в темноте

он не хотел отпускать его в наружность. понимая, что видит сфинкса последний раз в своей жизни, слепой старался запомнить это молчание, пахнущее остывающим кофе и дымом дотлевающей сигареты. он знал, что сфинкс сидит, понуро опустив голову, разглядывая щиколотки, опутанные грязно-белыми шнурками кед. шумно выдыхая, он пытался собраться с мыслями.

«смотреть на руки» - сфинкс очень старался не забывать эту деталь, но в последнее время давалось трудно: чем ближе выпуск, тем больше хотелось вглядываться в бездну тусклых глаз слепого. тем чаще он проводил воображаемыми пальцами по щекам юноши.

 а пальцы слепого длинные и холодные, такие же, как в самых далёких воспоминаниях (наверное, они навсегда останутся такими). он медленно встаёт из-за стола и подходит к сфинксу, кладя руку ему на голову. сфинкс вздрагивает и смотрит на слепого снизу вверх: опять угадывает его желания, чёрт бы побрал этого слепого. пальцы скользят вниз, мягко касаясь ресниц, носа, сухих губ.

 - дай сигарету.

слепой едва заметно кивает и помогает сфинксу затянуться.

 - я мог бы взять тебя за руку. если бы они у тебя были.

 - не паясничай, слепой.

запах дыма стал острее, разливался по кофейнику, окутывая пеленой старых грустных воспоминаний. такие обычно всплывают в голове перед сном и пробуждают тёплые чувства и желание прорыдаться в подушку. касания слепого примерно так же влияли на сфинкса: до искорок в глазах, до мурашек по коже.

его длинные чёрные волосы пахли лесом, на воротнике рубашки - следы поцелуев дождя и прохладное дыхание ночи. руки, сжатые в кулаки, лежали на плечах сфинкса. у обоих была одна задача: запомнить как можно больше сейчас. каждый запах, каждое прикосновение, каждый звук.

- может всё-таки...

- это моё окончательное решение. я прошу тебя, не пытайся меня переубедить.

слепой тяжело выдохнул и опустился рядом со сфинксом, положив голову на его колени. сфинкс улыбнулся уголком губ: воображаемые пальцы уже гладили его волосы, путаясь в прядях. слепой казался до невозможного спокойным, с осадком отчаяния в душе (такой мутный серый осадок, как в бутыльках табаки). сфинксу было ново видеть его таким искренним и мягким в движениях, когда он не скрывал себя вуалью рыхлого безразличия.

короткий поцелуй потухал на макушке слепого, зарываясь глубже в чёрные волосы.

- это на память обо мне.

- хочешь сказать, ты уверен, что мы больше не увидимся?

сфинкс молчал, закусив губу. конечно, он хотел верить, что это не последняя ночь, в которой слепой вот так, без преград, изучает его лицо, пьёт кофе и чувствует каждую секунду.

- я...

- ну и дурак ты, сфинкс.

сидят в темноте. запахи как будто ощущаются по-другому; превратились в часть сознания, стали чем-то родным, зацепились за мысли. сфинкс смотрит на слепого: он тоже стал родным, и от этого было больнее отпускать. всё внутри сжималось в комок, чувства смешивались, как на палитре, и притуплялись.

всё-таки последняя ясная ночь, звёзды смотрели на них в окно и звенели, рассекая синюю тьму, растворяясь в волосах слепого, смеясь в глазах сфинкса. ветер гулял по кофейнику, забирался греться под рубашку и снова улетал прочь. кофе уже давно стоял холодный, сигареты сгорали дотла. слепой поднял голову, и ещё один поцелуй, подаренный сфинксом, съёжившись, остался на губах и поселился в сердце.

он, кажется, влюбился в него заново.