Особенный вкус

Сяо не помнил, когда в последний раз пробовал сны — это было так давно, что казалось вкус их давно растворился в эфемерной дымке. Моракс позаботился о том, чтобы Сяо не вспоминал, но, видимо, не всё шло так гладко, как хотелось бы изначально. После своего ухода он, теперь уже Чжун Ли, решил, что все жители Ли Юэ, включая последнего Якшу, вполне в состоянии справляться без его надзора. И это было отчасти верно, но нигде без исключений, конечно же, не обошлось. 

Из-за влияния Путешественника, который заботился о том, чтобы Сяо чаще посещал город, Якше пришлось столкнуться с напоминаем о том, что люди всё ещё пахли. До одури маняще и ощутимо источали аромат снов, звучащий как лучшие благовония. Каждый запах индивидуален, оттого и интереснее. 

Сяо хотел закрыть уши, сбежать далеко в долину или горы, лишь бы навязчивая идея попробовать исчезла. 

Голоса, как и следовало ожидать, не помогали. Они жалобно скулили, яростно вопили и возмущались, истерично бились о черепную коробку с мольбами отведать столь полюбившийся в прошлом вкус. Не то чтобы Якша их слушал или не противился, просто со временем это стало слишком громким, слишком желанным, слишком… 

Он определенно терял контроль. И когда это случится окончательно, оставалось вопросом времени. Ему следовало покончить с этой тягой, терзающей рассудок, как можно скорее, да так, чтобы никто не пострадал. 

Надо было просто затеряться, заглушить и исчезнуть. Да вот только… 

— Тебе не хорошо? 

Этот голос всегда влиял на Сяо положительно, как и мнимое присутствие Итэра рядом. 

Сейчас же он умолял его бежать. 

— Сяо, ты слышишь меня? — Итэр подошел ближе, положив свою руку на чужое плечо. 

Да, он слышал, но не слушал. Старался не. Потому что Итэр всегда пах по-особенному, его сны должны величать самыми аппетитными, самыми изысканными. И это было так отвратительно, что у Сяо скрутило моментально желудок. 

Одурманенный, он присел на землю, схватившись за голову, ведь голоса, что обычно Итэра как будто бы боялись, — затихали и дожидались более удачного момента, — стали громче в сто крат, напевая жестокую арию, и добивали Сяо окончательно. 

Отдаленно, но он улавливал отголоски извне, принадлежащие испугавшемуся не на шутку Путешественнику. Тот схватил Якшу уже за оба плеча, тряс и выкрикивал его имя, стараясь привести в чувства. 

Да только Итэр не подозревал, какую борьбу Сяо вел в тот момент. 

Съешь. 

Съешь его. Съешь, проглоти, не оставь ни одной косточки. 

Съешьсъешьсъешьсъешь.

Сяо отмер. Его глаза встретились с чужими золотыми. Кажется, он услышал крик, а бегающие в панике зрачки вдруг остановились.

***

Неудержное счастье заполняло изнутри, изламывало губы в несдержанной улыбке, такой несвойственной ему, но искренней. По-своему особенной, немного маниакальной. Но её причина была до глупого простой. Он влюблён. 

Путешественник с другого мира, Итэр. Его ласковое выражение лица, необъятное количество приключений, безвозмездная доброта, тоска по сестре. Невероятно отважный, сильный. 

Правда, сказать об этом в лицо Сяо так и не набрался храбрости, но себе давно признался, что Итэр занимал особо отведенное место в его сердце. 

Путешественник, наверное, и не догадывался, насколько он прекрасен и уникален.

Сяо считал это потерей, жалел, что таки не решился рассказать, как любил эти мягкие губы.

Он коснулся их с трепетом, с должной осторожностью смакуя ощущения. 

Сяо любил его шею. Такую тонкую, манящую. С истинным удовольствием припадал к ней, языком бережно обводил крошечные родинки. 

А его подтянутый живот? Сяо был невероятно слаб, лишь глядя на это не скрытое одеждой безобразие. Он мог бы бесконечно вычерчивать пальцами очертания созвездий на его упругой коже, а потом оттягивать её зубами. 

Ему давно не было так хорошо, так радостно и одновременно бесконечно пусто. Сяо счастлив, что дорвался до того, что так страстно, даже одержимо любил, но это не сравнится с той болью, которая его ожидает стоит только голосам стихнуть. 

Дыра в его сердце будет столь глубока и непроглядна, что даже не сравнится с той, что красовалась в излюбленном животе Итэра. 

Из него уже кишки вывалились чуть ли не полностью, — точнее то, что от них осталось. 

Облизывая тёплую вязкость крови с губ под чей-то нескончаемый, немного истеричный, шепот Сяо положил в рот кусочек пальца и тщательно прожевал. Под зубами отчетливый хруст ногтя, который он проглотил, дрожа от удовольствия, что прошибло тело. 

Сяо поднял взгляд, чтобы встретиться с чужими безжизненными глазами — в них золото уже совсем не лилось, застыв на месте тусклой субстанцией.

Хотелось извиниться. Он так был одержим идеей попробовать чей-то сон, что не заметил, когда самолично принудил к грёзам нескончаемым. 

«Прости, Итэр», — так и не сорвалось с испачканных губ. 

Но Сяо было так хорошо…