– Зефир? – Даби щёлкнул зажигалкой, устраиваясь удобнее на небрежно раскинутом пледе.
Зажатая в подмышке упаковка зефира плюхнулись на бедро. Поддавшись рекламе, они обошли все более менее большие универмаги 24/7 и достали ту единственную пачку с надписью "сожги меня".
Даби поднял бровь, потом вторую, нехитро играя ими, уставился прямо на Кейго. Может, не совсем честно, потому что глаза врезались в красные, мятые шорты, чуть выше, в загорелые плечи, а вот всего Таками не захватывали.
То, что он сидит с приоткрытом ртом, дошло не сразу, только когда Таками со смешком опустился на корточки, щёлкнув по подбородку. Даби недоумённо клацнул зубами, но взгляда не оторвал.
Было что-то небрежно чарующие в мягких движениях. Здесь Кейго был другим, можно поклясться, как только они свернув отдых уедут обратно, пересекая городскую черту, Таками вновь станет серьёзным.
Он не будет зарывать пальцы в песок, не станет рисовать тени смайликам, та лёгкость, на которую засматривается Даби исчезнет в одно мгновение, заставляя думать, а не псих ли он?
– Сначала речка, – Кейго насупился, а потом снова рассмеялся, чёрт его знает чему.
На его шее висел чехол с новеньким Айфоном, любовно поглаживаемый каждые несколько минут. Таками времени зря не терял, наводя камеру на Даби, только и делал, что ловил, ловил чужие позы.
Вот Даби смотрит на солнце, вот тень от листьев красиво падает на шею, вот те самые, выведенные хлипкой палкой смайлики у их теней.
Сопротивляться было бесполезно. Кейго не вёлся, для него фраза "фотографировать - не любить" считалась самой глупой на свете, а когда он ловил удачные кадры Шигараки, отрицать переставали все.
Даби повёл плечом, лишь бы не поднять уголок губ, и отвёл взгляд. Таками выглядел слишком расслабившимся, таким мягким в солнечных лучах, что не удивление будет, если Даби разнежится.
Сзади слышится шаркание, громкое ворчание, а потом в него летит полотенце, тюбик крема, пакет с чем-то шуршащим и, видимо, солнцезащитные очки.
– Ненавижу лето, – усталый голос Шигараки в миг разрушает устоявшуюся атмосферу отдыха.
Он несёт за собой поднимающийся ветер и запах горелых сосисок, даже лягушка бежит мимо, скрываясь всё дальше.
Истинный работяга, время даже на пляжный день не освободил. Даби скидывает с себя все вещи, Ястреб подскакивает ближе, утягивая Томуру на себя.
– Успел намазаться?
– Мне чтобы не сгореть, пару тюбиков вылить придётся.
Кейго корчит недовольную мину, дует щёки, но, Шигараки никак не реагирует. В его глазах усталая чернота и отсутствие желания находится хоть где-то, кроме кровати.
В голове Даби едкие комментарии про вампиров и пара замечаний про распорядок. Но озвучивать он их не берётся.
Трудоголизм в случае Шигараки не излечим, как и упорное непонимание подколов.
Таками обвивает руками талию Томуры, закидывая подбородок на плечо, ловит глазами Даби, раскрывая ладонь:
– Дай сюда, – он зыркает в сторону крема, и ждёт, пока тот полупустым попадёт к нему, – хотя бы нос да щёки тебе мазнём, слезет, будешь бурчать ещё неделю.
В ответ снова тишина, его не удостоили и словом, зато, отговаривать не стали, и, с детской улыбкой, Кейго выдавил небрежную белую кучку себе на руку, следом бережно касаясь чужого лица.
Клякса на носу, пятнышко на щеке, полоска на лбу. Шигараки устало выдыхает, закатывая глаза, когда Кейго оставляет мазок над губой, в той самой маленькой ямке, а потом растирает собственными губами.
Это не поцелуй, пока ещё нет, но Даби, кряхтя, поднимается и подходя ближе, красноречиво указывает на тюбик, быстро оказываясь измазанным сам.
Ястреб ретируется на шаг назад, оценивая свою работу. Подхватывает крем, щурится, выискивая стойкость. Удовлетворённо мычит сам себе, кидает его в общую кучу, и бежит к воде.
Его провожают две пары глаз, не спеша присоединяться. Проследив за тем, как Кейго прыжком разворачивается к ним, а потом спотыкаясь летит в прохладную воду, поднимая волны, Шигараки тихо, отрывисто рассмеялся.
Что-то было в этом плеске, в том, как пролетающие рядом чайки резко поменяли маршрут, в том, как из воды то и дело показывались руки, а Кейго, смеялся и барахтался.
– Говорят, что птицы грациозны, – подмечает Даби, выуживая сигарету из недр карманов.
– Не о нашей пташке речь, – Шигараки отводит взгляд, потирая себя за плечи.
Тыльная сторона ладоней прохладная, а плечи горячие. Неприятно покалывает до локтей, пока на предплечья не ложатся две сырые руки.
Шигараки не улыбнулся, его губы даже не дрогнули, но, Даби почувствовал, как тот дрогнул.
– Я скучал, обними меня, Керриган? – он заслонил собой солнечные лучи, но Томура и не подумал благодарить, только фыркнул, когда сигаретный дым полетел в его сторону.
Сморщился едкому запаху, заменяющему речной, и, недолго размышляя, ущипнул Даби за бок, в отместку за серое облако дыма, так плохо подходящее погоде.
Он потянулся к Даби, заменяя сигару своими губами и на довольное мычание, не размениваясь, кинул её в песок.
– Твой вкус - дерьмо, – заключил он, быстро чмокнув недовольно скривившиеся губы.
Даби закатил глаза, отходя к их полотенцу, по дороге стягивая с себя футболку. Жарко, но, щеголять до пляжа светя открытым верхом из них мог только Кейго. Павлины, они такие, Даби уверен, Таками нехило тешил своё его, когда каждый второй оборачивался в их сторону.
Давно пора бы перестать удивляться, потому что каждый первый их знает, в таком то селе, слух о проколотом соске Даби разлетелся быстрее, чем он успел пѳохвастаться, а тут неординарный, не влезающий ни в одно закрепившееся понятие, конечно на Кейго будут таращиться.
– Ну же, где застряли! – из воды выныривает золотистая голова, Таками кричит громко, оглушая рыбу в радиусе нескольких километров.
Он брызжет воду в их сторону, совсем не расстраиваясь, когда её ветром сдувает ему же в лицо. По детски отплёвывается, ещё несколько раз бьёт ладонями по поверхности, и уходит под воду, не дожидаясь ответа, махнув рукой на противных компаньонов.
Шигараки не видит, но он уверен, что Кейго закатил подведённые глаза, и, может, удручающе вздохнул. Он любил так делать, профилактики ради.
– Я на берегу посижу, – куда-то в даль отвечает Томура, кидая под себя мятое серое нечто.
Даби выгибает бровь, но его реакция не производит никакого впечатления, её не замечают. Его игнорируют, продолжая сверлить взглядом воду. Она достаёт до кончиков пальцев на ногах, и Шигараки вытягивает ноги, не двигаясь ближе.
Вода приятно контрастирует с плюс сорок на суше, с раскалённым песком даже в тех местах, которые омываются. Он бы с радостью так и остался сидеть, отключая мозг, позволяя бульканью и шуму листвы выгонять мысли из головы.
– Кейго всю дорогу жужжал про фильм, – Даби подходит ближе, снова любезно прикрывая солнце – говорит, поцелуи под водой выглядят горячо.
Его рука лежит на плече Шигараки, чувствует, как тот напрягается.
– Я не умею плавать.
И тишина.
Даби слышит, как недалеко плещется Таками, фоном что-то кричит, видимо, снова манит к себе, нетерпеливая птичка. Но, он не знает, что сказать.
– Да ладно, – вырывается раньше, чем он успевает подумать.
Но Шигараки не смеётся, медленно, тяжело кивает, не сводя глаз с воды.
– А по-собачьи?
– Нет.
Вот они и приплыли.
– Тебя чё, в детстве не выкидывали в речку? – присвистывает Даби, вспоминая методы отца.
– Я не ходил на речку, – тот спокойно отзывается в ответ, а следом, вскрикивает, – жить надоело?!
Шигараки в курсе с какой лёгкостью Даби способен подхватить его или Кейго. В том, что никакого труда за секунду оторвать их от земли, прихватывая одной рукой под калеки, другую сжимая на спине, он убеждался не раз. Но, какого чёрта?
– Отпусти, – чуть ли шипит Томура, грозно, до пятен сжимая чужие плечи.
Даби заходит в воду по пояс, сталкиваясь с чужим взглядом. Он держит крепко, Шигараки чувствует, как напрягаются чужие плечи, он буквально трогает эти мышцы. Но о том, какое наслаждение он ловит, обводя твёрдые мускулы, он распространяться не станет.
– Уверен? – Даби расслабляет руки, а Шигараки только успевает сильнее схватиться.
– Долго же вы, – рядом выныривает Кейго, и сразу становится шумно и сыро, – а я думал, вас заводит смотреть, как я плаваю.
Он мотает головой, стряхивая капли, зачёсывает волосы назад. С него льётся вода, а на плече висит водоросль.
– Водичка теплая, вам стоит окунуться, – улыбка до ушей, рука уже лезет к Даби, хватая, тянет на себя.
– Кейго! – Шигараки в одну секунду перехватывает чужую ладонь, предупреждающе обводя сырое запястье, – не надо.
Таками меняется, сужает глаза, но руку не отдёргивает. Глазами уже ловит Даби, и тот одними губами посылает разгадку.
Кейго кивает, задумчиво хмыкая. Выходит, что Шигараки не держит их за идиотов, не прикалывается или, упаси боже, не пытается кокетничать. Ястреб бы задумался, а не слишком ли плохо влияет его компания на двух мрачных фриков, живущих почти в полной изоляции от общества, но, похоже, Томура правда не умеет.
И это выбивало из реальности. Потому что, он делает вещи сложнее, он одним присутствием заставлял себя уважать и бояться в равной степени, но, такая детская забава заставляет его сжиматься, ища защиты в крепких мышцах Даби?
Что ещё страннее, Кейго не считает это недостатком. В его повёрнутом мире, даже такой факт, непостижимым образом представлялся чудесной возможность.
Таками смотрит долго, на Даби, потом на Шигараки и наоборот. Оба хмурятся, излучая леденящее негодование. Он кивает Даби, уже сам тянет Шигараки руки.
В четыре руки они ставят Томуру на каменистое дно, усыпанное разломанными ракушками, и тот не считает, что должен сдерживаться:
– Хуя с два я пойду с вами ещё раз, – его глаза сужены, руки напряжённо цепляются на Кейго, пока тот его придерживает.
– Многое потеряешь, – он медлит пару секунд, а потом наклоняется, целуя Томуру.
Мажет губами в угол чужих, короткий поцелуй в подбородок, пока Шигараки расширяет глаза, сильнее хватаясь за Кейго.
Таками цепляет нижнюю губу, и Томура приоткрывает рот, открывая полный простор для действий. Он знает, что Кейго напорист, знает, как тот хочет больше, как он не стесняясь, толкает язык глубже.
Его тело вздрагивает в одно мгновение, а в губы Таками срывается громкое мычание, тонко граничащее со стоном. Шигараки подхватывают за бёдра, тянут дальше от берега.
Он больше не чувствует колючих ракушек, острых камней или мокрого песка, он чувствует только воду, полностью захватывающую практические всё его тело. Он не успевает сосредоточится, не успевает выбраться, оттолкнув Кейго, когда чувствует горячее прикосновение к спине.
Даби.
Он оставляет влажный след у самой шеи, когда Таками оттягивает волосы на загривке и стонет в губы. Он обводит руками его бока, подцепляя пальцами край шорт.
– Ублюдки, – хочет прошипеть Шигараки, но вырывающийся полу-стон выдаёт его с головой.
А следом с головой его накрывает вода. И губы, губы Кейго занимают всё его внимание. Поцелуи такие лёгкие, Томура держится, плотнее смыкая губы, лихорадочно водя глазами в этой мутной жиже. Он не успевает испугаться, когда чужое тело льнёт ближе, когда собственные руки обвивают шею, в попытке расцарапать виновнику спину.
Они выныривают так же стремительно, золотые, местами покрасневшие глазами Кейго восторженно сияют. Он получает заслуженный поцелуй в скулу, ниже, под ухом, с милой усмешкой, завершающий, под горлом.
И хватка пропадает, но Шигараки не падает в воду, он больше не боится, потому что другие большие, горячие, даже под водой безумно горячие ладони, сжимаются на ягодицах, прижимая к себе.
И снова мычание, Томуру сложно разобрать, ловит ли он кайф или пытается протестовать.
Херовые попытки.
Даби притирается с довольной ухмылкой, тянется через плечо Шигараки, оставив мимолётным касанием след на щеке Кейго.
У него золотые волосы снова падают на лицо, у него яркий румянец и пьяная улыбка, а грудь поднимается так часто, что Томура не сопротивляется своим желаниям, вытягивает руку, прижимая её в том месте, где отчётливо чувствуется сумасшедшее биение.
Ему кажется, что такой стук ненормален для человека, сердце ошалело гонит, только ускоряясь. Интересно, у птиц пульс выше?
– А ты стратег, птенчик, – подмигивает Даби, растягивая прозвище хриплым, глубоким голосом.
– Сначала думал, может бассейн на даче поставить, но, было бы скучно, м?
Кейго не сдерживается и хихикает, когда в него летят первые брызги, в кажется выражения недовольства и лёгкой злобы.
Шигараки, отрывается от Даби, с белой пеленой перед глазами, совершенно рассеянным зрением, бьёт по воде, направляя выстрел в сторону Таками.
– И это твой ответ? Ха, меня этим не напугать! – Кейго показательно, красуясь, каждый следующий удар, направляет точечно на Шигараки.
Кто бы сказал Томуре, что брызгать в других можно так, он бы не поверил. Или, всё дело в том, что на Кейго правда хотелось смотреть. Даже когда он балуясь, обливает Шигараки, попадая хуй его знает какой водой прямо в глаза.
Даби говорит, что ему Томура напоминает фразу "есть глазами", невинно добавляя при этом "или раздевать".
Шигараки не готов спорить.
Особенно сейчас, прячась за спину Даби, позволяя отомстить за него следя за тем, с каким упоением эти двое буквально топят друг друга, он с силой отрывается от каждого. Сильнее хмурится, готовый ударить себя по щекам, но, то, что он с наслаждением следит за ними, Шигараки принял давно.
Он пропускает момент, когда сине-золотистое пятно пропадает под водой, но, когда Кейго, выгибаясь в спине, показывается обратно, он жалеет, что не успевает сфотографировать. Они выглядят не горячо, это даже не сексуально, это эстетика в её чистом виде, красота такой, какой её задумывали, Шигараки уверен, что именно так выглядит произведение искусства.
И, он уверен, что ему простительно желание поставить на мокрой, точёной ключице яркий засос.
Даби не думает, он слишком занят, воплощая каждую мысль Шигараки в действительность. Томура не привык отставать, он не до конца осознаёт, как оказывается рядом с Кейго. Он чувствует чужой запах, перемешавшийся с речным, чувствует вкус чужой кожи и, прикусывает нежную, прохладную кожу.
– А ты плыл, – на выдохе, тихо и прерывисто выдаёт Кейго, прикрывая глаза.
Шигараки замирает над чужой шеей, медленно возвращая мысли к реальности. Не к той, в которой рука Даби в его волосах, а руки Кейго бесстыдно лапают шею и обводят грудь.
Он переводит внимание, чувствует, что никакого дна под ногами нет, что его трогают, хаотично, везде, часто и много, но не держат. Что он держится сам. И, вода не засасывает, не притупляет ощущения.
Она делает их ярче и острее, но так хорошо освежает.
К нему тянется Даби, секундой углубляя поцелуй, гр
язно рычит и кусает губу, пока Шигараки не начинает задыхаться. Даби ловит каждый вздох, хищно улыбаясь, он давит на затылок, не позволяя разорвать, потерять чужие губы.
Томура уверен, это его приз.