это услышать? Что ему беспокоило видеть, как тому больно? Он ненавидел самоотверженность своего возлюбленного.
— Я твой Сань Лан, твой муж. Я хочу помогать и быть рядом с тобой во время всех бед, с которыми ты сталкиваешься. Гэгэ, я люблю тебя больше всего на свете. Пожалуйста, не говори таких вещей… — Он говорил, его голос был полон любви, беспокойства и боли.
Ему казалось, что слова мужа пронзили его так же остро, как любой меч.
Се Лянь закрыл лицо руками, он испортил всю ситуацию, таков был его провал сегодня вечером. Он доверял своему мужу настолько, что полностью доверил ему свою жизнь. Но были времена, когда он боялся сказать больше.
Как будто он боялся причинить своей болью кому-то вред. Он шумно выдохнул, пытаясь прийти в себя. Извинения застряли у него в горле. Нет, он знал, что правда лучше. Он задохнулся.
— Кошмары, мне снятся кошмары уже долгое время. Я просто… я не думал, что это… действительно так повлияет на меня.
Его брови нахмурились, а глаза были наполнены болью.
— Гэгэ, почему ты страдал от этого один? Эти кошмары из твоего прошлого, не так ли? Ты должен был сказать мне. Ненавижу думать о боли, которую прошел мой любимый. — Хуа Чэн обнял своего мужа, крепко обнял его и прижал к себе. — Ты всегда помогаешь другим, но никогда не ставишь себя на первое место. Пожалуйста, перестань молча страдать, я здесь ради тебя.
Се Лянь тихо всхлипнул, он не хотел его расстраивать. Но в словах его мужа тоже была доля правды. И все же он боялся сказать больше, чем позволял его страх. Теперь он чувствовал, что ему не нужно молчать. Он уткнулся лицом в плечо, больше не скрывая своих горьких слез. Он растерянно прошептал:
— Без тебя мне было одиноко. Вернувшись в кошмар, где мне снова было больно и меня... ненавидели. Но теперь ты рядом. Это... это... хорошо.
Хуа Чэн сжал его сильнее. Сердце его болело за любимого, за ту боль, которую он перенес в прошлом. Он почувствовал гнев по отношению к богам, которые обидели его мужа в прошлом, к демону, которого ему не разрешали убить, к людям, пронзивших сотни раз. Его возлюбленный этого не заслужил. Нет, не так, его возлюбленный не заслуживал никакого вреда.
Он крепче прижал небожителя к себе, его руки успокаивающе пробегали по его волосам. Демона не волновало, промокнет ли его одежда, он только хотел, чтобы с его мужем все было в порядке.
— Гэгэ, ты не один. Я здесь с тобой. Я не оставлю тебя и уничтожу любой кошмар.
Ради него он мог бы уничтожить целый мир, чего уж скрывать.
Се Лянь долго плакал, словно пытаясь излить всю печаль и страх. Его трясло, словно в болезненной лихорадке, но сейчас это не имело значения. Он тихо икнул, пытаясь отблагодарить его. Но от слез стоял ком в горле. Слезы текли по его щекам, заставляя его покраснеть. И все же мир пришел в его сердце. Он тихо пробормотал:
— Я верю тебе.
Хуа Чэн держал его на руках, пока тот рыдал. Он прижался лбом ко лбу возлюбленного, желая, чтобы тот наконец увидел, как сильно он любит его и заботится о нем. Нежной рукой он пробежался по его спутанным волосам, распутывая все узлы, которые он мог, и разгладить то, что он не мог. Он почувствовал, как его муж медленно успокоился в его объятиях. Демон сам мог плакать от того, как сильно он любил своего принца, как он был для него спасательной обителью.
Ему казалось, что его муж похож на нежную, сломанную бабочку с вырванным крылышком. Его сердце затрепетало, когда он услышал тихое подтверждение.
— Пойдем обратно в постель… тебе нужен отдых...
Он отвел мужа обратно в постель, осторожно уложив на кровать, и прилёг целомудренно рядом с ним. В этот вечер он хотел подарить ему ещё больше своей любви. Он прижал голову мужа к своей груди, его пальцы запустили пальцы в волосы возлюбленного. Успокаивающе, он гладил его по голове, массируя голову в медленном темпе. Его не смутило, что теперь его атласная алая мантия полностью в чужих слезах. Будь его воля, он хотел бы избавить этот мир от всех триггеров, доводящие его любовь до такого страха.
Но это было немножечко трудно, но не невозможно. Почувствовав, что его муж притих, и сонно засопел, он умиленно улыбнулся. Невесомо поцеловав его в лоб, он сжал его в объятиях как в защитном кольце.
И этой ночью ни один кошмар больше не пройдёт.