***
В Лондоне ливень шёл уже второй день, из-за чего на улицах людей заметно поубавилось, что не скажешь о машинах. Жители столицы предпочитали больше прятаться под навесами маленьких ресторанчиков, воспользоваться такси или вовсе не выходить из дома, чтобы не замочить ноги об нескончаемые ручьи. Любой нормальный человек наденет дождевик и резиновые сапоги, если на такси не хватает денег или идти уж не так далеко, однако посмотрев на одного человека, который мчался по центральной улице в одном тёмном пальто и синем шарфе, можно было сказать, что он, в таком случае, не слишком умный, раз не обращает внимание на погоду вокруг. Увы, это был не какой-то сумасшедший, как могли подумать окружающие, это был самый гениальный человек на свете, который, посмотрев на вас всего секунду, мог выдать самые сокровенные тайны, которым желательно не выходить наружу. Это Шерлок Холмс — консультирующий детектив, который помогает неразумному Скотланд— Ярду раскрыть особо сложные дела, и эта погоня была их неповторимой частью. Мужчина, несмотря на давно промокшие вещи, шел прямиком по следам преступника, который убил человека на соседней улице пару дней назад. Будь это самое обыкновенное убийство, Шерлок даже не взглянул бы на дело, однако оно было особенным, убийца применил способ, который заинтересовал сыщика, поэтому мужчина с таким рвением, как, собственно, всегда, бежал за темным силуэтом впереди, игнорируя вибрирующий телефон в кармане сырого пальто. Высокоактивный социопат оторвался от Скотланд-Ярда ещё на самых первых порах и Грэг наверняка волновался, он высказал это волнение ещё когда кудрявый только пришел к ним в дождь в одном пальто (это напрямую показывало отсутствие Джона Ватсона в доме на момент «бегства» сыщика из квартиры, потому что в ином случае доктор не допустил бы такого), но промолчал, зная, что и без него Шерлоку точно попадёт. Такому гениальному придурку как Холмс младший было бесполезно что-либо говорить, потому что он точно знает лучше, а если разговор касался его транспорта, то это тем более не имело никакого смысла по причине того, что дело куда важнее, чем собственное тело. Так Шерлок и бежал за убийцей, игнорируя капли холодной воды, стекающие по его лицу, и не обращая внимания на ноющие суставы, которые уже еле сгибались от холода и влаги.
Когда преступник был повален на землю, а его запястья сковал металл, Шерлок смог выдохнуть, испытывая восторг от раскрытого дела. Очевидно, во всем был виноват воск и тот изготовитель свечей, чья лавка находилась напротив дома жертвы, а младший брат был поставщиком того самого вещества, который идиоты из полиции так и не смогли обнаружить. Холмс заинтересовался таинственным составом воска, который убил женщину, настолько заинтересовался, что был бы не прочь создать его вновь у себя в квартире, чтобы точно убедиться, что ничего не упущено. Инспектор же не разделял таких же чувств, как у детектива. Лестрейд видел, насколько сильно Шерлок промок и как его колотит непрекращающаяся дрожь. Сыщик еще и отказался встать под зонт, когда Грэг с надеждой предложил его, стоя над извивающимся преступником. В конце концов бросив какие-либо попытки вразумить Шерлока, инспектор лишь махнул рукой, отправляя светящегося как рождественская ёлка детектива домой, понимая что, возможно, тот вряд ли сможет чем-то помочь на этой неделе, потому что не обязательно быть доктором чтобы знать, что после такого бега организм определенно взбунтует и начнет борьбу с вирусами, занесёнными ледяным дождем. Проводив Шерлока взглядом, инспектор напечатал сообщение Джону.
Хлопок входной двери и промокший до нитки Холмс был уже дома. Он скинул с себя обувь на пороге и снял пальто из которого уже полилась вода. Скривившись, Шерлок оставил всё как есть, надеясь, что Хадсон не станет сильно ругать, и поднялся наверх, по пути растёгивая пуговицы некогда белоснежной рубашки. На дворе была уже ночь, поэтому детектив и не думал о возвращении соседа, поскольку тот часто работал сутки, а затем отдыхал два-три дня согласно расписанию. Сегодня доктор умчал в клинику ещё на рассвете, когда кудрявый только-только начинал устало потягиваться в постели. Чаще всего Джон и Шерлок встречали утро вместе за чашкой чая и вкусными тостами, но когда Ватсон сутки — детектив обходился и без завтрака, отправляясь на дело. Так было не всегда, расписание доктора на работе потерпело изменение пару месяцев назад, теперь Джон чисто физически не имел возможности присматривать за младшим Холмсом на расследовании, сыщик же ничего против не имел, пускай в начале и капризничал, заводя шарманку по типу «зачем нужна тогда такая работа, с которой ты не можешь уйти ко мне, когда опасно?», однако вскоре, благо, это прекратилось. И теперь, пробираясь сквозь темноту в гостиную, Шерлок старался сильно не стучать зубами, потому что из-за этого он не слышал даже собственных шагов. Найдя на ощупь выключатель, детектив сбросил с себя мокрую вещь и последовал к кухне, чтобы поставить себе горячий чай.
— С возвращением, — послышалось позади, отчего чайная ложка с громким звоном полетела на пол. Нервно выдохнув, Шерлок обернулся и невозмутимо посмотрел на Ватсона, который хмуро оглядывал соседа с ног до головы, — Рубашку можешь выбросить, она всё равно уже ни на что не годна.
— Джон… — пробормотал Холмс. Он собирался уже броситься в подробности сегодняшнего дела, но строгий взор солдата заставил его заткнуться и продолжить готовить чай.
— Меня отпустили сегодня с работы пораньше, пациент оказался не настолько тяжелым, как его рисовали до этого, — начал Ватсон, вальяжно подходя к кухонному столу и уперевшись в него руками, — Сегодня был ливень в обед, знаешь? Ещё вчера вечером об этом передавали, я тебе даже напомнил, что стоит взять дождевик, когда пойдешь на расследование.
Детектив поморщился, так и не припомнив, что такой разговор состоялся. Очевидно, не слышал своего соседа или удалил его слова вовсе из-за бесполезности. Тело пробила крупная дрожь и Шерлок успел пожалеть, что не захватил тот плед с дивана прежде чем идти за чаем, потому что сейчас, видимо, с этой кухни он так быстро не уйдет. Раскрыв рот для ответа, Холмс невозмутимо принялся говорить в свою защиту, однако снова был прерван уже громким стуком кулака о деревянную поверхность.
— Но что ты сделал? Ну конечно, Шерлок Холмс же всё знает, ему плевать на своё здоровье и здоровье других, когда эти «другие» получают сообщение со словами «присмотри за ним» от сторонних лиц! Из-за того, что ты целый день пробыл под сплошным ливнем, у тебя начнется чертова лихорадка, с которой ты хочешь-не хочешь, но не сможешь работать как миниму два дня! Тебе совсем наплевать на себя, Холмс? Тогда обо мне подумай, когда именно мне тебя и лечить! — закончив тираду, Джон отдышался, проводя ладонью по волосам. Шерлока же стоило видеть, он выглядел как провинившийся перед родителями школьник, устремивший глаза куда-то в пол.
Шерлок вздрогнул, когда ощутил всё еще мокрой из-за дождя грудью щекотящий кожу плед. Подняв глаза, мужчина заметил, как руки доктора надежно укутывают его, а сам Ватсон при этом мрачнее тучи. Легкий толчок в бок и детектив босыми ногами пошлепал к ванной, не проронив и слова. Его глаза слипались от усталости, поэтому путь до нужной двери заволокло пеленой. Детектив залез по горячий душ, который принес только больше холода, а сменная одежда, заботливо принесенная Ватсоном, не дала никакого тепла. Стуча зубами, кудрявый одним движением плюхнулся на диван, утыкаясь носом в подлокотник. Его колотила дрожь, которая вынудила подтянуть к себе ноги, чтобы хоть как-то согреться. Только Холмс успел немного задремать, как сосед по квартире разбудил его, чуть ли не силком вложив в ладонь пару таблеток.
— Пей, — приказа доктора было опасно ослушаться. Одним глотком выпив лекарство, сыщик прикрыл глаза, следя за руками Джона, который поправляет для него плед. — Ты идиот, знаешь это?
Что-то пробубнив в ответ, Шерлок перевернулся на другой бок, накрываясь пледом чуть ли не с головой. Его мозг, казалось, мог расплавить череп целиком и полностью, настолько он болел и пульсировал. Все кости ломило как после наркотика, а во рту сухо, пусть он и пил воду буквально только что. Джон маячил где-то поблизости, шурша пакетами и пачками из-под лекарств, но шум не беспокоил Холмса. Даже если его телефон прозвенит прямо сейчас, что означало новое дело, он просто не сможет до него дотянуться и на этот раз во всем виновата не его занятость. Застонав, бледные музыкальные пальцы Шерлок вцепились во влажные кудри, тянув их и дëргая, словно таким образом детектив перестанет чувствовать боль во всём теле.
— Джо-он, — протянул кудрявый, ища мутными глазами фигуру соседа, однако как только поиски не увенчались успехом, снова уронил голову на подлокотник, потягиваясь и ëрзая ногами. — Я не могу думать, Джон.
— Интересно почему же, — послышалось откуда-то с кухни, — Потерпи, скоро сделаю тебе укол.
— Очевидно потому, что ты рядом, — страдальчески простонал сыщик, жмуря глаза. Новость про укол ему не нравилась, но сил высказывать протесты не было. Во рту чувствовался вкус ваты, из-за чего из горла вырвался сухой кашель.
— Мне уйти? — Джон, конечно же, говорил не серьезно. Он даже при условии пальбы заряженным оружием по стенам не оставил бы его в таком состоянии. Лихорадка стремительно набирала силу, беря под контроль весь организм глупого гения, и доктор действовал как всегда оперативно, тут же начав приготавливать антибиотики для внутривенного введения. С дивана же доносился невнятный бубнеж, который с каждой минутой разобрать было всё сложнее, однако последнее, что более-менее внятно сказал Шерлок, Джон не мог выбросить из головы до самого утра.
— Я тебя так ценю, Джон. Твои комментарии на мою дедукцию, твоя улыбка, твои глаза и губы, они просто сводят меня с ума. Мне всё сложнее сосредоточиться на деле, когда ты смотришь на меня так… — бормотал детектив, наверняка не осознавая, что произносит это вслух. — Я люблю тебя. Я так люблю тебя. Я хочу, чтобы ты всегда был рядом, о, как же ненавижу все твои романы с какими-то идиотками…
Джон стоял на кухне как громом пораженный. Это не могут быть слова Шерлока, в нём же сейчас говорит эта чертова болезнь, верно? Доктор был в полной растерянности, глаза забегали по столу, на котором он уже разложил все необходимые для лечения препараты. Нервно выдохнув, мужчина схватил шприц, и направился к детективу, на этот раз смотря на него с нежностью и с какой-то грустью. Утром они обязаны поговорить, это доктор знал точно.
***
Аромат свежей выпечки разносился по всей квартире, а пение птиц за окном придавало утру уютную, такую спокойную атмосферу. Кудрявая макушка детектива приподнялась с подушки, а сонные серые глаза лениво оглядели помещение. На полу игрались солнечные лучи, перемещаясь за счет колыхающейся от легкого дуновенья ветра шторы, на стене продолжал улыбаться желтый смайлик, а кресло Джона тем временем было занято самим соседом, который внимательно читал новости в газете. Приняв сидячее положение, Шерлок раздраженно шикнул, ощущая невыносимую боль в спине. Утром, признаться честно, он чувствовал себя в разы лучше по сравнению с тем вечерним ужасом. Теперь его мозг пусть и был затуманен, однако теперь не пульсировал адской болью, вызывая у детектива тошноту. Потерев глаза, Холмс повернулся к соседу, внимательно оглядывая его. Сегодня у Ватсона выходной, однако при этом не выспался. Снова кошмары? Он воспользовался новым бальзамом после бритья, чей запах можно ощутить даже сквозь аромат выпечки. Странно, ведь старый бальзам Джон ещё не израсходовал, снова идет с кем-то на свидание? Помимо этого Джон открывал новый шампунь и надушился одеколоном с утра пораньше, что было ещё страннее. Решив спихнуть всё на ещё одну понравившуюся военному особу, детектив поднялся с места, последовав на кухню в поисках булочек от Миссис Хадсон. Аппетит после вечерней болезни разыгрался жутко.
— Уже проснулся? — задал вопрос Джон, прикрывая газету и мельком глянув на вставшего Шерлока.
— Очевидно, — мотнул кудрями гений, наливая ещё теплую воду из чайника в кружку. — Чай?
— Пожалуй, — кивнул Ватсон, откидывая газету и следуя на кухню, занимая своё привычное место за столом. — Как твоё самочувствие?
Шерлок закатил глаза, ставя перед Джоном кружку с чаем без сахара. Залив и свой пакетик, детектив сел за стол, притягивая к себе ноутбук Джона, почему-то находившейся здесь. а не в комнате владельца. Вот ещё одно подтверждение того, что доктор плохо спал сегодня, однако Холмс решил ничего по этому поводу не спрашивать.
— Лучше, — буркнул детектив, пока пальцы скакали по клавиатуре. Он уж достаточно здоров для того, чтобы продолжить работу, поэтому глаза скакали по новостным строчкам, выискивая что-то интересное.
Джон постучал пальцами по столу, не понимая, как теперь подобраться к своему соседу. Тот снова опустил свой железный занавес, скрываясь за холодностью и равнодушием, а доктор желал говорить не с таким Шерлоком, который погружен целиком и полностью в работу, отгородив себя от всех вся (каким он кстати обычно и бывает), а с таким, кто умеет любить и чувствовать, потому что именно такого детектива доктор видел вчера, изнывающего от вируса в организме и вываливающего все свои истинные мысли наружу. Потерев виски, Ватсон решил идти в наступление, иначе из детектива не вытащишь ничего даже клещнями.
— Я тоже люблю тебя, Шерлок.
Звуки печатания резко прекратись, а консультирующий детектив стал почти деревянным, настолько напряглись его мышцы, словно у лани перед бегством. Подняв глаза, Холмс проследил, как военный поднимается со всего места и подходит прямиком к кудрявому, смотря на того пристально и требовательно.
— Джон, я… — выдохнул Шерлок. Этот момент нужно запечатлеть, ведь не каждый день увидишь растерявшегося консультирующего детектива. Губы доктора изогнулись в усмешке. Паршивец, он ничего не забыл, только притворялся, что не в курсе того, что именно говорил при лихорадке. Понадеялся на забывчивость доктора Ватсона?
Взяв родное лицо в свои ладони, Джон не позволил остальным словам вырваться из уст лучшего друга. Он прикоснулся к желанным губам, на которые побоялся бы даже посмотреть при любых других обстоятельствах, однако теперь всë иначе. Шерлок Холмс, сдержав удивленный вдох, опустил дрожащие пальцы на талию Ватсона, позволяя себя впервые поцеловать. Всë время это было ненормально, но Джон перешагнул черту, за которой частица «не» уже не имела никакого смысла.