В столовой было как всегда многолюдно. Студенты что-то бурно обсуждали, преподаватели перешёптывались между собой и только двое альф сидели в сторонке и не отрывали взгляда от соседнего стола, где шла оживлённая беседа.

      — Я смотрю им весело, — сжал кулаки Ренджун, наблюдая как один из рассказчиков, широко махая руками, посвящал во что-то своих закадычных друзей. Слышался грубый смех и восклицания.

      — Ну ничего, это не на долго, — ответил Джено, похлопав друга по плечу. — Сейчас Джисон появится, и решим что делать.

      — Знаешь, — усмехнуся Ренджун. — В древности по законам нашего клана насильников подвешивали на деревьях за их причиндалы, на обозрение всей общине. Это было не только больно, но и стыдно, поэтому с годами этих моральных уродов становилось всё меньше, а потом они и вовсе исчезли. Дедушка рассказывал, что очернить репутацию клана сравнивали со смертным грехом. Таких людей не жалели.

      — Я слышал о клане Дракона лишь на уроках международной истории, — хмыкнул Ли. — Как ты оказался здесь и почему столько лет молчал?

      — Мой родной дядя — отец Чэнлэ, подписал мне смертный приговор. Один хороший человек спас меня, привёз сюда, а потом его самого постигла печальная участь. Его убили, а наша разлюбезное правительство выдало всё за самоубийство. Никто тогда не поддержал оставшегося без опоры омегу с маленьким сыном. Минхо-ши отвез меня к своему другу и дал четкие инструкции не высовываться, но мне было очень трудно сдерживать себя, видя то, что происходило вокруг. Потом я встретил человека, что заменил мне отца. Он стал моей совестью, и я жил, боясь своими действиями потерять его доверие и расположение. Он был, да и по сей день остается, очень тяжелым человеком. В его жизни случилось столько событий, которые могли его сломить, но он выстоял. Знаешь, — Ренджун поднял глаза на Джено, — иногда мне было очень обидно, когда ты не слишком приятно отзывался о моём названном дядюшке. Тэиль-ши, по мне, самый адекватный человек во всей этой мешанине. Я понимаю твою ревность…

      — С чего ты взял, что я ревную? — отвёл взгляд Ли. — Просто…

      — Не нужно, — отмахнулся Хуан. — Меня-то ты можешь не обманывать. Только вот что я тебе скажу. Вчера я встретил свою истинную пару.

      Джено удивленно посмотрел на старшего, что грустно улыбнулся.

      — Встретил и понял, что очень трудно сдерживать себя в его присутствии. Даже не чувствуя усилившегося запаха течки, омега, предназначенный тебе Богом, лишает тебя воли, заставляя поддаться инстинктам. До вчерашнего дня я не понимал, почему глаза моего воспитателя наполнены нестерпимой болью, а вчера… Вчера я осознал, что не смог бы жить спокойно, зная, что мой истинный принадлежит другому, что у него взрослый сын, и что собственный муж отправил его ко мне в постель, чтобы раздобыть информацию и заручиться поддержкой. Я не смог бы, а Тэиль выдержал, и до сих пор находится рядом для того, чтобы в нужный момент подставить плечо. Он не переходит дозволенных границ, он просто ждёт. Он верит, что однажды его примут и перестанут смотреть ему в след ненавидящим взглядом. Он ведь не сделал ничего, за что его можно было бы ненавидеть.

      — Что?! — возмутился Джено, пытаясь связать всё, что сказал сейчас китаец. Ренджун говорил жестокие вещи. Отец не мог так поступить с папой. Хоть старший не называл имен, картинка почему-то очень чётко выстраивалась в голове. Вспомнились наполненные тоской глаза папы, Тэиль, который пытался сдерживать себя на особо грубые реплики Джено. Да, он приходил сюда, пытался наладить контакт, он много раз пытался что-то сказать, но в голове парня была лишь навязчивая мысль о том, что этот человек хочет разрушить планы отца.

      Джено никогда не задумывался о том, а что же входило в эти самые «грандиозные планы». Джисон повторял о миссии Сейсен, повторял о мести, что была основой для возрождения почти забытой общины, но никогда не упоминал конкретных целей. Либо Лукас не хотел вмешивать их в это дело, либо сам еще не до конца знал, что со всем этим делать.

      — «Кибом-ши был лидером», — снова и снова повторял Пак, но лидером чего? Восстания? Сопротивления? За что сейчас боролась Сейсен?

      — О, чего это вы такие хмурые? — плюхнулся рядом с друзьями Джисон. От него исходил приятный успокаивающий запах трав. Альфа выглядел спокойно, но то и дело бросал искрящийся взгляд на соседний столик.

      — Как там Лэ? — спросил Ренджун, сворачивая их беседу в безопасное русло. Да, он был прав, о Тэиле и папе он должен разговаривать с ними самими, посторонние здесь явно не нужны.

      — Держится, — выдохнул Джисон. — За эти несколько часов мне хотелось лично выпотрошить того человека, что успел сотворить с ним такое.

      — Да, тот человек не знает пощады, — сжал кулаки Джун. — У меня самого к нему не мало вопросов, но это сейчас не самое главное. До дяди нам пока не добраться, а вот парочка извращенцев совсем близко. Юты нет в школе…

      — Он не вернулся? — с тревогой спросил Пак. — Видимо, с Донхёком всё очень серьезно. Сегодня из города должен приехать его новый заместитель, боюсь этот противный Сон нарассказывает такого, что этот омега сбежит отсюда уже через пару дней.

      — А нам какое дело? — хмыкнул Джено. — И пусть бежит, мне казалось, что Юта-ши прекрасно справлялся и без заместителей. Зачем здесь держать очередную пешку Енмина?

      — Директор всё ещё надеется найти себе союзника, — ответил Джисон, отпивая из кружки. Джено видел, как скользил его взгляд по поднявшимся из-за столов Шиму и Дживону, что направились к выходу. — Я это… Пойду, наверное.

      — Куда? — возмутился Ренджун. — Ты хочешь ввязаться в авантюру без нас, не получится.

      — Чэнлэ мой омега.

      — Он так же и мой брат, — ответил старший. — Так что вместе или никак!

      Джисон бросил взгляд на улыбнувшегося Джено.

      — Ох, что-то кулаки зачесались, — сказал Ли, поднимаясь.

      Все трое переглянулись, а потом направились прочь из столовой. До занятий оставалось еще полчаса, этого вполне хватит, чтобы поставить двух идиотов на место. Пользуясь тем, что Джисон часто патрулировал Академию, и ему были известны все тайные места, они быстро нагнали соперников, занявших одну из кладовок. Из-за закрытой двери тянуло сигаретным дымом. Джено прислушался, улавливая тихие голоса.

      — И куда же этот цыплёночек запропастился? — выдохнул Дживон. — Какой же он сладенький, ты заметил? А кожа… Словно шёлк.

      — Не нравится мне всё это, — хмыкнул Шим. — Он так уверенно забежал в комнату к тем сумасшедшим. Если при нас он трясся как осиновый лист, а там… Там было аж трое альф, что перетрахали уже пол академии. Не хотелось бы мне иметь с ними дело.

      — Да ладно тебе, что они могут? — засмеялся Дживон. — Пак вечно прячется за директора, Ли кроме его члена ничего не интересует, а Хуан… Этот вообще и мухи не обидит. Говорят, он как огня, боится вида крови.

      Джено почувствовал, как дёрнулся рядом Ренджун. Однажды на практических занятиях они изучали меры, предпринимаемые спецотрядами при поджогах. Их привели в какое-то помещение, где на полу валялись обгоревшие окровавленные манекены, по легенде в доме ещё были живые, и спецотряд должен был поспешить к ним на помощь, пока пожарные тушили огонь. Они были элитным подразделением и должны были уметь всё. В тот день Ренджуну было очень плохо. Он был бледным, руки тряслись. Парень с трудом выдержал до конца занятий, а потом надолго заперся в душе. Он выглядел пугающе, поэтому Джисон тогда позвал Юту. Тот вытащил из душа зарёванного, дрожащего мальчишку, а потом долго разговаривал о чём-то с ним в кабинете. В тот день Джено впервые увидел примчавшегося взволнованного Тэиля, что нёсся к кабинету директора, не видя никого на своем пути. В тот день этот мужчина показался ему примером идеального военного. Он был в форме, как всегда собран, и только глаза выдавали его тревогу за подопечного.

      В тот день, наверное, Джено впервые видел, как его друг прижимается к кому-то ища защиты. Он тайком подглядывал за старшими, что сидели в комнате и о чём-то разговаривали. Ли поймал себя на мысли, что хоть отец всегда был добр к нему, он никогда не подпускал сына так близко. Отец был для Джено иконой, а Тэиль стал для Ренджуна другом. Позже на все вопросы Джун просто отмахнулся, сказав, что немного испугался вида крови, но постарается взять себя в руки. И действительно, больше вот таких слабостей за ним не замечалось. Но в Академии, как водится, слухи живут долго.

      Джено понимал, что Ренджуна задело это упоминание. Джисон на свою характеристику лишь усмехнулся, а сам Ли… Ему было всё равно, что о нём думали. Да, он жил за счёт удовольствий, но ведь это было не запрещено. Омеги сами лезли к нему в объятия, а он не отказывал, пряча в этих отношениях своё внутреннее смятение. Он помнил, как ненавидел всех на похоронах отца, помнил, как снова и снова пытался нарваться на наказание, чтобы перекрыть ту боль, что жила в сердце. Он ведь слышал, прекрасно слышал слова Тэиля, что отец сам… Сам принял это решение, а от этого почему-то было горько. Разве они с папой заслужили? О чём он думал? И когда Джисон рассказал о Сейсен, всё встало на свои места. Вот только легче не стало. Стало всё равно. Разочарование не приходит в один миг, и Джено снова и снова хотелось верить, что во всём, что делал его отец, был смысл. Вот только, чем больше времени проходило, тем бессмысленнее становилась эта борьба за чужие идеалы. Приходила обида, ведь если его отец столько лет боролся за честное имя своих родителей, почему он никогда не ставил об этом в известность своего сына, почему Ренджун и Джисон знали о миссии его отца больше, чем он сам? Джено старался не думать, и с каждым днём становилось легче. Он решил, что будет плыть по течению, ведь однажды это к чему-нибудь приведет. Одно он знал точно — если его решили не ставить в известность о происходящем, это не его война. Вот только появление Тэиля в жизни папы снова и снова заставляло бросать Муну вслед гневные реплики и вспоминать о «миссии» отца, которой так ловко можно было замаскировать свою ревность. Да, отец, продолжал быть иконой, но с годами Джено всё больше становился атеистом.

      — Что будем делать? — прервал размышления голос Ренджуна. — Похоже всерьёз они нас не воспринимают.

      — А нам до этого какое дело? — усмехнулся Джисон. — Это их проблемы, мы то в себе уверены. Стоит только показать им, кто здесь имеет власть и они сдуются. Я отобью у них желание даже смотреть в сторону Чэнлэ.

      — В этой кладовке есть окно, — заметил Джено. — И судя по тому, что не весь дым идет в коридор, они догадались его открыть. Думаю, стоит отрезать пути к отступлению. Джун, мы с тобой на улицу, а Джисон войдет в дверь. Он, как истинный альфа, имеет право начать «разговор» первым.

      — Хорошо, — кивнул Хуан.

      Они ловко преодолели коридор, оказываясь снаружи.

      — Вон то окно, — указал Джено на раскрытые ставни.

      — И откуда такая точность? — хмыкнул Ренджун.

      — И не спрашивай, — усмехнулся Ли. — Приходилось мне однажды уносить ноги через вот это окошко.

      — Ловелас, — засмеялся Хуан, направляясь в нужную сторону.

      Джено осмотрелся, на улице было не слишком многолюдно. Студенты медленно выползали из столовой, обсуждая свои дела и никому не было дела до того, что происходит возле одного из корпусов.

      — Ну, привет, птенчики, — послышался голос Джисона. — Думали, что я вас здесь не достану? Я, кажется, предупреждал, чтобы держались подальше от моего омеги.

      — Ты… Ты не упоминал о том, что эта куколка принадлежит тебе, — слегка дрогнувшим голосом ответил Дживон.

      — Да, а значит, если бы я сказал, что Чжон Чэнлэ мой, вы бы оставили его в покое?

      — Само собой, — хмыкнул Шим. — Кому нужны проблемы? Занятые омеги табу.

      — А вам не кажется, что это не аргумент? Вам должно быть известно негласное правило этого места — омега должен быть согласен на перепих? Насилие не приветствуется в стенах Академии.

      — Да ладно, — отмахнулся Дживон. — Это он по началу сопротивлялся, а потом всё равно бы прижало. Он с радостью сам бы раздвинул ноги. Разве нет? Вон как от тебя несет шалфеем, небось, забрал себе наши лавры? Ну и как этот мальчишка в постели? Так же режет язычком?

      Джено не успел заметить, как Джисон сорвался с места, дубася Дживона по лицу. Шим, крутившийся рядом, пытался нападать, но был тут же атакован перепрыгнувшим через подоконник Ренджуном.

      — О, дружков своих привел, — огрызнулся, сплёвывая кровь, Дживон. — Что, Чэнлэ успел и им дать?

      — Он мой брат! — прорычал Ренджун, отбрасывая Шима в сторону Джено и набрасываясь на говорившего. — Поэтому радуйся, сука, что он смог убежать, иначе я бы тебя убил!

      Дживон пытался вырваться, хватаясь за полы рубашки Хуана. Пуговицы полетели в разные стороны, позволяя ткани разойтись, открывая вид на красивого дракона, что казалось сейчас бы в ярости, как и его хозяин.

      Шим сильнее задёргался в руках Джено.

      — Дракон! Это дракон! — кричал он, замеревшему Дживону.

      — Что, детка, страшно стало? — прошипел Ли, на ухо парню. — Ты знаешь, что сейчас будет, поэтому жди своей очереди.

      — Я тут не причём… Это все он! Он сказал, давай развлечёмся. Я отговаривал, я…

      — А теперь получаешь, — хмыкнул Джено. — Практически ни за что.

      Альфа ловко перевернул пленника, отвешивая ему сильный удар, отчего тот отлетел в сторону, падая на расставленные у стены вёдра. Джено видел, как младший даже не пытается подняться, понимая, что если снова привлечёт к себе внимание отделается чем-то посерьезнее ушиба.

      Трое альф стояли напротив растерянного Дживона. Джисон тяжело дышал, стирая кровь с разбитой губы. В его глазах кипела ярость. Ренджун скалился, даже не пытаясь прикрыться, а Джено было даже смешно от того, как их соперник трусливо пятился к стене.

      — Осознал на кого ты поднял руку? — прорычал Ренджун. — Страшно стало?

      — Да пошел ты, — выплюнул Дживон.

      Джисон дернулся, но Ренджун перекрыл ему путь рукой.

      — Я закончу, а потом делай с ним что хочешь.

      В глазах соперника промелькнула паника. Джено и сам чувствовал себя немного неуютно в компании друзей, чьи глаза сейчас сверкали от переполняемой их ненависти.

      — Этот день ты запомнишь навсегда, — продолжил Ренджун. — День, когда ты едва не нарвался на встречу со смертью. Мне терять нечего, как ты там говорил, я боюсь вида крови? Запомни, если ты еще хоть раз подойдешь к моему брату или к моим друзьям, её будет столько, что ты захлебнёшься.

      Дживон побледнел, а Ренджун убрал руку с груди Джисона.

      — Вот теперь он твой!

      Пак походкой лиса направился в сторону загнанного в угол младшего. Джено не завидовал Дживону, он знал, что Пак хоть и казался паинькой, приютское детство отразилось на его характере. У него много лет был один девиз: «Если не ты, то тебя», а сейчас посягнули на то, что стало дорого, то, что он обязан был защищать. Между парнями осталось около метра, когда дверь резко распахнулась и в комнату вбежал заплаканный Чэнлэ, за ним секретарь директора и охранник.

      — Не надо! — кинулся омега наперерез Паку. — Джисон, не надо! Он уже получил своё!

      Пак растерянно хлопал глазами, глядя на маленького омегу, что прижимался к нему, крепко обнимая.

      — Ты зачем встал? — прохрипел Пак. — Ты еще слаб!

      — Со мной всё хорошо! Я должен был остановить вас, иначе вы бы сами потом себя простить не смогли. Я… Я рассказал всё мистеру Сону, он обещал, что эти двое будут наказаны.

      Джисон улыбнулся, крепко обнимая плачущего омегу и целуя его в макушку. Охранник, взял под руки Дживона и Шима, а секретарь продолжал сверлить взглядом оставшихся.

      — Директора на вас нет. Вот он вернётся, всё ему доложу. Устроили самосуд! А теперь марш в медпункт и на занятия!

      Парни переглянулись и засмеялись. Выглядели они не лучшим образом. Синяки, ссадины и перепачканная кровью одежда. Ренджун придерживал полы своей рубашки, пряча Дракона от любопытных глаз. Демонстрировать его, и правда, рано. Забежав по пути в комнату и переодевшись парни побрели в медпункт. Чэнлэ хвостиком ходил за Джисоном, не выпуская из своей его руки. Пак лишь смущенно улыбался, стараясь лишний раз коснуться, приобнять и поцеловать младшего. Рядом с этим омегой Джисон преображался, и уже ничего не напоминало о той ярости, что кипела в его взгляде еще полчаса назад.

      Ренджун тоже улыбался, глядя на то, как брат обрабатывает раны своему альфе, дуя на повреждения, каждый раз, когда Джисон едва заметно вздрагивает.

      — Ащ, — дернулся Хуан, когда тампон, смоченный в перекиси, прошелся по содранной скуле. — Ты не мог бы по аккуратнее. Вон посмотри, как нежно это делает Чэнлэ.

      — Я тебе не омега, чтобы с тобой сюсюкаться, — огрызнулся Джено, но все же осторожнее коснулся открытой раны. — Ты там что-то говорил об истинном, вот он удивится, увидев твое раскрашенное лицо.

      — Я боюсь, что он больше не вернется, — вдруг сказал Ренджун, убрав со своего лица руку Джено. — Я напугал его. Я его понимаю, много лет наши кланы были словно красная тряпка друг для друга. Он с детства был наслышан о жестокости Дракона. Я вспомнил о том, как Лукас попал в наш дом. Его порекомендовал отцу дедушка. Юкхей был племянником папы Чэнлэ, а раз они с Сыченом родные братья, значит ему хорошо известна наша история.

      — Он… — послышался растерянный голос омеги. — Где он? Почему он не пришел ко мне, ведь Лукас знал, где меня искать?

      Ренджун посмотрел на брата, что прижимался к Джисону и прятал свою дрожь. Хуан чувствовал, как снова нарастает запах шалфея, но метка на красивой шее Чэнлэ давала надежду на лучшее.

      — Я не знаю, малыш, — пожал плечами альфа. — Может, он знал, о том, что у тебя все хорошо, а может…

      — Может, Лукас даже не сказал ему о том, что имеет отношение к твоему побегу, — ответил Джисон. — Он довольно скрытная личность, если дело касается родных и близких людей. Он ведь так толком и не рассказал о моей семье. Каждый раз, когда я задаю вопрос об этом, он переводит тему, пряча глаза.

      — Думаю, что рано или поздно настанет тот миг, когда все карты раскроются, — сказал Джено, а потом повернул голову ко входу, когда нос уловил знакомый запах.

      — Вот, полюбуйтесь на героев, — проворчал Сон, глядя на возвышавшегося над ним Муна. — Драку устроили. Я понимаю, что те двое тоже нарушили правила, но устраивать самосуд…

      — Спасибо, господин Сон, — перебил секретаря Тэиль, осмотрев присутствующих нечитаемым взглядом. Всё в его позе напрягало Джено. Что-то определённо произошло. — Я бы попросил вас предупредить преподавателей о том, что эти четверо студентов покидают академию под мою ответственность.

      — Директор…

      — Директор в курсе, — ответил Тэиль. — Если вы сомневаетесь в моих словах, можете набрать его номер.

      — Нет, что вы, кто я такой, чтобы сомневаться в словах вышестоящих, — стушевался Сон и посмотрел на подростков, что непонимающе смотрели на старших. — Что застыли, идите, собирайтесь.

      — Возьмите всё самое необходимое. Я буду ждать вас в машине, — сказал Тэиль, а Джено не мог не заметить, с каким беспокойством Мун проводил их взглядом.

      — Что происходит? — спросил Чэнлэ, наспех покидав в дорожную сумку свои немногочисленные вещи.

      — Я тоже хотел бы это знать, — сказал Ренджун. — Тэиль напряжен и взволнован…

      — А еще чем-то явно напуган, — добавил Джено. — Что-то произошло там снаружи. Раз нас забирают отсюда, здесь больше не безопасно.

      — Что-то как-то тревожно все это, — сказал Джисон, обнимая всё ещё слегка подрагивающего омегу и забирая сумку из его рук.

      — Пока мы здесь, он ничего не скажет, — заметил Ренджун. — Стоит набраться терпения. Тэиль не тот человек, что будет от нас что-то скрывать.

      Собрав вещи, парни направились к выходу. Машина Тэиля стояла у ворот. Джено почему-то вспомнил тот день, когда Юта вёз их к мёртвому телу отца. Альфа старался гнать от себя столь мрачные мысли, но они снова и снова кружились в подсознании. Джено открыл дверь пассажирского сидения возле водителя и опустился рядом со старшим. Тэиль лишь бросил на него ничего не выражающий взгляд. Эта сдержанность не давала покоя.

      — Что случилось? — спросил Ли, пока остальные укладывали вещи в багажник. — Что-то с папой?

      Джено заметил, как руки старшего сильнее сжали руль, этого хватило, чтобы сердце сорвалось с ритма.

      — С чего ты взял? — спросил Мун, посмотрев в зеркало, на усевшихся сзади Ренджуна, Чэнлэ и Джисона.

      — Я просто предположил, но по вашей реакции понял, что попал в точку. Так всё же? Я обязан знать.

      — Не здесь, — ответил Мун, наблюдая за тем, как с порога на них внимательно смотрит Сон. — Беспокоиться не о чем, но и радоваться тоже.

      Машина сорвалась с места, уже на повороте едва не пересекаясь с другим автомобилем, лицо водителя которого не особо радовало.

      — Что министр забыл в академии? — спросил Ренджун, проследив за автомобилем, что скрылся за воротами.

      — Юта подал прошение об отставке. Главный министр поддержал его желание. Енмин ответственен за академию, поэтому он обязан быть там до того момента, пока не назначат нового директора.

      — Не думал, что в обязанности министра входит следить за глупыми школьниками, — хмыкнул Джисон.

      — Не просто школьниками, а за будущим элитным подразделением спецназа, что призван служить охраной самому президенту.

      — Я слышал, что сегодня должен был приехать новый заместитель директора, — сказал Джисон. — Енмин едет лично встретить его?

      —Да, Тэён уже в пути, — ответил Мун, — но сперва он посетит одну очень важную встречу, на которую сейчас направляемся и мы с вами.

      — И что же это за встреча? — насторожился Хуан.

      — Первая встреча Сейсен и Дракона после многих веков ненависти, — ответил Мун, заворачивая во двор городской больницы.

      — Но почему здесь? — неуверенно спросил Чэнлэ.

      — Потому что все пути сошлись именно здесь, — ответил Тэиль, тормозя на подземной стоянке. — Идёмте. Пришло время узнать друг друга.

      Тэиль шел впереди, следом шли держась за руки Джисон и Чэнлэ, замыкали шествие напряженные Джено и Ренджун. Хоть Мун и сказал, что беспокоиться не о чем, но тревога не покидала, а когда они направились прямиком в кабинет папы, Джено не знал куда себя деть, всё казалось очень подозрительным.

      Когда старший открыл дверь, впуская младших в разгромленное помещение, Джено замер. Здесь явно произошло что-то не очень хорошее, а когда он увидел папу, сидящего в кресле, то все внутри задрожало. На шее старшего были тёмные следы от чьих-то пальцев. Омега выглядел бледно и о чём-то хрипло переговаривался с Ютой. Заметив вошедших, Доён натянул улыбку.

      — Отец! — бросился к сидящему у окна блондину Чэнлэ. — Почему ты здесь? Что-то с папой?

      — Нет, милый, всё хорошо, — улыбнулся мужчина, крепко прижимая к себе младшего.

      — Что случилось? — спросил Джено, опускаясь рядом с родителем. — Кто посмел?!

      Альфа зверел на глазах, поэтому Доён поспешил крепко обнять сына.

      — Успокойся, пожалуйста, — прохрипел Ким. — Это не так важно сейчас.

      Ренджун и Тэиль стояли в сторонке. Рядом с ними пристроились еще двое: высокий шатен и привлекательный блондин.

      — Кто все эти люди? — спросил Джисон, что крепко пожал руку, сидящего в центре за столом Лукаса. Рядом с ним стоял растерянный Чону.

      — Это наши друзья, — ответил Вон. — Те, кому не всё равно.

      Джено чувствовал напряжение в помещении. Все чего-то ждали, а потом дверь распахнулась, впуская еще четверых. Крепкий шатен закрыл дверь за тремя растерянными омегами, в одном из которых Джено узнал их вчерашнего знакомого. Ренджун вскинулся, Сычен спрятал взгляд.

      — Ну что ж, теперь все в сборе, — поднялся со стула Лукас. — Наверное, мне нужно было спросить разрешение, но я подумал, что ситуация не требует отлагательств и посмел взять на себя роль того, кто объяснит вам всем для чего мы здесь собрались. Для начала, думаю, что стоит нам всем представиться. Начну я, а дальше по кругу. Вы можете говорить все, что захотите, но думаю, что нам стоит быть предельно откровенными друг с другом. Итак, меня зовут Лукас или Вон Юкхей. Я сын одного из наследников Сейсен. Не той, что много лет была страхом местного населения, а той, что когда-то боролась за свою независимость. Наш с Сыченом отец однажды рассказал своему другу легенду о древней общине, что боролась за чистоту крови. Воспаленный ненавистью разум решил воспользоваться этой легендой и превратил угнетенный народ в террористов. Поняв это, мой отец захотел обезопасить свою семью, отослав мужа и сына в другую страну, он пытался достучаться до своего друга, но это было уже бессмысленно. Вместе с другими своими друзьями он решил, что должен остановить это безумие изнутри. Отослав меня на службу старому Дракону, он по уши погряз в «священной войне», что проповедовал Ким Минсу. Когда я вернулся сюда, что-то предпринимать было уже поздно. Тогда отец придумал авантюру, он решил, что сдаст полиции все наработки Сейсен, а сам тем временем все уничтожит и покончит с собой. Его оправдали за сотрудничество с полицией, но доверять никто не стремился, поэтому в общину прислали юного омегу, что должен был выкрасть документы. У омеги была одна цель — ему нужно было проникнуть в наш дом любой ценой, поэтому он…

      Лукас тяжело вздохнул и отошел к окну, устремляя свой взгляд на улицу. Джисон рядом напрягся как струна.

      — Он соблазнил меня, а потом сообщил, что ждет ребёнка. Я был безумно счастлив, мы поженились, вскоре я взял на руки своего сына. Тогда мне казалось, что я был самым счастливым человеком на свете, а потом… Потом отец погиб в аварии, а мой муж пришел в дом держа нож у горла моего… нашего сына. Он просил отдать ему документы. Те, которые должен был передать отец, но я-то знал, что их больше не существует. Мне было страшно. Я просил мужа не трогать сына. Эта сука знала на что давить, ведь дороже этого ребенка для меня был только он сам. Мне каким-то чудом удалось забрать малыша. Но нож вонзился в мою плоть. Я чувствовал боль, слышал, как заливается в рыданиях мой сын, но всё меркло перед глазами. Я медленно умирал…

      Когда я пришел в себя несколько месяцев спустя, мне сообщили, что мой муж мертв, а сына забрала полиция. Моего мальчика отправили в детский дом, а я про себя повторял, что такой неудачник всё равно ничего не смог бы ему дать. Я был зол на весь мир, а мой лучший друг снова и снова нашептывал мне о мести. Нас было двое таких тогда, разбитых горем. А Кибом снова и снова говорил о том, что Сейсен должна отомстить. И никто из нас не видел и не понимал, за какую правду боролся наш друг, если бы не Чону, что открыл мне глаза…

      Джено не нравились эти разговоры, но Доён крепко сжал его ладошку, а еще альфа чувствовал приятный запах персика и манго и ловил на себе неуверенные взгляды шатена, что стоял рядом с грустным Сыченом.

      — Отец? — дрожащим голосом спросил Джисон. — Ты мой отец?

      — Прости, мой мальчик, но мне так и не хватило смелости признаться, — ответил Лукас. — Но сейчас, когда я, наконец, понял, что моя жизнь ничего не стоит, я больше не в силах скрывать это. Я понимаю, если ты не сможешь меня простить…

      Лукасу не дали закончить, Джисон подбежал к нему крепко обнимая.

      — Я чувствовал. Я мечтал, я верил… — шептал Пак, когда Лукас обнимал его в ответ, а потом поманил пальцем Чону. Омега тут же оказался в крепких объятиях сразу двух альф.

      — Ну, пока эти трое осмысливают происходящее, я продолжу, — улыбнулся Джехён. — Моё имя Чон Джехён. И я один из тех троих, что восстали против системы, чтобы вернуть Сейсен её истинную историю, ведь сперва мы думали, что боремся именно за это. Хотя до сих пор ни Енмин, ни правительство не связывает всё происходящее с Сейсен. Её имя до сих пор под запретом. Но мы верили в то, что наши отцы погибли не просто так, и то, что кто-то методично уничтожал всех связанных с нами, доказывало эту теорию. Невинные омеги, мужья истинных фанатиков гибли в петле. Дети оставались сиротами. В тот момент нам показалось правильным собрать их всех вместе, чтобы они при случае травли могли выстоять. Так появилась закрытая школа. Так мы познакомились с Чону. Так мы проснулись.

      Кибом не одобрял нашей тяги к этому омеге, считал, что однажды мы перебесимся, а потом… Потом его не стало. Он уверял нас, что у него есть тайный план, как подобраться к министру и уничтожить его изнутри, но его стремления закрыть собой президента никто не понял. Даже Енмин, что был растерян не меньше нашего. Президент был напуган, министр терял ценного союзника. Теперь его путь лежал заграницу, к тому, кто так же, как и он, желал власти. Дракон погряз в крови.

      Пришло время Ренджуна хмуриться, а Джено продолжал смотреть на омегу, что смущенно прятался за старшими, видимо он тоже почувствовал его, и эта связь слегка дезориентировала. Джено пытался взять себя в руки и не думать об алых губах, шоколадных глазах и белой фарфоровой коже, когда вокруг решались такие серьёзные вопросы.

      — В это же время один честный полицейский начал свое расследование, — продолжил Джехён. — Он подбирался всё ближе, а крысы Енмина зашевелились. Мы пытались поговорить с Минхо, но он не хотел нас слушать, считая последователями террористов. Он решил, что всё сможет сам, а вышло…

      Чон посмотрел на поникшего омегу, что стоял рядом и сжал его руку.

      — Я думаю, что мне стоит сказать о том, что именно я рассказал Лао Вону о том, что Минхо навестил твоего отца, Джун, — подал голос Лукас. — Это был приказ Кибома, а приказы не принято обсуждать, но поверь, мне было очень тяжело после новости о «несчастном случае» произошедшем с вашей семьей.

      Ренджун хмыкнул.

      — Я думал об этом, — ответил Хуан. — Много лет думал, всё то время, что жил с мыслями о мести тем, кто лишил меня семьи. Больше было не кому, но с годами эта ненависть притуплялась. Все боялись моего дядю, и разве я в праве обвинять кого-то за страх. Я понял это тогда, когда узнал о побеге Лэлэ. Мне, действительно, было страшно осознавать, что мой брат, возможно, где-то совсем один, но и тут меня ждал сюрприз. Я искренне благодарен тем людям, что приняли Лэлэ в свою семью.

      — Мы не могли иначе, — подал голос Кун. — Этот ребёнок стал слишком дорог. Он наш сын!

      Чэнлэ крепко обнял старшего.

      — То, как защищал этого ребёнка ваш муж, достойно уважения, — подал голос Енхо. — Я каждый день молю создателя о здоровье его и вашего малыша.

      — Спасибо, — ответил Кун, глядя на Енхо слегка повлажневшими глазами.

      — С Тэном и малышом все будет хорошо, — прохрипел Доён. — Я лично слежу за его состоянием, в последнее время оно заметно улучшилось, так что хватит изводить себя.

      — Я не… — смутился альфа.

      — А то мы не видим, — покачал головой Юта.

      — Итак, — сказал Лукас. — Кто-то хочет еще что-то сказать или перейдем к главному?

      Омега, что прятался за Сыченом поднял руку.

      — Джемин? — удивленно вскинул брови Джехён.

      — Я… Я провел свое небольшое расследование, — сказал омега. — У отца было много записей, в которых он часто упоминал министра. Он строил свои догадки относительно того, откуда у министра связи с Драконом, здесь не так много, но… Вот.

      Омега достал из-за пазухи пару листов, протягивая их Джехёну.

      — Даже так, — усмехнулся Чон, а потом протянул документы Енхо.

      Со удивленно забрал бумаги, а потом засмеялся.

      — Да, как тесен мир.

      — Что там? — спросил Лукас.

      — Лао и Енмин посещали занятия господина Со, — ответил Джехён. — И видимо, когда Енмину нужно было прикрытие после операции в лесу, его друг приютил его. Так же Лао помогал Ли подняться на трон. Что-что, а поддержка Дракона о многом говорит.

      — Так же отец предполагал, что лаборатория по производству наркотика находится в одном из помещений, принадлежащих Дракону.

      — Их не так много на территории этой страны, — заметил Ренджун, что был посвящен в дела Дракона, ведь однажды планировал встать во главе клана. — Но для чего всё это нам сейчас? Если министр, действительно, связан с Лао, нам его так просто не достать. У нас нет ничего существенного, только догадки.

      — Недавно мы узнали, что есть еще третья сила, — ответил Лукас. — Доён, ты сам все расскажешь или это сделать мне?

      — Может… — растерялся омега, крепче сжимая руку сына.

      — Я понимаю, что ты хотел бы умолчать подробности, но это только введет всех в заблуждение. Твой сын взрослый человек и волен сам решать верить тебе или нет, — заметил Вон. — Но следы на твоей шее, говорят красноречивее тебя.

      Доён бросил взгляд на Тэиля, что грустно улыбнулся.

      — Вчера, после того, как в клинику привезли Донхёка, я сразу заподозрил что-то неладное, — выдохнув, начал омега. — Мальчик был на грани смерти. Когда Марк рассказал о том, как начался приступ, мне стало ясно то, что препарат, который принял Хёк, вступил в взаимодействие с чем-то в организме парня. Началась не привычная реакция на наркотик данной группы, а самая настоящая интоксикация. Я много лет изучал свойства «Лекарства против страха», ища способ его нейтрализации, но все мои опыты заканчивались неудачно. А тут совсем нестандартное поведение организма. В этот раз явно было замешано что-то ещё. Возможно, попади ребёнок в другие руки, спасти его бы не удалось, но мой опыт и попытки найти противоядие к этой отраве, чтобы излечить зависимых, дали свои плоды. Мне нужно было узнать, что за компонент нейтрализовал яд, поэтому я взял анализ крови Хёка, чтобы выяснить, что чуть не отняло, но в то же время и помогло вернуть ребенка к жизни. Образцы находились в лаборатории, поэтому закончив все дела, я отправился сюда. Переступив порог, я заметил свет в лаборатории, нос уловил запах химикатов, а потом я увидел человека, что склонился над моими образцами. Он был в капюшоне, а половину его лица закрывала маска. Я не мог допустить уничтожения образцов, поэтому обнаружил себя. Я был в шоке, когда увидел того, кто предстал передо мной. Он смеялся, говорил о том, что его новая «игрушка» уничтожит империю Енмина, стоит только заменить один порошок, на другой. В его планах пробраться в лабораторию и подменить составляющие компоненты. Он хочет одним махом убить всех, кто зависим от «Лекарства…». Он хочет таким способом показать, что Сейсен тоже умеет мстить.

      Доён выдохнул, а Тэиль, что уже стоял рядом, протянул стакан воды.

      — Вы сказали, что узнали того человека, — сказал Тэён.

      Ким кивнул, делая глоток, и пытаясь взять себя в руки.

      — И кто же это был? — гневно бросил Джено, чувствуя, как сердце колотится в ушах. — Кто эта тварь, что решила подставить всех одним махом?

      — Ли Кибом, — выдохнул омега, а по его щекам покатились слезы.

      В комнате стало слишком тихо. Все молча переглядывались, а Джено сжал кулаки.

      — Но он… Он мёртв! Мы похоронили его! — подал голос Ренджун.

      — Мы тоже так думали, — усмехнулся Лукас. — А эта тварь всё это время путала нам карты. Он…

      — Он был тем человеком, что боролся не за честное имя порабощенной Сейсен. Он был прямым последователем Ким Минсу, — сказал Джехён. — Он жаждал крови, и настраивал нас друг против друга. Он…

      — Хватит! — подскочил на ноги Джено. — Доказательства? У вас есть доказательства того, что он жив? Что он причастен ко всему этому?

      — Ну если тебе мало слов твоего папы, — ответил Лукас. — У меня есть результаты генетической экспертизы, в которой сообщается, что тело в могиле Ли Кибома, на 99,9% им не является. Я думал, что схожу с ума, я… Я должен был проверить!

      Джено чувствовал, как гнев наполнял его до краёв. Он не знал на кого больше злился, на отца, папу или Лукаса. Весь мир, что он строил столько лет перевернулся с ног на голову. Тяжело было понимать то, что человек, которого он столько лет считал героем, оказался злодеем, но ведь нимб с головы Ли Кибома слетел уже давно. Джено нужно было время подумать. Он подскочил на ноги и выбежал из кабинета, пытаясь стереть слезы, что побежали по щекам.

      — Куда? — крикнул ему в след Доён. Омега подскочил на месте, но тут же оказался в сильных руках Тэиля.

      — Дай ему время. Он вернётся. Он умный мальчик.

      Все молча переглядывались, не решаясь заговорить, и не заметили, как Джемин осторожно выскользнул за дверь, направляясь на запах, что заставлял его сердечко биться с бешеной скоростью.