— обрабатывайте пирсинг два раза в день, после еды полощите рот. — девушка с бейджиком «юци» снимает перчатки и отходит от кушетки, на которой сидит хао. ханбин осторожно берет его за руку:
— больно?
— немного. — хао все еще не решается засунуть язык обратно полностью. шепелявит. — говорить пока… неудобно.
решение о походе к мастерице принялось путем долгих размышлений и девиза «живем один раз». вскоре, оказавшись дома, приходится столкнуться с последствиями.
— господи, как я есть-то должен?
язык хао сильно опухает через пару часов, и ему приходится держать лед во рту, чтобы уменьшить отек. ханбин догадывается, что ближайшие дни они будут страдать вместе: хао — из-за прокола, благодаря которому он не может нормально питаться; ханбин — из-за того, что слишком переживает из-за своего друга.
они тесно общались чуть больше полугода, с первого марта, когда только начался второй курс. хао со всей силы врезался в ханбина, пока шел по коридору, и сам начал его материть. слово за слово — сейчас они уже живут в одной квартире, деля арендную плату пополам.
— не хочешь поесть твой любимый острый рамен? — смеется ханбин, а сам сует в чужие руки упаковку с яблочным пюре. хао готов швырнуть эту упаковку ему в лицо:
— да пошел ты.
хао недоволен, определенно недоволен — будто бы это ханбин уговаривал его сделать прокол, будто это ханбин с огромным восторгом ждал момента, когда игла пройдет сквозь его язык!
нет, определенно нет. ханбин не согласился бы на это сам — он вообще игл боится, а в салон согласился пойти только из огромной любви к хао.
— интересно, приятнее ли целоваться с человеком, у которого проколот язык?.. — задумывается вслух ханбин.
к тому моменту они уже перебираются на диван в гостиную, не намереваясь идти куда-то еще. ханбин сегодня взял отгул на работе, а хао написал старосте, что не сможет пойти на занятия по личным причинам.
эта личная причина — сидеть перед телевизором, положив ханбину голову на колени, и временами жаловаться на неприятные ощущения во рту. сосредоточиться на новой части «головоломки», которая нашлась в интернете с огромным трудом, у ханбина не получается — хао, крутя украшение в языке, привлекает к себе все внимание. слишком ли ему больно?
— не знаю. думаю, что да? — отвечает хао. отек может не спадать некоторое время, боль можно заглушить холодным компрессом — ханбин наверняка вспоминает об этом чаще, чем хао. — если хочешь, можем потом попробовать.
ханбин больше не думает над тем, остался ли лед в морозилке или вскоре придется покупать новую пачку. тело перестает его слушаться.
— ты серьезно? — ханбин пытается избежать пристального взгляда хао.
— ну, чисто в теории… почему бы и нет?
ханбин усмехается. вправду, почему бы и нет? можно сделать это просто… ради интереса, не больше.
низ живота странно тянет. ханбин никогда не целовался с людьми, у которых есть пирсинг языка; ханбин никогда не целовался с чжан хао — тем самым парнем, о котором он точно не думал в таком ключе.
они всего лишь хорошие знакомые или, быть может, друзья. ханбин не знает. знает лишь то, что влюбляться в хао неправильно.
он обещает подумать об этом позже.
— юци сказала, что целоваться можно только после полного заживления. — хао садится на диван, поднимаясь с колен ханбина, и приближается к его лицу. ханбин не шевелится.
хао издевается, точно издевается — даже высовывает язык, демонстрируя свежий прокол, и касается шеи ханбина холодными пальцами. их губы оказываются совсем близко друг к другу.
— ты специально это делаешь? — ханбин совсем немного сжимает его запястье. пульс хао учащается, когда они пересекаются взглядами.
— да. просто испытываю твое терпение.
ханбин мимолетно касается лица хао, оставляет на его щеке поцелуй. хао тихо ругается, вынуждая ханбина отстраниться.
— ты в порядке?
— да я говорить не могу из-за того, что мне больно! — хао поднимается на ноги, идет в сторону стола, где лежит обезболивающее. ханбин читал, что их нельзя принимать, но кто он такой, чтобы его наставления слушали?
от прежнего трепета внизу живота не остается ничего.
— может, стоит позвонить юци? она скажет, что делать.
юци — лучшая мастерица в их городе, лучезарная и добрая девушка, которая за секунду проткнет тебе стерильной иглой все, что только пожелаешь.
— тут ничем не поможешь. просто нужно подождать. — хао лишь мотает головой, делая пару глотков из стакана с водой.
другого выбора нет.
***
— таким образом, при написании научной работы вы прежде всего должны…
ханбин не знает, о какой научной работе ведёт речь преподавательница: с начала второго семестра прошло лишь два месяца, а в голове — уже лишь пустота и мысли о том, как бы не опоздать на работу. госпожа ким любила надолго задерживать студентов.
— как я устал от нее, — выдыхает ханбин.
начальник точно сделает выговор, если ханбин снова придёт невовремя; его точно лишат премии, ради которой тратит все свободное время на подработку в офисе, — все из-за того, что эта семидесятилетняя старушка считает экономику самым важным предметом для будущих инженеров.
для ханбина сейчас деньги важнее всего.
— давай уйдем отсюда. — хао высовывает пирсинг, крутя железку между зубов. она прижилась хорошо и, по словам хао, сейчас не причиняет никаких неудобств: благодаря тщательному уходу заживление прошло отлично.
преподавательница все еще пишет что-то на интерактивной доске; сзади слышатся разговоры одногруппников, впереди — чей-то храп.
— она не будет сегодня отмечать. — хао закидывает рюкзак на плечо. через пару секунд они с ханбином уже идут между партами, пока преподавательница продолжает говорить про совокупный спрос. — мне как раз нужно кое-что тебе показать.
на вопрос, что именно, хао только жмет плечами. они проходят через весь университет, чтобы оказаться в дальней кабинке мужского туалета. замок защелкивается практически сразу, и хао притягивает к себе ханбина за галстук, целуя глубоко — так, что перед глазами прыгают чертовы звезды.
— для этого ты предложил мне сбежать с пары?
— тебе что-то не нравится?
ханбин упирается спиной в закрытую дверь, когда хао немного отстраняется. все еще держит руку на талии ханбина, крутит железку между зубов.
— тебе не больно? — ханбин пялится открыто, не скрывая этого. хао мотает головой:
— нет. я уже привык.
вчера он ездил к юци в салон, менял штангу на другую, чуть поменьше. ханбин понимает, что это украшение практически не ощущается при поцелуе — так, если только хао не заденет им зубы ханбина.
хао снова мажет языком по чужим губам, потом спускается чуть ниже, к челюсти. влажно, мокро.
— думаешь, будет приятно, если эта штука окажется у тебя на члене?
ханбина уже начинает вести.
— ты серьезно предлагаешь мне… — пытается сказать он хоть что-то внятное, но не получается. на сей раз хао зализывает мочку уха, слегка оттягивает ее.
— я предлагаю тебе переспать. — он двигает своим бедром между бедер ханбина, создавая трение, и ханбин непроизвольно сглатывает. чертовщина. — я давно хотел предложить тебе что-то подобное, только вот повода не было.
они все еще находятся в грязном и тесном мужском туалете. ханбин не хочет думать о том, как долго потом будет торчать в ванной.
— ты мне понравился сразу, в момент нашей первой встречи. — хао усмехается, когда ханбин рвано выдыхает после такой небольшой стимуляции. дверь туалета открывается, слышится шум воды. кто-то зашел.
стук собственного сердца кажется громче голоса хао.
— я бы позволил тебе делать со мной все, что захочешь, ханбин. я не могу выкинуть тебя из головы уже несколько месяцев.
из крана все еще льется вода. хао аккуратно прикрывает ханбину рот ладонью, когда тот пытается сказать что-то в ответ. они все еще не одни — это не мешает хао снова вжать ханбина в дверь, пока тот только хватается за его плечи, сам трется пахом о чужое бедро. пиздец.
— я ненавижу говорить о своих чувствах, понимаешь? — не унимается хао. ханбин не слышит ровным счетом ничего, но замирает, когда до его слуха доносится другой голос.
— ну а какой только долбоеб будет признаваться в любви в туалете? если что, это я к тебе обращаюсь, хао-хен, — говорит рики, а кюбин смеется. эти двое вечно ходят вместе.
— иди нахуй, — кричит хао так, чтобы его точно услышали. кюбин смеется еще сильнее, рики шлет хао нахуй в ответ. они уходят из туалета.
ханбин чувствует себя крайне глупо. еще более глупо то, что он даже не подумал о возможных последствиях.
рики и кюбин вряд ли расскажут об этом кому-то: оба не дураки, знают, что в случае чего хао может рассказать всем про их интрижку. из всех вещей на свете их отношения — самые очевидные. гомофобные на людях, в безопасной компании рики и кюбин перестают быть такими мудаками.
ханбин уже представляет, как завтра кюбин будет допытывать его с вопросом, сколько раз они с хао уже трахались. ханбин спокойно заявит, что они пока не…
— блять.
ладно, у них был только один раз — если секс через одежду, в грязном туалете во время пары вообще можно считать сексом. чужое бедро все еще находится возле члена ханбина, все еще двигается вверх-вниз — он успевает только вцепиться пальцами в рубашку хао, прежде чем прийти к разрядке.
быстро, приятно до одури. хао проводит языком по его шее, снова шепчет что-то; ханбин не может различить, что именно.
на светлых джинсах остается пятно. ханбин понятия не имеет, как пойдёт в них на работу.
***
— у меня в шкафчике есть запасные брюки, могу одолжить.
— да, было бы… неплохо. — ханбин оглядывает масштабы проблемы, все еще пытаясь отдышаться. он не может появиться в таком на людях, определенно не может. — а ты..?
— я не хочу делать это здесь. — хао гладит ханбина по волосам, будто пытаясь вернуть им, растрепанным, прежний вид. — мы встретимся сегодня, как с работой закончишь?
касания хао осторожные, бережливые — он смотрит так спокойно, так пристально, что у ханбина снова подкашиваются ноги.
— встретимся.
через пару мгновений ханбин намыливает руки изо всех сил и практически не реагирует, когда чувствует руки на своей талии — хао завязывает толстовку на его бедрах, чтобы скрыть пятно на штанах.
— никогда не думал, что смогу довести кого-то до оргазма без рук.
— ты никогда ни о чем не думаешь.
ханбин все еще держит руки под ледяной водой, не осмеливаясь повернуться к хао. мыло смывается с кожи, и ханбину раз за разом приходится добавлять еще.
— мне кажется, ты и сам не был против. — хао встает рядом с ханбином, вынуждает посмотреть на него. ханбин снова чувствует себя таким крошечным на фоне этого огромного мира, что хочется спрятаться. — только не говори, что теперь ты будешь меня избегать.
— ты буквально подрочил мне после того, как признался в любви.
— с этим что-то не так?
— с этим все так. я просто не знаю, как правильно отреагировать.
хао — все тот же человек, с которым ханбин живет в одной комнате общежития; это тот же человек, для которого ханбин готовил пюре, потому что первую неделю после прокола языка невозможно было есть что-то другое.
ханбин никогда не вспоминал тот разговор, списав его на очередную незначительную шутку хао. он бы никогда не сделал первый шаг и не признался бы в симпатии.
— я не собираюсь бегать за тобой, если ты мне откажешь, ханбин.
— а если я соглашусь?
— тогда попробуем встречаться?
встречаться. ханбин чувствует ком в горле и снова отворачивается к раковине.
— я плох в отношениях. у меня нет никакого опыта, — говорит он.
— и? ты так говоришь, будто у меня самого опыта много. мы можем просто попробовать, и я обещаю: ты не пожалеешь.
хао снова поворачивает ханбина к себе. поправляет выбившуюся прядь его волос и улыбается, глядя, как ханбин теряется от этого действия.
— ты так легко смущаешься, — смеется хао. — когда я поцеловал тебя в первый раз, мне показалось, что ты...
на сей раз именно ханбин закрывает хао рот рукой.