Тэхён проводит ладонью по лицу, слегка нажимая на глаза. Что ж, он был готов к такому повороту, но он всё ещё уверен — этот путь правильный. Почему здесь тупик, не понятно. Ким опирается лбом об эту стену, жмуря глаза и глубоко дыша. Тратить силы на злость сейчас не вариант. Хотя сбить костяшки в кровь очень даже хочется. Потому что это давит.

Ким светит факелом на стены, вспоминая о скрытых механизмах. Они могут быть в любом месте. И если этот проход верный — а Тэхён в этом уверен — то кнопка или рычаг должны быть. Военные могли его замаскировать. Точно также, как дед Чонгука спрятал проходы, сделав их неотличимыми от обычных стен.

Тэхён рукой шарит по стенам, ища хоть что-то, что на ощупь или визуально отличается от остального. И находит. Небольшой кирпич справа выпирает несильно, но ощутимо, если сравнивать его с почти гладкой стеной. Он давит на него, вжимая в стену и добиваясь того, что та исчезает. Она поднимается, прячась в потолке и постепенно открывая Тэхёну вид на комнату. Ким тут же выхватывает пистолет из кобуры и направляет внутрь. Не знает, что его ждёт здесь. Или кто.

Тэхён бесшумно идёт по комнате, освещая путь факелом. Стена сзади возвращается на место, а он постепенно понимает, что попал на склад продуктов. Стеллажи стоят ровными рядами, продукты все сложены по датам, всё в строгом порядке. И не просрочено. Он рассматривает содержимое полок, осознавая, что за дверью склада будут военные. Значит, база всё же осталась и функционирует. Он не ошибся. Вот только его могут принять совершенно не радушно.

Ким не решается взять часть еды себе. Его с точностью в сто процентов задержат и досмотрят. И лучше будет, если у него не будет вещей военных. Иначе сочтут за вора. Или, того хуже, приспешника тварей. А с ними Тэхён даже косвенно не хочет быть связан.

Он идёт к двери, отмечая, что потолки достаточно высокие, а сам склад длинный. База явно не маленькая. Ким тушит факел, прекрасно зная, что он сейчас вряд ли пригодится. Здесь, возможно, есть освещение. Или что-то в этом роде. Вряд ли военные живут без света на таких станциях. Даже у белоглазых есть источники энергии. А такие базы должны на чём-то держаться. Это не лагеря, которым приходится обходиться огнём.

Тэхён дёргает ручку двери, однако та не поддаётся. Конечно, склад под замком. Он хмыкает, однако делает несколько шагов назад. Отходит за стеллажи — он устроит небольшую засаду. Военные рано или поздно придут сюда, поэтому нет смысла просто стоять у дверей. Ким не станет нападать, драться или стрелять, но не даст застигнуть себя врасплох. Эта засада будет для его безопасности. А если военных долго не будет, он просто прострелит замок в двери.

Ждать долго не приходится. Тэхён успевает перекусить едой со склада, но быстро и не злоупотребляя. Он, сидя на ящике за стеллажами, не перестаёт следить за дверью. Когда та открывается, внутри зажигается не яркий свет. Ким бесшумно встаёт с места, готовя пистолет и не высовываясь. Ему вид открывается отличный, а вот его самого не видно.

— Уилл, тебя не возьмут на выход, — Тэхён слышит мужской голос и шаги. А после видит, как на склад заходят двое. Тёмнокожий мужчина, которому на вид лет сорок, и молодой парень — видимо, Уилл. Оба в военной форме.

— Но почему? — парень явно негодует и рвётся в бой, — я давно к этому готовился! Я хочу пойти с вами! Вы обещали взять меня с собой!

— Я тебе ничего не обещал, Уильям Вуд! — мужчина злится, а Тэхён совершенно внезапно проецирует ситуацию на себя. Уж больно драмы у всех похожи… — Ты ещё не дорос до тварей.

— Хватит меня опекать! — Уилл останавливается на месте, испепеляя мужчину взглядом, — вы мне не отец! — Ким хмыкает с громких слов и поведения парня, который тут же разворачивается и быстро уходит, хлопая дверью. И его не останавливают. Мужчина просто вздыхает, качая головой.

— Вечные проблемы с этими сосунками, да? — Тэхён выходит из своего укрытия, направляя ствол на мужчину. Тот резко оборачивается, моментально тянется к кобуре, но Ким прерывает, — руки, кэп! — мужчина замирает, потому что Ким снимает с предохранителя, — я пришёл с миром и не хочу проблем.

— И поэтому направляешь на меня пушку? — мужчина оценивает ситуацию, мельком оглядывая незнакомца. И сразу понимает — тот из лагеря. Вот только как он пробрался на охраняемую базу и остался незамеченным? Как оказался на закрытом складе?

— Самозащита. Могу убрать, но с условием, что меня проведут к главному, — Тэхён ловким движением опускает пистолет, оставляя его болтаться на пальце, — могу даже дать обшарить себя, — он может, потому что карту подвала спрятал. Не зря взял с собой нож со сломанной рукояткой. Если вытащить лезвие, карту можно достать. Вот только нож не выглядит как сломанный. Он всё ещё достаточно прочный. Лезвие нужно вытаскивать специально и прикладывать к этому силу.

— Откуда ты? — мужчина осторожно делает шаг ближе, словно ожидая подвоха, — и что нужно от главного?

— Это не вы мне нужны, а я вам, кэп, — Тэхён хмыкает. Вся информация у него, а мужчина явно в шоке с того, что увидел на закрытом складе постороннего, — я знаю, как напасть на тварей неожиданно и сокрушительно.

Мужчина щурит глаза, вновь оглядывая незнакомца. Выправка почти как у военного, рюкзак и автомат говорят сами за себя, как и шапка с курткой. Он видел много лагерных, и все они одинаковые. Особенно в манерах. Наглые, бесцеремонные и не подчиняющиеся правилам. Таких почти не сломать и не перевоспитать. Упрямые и вечно на взводе. Но дисциплине приучить можно. В лагерях свой порядок — он знает. И это порядок неплохо слажен. Просто там вопрос выживания стоит намного острее, особенно в неблагополучных лагерях. Поэтому и люди там такие же. Жизнь вынуждает.

— С чего мне тебе доверять?

— Как хочешь, кэп. Но нападать на тварей с воздуха — отвратительная идея, — мужчина сканирует Тэхёна взглядом, прикидывая, откуда тот узнал про это, — у меня есть вариант получше. Если бы я привёл тварей, они бы уже напали на вашу милую базу. Выбор за тобой, кэп.

— Ноа Скотт, — мужчина, подумав, протягивает руку. Информация им нужна.

— Ким Тэхён, — Тэхён сокращает расстояние, убирает пистолет и жмёт чужую руку.

— Ты один? — Ким утвердительно мычит, не скрывая правды. Хотя сунуться сюда одному было и опасно, — как попал сюда?

— А вот это я скажу главному, кэп. Без обид.

Тэхён ухмыляется, а Ноа зеркалит его улыбку, утвердительно кивая головой. А после резко заламывает ему руку, припечатывая к стеллажу и ударяя под затылком ребром ладони. Вырубает буквально сразу, правильно задействуя силу и зная нужные точки. Тэхён не успевает и дёрнуться, несмотря на свою подготовку. Он не ожидал такого, а у военных по другому не принимают. Слишком опасно верить всем на слово. Особенно тем, кто внезапно появляется на закрытом складе охраняемой базы, ещё и знает про предстоящую операцию. Вряд ли Ким Тэхён обладает способностью ходить сквозь стены и слышать секретную информацию на расстоянии.

— Конечно, ты всё расскажешь, Ким Тэхён, — Ноа возвышается над ним и достаёт рацию — она действует только на территории базы, — Солдат-3, Солдат-5 и Браво ^{(Позывные)}, это Альфа. Контакт ^{(Постороннее движение)} на продовольственном складе. Аут.

Ноа убирает рацию, не ожидая ответа. Ему он без надобности. Он передал сообщение, значит, скоро сюда придут два человека и унесут этого мужчину в комнату для допросов. Туда же подключится и Браво — его заместитель, который слышал это сообщение по рации. Ким Тэхён должен рассказать всё по порядку, потому что доверять такому просто так Ноа не станет.

***

Тэхён медленно открывает глаза, мыча от боли в затылке и яркого света. Он режет, заставляет морщиться и отворачиваться. Ким пытается прикрыть лицо ладонями, но только дёргается — на запястьях наручники. Руки сцеплены за спиной, а ноги прикованы к ножкам стула. С места сдвинуться нереально — сам стул прикручен к полу.

— Доброе утро, спящая красавица, — его щеки сдавливают и поднимают лицо. Тэхён видит высокого лысого мужчину в белой майке, который явно демонстрирует свою силу. Позади него стоит Ноа, оперевшись бёдрами о стол, — просыпайся, пока я тебе не помог.

— А ты, видимо, добрая фея? — Тэхён хрипит и скалится, за что тут же получает болезненный удар по лицу. Его отбрасывает на спинку стула, а во рту тут же ощущается железный привкус. Ким смеётся, сплёвывая кровь на бетонный пол.

— Легче, Рудольф, — Ноа тормозит мужчину, а тот сразу отходит, освобождая обзор, — Он нам ещё нужен, — Тэхён смеётся громче. Ещё один немец, только теперь выше и явно сильнее самого Кима. Гора мышц и сила удара тому свидетели. Это, видимо, карма за прошлого Немца.

— Вы не очень-то радушные, кэп, — Тэхён поднимает взгляд на Скотта, который с места не сходит. Стоит, сложив руки на груди и слегка наклонив голову, — я пришёл с информацией.

— Не пришёл, а проник на высокоохраняемую военную базу, находящуюся под землёй. И ни один из солдат тебя не видел. Расскажешь, как?

— А я не помню, — Тэхён тоже не намерен выдавать информацию, хотя и понимает, что как раз военным её доверить можно и даже нужно, — память отшибло после удара.

— Рудольф может помочь тебе её вернуть, — Ноа кивает на мужчину, который спокойно стоит в стороне, — твой выбор, Ким Тэхён. А главный здесь я, как ты понял.

Тэхён хмыкает. Он всё прекрасно понял. Но хотелось бы получить выгоду от того, что он знает и скажет. Он знает, что его не выпустят с базы после того, как он в неё проник. И в этом есть свои минусы. Тэхёну важна его свобода и возможность уйти с места без потери статуса. Ким не может осесть где-то дольше, чем на пару месяцев. Он может потом вернуться, но ненадолго.

Свои плюсы у военных, конечно, тоже есть — у них очень хорошее обеспечение. Электричество и полный склад продуктов говорят сами за себя. Это не перечёркивает минусы, потому что Тэхён прекрасно может жить без условий. Даже в лесу. А больше плюсов нет. Здесь может быть ещё опаснее, чем в лагерях, если белоглазые пронюхают про базу.

— Я всё скажу кэп, только с условием, что мне обеспечат здесь нормальное проживание.

— Знаешь, мы не берём лагерных, — это принцип, в котором почти никогда не бывает исключений. Потому что с лагерными одни проблемы, — но раз уж ты видел нашу базу, ещё и знаешь какой-то секретный путь, ты понимаешь, что проживание здесь тебе обеспечено навсегда?

— Я о другом. Свобода, кэп, — это важный пункт, потому что Ким не привык быть со связанными руками, даже если он в подчинении, — мне нужно бывать на воздухе, а то кожу испорчу, — он хмыкает, хотя все понимают, что выходить наверх ему нужно далеко не для этого.

— Ты не выйдешь отсюда без присмотра, — Ноа его понимает. Но это слишком большой риск. Если Тэхён каким-то образом окажется у тварей, базе конец. Белоглазые оккупируют и её. Также, как это было и с другими военными объектами, про которые узнавали твари.

— Обойдусь без няньки, — Ким тоже всё понимает. Теперь он слишком опасен снаружи по двум причинам. Во-первых, он знает тайный ход. А во-вторых, может случайно привести белоглазых, если попадёт к ним, — где гарантия, что меня не пристрелят, когда я всё скажу?

— Моё слово. Мы не убиваем людей без оснований.

Тэхён закатывает глаза, но понимает — выбора нет. Придётся принять чужие правила и рассказать о тоннелях и домике в лесу. Он и так собирался, но на своих условиях. Не связанным и избитым. Тем более, что у него нет никаких гарантий, кроме слова человека, которого он знает от силы несколько минут. Если его убьют, об этом никто и никогда не узнает.

— Я расскажу, — Ким кивает. Он за этим сюда и пришёл, поэтому пререкаться смысла нет. У них у всех одна цель — уничтожение белоглазых.

Тэхён говорит коротко и по делу. Про дом в лесу, совсем немного про сам лес и его многочисленные ловушки. Он умалчивает про мальчишку и деда, которые там жили, не станет их впутывать. По крайней мере, Чонгука. Если что, расскажет про деда, но после. Ким рассказывает про склад внизу, про тоннели, которые ведут к базе и к городу белоглазых. Тут же предлагает напасть на них снизу — там, где твари не ждут. Воздух — идея отвратительная. Тэхён помнит рассказ Моники про Остина, который погиб таким образом. Говорит и про то, что некоторые лагерные тоже знают про этот вариант. Даже предлагает объединение, чтобы у них было больше сил и ресурсов в борьбе.

— Объединиться с лагерными, чтобы напасть из-под земли через путь, про который никто не знает? Смешно, — Рудольф сканирует Кима взглядом, ища подвох. Однако не находит.

— Есть идея получше, фея? Мы теперь друзья, окей? — Тэхён его взгляд зеркалит, глядя исподлобья, — в лагерях многие с прекрасной физической подготовкой, потому что мы выживаем, а не сидим на базе на всём готовом.

— Где была твоя форма, когда тебя вырубили с одного удара?

— Тишина! — Ноа бросает взгляд на Рудольфа, который тут же замолкает. Приказа ослушаться не смеет, — что ж, добро пожаловать на базу, солдат Ким. После оформления жду в своём кабинете для детального уточнения. Андер, займись, — Рудольф бросает короткое «да, сэр» — подчиняется беспрекословно.

А Тэхён хмыкает, зная, что его ждёт дальше. Бритье под ноль. Душ или баня, смотря что здесь есть. Новая форма по размеру. Новое оружие. Новые правила, половину из которых он не будет соблюдать в силу привычного поведения. А после — долгий разговор с Ноа и составление дальнейшего плана действий. У них впереди война с тварями, которую они не вправе проиграть. Такой шанс выпадает лишь однажды. Они начнут с одного города, а после уничтожат всех.

***

Чонгук сидит у корпуса, пока мужики делают перестановку в своей комнате. Локи бегает рядом и постоянно трётся о ноги. Ильсан до сих пор в карцере, а вот Немца выпустили — Гук ещё вчера обработал ему нос, а сегодня снова проверил, чтобы не было ничего серьёзного. Клаус внутри с мужиками занимается перестановкой и уборкой. В их комнате давно не было так чисто, как сейчас.

— Ну привет, личинус, — Чимин садится рядом с ним, из-за чего Гук вздрагивает. Слишком неожиданно. Однако на этот раз Пак без Мориса и компании, — чё наделал вчера?

— Н-ничего… — Чонгук всего лишь рассказал правду и ушёл от ужасного человека. Он, беспокоясь, оглядывается по сторонам, замечая Монику. Та смотрит в ответ и кивает — она приглядывает за ним и в случае чего поможет. И от этого становится спокойнее.

— Ну да, а визгу было так, как будто тебя режут, — Пак прослеживает его взгляд и тоже видит девушку. Ухмыляется, зная, что его боятся. Подмигивает Монике, целиком копируя Тэхёна даже в этом. Не раз видел их своеобразное общение. Вот только Моника испепеляет его взглядом, явно злясь, — да не ссы, личинус. Я же ничего не делаю. Так ты расскажешь или тебе помочь?

— Я-я сбежал от Ильсана, — вдаваться в подробности Гук не станет. Но ссориться с Чимином, пока он относительно нормальный, не хочется, — он нехороший человек.

— Вон оно как, — Чимин достаёт самокрутку и спички. Несколько раз чиркает по истёртому старому коробку, получая небольшое пламя. Подносит к кончику самокрутки, которая тут же начинает тлеть. А после выкидывает использованную спичку и подносит самокрутку к губам. Делает глубокие, ленивые затяжки, ни капли не морщась. Гук кривится от одного только запаха, — а я думал, ты трусишка.

— Я-я не трус, — Чонгук нахмуренно на него смотрит, а Чимин смеётся, выдыхая густой дым. Дразнить мелкого, оказывается, весело.

— Ну раз не трус, давай отомстим, м? — Пак видит, как чужое выражение лица меняется. От негодования до непонимания. Гук понятия не имеет, о чём ему говорят, — месть, личинус, — Чимин закатывает глаза, — что, никогда не хотел проучить тех, кто тебя шпыняет? Меня, например. Или Тэхёна, — Гук мотает головой, потому что такого желания у него не возникало. Конечно, он обижался и злился, но до мести не доходило. Особенно Тэхёну, — ну и дурачок же ты. Хочешь, я отомщу Ильсану за тебя?

— Н-нет, не хочу.

— Мямля ты, — Пак снова делает затяжку, — а сигу хочешь? Очень успокаивает. Могу поделиться, только скажи.

— Не хочу, — Чонгук искренне не понимает, что Чимину от него нужно. Они не друзья, хотя Гук и хотел с ним общаться раньше. Сейчас не хочет. Потому что Пак делал плохие вещи с ним и Боном, — и-и я не мямля.

— Ладно, не бубни, — Чимин выдыхает дым в его сторону, замечая то, как Чон морщится от резкого запаха. Ему весело наблюдать за этим, — мы всё ещё ждём тебя в комнате. Или ты всё же ссышь, очкорез? — новое слово, значение которого Гук пытается угадать. То же самое, что и трус, наверное. Если смотреть в контексте того, что говорит Чимин.

Чонгук ничего не отвечает. Просто смотрит на Пака круглыми глазами, поджимая губы. Конечно, он боится. Как не бояться? Чимин и его компания сделали ему слишком много плохого. А сейчас и Тэхёна рядом нет, поэтому идти к пацанам добровольно Гук не станет. Он и при Киме не ходил, а сейчас и подавно. Конечно, у него есть мужики и Моника, но страх перед пацанами слишком сильный.

— Чонгук, — из корпуса выходит Джин, тут же замечая Чимина, сидящего рядом с Гуком. Джин тоже знает о прошлых поступках Пака, поэтому тому доверия мало, — всё готово, можешь заходить. Всё в порядке?

— Да, — Гук кивает, а после подхватывает свои вещи и, мельком глянув на Чимина, быстро уходит.

— Не трогай его, — Джин смотрит на Чимина, а тот только продолжает курить, растягивая губы в ухмылке. О, он не собирается сейчас обижать этого мальчишку. Ему нужно совершенно другое.

А Чонгук, заходя внутрь, слышит просьбу Джина. Улыбается смущенно, осознавая, что Ильсан был совершенно не прав. Потому что мужики тоже о нём заботятся. Да, как о ребёнке. Но разве Чонгук взрослый? Совсем нет. Поэтому слушать Ильсана было глупо. Осадок у Гука всё ещё есть, он неприятно скребётся где-то внутри, но сейчас ему показывают, что он нужен. Поэтому становится легче.

Его послушали, ему дали место, его никто не гонит и не бьёт. Мужики не будут кричать, не будут против слёз и Локи, который бежит впереди. Мужики ему становятся близкими, как и Моника. Гук им всем очень благодарен. И не станет отказываться от помощи.

Скучать по Тэхёну, правда, не перестанет. Потому что его заменить не сможет никто…

***

Тэхён стоит у кабинета Скотта в чистой, новой форме. Его постригли, поэтому волос на голове практически нет. Рудольф постарался. Хорошо, хоть полностью лысым не сделал, как себя. После был душ. Тэхён даже забыл, каково это — принимать душ и наслаждаться относительно нормальным напором воды. Киму выделили комнату. Вместе с ним в ней ещё трое. В принципе, неплохо, учитывая, что в лагерях устройство почти то же. Конечно, там у Кима были привилегии и своя комната, которую он мог делить с кем угодно — с Чонгуком, например… Но здесь он обычный рядовой солдат без права доступа к чему-то особенному. Свои условия он ещё не раз выдвинет, но не факт, что ему это предоставят.

Рудольф — он же Браво — больше не стал ни с чем заморачиваться. Просто рассказал о системе позывных и расписании. Оно почти такое же, как в лагере. Но здесь добавляется обязательная физ. подготовка. Без неё не получится продвинуться дальше. Сам Рудольф — кандидат в мастера спорта в прошлом, поэтому занимается тренировками лично. Несмотря на то, что тварь убить можно только пулей в лоб, с ними можно драться. И для этого необходима сила. Как и в ближнем бою с людьми. У Тэхёна подготовка на уровне, но до ловкости, точности и приёмов военных он не дотягивает.

Тэхён распахивает дверь, заходя внутрь и проходя к столу. Про правила он знает, но стучать в дверь и ждать чужого разрешения — это слишком долго. А счёт может идти на секунды. Ноа не поднимает головы, только вздыхает. Знает, что лагерные все заточены под одно. Особенно неблагополучные элементы. А Тэхён именно такой. И исправлять его нет времени. Детей из лагеря исправить можно, но таких, как Ким… Гиблое дело, Ноа пробовал.

Да и смысла в этом нет. Лагерные либо сами вливаются в коллектив и постепенно привыкают, либо до последнего идут вразрез правилам. Давления со стороны они терпеть не могут. Но бывших лагерных на базе немного. Их не берут, потому что высок риск дезертирства. Лагерным не нравится неволя и строгий устав, не нравится постоянная опасность и ответственность, несмотря на то, что они тоже живут в подобных условиях. Просто лагерь для них — зона комфорта, из которой они больше не хотят выходить. Привыкли. К ним нужен совершенно другой подход. А Ноа не может так долго возиться с новыми людьми, которые через некоторое время могут сбежать, оставив позади всё. Даже родных…

Военные, конечно, тоже сбегают и прячутся в лесах, но не так часто, как лагерные. Статистика просто кричит об этом, а Скотт потерял уже слишком много людей. Поэтому, несмотря на человеческие ресурсы лагерных, их нельзя брать. Только детей и исключения по типу Тэхёна, которые неожиданно находят их сами.

— Можно было бы сразу начать с этого, а не вырубать меня, — Ким прерывает неприятное молчание, складывая руки на груди и глядя на Ноа.

— Ну извини, что хотели удостовериться в твоей честности и обезопасить себя, — Скотт поднимает голову, натыкаясь на расслабленное выражение лица Тэхёна. Он совершенно не напряжён, — расскажи подробнее про эти тоннели внизу. Мои люди обошли склад вдоль и поперёк и не нашли ни одной двери, ведущей в тоннели.

— Я могу показать. Но я думал, вы мне расскажите, — Скотт вопросительно изгибает бровь, потому что и он про тоннели впервые слышит, — это военный объект, кэп. Только не говори, что ты не знал, что лес наверху искусственный, и в нём есть дом с подвалом.

— Откуда знаешь? — если и сам Ноа не знал об этом, то откуда о таком мог знать лагерный?

— Скажем так, я знал того, кто жил в этом доме, — он будет говорить не про Чонгука, а про деда. Не хочет подставлять пацана, которого могут найти. Да и сам связываться с ним не будет, — Чон Гону.

Скотт удивлённо смотрит на Кима, потому что он знает это имя. Они все знают. И он думал, что этот великий человек погиб ещё несколько лет назад, когда пропал со всех радаров, а его дело засекретили. Чон Гону — один из тех людей, которые были в самых горячих точках и участвовали в первых опытах над тварями. Про него ходит не одна история среди солдат. Его группу расформировали, а дело каждого теперь запечатано. И открыть их не имеют право.

Однако… сейчас ситуация намного острее, чем была раньше. И если для уничтожения тварей нужно вскрыть секретные дела, Ноа пойдёт на преступление.

***

— Чимин, не обижай его, — Моника говорит это, когда Пак появляется на кухне для дежурства. Тот лишь скидывает полностью расстёгнутую куртку и хмурится.

— Не понимаю, о чём ты…

— Прекрати, — Моника серьёзна, а Чимин закатывает глаза и отворачивается.

— Да ладно-ладно. Не трону я личинку. А то он пожалуется ещё, а меня засадят в карцер, как Ильсана. Или вообще выгонят.

Чона-старшего выпустили через трое суток и то только с условием, что больше такого никогда не повторится. И не только с Чонгуком или Моникой и Немцем — с кем угодно. А если повторится, его выгонят из лагеря. Теперь правила стали жёстче. Один опасный для многих элемент ушёл, второй тоже может уйти вслед за ним. Вивиан не станет жалеть.

— Чонгук не жалуется просто так, Чимин. Поэтому прошу, не обижай его, если не хочешь проблем, — Моника сканирует напряжённую фигуру взглядом, пытаясь понять, какие цели преследует Пак, — Я не хочу, чтобы ты после тоже пострадал из-за своей же злости, понимаешь? — это правда. Уильямс видела, как Чимина ломало несколько месяцев назад. И тоже после ухода Тэхёна. Помочь тогда не смогла. А сейчас пытается, но пробиться через выстроенный Паком барьер всё ещё не может.

— А может я просто подружиться хочу? — Чимин оборачивается на неё, зло глядя в глаза. Ему никогда не нравилось, когда кто-то посторонний пытался проникнуть в его голову, — какая тебе разница? Роди себе мелкого, с ним и нянькайся. А меня не надо трогать. С Чонгуком я как-нибудь сам разберусь, окей?

Моника вскидывает ладони, сдаваясь. Чимин всегда защищается и грубит. Она не может его обвинять, потому что они здесь все такие. Слова не задевают, просто слегка расстраивают. Пак не подпускает к себе, всё время видя подвох в словах и попытку залезть ему в голову. Уильямс поворачивается к шкафу, доставая продукты и начиная готовку. А Чимин молча проходит к посуде, начиная сервировку столов.

Чонгук приходит через несколько минут. Оставляет Локи за дверями, чтобы тот побегал вокруг столовой и выплеснул энергию, которой у волчонка теперь слишком много. Гук с самого утра сияет — он уже несколько ночей спит с мужиками в комнате. Джин на ночь рассказывает ему истории из жизни и веселит. Хосок будит его с утра, потому что встаёт раньше всех. Он даже стал больше разговаривать с Чонгуком и тоже упоминать прошлое. Они все рассказывают о том мире, который Гук никогда не видел и не знал. Это в новинку, а фантазия мальчишки рисует красочные образы больших городов, техники, машин и мира на земле.

Намджун иногда не ночует в комнате — мужики говорят, что он уходит к Вивьен. И Чонгук за них искренне рад. Ким с ним тоже общается, если у Гука возникают вопросы. Он больше не боится Намджуна, который всегда выглядит таким серьёзным и хмурым. Теперь смелее подходит и разговаривает. А с Клаусом всё ещё лучше — в свободное время он учит Чонгука немецкому, корректируя произношение и помогая учить новые слова.

У Гука даже с Лу всё хорошо. Парень не раз подкармливал Локи и просто интересовался, как у самого Чонгука дела. После того, как Гук болел, Лу совершенно изменился. Он больше не задирается. И сейчас Чонгук практически счастлив. Но скучает дико по одному человеку, несмотря на то, что теперь его окружают хорошие люди.

— Доброе утро, Моника! — Гук осторожно закрывает дверь и скидывает куртку с шапкой. Он ходит застёгнутый и в шапке, в отличие от Пака. Тому просто никто не скажет, как ходить. А если и скажут, Чимин начнёт грубить.

— Доброе, Гук-и. Проходи, — Моника улыбается ему. Не может не — Чонгук снова начал оживать. И это радует до тянущей сладкой боли у сердца. Мальчик крепчает и поднимается на ноги. Он сильный, раз справляется с очередной потерей.

— Доброе утро… — Гук обрывается на полуслове, проходя вглубь столовой и видя Пака. Тот косится на него и хмыкает. Знает, что его не ожидали увидеть. Он специально поменялся с Дэном, который должен был дежурить сегодня, — Ч-чимин.

— Привет, личинус, — здоровается, как и всегда, — чё встал? Думаешь, я за тебя работать буду? Тащи сюда свой зад.

Гук сглатывает вязкую слюну, но проходит. Моника ведь тоже здесь, значит, ничего ужасного не случится. Чонгук берёт поднос, начиная ходить по кухне и раскладывать приборы. Пак взял себе стаканы, а это потяжелее, чем ложки. Сервировка проходит в тишине. Гук после садится на самую первую лавочку, поближе к Монике, и ждёт. Им скоро расставлять тарелки, уходить далеко нет смысла. Клаус тоже уже пришёл, значит, всё точно будет в порядке…

— Ссышь? — Гук вздрагивает, когда Пак снова внезапно садится рядом и укладывает руку на его плечо.

— Н-нет, — Чонгук врёт. Несмотря на то, что на кухне есть люди, он побаивается. И Чимин это видит.

— Врёшь, личинус, — он чуть отсаживается, чтобы лучше видеть реакции мальчишки. А Гук морщится. От Чимина ужасно несёт сигаретами, — мы же теперь друзья, ты чего? — а Чонгук и не знает что ответить. Он бы не назвал их друзьями, потому что это слишком, — да не ссы, я не обижу. Или ты что, не хочешь со мной дружить?

— Я-я не знаю… — Чонгук косится на кухню, но Чимин разворачивает его лицо на себя, заглядывая в испуганные глаза.

— А я говорю, что мы теперь друзья, окей? — Гук не уверен, что это хорошая идея, — обещаю тебя не обижать, ок?

Чонгук заторможено кивает. А Пак усмехается, отпуская подбородок мальчишки. Он откидывается на скамейку и ложится на неё спиной. Вздыхает глубоко, прикрывая глаза. Ночами он спит плохо, а поспать днём возможности не бывает — он всегда занят. Но хоть так можно отдохнуть, лёжа рядом с безобидным пацаном. Тот вряд ли будет против. А Чонгук понимает неизбежность ситуации. Если он откажет Чимину, тот начнёт злиться. А если будет с ним общаться, это может обернуться чем угодно…