Куротсучи со вздохом отложила в сторону карту и, потягиваясь, поднялась с кресла. Недавно законченная миссия давала о себе знать, спать девчонке хотелось неимоверно, и сидела она сейчас, наверное, чисто на силе воли и максимализме тринадцатилетнего подростка. Она уже опустила руки и разворачивалась к креслу за измятым куском карточной бумаги, когда тот внезапно упал на пол от громкого хлопка в коридоре. Вздрогнув, куноичи быстро подобрала карту и, попутно сворачивая ту в свиток, зашагала туда. Не успела она, однако, достичь коридора, когда оттуда чуть ли не вылетел… закопчённый Дейдара и вихрем промчался мимо неё, ругаясь последними словами.
— Дейдара? — проводила его взглядом девчонка, от удивления забыв добавить “братец”, тут же кидаясь следом и перепрыгивая через табурет, который на эмоциях пнул напарник. — Что случилось-то? — сдерживала улыбку она.
— А то ты не видишь! — зло донеслось из ванной, откуда скоро послышался и шум воды.
— Ну, вижу-то я вижу, что ты опять что-то перемудрил с бомбами… — покивала в ответ Куротсучи и уже не скрывая ухмыльнулась, останавливаясь в коридоре, из которого шла дверь в ванную.
— У меня не получается, чёрт возьми! Ну ничего, эта техника у меня ещё попляшет, вот увидишь, и я вообще подорву тот полигон к хвостатым, мм!
Улыбка и едва сдерживаемый смех внезапно просто… пропали, уголки губ опустились, а взгляд потяжелел. Посмотрев себе под ноги, Куротсучи немного помолчала, чувствуя, что вместо смеха хочется наорать на подрывника, чтобы он увидел хоть что-то дальше своего носа и любимых бомб. Раньше он не был таким зацикленным на одном взрыве… хотя почему? Дейдара всегда был зацикленным. Он всегда нуждался в том, чему мог бы отдать душу. И, кажется, этот безумец нашёл то, что искал.
— В последнее время, Дейдара-нии, — вздохнула куноичи, — ты только о своих бомбах и твердишь.
Кажется, её он уже не слышал: таки залез под душ, а шум воды с лихвой перекрывал её голос. Покачав головой, Куротсучи развернулась и скоро уже сидела в том самом кресле, с которого не так давно встала. Сон как рукой сняло, а карта измялась пуще прежнего: она сжала её в кулаке, когда говорила Дейдаре последние свои слова. Расправляя бумагу и заново складывая от нечего делать, куноичи после обвела зал взглядом.
Все знали, почему Куротсучи звала Дейдару братом. Между ними никогда не велось уз крови, они из разных семей, от разных родителей, разных статусов, они вообще не должны были так близко познакомиться. Но одна ночь решила всё за них. Китсучи здесь, именно в этом зале, рассказывал дочери и приёмному сыну, как однажды их предал Скрытый Лист подобно тому, как этот самый Лист предало спустя три года Облако. Супруги-подрывники ценой собственных жизней отразили нападение и защитили своего сына, Дейдару, единственное, что от них осталось. Китсучи всего лишь нашёл его, когда отряды искали выживших, мёртвых и смертельно раненых среди гражданских, неготовых к предательству так и не ставшей союзником Деревни. Они, тогда ещё сопливые дети, узнали обо всём этом здесь, сидя на ковре и с открытыми ртами внимая каждому слову взрослого. Тогда они чувствовали себя героями какой-нибудь боевой манги, а Дейдара этой истории только… обрадовался.
Это сейчас они понимали, что таким историям никто и никогда не радуется. А детьми воспринимали мир как одну большую сказку.
Кажется, эта сказка начала рушиться.
Поток уже почти бессвязных мыслей, которые всё-таки захватывал сон, прервал очередной стук двери о наличник, и только тогда куноичи заметила, что вода уже давно не шумела. В комнату вошёл Дейдара, накинувший на копну густых светлых волос белое полотенце, в одних штанах, босиком и с голым торсом. Куротсучи давно уже оценила его тело — тренированное. Только старалась о пошлостях не думать, что более-менее получалось, в конце концов, воспитание сыграло свою роль.
— А, с лёгким паром, — полусонно отозвалась Куротсучи, мельком глянув на него и вновь тупо уставившись в окно.
За ним уже вечерело, а тени длинными росчерками пересекали улицы. Дом их находился на оживлённой улице, которая шла как раз рядом с центральной рыночной, а потому людей здесь всегда гуляло уйма. Вот и сейчас мерный людской шум пробивался внутрь, монотонно наполняя тишину.
— Я спать, — с этими словами подрывник направился к лестнице, что вдоль стены поднималась на второй этаж, когда Куротсучи вяло прокомментировала:
— С мокрой головой? Ну-ну, наутро я тебя расчёсывать не собираюсь.
— Хм, больно надо! — На самом деле он только пару раз доверил ей свои волосы.
— Тебе правда, — резко развернувшись к братцу, встав на кресле на колени и облокотившись о спинку, заговорила внезапно куноичи, и в глазах её лихорадочно заблестел интерес: — Тебе правда так нужна эта техника, Дейдара-нии?
Парень, вытирая нижние локоны, оглянулся на подругу и просто кивнул, сейчас занятый несколько другим делом. Остановившись у самого подножия лестницы, он на взгляд Куротсучи пояснил:
— Я стану сильным ради моего искусства, мм! Я нашёл способ соединить взрывы и скульптуру! Ты же знаешь, Куротсучи, что я тут тебе всё объясняю? Ты вроде как не дура, насколько я помню.
— А ты, насколько помню я, всегда был дураком.
В ответ весело фыркнули:
— Иди ты.
— Пошли мы, — улыбнулась она, лихо спрыгивая с кресла, но чувствуя, что уже действительно пора на боковую, добавила: — спать.
На втором этаже и находилась их спальня, которая ранее была обычной детской. Комнату, когда дети выросли и стали подростками, просто переоборудовали и менять ничего не стали. Пока Дейдара задумчиво оценивал уже готовые изделия и сушил волосы полотенцем и чакрой, Куротсучи быстро переоделась в ночную пижаму, после юрко ныряя под одеяло. Вокруг сомкнулась на первый взгляд кромешная тьма, которая по мере привыкания быстро рассеивалась, а тело ощутило такую долгожданную расслабленность, что губы девчонки растянулись в блаженно-довольной улыбке. Она была готова уставать так каждый день только ради этого чарующего ощущения…
— Дейдара-нии, — вынырнула она из-под одеяла, кидая на брата задумчивый взгляд. Он уже лежал ничком на кровати, прикрыв голову полотенцем и ткнувшись лицом в подушку. Оттуда донеслось неясное мычание, которое Куротсучи привычно перевела как «Ну чего тебе, мм?». Ухмыльнувшись шире прежнего, куноичи поинтересовалась: — Зачем тебе эта техника?
Брат едва не подпрыгнул от неожиданности и резко посмотрел на неё так, что полотенце с головы слетело на подушку:
— Куротсучи, это ты так тонко издеваешься надо мной, да?
— Издеваюсь, — довольная эффектом, кивнула ему она, в следующий миг со смехом прячась за одеялом от подушки. — А вообще, брат, — выглянула она оттуда, беря в руки подушку Дейдары и метко возвращая адресанту, — не думаю, что запретные техники стали запретными просто так.
— Не держи меня за дурака, я тоже так не думаю, мм, — устраивая подушку на кровати, заявил ей парень, после перекидывая сырые волосы на одно плечо и перехватывая концы полотенцем. — Но ради искусства можно пойти на всё!.. — и не говори, что не понимаешь это, Куротсучи.
— Ты со своим искусством скоро с катушек съедешь, это я тебе гарантирую, — с усмешкой заметила она, поудобнее устраиваясь на кровати и прикрывая кулаком зевок. — А теперь… спа-а-ать… Не тебе, Дейдара-нии, тебе ещё голову сушить. Не хочу проснуться завтра и увидеть чучело с орлиным гнездом на голове, — фыркнула она, в очередной раз прячась от подушки, за которой брат уже топал сам.
Следующий день выдался выходным, а ещё у них имелись деньги с выполненных заданий, и в полдень оба стояли на дальнем тридцать втором полигоне, что скрывался за острыми, как пики, скалами, чёрными клыками уходящими в небо. Вокруг было пустынно, сплошь камень с редкой порослью деревьев. Куротсучи фыркнула:
— Для твоих взрывов, братец, самое то. Разве что обвал тут нам не устрой, не то старик взбесится.
— Вот не занудствуй, Куротсучи, ничего ему с обвала не сделается, мм!
— Верно, — кивнула она, скрестив руки на груди. — Сделается нам. Поверь, старик знает, что лучшее для тебя наказание, — усмешка, — это оставить без миссий.
— Он не посмеет, я один из сильнейших, да.
Куротсучи знала, насколько бесполезно его в этом переубеждать.
— Ох, ладно, давай уже тренироваться, и ты мне обещал показать эту технику! — отпрыгнув на несколько метров назад, куноичи встала наизготовку напротив готового к бою подрывника.
Дейдара умел взрывать так давно, что иной раз казалось, что он и вовсе с этим родился. Естественно, все, включая его самого, понимали, насколько это не так, но мнение от того не менялось — Дейдара талантлив. Родись он во времена Великих Войн, и ему была бы уготована судьба легендарного шиноби, наподобие Скорпиона Красных Песков, сейчас же его силу тщательно скрывали, да и сам подрывник не спешил извещать врагов Родины о своих способностях. Куротсучи понимала всё это, когда уклонялась от летящих в её сторону камней, которые при контакте с чем-либо мгновенно детонировали.
— И чем твоя новая техника будет отличаться от нынешней? — отмахиваясь от дыма, выходила на свежий воздух куноичи, останавливаясь напротив довольного и всё же немного закопчённого подрывника. — Брат, нам обоим опять нужен душ!
— Я первый, мм, — и, не дав подруге поспорить, продолжил: — А насчёт техники… Она не новая, она очень старая, я нашёл её в хранилище клана, когда меня знакомили с предками, и так вот… Ты же видела, как взрываются нынешние мои бомбы? Только при контакте с другим предметом. А техника позволит управлять временем взрыва, то есть и местом! Я смогу управлять бомбами, ты это себе представляешь? — в глазах его светилось неподдельное восхищение. — И я смогу творить! Творить взрывы куда более прекрасные, чем эти! Бомбы же могут быть чем угодно, и у меня это будет глина, мм!
— И твои творения? — Детское увлечение лепкой из пластилина переросло в серьёзное занятие глиняной скульптурой уже давно. Одну из его фигур однажды даже забрали на выставку, чем юный скульптор очень гордился.
— Да, мои творения, мм! — энергично кивнул ей брат.
Потом они оба, дождавшись ночи, проникли к хранилищу клана подрывников, последним из которых остался Дейдара. Сняв с подставки масляную лампу, парень поджёг фитиль и скоро освещал им дорогу. Вокруг царила тишина, шум ночной жизни доносился как будто из другой вселенной, такое чувство было у Куротсучи, когда она с братом спускалась вниз в подвал. Неужели там и правда хранилище, удивлялась она тогда, ведь любые документы в таком месте давно бы отсырели и сгнили, если бы помещение не содержалось в сухости.
— Вот! — ткнул пальцем в большой синий свиток Дейдара.
Ниндзя подошли к полке, и подрывник, с секунду посмотрев на него, повернулся к Куротсучи и протянул ей лампу:
— Подержи.
Она подчинилась, наблюдая за тем, как напарник достаёт с полки свиток, после быстро разворачивая его прямо на полу, не особо заботясь о чистоте внешней его стороны. Дейдара быстро заводил пальцем по бумаге, после парой жестов поманив Куротсучи к себе. Поставив лампу поближе к тому куску текста, которым сейчас они собирались заняться, куноичи устроилась рядом с названым братом, склонившись над свитком так, что их макушки едва не соприкасались, а дыхание смешивалось.
— Эта техника немного модифицирует тело, но это мелочи… — бормотал себе под нос парень, когда Куротсучи указала ему на этот момент.
— Рты на груди и ладонях… Дейдара, тебе точно это нужно? — с сомнением покосилась она на него, после возвращаясь к изображённому на бумаге человеческому телу.
Техника не сразу, постепенно изменяла структуру системы циркуляции чакры в районе ладоней и груди почти напротив сердца, немного правее него. Рты не соединялись с пищеварительным трактом, однако это не мешало им выделять слюну и растить зубы. Куротсучи старалась не вспоминать, насколько подобные вещи аморальны, хотя чувствовала, как такое ей претит. Такого рода извращения над собственным телом не могли быть придуманы нормальным человеком… Кто вообще создал эту технику?
В конце описания техники, куда они из любопытства заглянули, нашлась приписка-подпись: «“Для птиц высокого полёта”, Тсукури-но Датара».
Спустя несколько часов Куротсучи зевнула:
— Может, пойдём уже домой? — Ответа она, однако, не дождалась. Поморгав, она посмотрела на брата, но Дейдара её попросту не услышал. В его взгляде плескалась… такая увлечённость, такое вдохновение. Эта идея захватила его с потрохами. Дейдара был где угодно, но не здесь, не с ней рядом. Его мысли витали где-то далеко… и Куротсучи не стала ему мешать.
Никто не заметил, когда царство сна утащило их в свои недра, но наутро оба проснулись едва ли не одновременно. Лампы хватило на всю ночь и утро, а свиток каким-то неведомым чудом остался в целости и сохранности, и уснули юные шиноби, слава богам, не на нём, иначе, Куротсучи была уверена в этом, подвалу этому не миновать судьбы взорваться. Из-за этой своей идеи Дейдара стал несколько нервным. Иногда он будто напрашивался на то, чтоб на него просто и от всего сердца наорали.
Усмехнувшись этим своим мыслям, девчонка с дерзким озорством смотрела, как просыпался названый братец. Поначалу он походил на сонную муху, потом во взгляде его мелькнуло осмысление, и в следующий миг подрывник уже засыпал снова и разлёгся бы прямо на свитке, не вмешайся вовремя она, Куротсучи. Со смехом, ворчаньем и зевками, но они встали, прибрались за собой и скоро уже возвращались домой. Мимолётно оба ловили на себе удивлённые взгляды прохожих, но не обращали на это внимания. Дейдара увлечённо и целеустремлённо смотрел перед собой, так же стремительно шагая, нет, летя вперёд:
— У меня всё получится, мм. Иначе и быть не может!
Куротсучи знала, что у Дейдары всё получится. Ведь когда бывало по-другому?
— Да, получится, — повторил снова он будто бы самому себе и сжал руки в кулаки, — у предка моего Датары ведь получилось.
Когда они только-только прочли в свитке подпись создателя техники, Дейдара назвал этого Датару гением, а Куротсучи про себя нарекла его больным на голову. Но она не оставляла брата одного, помогала ему в освоении техники, несмотря на сомнения, которые с каждым днём лишь крепли. Непрестанные тренировки с элементом взрыва, гневные выкрики на неудачи и клятвенные обещания непременно сделать то, что не получается сейчас, идеально.
— Да оживай ты, чёрт! — психовал шиноби, когда пытался заставить глиняную птицу двигаться.
— Хотя бы взмахни крыльями… — уже клевал носом он, продолжая тренировку. Куротсучи тогда еле утащила домой этого упрямца, впервые в сердцах выпалив, что надо было родиться мальчиком, чтобы не пытаться сравниться с мужской силой сейчас. Ей помогло лишь то, что Дейдара страсть как хотел спать и почти уже засыпал.
Но не обошлось и без отчаяния, чёрной, поглощающей душу безнадёжности.
Однажды Дейдара вернулся совершенно разбитый. Отец в тот день пропадал на миссии, а дед и так ночевал всегда в резиденции, и встречать Дейдару вышла одна лишь она. Пусть и ниндзя, пусть и сильный, сейчас он еле передвигал ногами, а во взгляде его поселилось отчаяние, с каким он и посмотрел на неё:
— У меня ничего не получается, Куротсучи…
Это было… так странно. Слышать такие беспомощные слова от братца Дейдары. Поначалу в это просто не верилось, она только озадаченно нахмурилась и переспросила:
— Не получается?
— Ничего не выходит, Куротсучи… — закрыв за собой дверь, он упёрся в деревянную поверхность лбом и несколько раз постучал им, явно желая набить себе шишку.
— Д-Дейдара-нии, — быстро подойдя к нему, куноичи, мягко коснувшись плеча, оторвала его от двери. — У тебя всё получится, просто нужно время. А сейчас тебе нужен отдых. Пошли, я как раз чай недавно поставила…
Только он будто последних слов не слышал и смотрел словно сквозь неё. Такой взгляд напугал Куротсучи, причём не на шутку. Это было непохоже на братца Дейдару, всегда активного, энергичного, полного решимости достичь цели, а сейчас… потерявшего надежду, уставшего. Она просто не узнавала его.
— Дейдара? — Куноичи и моргнуть не успела, когда оказалась у него в объятьях, удивлённо уставившись перед собой от шока. А он шептал ей на ухо… а ей ли?
— Я знаю, что всё получится, я просто это знаю, но… сейчас не получается, чёрт… Просто ничего не выходит, мм.
Впервые Куротсучи поблагодарила всех за принятое когда-то давно решение стать ниндзя, сейчас ей очень помог вернувшийся быстро самоконтроль. Она просто обняла брата в ответ, чувствуя, что он не пожалел её кости, сжимая со всей своей уже немаленькой силой. Про себя она улыбнулась, всё-таки Дейдара, что стоял пред ней мгновенье назад, оказался всего лишь миражом. Дейдара, потерявший надежду и целеустремлённость, — не Дейдара.
Куротсучи усмехнулась в ответ:
— У такого, как ты, брат, просто не может не получиться.
Этих слов хватило, чтоб её отпустили и скоро скрылись на кухне, где уже горел свет:
— Ну и где тут твой чай, мм? — Она со смехом развернулась в ту сторону:
— Я смотрю, ты уже пришёл в себя, Дейдара-нии!
И как всякий творец, он всегда был собой недоволен.
— Слишком рано взрывается, мм! — Это было, когда Дейдара метнул в скалу какую уже по счёту глиняную птицу.
— Чёрт, она вообще не взорвалась! — Первое ожившее крылатое творение просто врезалось в камень и мёртво упало наземь. Это мгновенно вывело подрывника из себя.
— Получилось!!! — грянуло на весь полигон сразу после первого прогрохотавшего по горам взрыва.
Вот только истощённый, он почти сразу после этого без сознания рухнул на землю. Куротсучи с вскриком кинулась к нему, быстро переворачивая на спину и шлёпая того по щёкам, но… через несколько секунд она успокоилась. Дейдара спал. Все эти четыре месяца он ни дня не прожил без мысли о цели и сейчас её достиг. Он… был счастлив. Улыбнувшись, Куротсучи ласково провела рукой по спутавшимся светлым волосам.
А потом со вздохами потащила тяжёлого парня домой:
— Всё-таки надо было родиться парнем…