От рыжеволосого мальчика старались держаться подальше все. Все, кроме Рико. Конечно, Натаниэль Веснински принадлежит, принадлежал и будет принадлежать напыщенному японскому ублюдку. По крайней мере, так думал сам японский ублюдок. Почти никто не осмеливается подойти к Натаниэлю, ведь он носит фамилию Балтиморского Мясника. Его отец — Натан Веснински — самый кровожадный убийца из всех людей, кто служит клану Морияма. В основном, это можно объяснить тем, что Натан — правая рука Кенго Мориямы — главы клана.

Рико запер Натаниэля в подвале под стадионом. В который раз. Всего лишь нужно было попытаться выручить пятую точку Жана Моро. Правда, в попытке защитить лучшего друга, Веснински почти убил одного сокомандника. Это был Дженкинс. Мало того, что он приближенный Рико, так ещё и жалкое подобие его главной шестерки, которую Рико в любой момент может трахнуть (как бы дико это не звучало). Об этом Натаниэль узнал просто и случайно:

Плетясь по темным, почти черным коридорам Эвермора с очередной порки, которую устроил Тетсуи, Натаниэль проходил мимо комнаты Рико, и сквозь запертую дверь он услышал голос Дженкинса и Мориямы.

— Господин, — голос Дженкинса почти сорвался. — Зачем вы делаете это? — Это было странно. Даже через шепот Нат почувствовал, как у того дрожит голос. Все ороны стоически держали лицо, не позволяя себе ни секунды жалости. Никто не смел перечить Рико. Никто не хотел вызвать новую волну его психоза.

Натаниэль решил притаиться у стенки возле их комнаты на некоторое время.

В Гнезде никто не способен на отношения, никто не способен на чувства, кроме злобы, ненависти, боли и других отрицательных эмоций.

— Ты даже не входишь в десятку, ничтожество. Ты не смеешь мне перечить — Рико не пытался говорить шепотом. Даже говоря таким спокойным голосом, в нем начинала закипать злоба. Еще чуть-чуть и он сорвется.

‘Скоро очередной кусок дерьма из основного состава будет коротать свой срок на скамейке запасных, не имея возможности держаться на ногах.’ — Натаниэля вообще не волновало то, что какой-то там Рико измывается и, скорее, насилует своих игроков, от которых зависит победа. Все, что волновало Веснински — боль во всем теле и голова, которая идет кругом от каждого движения.

Дальше из комнаты не доносилось ни звука. А может, и доносились какие-то обрывки фраз, но Натаниэлю было все равно; в глазах начинало темнеть, хотя куда уж темнее? В Эверморе и так сутки напролет кромешная тьма, разбавленная холодным голубоватым свечением потолочных ламп.

Перед тем, как Натаниэль отрубился, чего он честно пытался избежать, негоже выставлять себя в дурном свете, он успел услышать тихую французскую речь, но не смог разобрать ни слова. Все звуки слились в единую кашу, похожую то ли на белый шум, то ли на звон.

***

— Проснулся, connard?

— Сколько? — только и сумел прохрипеть Натаниэль, вспоминая, чем закончился вчерашний день.

— Через пол часа утренняя тренировка, так что поднимай жопу, если не хочешь торчать на стадионе лишние три часа. — Жан выглядел обеспокоено. За все годы в Эверморе он уже свыкся с тем, что насилие тут, — как психологическое, так и физическое — обычное дело. Моро привык, что ему приходится периодически зашивать Натаниэля или тащить его в комнату, пока никто не видит. Единственное, что его серьезно беспокоило — это то, что несколько месяцев назад нападки на самого Моро и Дэя уменьшились почти до нуля. Они оба догадывались, что такого сделал Нат, чтобы его лучших друзей не трогали, но всеми силами хотели, чтобы это была неправда. — Нейт, сможешь ответить на один мой вопрос?

— Что тебе такого надо, что ты спрашиваешь разрешения? — Натаниэль почти не чувствовал ног и спины, но все же поднялся на локти, он поморщился. Жан быстро заметил, что Натаниэля заставило содрогнуться, и осторожно уложил того обратно.

— Что ты пообещал за Кевина и меня? Что ты сделал, что они перестали нас трогать? — конечно Жан уже знал ответ. Он был почти уверен, что Натаниэль предложил себя, собственной персоны, вместо них. За каждую их ошибку, будь то слово или действие, наказание получал только Натаниэль. Моро всегда знал, что Нат защищает их с Кевином. Даже от Рико. Натаниэль всегда подставлял свою спину под тяжелую вратарскую клюшку, которой Рико так любил наказывать за неправильные движения во время игры. Натаниэль был настолько быстр, что во время замаха Рико, почти за долю секундыя, конечно, утрирую успевал сигануть с другой стороны поля и встать между Рико и Жаном или Кевином. Он смело принимал удары на себя, зная, что из-за этого его ждет еще большее наказание.

— Я думал, что ты умнее, чем кажешься, Багет. Даже не думай, что сможешь переубедить меня. — Натаниэль не смог придумать угрозы, подходящей Жану. Да и он просто не мог угрожать ему. — А теперь ответь на мой…

Натаниэль не успел договорить, как в комнату ворвалась вторая свита Рико: Уильямс, Ричер, Джонсон и Дженкинс. На их лицах были самодовольные ухмылки, которые так и хотелось отбить, превратить в фарш. Когда рядом не было Рико и, если повезет, Натаниэля, они, снимали стресс, так сказать, то и дело устраивая побои Жану. Конечно, они огребали за это от Натаниэля, но сейчас им, видимо, по барабану. Они как будто и не замечают его присутствия. Натаниэль подумал, что Рико рассказал им о том, как Тетсуи дух из него выбил и тот даже не в состоянии подняться.

— Ну привет, Моро. Ты, по-моему, выглядишь очень даже неплохо после прошлого раза. — Ричер прыскал слюной.

— Что вы, уебки, здесь делаете — это раз. Два — с какой стати вы лезете к Моро без первого номера? Три — вы совсем забылись, или вам напомнить, что будет с каждым, кто хоть пальцем дотронется до Жана? — в Натаниэле кипела злоба. Он забил на всю боль, которую испытывал в настоящих момент. Он мог превозмогать и большие мучения. Было ясно сразу: идиоты приперлись к ним в комнату, чтобы добраться до Жана. Сейчас главное — Жан. Натаниэль готов на все, чтобы защитить его.

— Ой, Веснински, ты тоже тут? Удивлен, что ты вообще в сознании. — Дженкинс так же продолжал улыбаться. Продолжал вести себя, как глава этой банды.

Все четверо рванули в Моро. Двое за руки, один за пояс. Ричер стоял перед Жаном. Он схватил Моро за волосы и притянул к своему лицу. Они уже могли чувствовать дыхание друг друга. Натаниэль, не думая, выхватил из-под матраса своей кровати два ножа, которые ему когда-то оставила его покойная мать. У него были и другие: метательные, охотничьи, танто, даже тычковый есть. Но почти все они были подарены его отцом, в надежде, что его сын с радостью будет их использовать. Веснински за секунду оказался рядом с Ричером, приставляя нож к сонной артерии.

— Я вам всем к херам глотки перережу, если не свалите в течении секунды. Время пошло: раз. — в голубых глазах вспыхнул гнев. В этот раз Ричер с размаху вдарил Нату в солнечное сплетение, он почти успел уклониться: удар пришелся на ребра, которые и так были покрыты темными синяками с алыми кровоподтеками. Натаниэль сделал подсечку Ричеру, и тот упал. Нож снова оказался у горла, уже надавливая на нежную кожу так, что алая струйка побежала к затылку. — Я повторю последний раз: живо отпустили его и свалили на чертову тренировку!

Теперь к Веснински бросились все трое. Нат без разбора бил чьи-то тела, слыша сдавленные вздохи и, иногда, выкрики. Его схватили, пытались резать его же ножами, но ему было все равно. Он продолжал брыкаться, пытаясь высвободиться. Локтем под дых одного, ногой по второму. Третьего головой в нос, да так, что послышался хруст. Он почти освобожден. Натаниэль выхватил свои ножи и исполосовал четвертого. Это, как выясниться позже, была большая ошибка.

Все в страхе вжались кто куда: Ричер хватал руками нос, из которого лилась алая жидкость. Уильямс вжимался в боковую часть кровати, держась на живот. Он почти посинел: то ли от ужаса, то ли от боли. Без разницы. Джонсон валялся без сознания. Вот кого Натаниэль вырубил ударом по яйцам. А вот Дженкинс… На секунду, Натаниэль почувствовал, как по его телу, вместо боли, растекается волна удовольствия. Но лишь на секунду. Дженкинс валялся на полу в отрубе, истекая кровью. Довольно странное зрелище, учитывая то, что он сам всех доводил до такого состояния.

В дверях показался Рико. Красный от злости, чуть ли не в буквальном смысле пылающий злобой, он бросился к Натаниэлю и со всей дури вмазал по скуле. От такого сильного удара Натаниэль упал. Потом второй удар, третий. Сил сопротивляться просто не было. Веснински интересовал лишь один вопрос: Где Жан? Он забегал глазами по комнате. Все плыло, в глазах темнело, звон в ушах становился громче с каждой секундой. Видимо, все это время, что он выискивал Жана, Рико делал из самого Натаниэля отбивную.

Жан сидел возле стены, он бился крупной дрожью, да так, что даже уплывающий взгляд Натаниэля это заметил. Моро обхватил голову руками и покачивался, будто психически больной человек. Все, что смог выдавить из себя Натаниэль перед тем, как вновь отключиться, было:

— Жан. Все хорошо. Ты в безопасности. — к какой черту безопасности, Натаниэль и сам не понимал. Слишком очевидная ложь, но он даже не успел пожалеть, как темная дымка заволокла его сознание.