Соберись

Октябрь тысяча девятьсот девяносто третьего года, школа.

Когда во время урока русского языка в кабинет вошла завуч, все встали как по линеечке. Сейчас, а также следующие несколько минут, будет слышен лишь голос женщины лет сорока пяти. Иван верил, что это продлится немного дольше, и как оказалось не зря. Никому даже не пришлось садиться. Двадцать семь человек по двое двинулись через половину третьего этажа по коридору в актовый зал. Их ждало познавательное видео на проекторе, где должна быть вся параллель восьмого класса. Тихонов конечно любил пропускать занятия, но не за умными, школьными сборами. Так что проходя близь туалетов планировал свинтить туда, совершенно не задумываясь о друзьях. Правда подошедшая Ирина Владимировна все планы сломала, а настроение опустилось еще хуже. Теперь он будет слушать нудную, шуршащую лекцию весь оставшийся урок и кусок перемены. Темы таких мероприятий ему не были интересны.

Правда по приходе в актовый, где стояла куча одинаковых стульев, успешно взятых из подвала, парня посадили к Сереже и Роме. У них было пару встреч этим летом, вместе они хулиганили, доводя старушек из соседних подъездов до инсульта. Последний, кстати, часто брал сигареты у отца, так что некое “пропитание” на день было. Ваня почти всегда отказывался, но пару раз ему довелось попробовать эту гадость. Родители учуяли запах после прогулки и неплохо высказали все свое мнение на счет такого издевательства над легкими. А вот семьи мальчишек вовсе не выражали протеста. Их отцы были бандитами, к чему также пытались приучить своих сыновей. Мол, времена плохие, а стрелять из пистолета, махать ножом, и в целом убивать - норма.

Поговорить им не удалось, ведь все было готово и видеозапись включили. Разговоры мигом затихли, а Тихонов пытался найти свою сестру, несмотря на то, что ее одиннадцатого "А" класса тут не могло быть и в помине. Ему даже вспомнилась недавняя лекция старшей про шприцы. В последнее время все больше накаченных было на улицах, правда Ваня не до конца понимал всю серьезность и опасность. Этот рассказ не вбил в голову необходимого, но сейчас что-то похожее привлекало его на экране.

Частые мелькания казались обычной поломкой проектора, правда вскоре показалась почти четкая картинка и хриплый, мужской голос. Уже он отбивал все желание слушать. Вслед за звуком менялись фотографии использованных шприцов, виды наркотиков, а также видео с иглой, попадающей в вену со второй попытки. Как некая жидкость покидает небольшой бак, человек расслабляется, вскоре получая незабываемые ощущения.

Далее был большой объем текста, сопровождаемый несменной картинкой. Ваня старался не слушать, думая лишь о завтрашней контрольной по алгебре. Новую тему он понял с трудом, а родители, хоть и хорошо разбирались в математике, не нашли бы на собственного сына времени. Их интересовала лишь работа, из-за которой отец несколько раз приходил покалеченный, но в больницу идти отказывался. Лара точно также начнет утверждать, что ей еще надо делать уроки и бла-бла-бла; на работу идти старшим помогать тоже. Кстати, никогда она не говорила чем именно занимается, хоть и деньги на новую одежду у нее были всегда.

Отвлекает парня разговор мальчишек, что начинают спорить где же они находили использованные шприцы. А на стене проектор продолжает крутить текст, монотонно повторяя: “никогда не подбирайте шприцы!”, “во что это может превратиться?”,“никогда не подбирайте шприцы!”, “во что это может превратиться?”. Именно это услышал Тихонов еще два раза, но окончательно включился в происходящее когда оборудование начало фонить и издавать неприятный слуху писк. Галдеж поднялся еще сильнее, отчего голова пошла кругом и Ваню замутило.

Он, прорываясь сквозь толпы детей, сумел оперативно добраться до туалета, куда не попал ранее. Теперь он жалел, что не ускользнул ранее. Простояв один около такой же одинокой раковины около полуминуты, за которые чуть не потерял сознание несколько раз, Иван двинулся дальше, уже к окну. Оно хоть и было заперто на замок лет так десять назад, их выломали через пару дней. Ручка отчего-то легко поддалась, а воздух наконец сильным порывом сбивал волосы, превращая парня в Нафаню.

Усевшись на подоконник, он облокотился о стену. Было невероятно тяжело, а с желанием выдавить себе глаза было справиться все тяжелее. Воспоминания как по новой накатывали, заставляя жмуриться сильнее, в конце концов, тыкаясь глупой головой в собственные колени и сжимая неповинные патлы, сквозь пелену отчаяния и гудящего ветра, ставшего сквозняком на пару секунд, были слышны шарканья ботинок, которые Ваня бы узнал из тысячи.

Да, парнем оказался Сережа, решивший докурить пачку. Какое же удивление настигло того, вначале увидевшего открытое нараспашку окно, а после, друга. Слова тут были не нужны, ведь пришедший сразу подумал о неудавшемся суициде, но молча протянул сигарету, заставляя Тихонова вернуться из мечтаний. А может и не из них вовсе.. Спички в кармане носили все подростки. Последний, допустим, любил отдыхать на природе, разводя костер. Подолгу уходя в некие “чертоги” он придумывал себе другую, новую, отличную от уже существующей жизнь.

Но сейчас было не время, так что Ваня лишь поджег протянутую ему сигарету со второго раза и крепко затянулся, усилием воли заставляя себя не кашлять, дабы не показать собственной слабости перед другим человеком. Сережа же, почуяв запах, тоже закурил, прикрывая окно и ставя на функцию проветривания. Пустая пачка полетела в мусорку, а тишина разразилась небольшим разговором:

— Ты.. прыгнуть хотел?

— Нет, я, просто.. Можешь слабаком меня считать, короче, но вся та хрень про шприцы в актовом меня.. неприятно, короче.

— Все хорошо, не переживай, — дружеский хлопок по надплечью заставил Ваню смутиться и размять руку. — Прости если напугал.

— Нет-нет, отлично, — глаза Тихонова расширились, явно показывая о новом приступе паники.

— Вань. Вань? Ты чего? Че делать блин, — парень схватился за волосы, пребывая в недоумении. — Черт, черт. Ваня! Смотри сюда. Сюда, кому говорю! — приподняв за подбородок голову младшего, Сергей пощелкал перед чужими глазами, но тот почти не отреагировал. Лишь слезы полились из его глаз.

Не сумев и самому сдержать эмоций, Майский обнял парня, который стал потихоньку успокаиваться. Его это очень порадовало. Наконец Сережа обратил внимкние на то, что его сигарета улетела на пол, а Ванина все еще была зажата меж пальцев и догорала. Мягко забрав ее, она полетела с окна третьего этажа. Несколько минут посиделок превратились в десятки, а урок уже начался. Пусть оба и были в полном сознании, им хотелось отдохнуть от всего, посидев в комфорте.

Тихонов уронил свою голову на колени старшего, а тот, в свою очередь, начал перебирать их. Так просто Ваня еще не находил себе друзей. В частности, столь добродушных и понимающих. От Сережи веяло комфортном и совсем немного куревом, что нисколько не смущало.

— Прости, что накинулся так, просто правда страшно, — немного смутившись, парень начал оправдываться.

— Все хорошо, я же уже раньше сказал, — улыбка казалось такой приятной, что не дарил ему еще никто.

— Запомню, — легкая ухмылка, промелькнувшая на чужом лице быстро испарилась, когда дверь туалета широко распахнулась.

— Прогуливаем, или курим? — директриса как всегда своим громким голосом заставила заболеть головы у обоих присутствующих.

— Ольга Николаевна, Вы простите пожалуйста. Тихонову плохо стало, я случайно его тут заметил. А людям помогать надо, — Майский сделал выражение лица очень милым, словно кукла.

— Мед.сестра в школе есть, валите давайте, — ужы подымая руку в нужном направлении ее опередили.

— Так сегодня ж э-э.. среда! Нет ее по средам в школе.

— Ой, Майский, только попробуй мне из Вани сделать такого же раздолбая как ты. Они с сестрой тут главный пример школьный, — не дав время на ответ, она покинула уборную.

— Чего ты так испугался? — Сережа задал вопрос, что так и не прозвучал из его уст ранее

— Не знаю.. сестра на эту тему говорила пару недель назад. Там все мелькало так, неприятно, — он машинально скривился, показывая все свою неприязнь.

— Понял. Но ты, если что, говори всегда. Я помогу! — парень пригрозил пальцем, решительно поднимаясь.

Июль тысяча девятьсот девяносто четвертого года, квартира.

— Поможешь?

Ответа из трубки не было, ее положили достаточно быстро после единственного слова. Зато через десяток минут в дверь глухо постучали. Обычно Сережа колотил изо всех сил, не жалея ботинок. Сегодня что-то изменилось, но Ваня еще не до конца понимал, так что дверь открывал в неведении и на автомате.

— Чего случилось то? Напугал, — Майский выглядел достаточно потрепано, а шальной взгляд еще больше выдавал того.

— Я.. полез в тумбу у ванны, нашел там сестры видимо вещь.

— Не томи давай, показывай! — радость старшего никто не разделил.

Они быстро прошли к ванне, что была от входа в квартиру в нескольких шагах. Там Тихонов с громким щелчком открыл дверцу, откуда вначале ничего не было видно кроме пары труб. Простояв так добрую минуту, старший решил поинтересоваться куда ему стоит смотреть, но к его ногам прилетел небольшого размера фонарик, который оставалось лишь включить и светить в небольшую ямку, на дне которой показался пустой и использованный шприц.

— И ты что сказать этим хочешь? Соседи может выкинули, — Сергей с недопонимание обернулся, но никого не увидев, поспешил рыскать по квартире.

Впрочем, Ваня показался почти сразу, стоило оказаться у его комнаты. Там у него был широкий подоконник, напоминавший те, что ставили у них в школе. Последний часто говорил о желании поставить себе такой же, а потом долго и с позитивом рассказывал как летом пойдет работать, исполнив мечту.

Подоконник ему и правда расширили, но уже родители. Деньги он оставил себе, планируя теперь купить мопед для того же лета, разъезжая пусть и без прав, но весело и с музыкой. У Сережи как раз был свой мот, на который правда, его никогда не пускали за неимением опыта. Иван во всю полагался на лучшего друга, так что не сомневался, что его примут и с небольшим, достаточно старым, но на ходу, транспортом. Было конечно по-другому и с матами. Ему в тот день неплохо досталось:

“— Сереж, Сереж! Представь, я тут себе мопед купил! — улыбка до ушей озарила прекрасное, немного детское, личико парня, а сам он поднял голову, чтобы рассмотреть на стремительно меняющееся выражение лица Майского.

— Ты придурок, блять? Хули натворил, ой сука-а, — растягивая буквы, ему хотелось сесть на асфальт и больше никогда не видеть младшего. — Ты же ебнешься через минуту, дубина! Продай а, пока до греха не дошло. Или я сам, — рык заставил Ваню еще сильнее сжаться и наблюдать за агрессивно ходячим по кругу парнем.

— Я.. да, как скажешь, — стараясь не показывать собственного настроения, он немедленно покинул двор.”

— В чем проблема то? Не врубаю, — приближающаяся туша нисколько не пугала. — Сигарету отдай, мелкий еще.

— Нет никаких соседей, Сереж, мы на пятом этаже живем. Выше только крыша и голуби, — он передохнул. — Ты блять понимаешь, что это вообще значит? — громкий и хриплый крик услышала баба Зина на лавочке, поднимая голову и качая ей. Эти подростки славно ее раздражали.

Тихонов сжался в комок, но ноги в сторону комнаты свесил, дабы не пугать Майского еще больше своим поведением.

— Ты прости, я сдуру ляпнул. Забудь, короче, — нервный выдох, за которым обычно следовала истерика, сейчас не случился.

— Нет, нет, Ванюш, все хорошо, — его начали гладить по голове, — солнышко мое, расслабься, я прошу. В глаза смотри мне, — действия повторялись. — Давай вместе, вдох выдох, побольше воздуха в легкие набери.

— Я.. — получалось очень плохо, — да, все хорошо.

Десять минут они провели в объятиях, лежа на слегка узкой кровати, но когда Тихонов уместился на груди у Сережи, стало в разы теплее и комфортнее.

— Поговоришь с ней на этот счет? — выдернув Ваню из полудремы, тот зашевелился, но старший поспешил успокоить его, начиная водить рукой по спине.

— Ты думаешь стоит? Я переживаю.. Она агрессивной стала, может и вовсе слушать не станет, — заметно погрустнев, он прижался к чужой мощной груди сильнее, поджав губы.

— Это из-за.. ты понял. Ей еще стоит помочь, ты сильный, у тебя получится. Слышишь? — Сережа приподнял чужой подбородок, пытаясь что-то высмотреть в глазах напротив.

— Я тебе верю, — легкая улыбка сделала счастливее их обоих, вновь показывая как сильно они дорожат друг другом.

С чужой помощью достав шприц, его положили на салфетку, аккуратно обмотав острый кончик. Эмоции били через край, а расплакаться вновь захотелось сразу, но сдерживая эмоции Ваня сохранял спокойствие и рассудительность. Сережу из хороших побуждений он отправил домой, предварительно дав немного еды за помощь, которую тот в итоге не взял, оставив на тумбе у порога.

Лариса должна была появиться вот-вот после вечерней “работы”. И как ему раньше не удавалось узреть столь странное поведение собственной сестры? Бледная, исхудавшая дива в грязной рубашке поверх серой футболки.

Когда прождав почти час никто не явился, Тихонов решил делать домашку. Задавали вроде и немного, за полчаса управиться, если не читать, но сейчас хотелось полноценно приняться за уроки, дабы не схлопотать очередную двойку по географии, на которой каждый урок давали небольшую самостоятельную, а в их классе были одни раздолбаи, не считая Оксану, что болела очень часто, являясь на пару дней в четверти дабы сдать долги, упархав еще надолго, по итогу четверти выйдя отличницей.

С громким грохотом что-то свалилось в подъезде, а тихий крик так напомнил голос сестры, что Ваня не сдержавшись рванул к двери, прислушиваясь. Оттуда он услышал пару матерных фраз и слегка цокающие каблуки, явно приближающиеся к входной двери. Как она к чертям не упала он не понимал, но дверь сумел открыть еще раньше, чем она даже достала ключи. Неплохо он, конечно, напугал свою сестру..

— Ванюша! А ты чего тут? Ждал меня небось? — похабная улыбка вмиг выросла на лице Ларисы, а сама она грохнулась на тумбу, еле сдержав равновесия.

— Я ждал, да, — он перевел дыхание. — Ты где была?

— Я говорила же уже, — она слегка ударила Ваню по носу, — что на работе.

— Ты.. не ври мне тут! — парень закричал. — Ты думаешь я ничего не подозреваю? А это что? — невесть откуда он достал тот самый шприц.

— Все поддается разумному объяснению, Ванюш. Тебе вообще, мелочь такая, думать рано о вещах взрослых, — толика разума была в порядке, но двигалась скудно.

— Нет, такое не поддается. Это знаешь что? Твое! От наркотиков. Говори чем закачиваешься!

— Да там легкий наркотик, ты чего, — глаза Лара были наполнены ложью и пофигизмом.

— Ага, значит принимаешь. Да я уверен, героин!

— Тебя волновать не должно. Или мне повторить еще раз? — кажется девушка была готова отвесить пощечину брату за надоедливость.

— Не стоит, мне все понятно, — он покинул коридор, отправившись к мусорке под раковиной, куда небрежно выкинул уже надоевший шприц.

Разные мысли разъедали его сознание пока он делал уроки или лежал на диване во время перерыва. Лучше бы уже ничего Тихонов и не находил, слепо веря в одаренность сестры. Точно! ему не удалось спросить как у нее дела в универе, она же поступила на первый курс, куда рвалась все лето и так старательно зубрила весь одиннадцатый класс.

Решив не трогать сестру в такой жалкий момент, Ваня побрел к книжной полке в зале, откуда часто брал произведения заданные на чтение в школе. Там сидела Лара, с огромным интересом разглядывая потолок. Парень было испугался, но она медленно повернула голову в сторону брата с улыбкой, словно у маньяка. Про таких им рассказывали в школе. И да, он испугался. Попятился к двери, но уперся в стену, а девушка и вовсе не двигалась.

— Л-Ларис?

Ему никто не ответил.

— Не молчи, дуреха! — он за пару шагов преодолел расстояние в несколько метров, начиная бить по щекам сестру.

Она словно очнулась ото сна, тут же отталкивая Ваню.

— Пошел ты, придурок, — похоже, она хотела плюнуть ему в лицо, но хорошее воспитание родителей давало о себе знать, так что Тихонова просто ушла, заперев дверь ванной, откуда послышался звук падающей воды.

— Лара! Открой немедленно! — младший ломился в дверь; страх разъедал все сильнее.

— Я ничего тебе не открою, и разговаривать с тобой тоже не буду! Утоплюсь тут к херам, может осмыслишь свое поведение.

В голове юного мальца что-то щелкнуло и он поспешил уйти, тихо извинившись за действительно нецелесообразное поведение. Тут же все затихло, а квартира опустилась во мрак. Похоже, они и правда изжили свое.

Старшая резала вены поперек, не желая умирать; младший выкуривал одну сигарету за другой, туша бычки о собственные руки.

Февраль тысяча девятьсот девяносто пятого года, квартира.

В попытках поступить в художественную школу, Ваня не предполагал, что ему придется окунуться в краски с ног до головы. Буквально. Сам не замечая, он вместе со своим телом замарал множество листиков, взятых у папы под строгую ответственность. Тот часто притаскивал домой килограммы макулатуры с работы, которые скоро сдавал, но оставлял пару штук на всякий случай. Вот он и выдался..

Открывая локтем дверь и вихрем залетая в коридор, парень чуть было не сбил сестру, которая направлялась в ванну. Она недавно пришла с горячего любимого бокса, куда записалась всего пару недель назад, но бежала с превеликим восторгом. Казалось, этих четырнадцати дней ей хватило чтобы набрать небольшую массу, теперь умея давать отпор дворовым пацанам, что прятались в темных улочках, страшным голосом прося мелочи на пиво, а после, выбегая и атакуя “противника”.

Лариса уже успела отпинать пару человек, за что к ней старались не подходить. Было и пару предложений вступить в их группировку, где пять человек хулиганили, захватывая ларьки и выбивая всю мелочевку за день. Или просто забирали бутылку водки. Старшая не выносила такого сброда, каким до недавнего времени была и сама. Почти месяц назад она вновь вернула себе огонек в глазах, начиная бороться за хороший аттестат. Даже маме она не рассказала как ей удалось побороть зависимость, но месяц, который она отсутствовала до этого, прошел с большой пользой. Всей семье хотелось отблагодарить того, кто так постарался ради их дочери.

— Черт, Лар, не можешь пару минут подождать? Я замарался весь, шо капец, — он тараторил, пытаясь скорее остановить сестру.

— Бли-ин, да ты издеваешься? Я вся.. Впрочем, вали быстрей, — она закатила глаза, но согласилась с условиями брата.

— Спасибо, сестренка! Я быстро!

— Верю, — понимая, что сидеть ей в ожидании ей долго, Тихонова прошла на кухню в поисках сладких угощений под чаек.

Как оказалось, мимо. Ничего вкусного не было, а сахар сделал ситуацию ничуть не лучше. Благо Ваня успел выйти до того, как чай остыл полностью, что являлось его личным рекордом. Цыкнувшая Лариса вновь поднялась, теперь у нее точно были все шансы помыться, а брат уже пил из ее кружки, кажется не обращая никакого внимания на кипяток, но обжигая язык. Иногда девушке казалось, что она одна среди всех не могла такое пить, постоянно гипнотизируя чай не менее десяти минут.

А когда на газовой плитке во второй раз, забитый на максимум водой, чайник кипел и свистел, старшая аккуратно поддевала нижнее белье, снимая так, словно находится под пристальным взглядом пижона, купившего ее время. Ванна уже набралась на половину, а вода резко остановилась, лишь капнув в последний раз и оставляя за собой волны, следовавшие друг за другом. Нескольких секунд хватило, чтобы вода успокоилась, оставляя за собой слегка неприятный женскому чувствительному носику запах.

Плавно опустившись, девушка откинула голову, отдавая хрупкое тельце слегка горячей воде. Эмоции захлестывали в понимании что ей предстоит сейчас делать. Не зная как готовиться и что делать она могло и переборщить.. Но в этом и был основной смысл. Сейчас она забылась, проводя еще сухой, мягкой ручкой по груди, спускаясь к животу. Не дальше. Она водила по себе еще несколько минут, доставляя небольшое удовольствие. Легкие стоны, едва сдерживаемые, сидели на подкорке, но дыхание таки сбилось.

Перестав издеваться, Лариса потянулась к полотенцу, приоткрыв которое, виднелась тонкая игла, блеснувшая под светом желтой, постаревшей со временем лампы. С собой у нее было две дозы. Один был заправлен до самого конца, второй лишь на половину. Решено было начать с последнего, дабы попасть в вену потом проще. Но уже после небольшого количества ее сильно повело. Первые минуты всегда были самыми сильными, лишь потом отпускало, ничем не мешая сделать еще один “укольчик”.

Две минуты она провела в непривычной для их квартиры тишине, очень удивляясь. Куда мог пропасть несносный братишка так быстро? Впрочем, мысли стали надоедать и глаза пришлось открыть. Стали появляться небольшие цветные круги, а тело словно стало невесомым. Ее предупреждали заранее, что этот модифицированный наркотик окажется в разы лучше. И если эффект уже чувствовался, то его длительность она проверить не сможет.

Вторая доза пошла как по накатанной. От переизбытка чувств девушка откинула голову назад, слегка ударяясь о твердый уголок ванный, но холодная кафельная плитка отвлекла все внимание. Она была холодной, освежая столько горячее тело Ларисы. Той вновь захотелось что-то сотворить, но абсолютная беспомощность не давала и двинутся. Оставалось лишь поскуливать в попытках умерить темп сокращений сердца. Пульс поднялся не на шутку, а Тихонову потрясывало. Голова стала неслышно биться о стену, что заставило с силой отлепить ее, настолько она была тяжелая, и расширенными зрачками наблюдать за движениями стекающих капель, неизменно тонущих среди толщи воды, поднявшейся под давлением тела.

Несмотря на трясучку она начала засыпать, покрываясь мурашками. В правой руке шприц был зажат парой пальцев, как обычно держат сигарету. В какой-то момент и правда так показалось, и она чуть не затянулась, вовремя опомнившись. Мозг теперь точно отключился, а воздух еле-еле пропитался уксусом.

В неестественной позе она замерла на почти десяток минут, но в дверь постучали. Вспоминать о том, что ее следовало хотя бы закрыть на замок пришла слишком поздно, когда словно липким туманом возник Ваня, совершая резкие движения и пытался разбудить сестру словно ото сна. Конечно же ему ничего не удалось, он лишь осел на пол, то хватаясь за волосы, то начиная покусывать пальцы от нервов. Вызвать врачей и в мыслях не было, ждать еще дольше.. Как оживить Лару он не знал, а крики не давали делу продвижения.

— Ларис, ну любимая моя, ну давай же ты, просыпайся, — хватая старшую за запястье он едва не укололся, вскоре убирая к полотенцу иголку, но прижался к руке, начиная слезно читать молитву, в перерывах целуя разбитые костяшки на которых едва виднелась засохшая кровь.

Парень даже не заметил пришедшей с работы мамы, стоявшей в остолбенении и опираясь на косяк двери. Лицо ее выражало страх, а рука прикрывала рот, открывшийся от страха. Ноги еле держали, отчего она почти упала назад, лишь неясная сила помогла ей.

— Мальчик мой! Что произошло? Что случилось? — она кинулась в объятия сына, хрипло тараторя.

— Я.. мама, Боже, — первый всхлип раздался через несколько секунд. Стыдно не было, лишь очень страшно. Теперь младший прикрывал лицо от слез.

— Надо.. надо.. — глаза заметались по комнате, замечая в коридоре телефон. — Поднимайся быстрее, пожалуйста, набери больницу там, не знаю.

— Да, да, минутку, — с пустотой в глазах и на душе он поднялся, словно у него была куча времени, направился к комоду под зеркалом.

Ответили не сразу, но пообещали приехать быстро.

Разницы уже не было, ровно минута и двадцать одна секунда. Тогда наступила смерть этой солнечной, в прошло, девочки, что познала так много за восемнадцать лет.