Say it little slut

— Ну давай, скажи это! — слышит парень жесткий мужской голос в приказном тоне.

Он лежит на кровати с мягкими простынями с завязанными глазами и прикованными руками к спинке кровати. Ветер, что проникает сквозь открытое окно, приятно холодит оголенную кожу. Он обволакивает тело молодого парня, даря легкое наслаждение, ведь ясная ночная погода восхитительна. Юноша только улыбается губами, проводя по ним розовым язычком.

— Трахни меня, — произносит парень нежным голосом.

— Какая же ты сладкая шлюшка, Пак Чимин, — говорит первый парень, подходя ближе к кровати.

— Сладкий здесь только ты, Юнги, — тянет последнее слово Чимин, закусывая нижнюю губу и поворачивая голову в сторону, где, по его мнению, должен стоять его парень, его любовник.

— Так, давай, скажи это еще раз, — Пак чувствует, как кровать провисает в том месте, куда взбирается Юнги, шепча свои слова.

— Трахни меня так жестко, чтобы остались синяки на теле, чтобы я завтра встать не смог, — выпаливает парень, отодвигаясь от подушки, что его руки начинают ныть от напряжения.

— Ты сам напросился, — пошло ухмыляется мятноволосый парень, подбираясь к Чимину и нависая над ним.

Юнги едва касается чужих пухлых губ, проводит по ним юрким языком, чувствуя вишневый вкус блеска, но не целует. Отодвигается. Парень слышит разочарованный голос Пака, но спускается ниже, к шее, оставляя мокрые поцелуи, которые плавно переходят к покусываниям, а позже — к красным отметинам. Юнги нравится смотреть на их присутствие на теле Чимина, как они расцветают, что после того, как сходят, охота поставит их заново. И сегодня как раз такой раз. Парень видит по реакции, что Паку хорошо, что он выгибается, требуя внимания ко всему телу, в том числе и к вставшему члену. Но Мин непреклонен, он будет действовать в своем ритме как только ему вздумается. Только он сегодня ведет. Юнги нравится видеть такого податливого Чимина, который обычно возникает, спорит по любому поводу, а Мин прощает. Но только не сегодня, не в этот раз.

— Ну давай же, — просит умоляет Чимин, но Юнги только запускает руку в рыжие волосы и тянет их назад, шепча хриплым голосом:

— Молчи, сучка, сегодня только я делаю что хочу.

— Обожаю, когда ты так говоришь, — усмехается Пак, снова облизывая губы, радуясь, что блеск накрасил в несколько слоев.

Юнги слегка подвисает, потому что не перестанет восхищаться губами Пака, ведь они слишком совершенны для этого мира, отдельный вид искусства, восьмое чудо света. Но он едва касается подушечками пальцев груди Чимина, как тот выпускает громкий выдох, а Мин полностью кладет ладони и медленно проводит по разгоряченной коже. Наклоняется, опаляет теплым дыханием и целует правый сосок, заставляя парня под ним стонать, а после проводит по ним языком, а со вторым играется пальцами. Чимин уже перестает себя контролировать — учащенно дышит, слишком громко, выпуская редкие стоны и заставляя Мина напрягаться и возбуждаться, хотя член так и ноет в джинсах. Но сейчас он непреклонен, хочет заставить Чимина умолять. Однако держаться сил уже нет, а подкаченное тело цвета сладкого меда, которое мягко оттеняется в приглушенном свете ночника.

Мятноволосый не выдерживает, спускается по прессу прямо к лобковой части, целует вставший и ноющий орган.

— Юнги, давай, умоляю, — жалобно просит Чимин, который сдерживается из последних сил. Ему хочется ощутить Юнги полностью, не может терпеть. Хочет ощутить его член в себе, но тот будет его мучить долго, наслаждается потому что. Давно понял это.

Мин только целует чужой член, доходя до головки, проводя по нему языком, слизывая естественную смазку. Бедра так и поднимаются вверх, желая, чтобы орган получил больше внимания. Чимин разводит ноги в стороны, давая разрешения и умоляя одновременно. Он приглашает парня, давая зеленый свет, хочет потому что. Но Юнги не действует, только просто целует его член, дразня, а Чимин не может стерпеть. Он открыто, не скрывая и не подавливая, стонет. Из-за чего дышать становится сложно, что губы, находясь в блеске, пересыхают, которые он смачивает, ощущая вишню. Думает, что теперь не сможет нормально воспринимать эта ягода, но пальцы Юнги проходятся по всему органу, и парень забывает, о чем думал до этого, выпуская изо рта сладкий и громкий стон.

— Умоляю, войди в меня. Трахни уже наконец!

— Ты еще не готова, маленькая шлюшка, — глухо смеется Юнги. — Тебя надо растянуть.

А Чимин уже не может. Он слышит, как Мин отодвигается и раздевается. И даже рад услышать застежку молнии, потому что этот звук - услада для ушей, особенно, сейчас когда так и хочется отдаться. Снова кровать прогибается. Звук открывающего тюбика. Холодная смесь касается анального отверстия, а после — боль и наслаждение. Чимин блаженно выдыхает. Закрыл бы глаза, если бы они и так не были бы закрыты черной повязкой, через которую ничего не видно. Юнги растягивает одним пальцем, Пак насаживается сам, прося большего. Но Мин не дает, не позволяет, держится до последнего — пока отверстие не растягивается достаточно, чтобы просунуть второй палец. И он проталкивает, двигает чуть чаще, пытаясь найти простату, знает, что Чимину с этого сносит крышу. Находит, а после Пак выгибается дугой, разнося по квартире то ли полу-крик, то ли полустон, и только прикованные руки удерживают парня. Юнги вынимает пальцы, еще раз смачивает их смазкой и добавляет третий палец, одновременно наклоняясь над Чимином, оставляя нежные мокрые следы.

Мин терпит из последних сил, хотя член изрядно ноет, а парень глядит на такого податливого Чимина, от того, как тот стонет, как выгибается, понимая, что от его рук, как капли пота стекают по разгоряченной коже, которые Юнги сцеловывает, учащенно двигая пальцами внутри Пака, растягивая его максимально для себя. Хочет свободно войти потому что.

— Юнги… — шепчет юноша, — Прошу… Я… готов… Трахни…

И для Мина это звучит как самое лучшее признание в любви, которое только может быть на свете. Он видит зеленый свет, который мерцает неоном в ночи, оповещая всех. Юнги вынимает пальцы под разочарованный вздох, смазывает свой член, подстраивается и входит до упора, отчего стон застревает в горле Чимина, не выходит наружу, ведь воздух поступать перестает. Он упал бы обессиленно на подушку, но резкий толчок не дает это сделать. Его тело тянется к Юнги, но тот не продвигается, только сильнее разводит ноги любовника, выходит и вновь входит. Толчки резкие, сильные, редкие до упора. Он дразнит Пака, а тот двигается навстречу, подмахивая бедрами.

Юнги резко ударяет по ягодице, оставляя след свой руки, на что Чимин шипит, но издавать стоны не перестает. Мин зачесывает рукой мокрую челку назад и наконец касается губ Пака. Целует нежно, осторожно, давая резкий контраст с сильными толчками. Чимин же отвечает яростно, страстно, кусает до крови так, что Мин вновь шлепает по тому же месту, шепча: «за то, что укусил». А Пак только вновь кусает, ощущая, как металлический вкус смешивается с вишневым. Прекрасный контраст думает, улыбаясь. Юнги выпускает язык, давая волю ему творить все что хочет во рту рыжеволосового юноши. А тот и не сопротивляется, хватается за металл над головой и отвечает тем же.

Редкие и сильные толчки сменяются на учащенные. Они перестают выбивать весь воздух из легких, потому что его там уже нет. Пульс подскакивает, кажется, что его даже слышно в другом доме, как и стоны двух парней. Один из которых заходится высокими нотками, а второй — гортанными, от которых Чимина кроет больше, чем от стимуляции простаты. Юнги разрывает поцелуй, мажет губами по губам только, вкладываясь всей силой на толчки.

А его член, находящийся внутри Пака, который буквально горит, ощущает по стенкам внутри это даже. Мин дышать забывает, снимает повязку с Чимина, что тот сначала щурится, а потом устремляет карие глава на парня над собой.

В тех видна только похоть, желание и страсть. Она распространяется по всем клеточкам тела, даря нестерпимые ощущения, от которых Юнги берет Чимина за бедра и начинает насаживать на свой член, не давая тому шанса. Но Пак не против. Он доверился этому парню, позволил ему сначала хозяйничать в своей жизни, а потом в своем теле. Он полностью ему доверяет. Поднимает глаза на потолок, чувствуя, как об ягодицы ударяются яйца, разнося пошлые звуки по всей квартире, если не весь квартал. Синяки будут, но Чимина это не заботит. Для него сейчас самое главной — Юнги, его пальцы, которые по-хозяйски держат бедра, его член, которые стимулирует все, что только может. Ему важен свой голос, который разносится, ударяется о стены и возвращается обратно. Ему важен Юнги, у которого вена вздулась на шее от напряжения. Пак смотрит мутным взглядом, хочет прикоснуться к молочной коже, провести по ней языком, но не может.

Толчки становятся еще более яростнее и сильнее. Они выбивают все мысли, все, что было «до». Осталось только настоящее. Только оно и важно. Чимин на пределе, видит по трясущемуся члену. Несколько толчков, и он кончает с протяжным и громким стоном, падая на подушку. Чувствует, как его продолжают натягивать на член. Несколько толчков, и Юнги кончает внутрь, наваливаясь на Чимина сверху, еще несколько раз толкнувшись. Они оба тяжело дышат, переводят дыхание. Им обоим хорошо. Пак даже перестал чувствовать напряжение в руках, как и разведенные ноги. Будто так все и должно быть. Хотя в действительно так и есть. Все на своих местах.

Чимин — пассив, Юнги — актив. Чимин, лежит с разведенными ногами, Юнги — между ними на его груди. Чимин — хочет еще, Юнги тоже. Но пока переводят дыхание.

— Маленькая шлюшка хочет продолжение, — сиплым голосом говорит Пак.

— Ненасытная маленькая шлюшка, — глухо смеется Юнги, приподнимаясь.