Шэнь Цинцю была готова поклясться, что совсем не ожидала, что зимняя история повторится снова спустя пару месяцев. Она искренне верила, что юный Ло Бинхэ ещё тогда понял, что бегать от наставницы в неблагоприятную погоду — не лучшая идея. Но мысль о том, что её ученик безнадёжен, теперь крепко-накрепко засела в её голове.
Бамбуковая хижина едва ли не покачивалась от ужасающего ветра и барабанящего в оконные стёкла. Погодка не на шутку разбушевалась ещё днём, из-за чего большую часть занятий пришлось отменить в связи с неизвестно откуда взявшимся ураганом. Все разбрелись по своим комнатам, получив прямой приказ наставницы помедитировать. Никто, как и ожидалось, не осмелился заняться чем-то другим. Слово госпожи Шэнь было законом.
Бамбук сгибался пополам, своими верхушками едва не доставая земли и чуть ли не ломаясь. Ветер завывал, учеников чуть ли не сдувало с дороги. Крупные капли со свистом проносились и с шумом ударялись об землю, разлетаясь в разные стороны. Совсем скоро совсем ничего дальше вытянутой руки не было видно, ливень стал непроглядной ледяной стеной. Капли воды ощутимо попадали по плечам.
Шэнь Цинцю, промокшая до последней нитки, развернулась в сторону бамбуковой хижины. С невозмутимым видом она по памяти сделала несколько шагов в сторону дома, собираясь со спокойной совестью уйти в медитацию. Но громкий и знакомый голос совсем неподалёку остановил её:
— Наставница! Наставница, где вы?!
«Только не говорите, что он решил помочь мне добраться до бамбуковой хижины» — взмолилась Шэнь Цинцю, свернув веер и повернувшись в сторону Ло Бинхэ, отдалённо слыша его шаги.
— Что тебе понадобилось посреди ливня на улице? — бесстрастно спросила она, подойдя к нему со спины.
Видимо, этот ученик совсем от рук отбился, раз ушёл из хижины в такую погоду. Под ледяным дождём и пронзительным ветром, в тонких и промокших насквозь одеяниях он мог легко заболеть. И хорошо будет, если эта болезнь окажется простудой, а не чем-то пострашнее.
— Наставница! — воодушевлённо воскликнул Ло Бинхэ, обернувшись. — Этот ученик волновался за наставницу, он не хочет, чтобы она заболела.
Он, чем-то немного смущённый, раскрыл зонт и поднял его над головой Шэнь Цинцю. Видимо, он не заметил, что она и без того промокла насквозь. Абсолютная глупость и ученическая преданность всегда немного удивляли Шэнь Цинцю.
— Убери зонт и ступай в дом, иначе заболеешь, — после минуты молчания изрекла она и пошла в сторону хижины, жестом позвав его за собой.
Чуть растерявшийся Ло Бинхэ быстро взял себя в руки и пошёл за отдалившейся наставницей. Из-за дождя он очень размыто видел её светлый образ, капли дождя попадали в глаза, а ветер мешал быстро двигаться. Шэнь Цинцю расплывалась перед глазами, а шумящий ветер заглушал его оклики. Сильная дрожь пробирала юношеское тело.
Ло Бинхэ, почувствовав, как его взяли за руку, посмотрел вверх. Шэнь Цинцю, спокойная и равнодушная, промокшая и с наполовину спутанными волосами, окинула его быстрым взглядом и повела в хижину. Не хватало только ему потеряться и заболеть!
— Иди к себе и переоденься, а потом зайди ко мне, — сказала Шэнь Цинцю, когда они зашли в дом, и ушла к себе в комнату.
«Чёрт, как же холодно!» — думала она, снимая с себя нижние одежды и вытираясь полотенцем.
Мокрые волосы прилипали к белоснежной коже, капли холодной воды стекали по худому, но подтянутому и не лишённого изящества телу. Многие считали Шэнь Цинцю грациозной от природы, но редко кто замечал под свободными одеждами изящество тонкой фигуры и красоту фарфоровой куклы: нежной, гладкой и искусно сделанной.
Переодевшись, она вытянула из пучка заколку, и угольно-чёрные волосы упали на плечи. «Вот почему мода всегда на длинные волосы?! Их же ещё и расчесать нужно без последствий!» — мысленно сокрушалась Шэнь Цинцю, проводя гребнем по волосам.
Раздался тихий стук, и в комнату тихой поступью, будто боясь разбудить, вошёл Ло Бинхэ. В его руках был поднос с чайником и тарелкой чего-то ароматно пахнущего. Кажется, это была каша. Причём каша была аккурат под вкус Шэнь Цинцю: с овощами, имбирём и, кажется, мясом. Этот ребёнок превосходно умел готовить!
— Наставница, я принёс вам ужин! — добродушно улыбаясь, оповестил Ло Бинхэ и поставил поднос на стол.
Когда только приготовить успел, право слово!
Он смотрел с нескрываемым интересом и внимательностью на Шэнь Цинцю, старающуюся расчесать шелковистые волосы. Из-за влаги они ещё больше потемнели, в свете ламп они красиво переливались и тонким шёлком ниспадали на плечи.
— Наставница, позвольте этому ученику расчесать ваши волосы! — предупредительно проговорил Ло Бинхэ, сев на колени рядом с Шэнь Цинцю.
Шэнь Цинцю, решив, что это весьма удобно, отдала гребень ученику и взяла излюбленный веер, распустив его, и прикрыла часть лица. Держась совершенно невозмутимо, когда Ло Бинхэ провёл несколько раз гребнем по волосам, она скрывала, как это было приятно и совершенно безболезненно. Нечто подобное она испытала, когда впервые попробовала его стряпню.
«То есть он не будет сам есть что-то горячее? — скептически отметила она, окинув взглядом поднос. — Точно же потом для себя готовить не будет». Ло Бинхэ ведь и в самом деле наспех переоделся, по его виску ещё скатывалась дождевая капля, волосы были абсолютно мокрыми, с них тоже время от времени капала вода. Да и одежда была неопрятно поправлена — совсем не так он всегда выглядел.
— А ты греться не собираешься? — сдержанно поинтересовалась Шэнь Цинцю.
— А? — изумлённо откликнулся Ло Бинхэ. — Этот ученик полностью согрелся.
«Согрелся он, конечно! — саркастично фыркнула Цинцю. — Руки едва ли не синие, холодные. С мокрой головой он, видите ли, ходит мёрзнет!»
Так как она не смогла бы уснуть, зная, что её ученику холодно, буквально заставила его взять её полотенце и как следует высушить волосы, а потом выпить с ней чай (благо, чашка ещё одна у неё всегда имелась). Она думала, насколько сильно загубит свой образ отстранённой и таинственной наставницы, если начнёт кормить Ло Бинхэ собственноручно. Смотреть на подрагивающего от холода ребёнка было просто невозможно.
За распитием чая ничего особенного не было, исключая, разве что, вечные восклицания, граничащие со смущённым писком: «Этот ученик не должен докучать наставнице и пить с ней чай! Этот ученик…» Каждый раз было одно и то же, когда она спокойно пила чай и подливала ему, с удовлетворением наблюдая, как кожа Ло Бинхэ постепенно розовеет.
[Примите наши поздравления! +50 баллов расположения!]
«Видимо, Система совсем полетела» — отметила Шэнь Цинцю, но была довольна небольшой наградой, пусть так и не поняв, за что она. За чай? Разве что-то необычное произошло? Тот, кто вообще создал эту Систему, был определённо не в себе.
— Этот ученик безмерно благодарен наставнице! — снова произнёс Ло Бинхэ, когда осушил чашку чая.
Шэнь Цинцю окинула его безразличным взглядом и вооружилась палочками, зачерпнув ими немного каши. Всё-таки оставить ученика голодным она не могла, просто не заснула бы. В конце концов она сильно привязалась к этому ребёнку.
— Ешь, — сказала она и поднесла палочки ко рту Ло Бинхэ.
— Н-наставница, что вы… — тут же зарделся он, чуть отпрянув. — Этот ученик не может проявить такое невежество по отношению к наставнице!
— У тебя губы до сих пор синие, на шее мурашки. Я не могу позволить своему ученику заболеть, — безэмоционально объяснила она и протянула ещё ближе палочки.
«Ну что за ребёнок! Я его тут кормить пытаюсь, а он ещё и отнекиваться собирается. Куда делись любимые мной покорность и послушание? — сокрушалась Шэнь Цинцю, пока ученик продолжал отползать назад. — Что такого в том, что он поест? Он чрезмерно худой».
Шэнь Цинцю могла ожидать действительно чего угодно, случайно припомнив, что пару месяцев назад была подобная ситуация, но не абсолютного её повторения! Ло Бинхэ в одно мгновение поднялся на ноги и побежал по направлению к двери, раза три едва не упав, но свалив ширму. Наставница, пребывавшая в оцепенении, ещё несколько секунд не могла пошевелиться. Но, собравшись с мыслями, положила палочки на тарелку с кашей и побежала за неугомонным учеником, который точно с цепи сорвался.
…Догонялки на улице под холодным ливнем проходили порядка нескольких минут. За это время они оба успели промокнуть до нитки (на это потребовалось всего полторы минуты), три раза чуть не поскользнуться на ступенях и чуть не потерять друг друга в лесу. Благо, таланты Шэнь Цинцю не позволили этому случиться.
«Да что с ним такое?!»
Когда ей наконец удалось его поймать за руку и притянуть к себе, обнимая, чтобы точно не сбежал, он начал активно ёрзать и пытаться выбраться из крепких объятий. Однако Шэнь Цинцю за последнее время была довольно сильно раздражена, поэтому только сильнее прижала его к себе. Мысленно она расстроилась, что не взяла с собой веер, чтобы хорошенько ударить им по этой бестолковой макушке!
— Наставница, вы же заболеете, пожалуйста… — было начал снова Ло Бинхэ, но почувствовал руки под коленями и на спине. — Наставница.
Поднатужившись и собрав силы в кулак, Шэнь Цинцю смогла-таки взять неугомонного ученика себе на плечо. Всё-таки поднять пятнадцатилетнего пацана было не так уж просто, несмотря на худобу, он был увесист. Да и для узкого плеча наставницы он был великоват.
— Если ты начнёшь дёргаться, заставлю двести раз переписывать тексты, — сурово пригрозила Шэнь Цинцю, направившись к бамбуковой хижине и радуясь, что ливень немного поутих. — Что же с тобой такое-то? Не ребёнок, взрослый юноша, а хлопот больше, чем с младенцем.
***
Когда Шэнь Цинцю, отсмеявшись, припомнила и этот случай Ло Бинхэ, окончательно смутившемуся от ситуации, он лишь спокойно ответил:
— Этот ученик тогда подумал, что наставница пожелает опять его обнять, как до этого, и решил не рисковать. Наставница, у вас очень хорошая память на такие вещи.
— Какой ты… предусмотрительный, — прыснула она и прикрыла лицо веером, силясь спрятать улыбку.