Снова я понимала, что не могу произвести звук. Словно в глубоком кошмаре, все казались мне страшными, злыми и оглушительными. Я пятилась, силясь закрыться руками, хотя никто, кажется, не думал даже смотреть на меня.

— Кого?! Кого он убил?! — крикнула Оля, так отчаянно, будто для неё этот вопрос был жизненно важен.

— Стампа… Отца.

Миг. Два. Три.

Всё кончено. Надежда умерла. Мистера Стампа больше нет, а вместе с ним нет шанса, что мне помогут. Я не успела.

Все было зря. Весь этот страх. Все эти разговоры. Весь этот мучительный вечер.

Я чувствовала себя загнанной в ловушку, из которой выхода никогда не было.

Мысль о том, что придётся вернуться домой, к Пиччи, и это уже навсегда, душила меня, ломала, уничтожала.

Отчаяние. Может, не возвращаться? Сбежать и больше никогда не появляться рядом с ним?.. Но тогда Пиччи найдёт настоящую Лизу! Найдёт и втянет её во все эти ужасы, и тогда смерть Лены будет напрасной! И тогда наша создательница…

Я пятилась назад и назад… Но не посмела выйти за дверь.

А вдруг мистера Стампа убил Пиччи?! Узнал, что я сбежала сюда и разозлился! И тогда… Он придёт за мной тоже. И убьёт, назвав злодейкой…

Громко заплакала Нина. Может быть, мистер Стамп нужен был ей ничуть не меньше.

Будто пытаясь выбраться из паутины, я обнаружила, что снова стою в том же углу, в котором пряталась прежде. И поняла вдруг, что за шторой больше никого нет. Но куда отсюда можно было уйти, так, чтобы никто не заметил?..

Злобная Герда вдруг сорвалась с места, бросилась к Нине как хищная птица. И ударила, но не физически, лишь словами:

— Заткнись!

И конечно сделала ей ещё больнее. Нина издала жалобный вопль, как будто её разрывало изнутри и заплакала ещё громче, отчаяннее.

— Отстань! Он ведь умер! Умер! — от того, как она кричала это, становилась ещё страшнее. Будто смерть мистера Стамп делалась более реальной.

— Твое нытье ему не поможет!

— Заткнитесь обе! Витя, иди и уйми!.. Урри! Урри! Скотина!..

— Его нет, Стамп отослал его, — Виктор сбежал вниз и увёл все ещё плачущую Нину от Герды подальше.

А Зоя продолжала распоряжаться во весь голос:

— Олег! Сейчас же иди сюда! Запри дверь и никого не выпускай! Звони в полицию! И скажи Макару, чтобы тоже все закрыл! — все тот же рыжий, которого я принимала за Пиччи, вошёл тотчас. И безмолвно выполнил её указания, вытянул рацию и ключи. А она — телефон. — Урри! Возвращайся сейчас же! Сию же минуту! Не смей задерживаться!

Зоя сбежала с лестницы и встала перед Сыроежкиным, а он так и не догадался даже встать с дивана.

— Ну, Сыроежкин?! Тебе не отвертеться! Двери закрыты! Говори!

— Обвиняешь на основании личной неприязни? — он издевательски улыбался. — Не думаю, что ты вошла к нему сразу, как я вышел.

— Нет. Но все гости были тут, внизу, а последняя ещё не успела войти, её время должно быть сейчас.

Последняя? А как же я? Разве я не должна была подняться к мистеру Стампу? А если это обо мне… Почему мне не сказали? Не успели?

— И наверху никого больше не было?

— Никого, раз уж Урри отослали!

— Но тебе откуда знать? Лучше спросить Гусева, он охранял чёрный ход, — чёрный ход? Почему чёрный ход?

— Скажи ему идти сюда, Олег. Немедленно!

В странном, тошнотворном волнении, таком, что вечно следует за мной, когда я выхожу с Пиччи, я ждала, пока появится этот Гусев. А он почему-то не спешил.

Я видела, что Оля ждёт его тоже и вся дрожит.

Мне кажется, охранники в таких домах не должны так опаздывать.

И Зоя тоже так считала.

— Где ты был?! — разозлилась она, как только он явился. Выглядел этот Гусев очень внушительно. И снова рыжий! Но на Пиччи совсем не похожий. Какой-то очень… По-обычному домашний и по-скромному мужественный.

— Так, ну… Закрывал все. Как вы и велели, — смущённо пояснил он. Но хозяйку не успокоил.

— Ты!.. Болван. Ты после Сыроежкина кого-нибудь сюда впускал?

— Никого. Рано ещё.

— И ты никуда не отходил?

— Нет. Внутри дома только, но так, на два шага.

— Ты запирал при этом дверь?

— Да за кого вы меня тут держите?!

— За охранника в доме, где случилось убийство!

Повисла пауза. Кажется, никто и не подумал его предупредить.

— Как убийство?.. Это… Шефа, что ли?

— Что ли! А вы все клювами щелкали! И Урри додумался, уехал в город! — Зоя отчаянно злилась, но пыталась держаться. — Так… Ну а до? До того, как Сыроежкин вошёл, все шли по списку?

— Шли. Одна даже не явилась.

— Это кто же такая? — и тут-то мне стало холодно, от её взгляда в сторону зала. Я?.. Я не явилась?.. И что теперь со мной станет?.. Я шла сюда за решением, а нашла ещё проблем?! — Потом мне расскажешь. Теперь ты видишь, Сыроежкин?

— Что вижу-то? Тебя? Гусева? Зал с толпой гостей, при которой ты голосишь? Дальше что? — Сыроежкин не смущался и даже казался ещё наглее.

— То, что никто, кроме тебя, не мог!..

— Ты могла.

Это был ещё один словесный удар, виденный мной за один вечер. И он, будто бы, нанёс вред не одной только Зое. Я сама почувствовала его силу.

Она? Она могла? Но ведь она… Выглядит такой… Хрупкой. Разве такие могут вредить и убивать?

— Ты смеешь?..

— А ты что думала? Я буду сидеть и молчать? Тебе самой это выгодно. И на меня свалить удобно.

— Ты!.. Ничего. Не думай, что полиция не разберётся.

Полиция. Полицию Пиччи не любит. Он говорит, что полиция вечно ловит не тех и не способна защитить того, кому это нужно. Только он сам не защитил Лену. Может быть, он ошибается на их счёт.

Открылась дверь, но не та, что вела на улицу. И появились…

Двое в чёрном.

Они оба были молоды и уверены, их одних в этом зале не касалась грусть. Они оба были хороши собой, но один, тот, что был ниже и тоньше, был красив поразительно, даже невыносимо. Я поняла вдруг, что сама не сумею отвести от него взгляд. И через миг он посмотрел на меня. Прожигающе-черными глазами.

Почему-то… Он меня ужасал и притягивал. Я как будто оглохла и перестала видеть зал.

Лишь его.

И это длилось до тех пор, пока видеть не стало трудно: дочь Стампа и тот, второй в чёрном, загородили его. Не только телами, но и голосами. Я поняла, что этот-то второй и был Урри, так нужный Зое. И что мистер Стамп сам отослал его, но что Зоя этого ему простить не может.

И все равно, я пыталась… Встать так, чтобы хоть немного разглядеть другого. Не выходило, до тех пор, пока он не покинул диван.

— Как умер мистер Стамп? — спросил он, и я поняла, что голос у него неприятный. Но даже и в этом было что-то, что меня изумляло.

— Его задушили ремнем. И он как будто даже не сопротивлялся.

Задушили! О, это подлый и грязный способ, пусть не такой, как отравление. Пиччи никогда не убивает таким образом, всегда использует только шпагу.

— Сыроежкин! Ты!.. Как ты его убедил?!

— Убедил дать себя убить? По-твоему, такое возможно?

Конечно, невозможно. И вообще… Разве люди не могут душить себя сами? Может это и не убийство вовсе? Как было бы хорошо!

— Не для тебя.

— Мисс Стамп. Кажется, я не представился? Ярослав, — Ярослав. Ярослав. Вот как его имя. Пламенное, яркое имя для такого тёмного, обжигающе-темного человека. — И так как я детектив, я хотел бы поговорить с вашими гостями, если не возражаете. Если вы их попросите, уверен, они охотнее станут вступать в диалог.

— Лицензия?

— Конечно.

— Ладно. Я им скажу.