Марк внимательно разглядывал кованные ворота, что появились на границе миров после признания власти Кая и Джемина. И если ворота Рая по-прежнему выглядели пока безжизненно: дикий тёрн высох и больше напоминал колючий бурелом, то ворота Ада казались живыми.

      — Что ты там разглядываешь? — бурчал рядом Лукас. — Пошли уже.

      — Тебе так не терпится за грань? — спросил Лимберт. — Не боишься там и остаться?

      — Я ничего не боюсь. Мне ничего не грозит, пока жив Янян. Поэтому, моя цель сделать всё для того, чтобы этот мальчишка жил долго и счастливо. И раз он часть мира мертвых, что ж, я согласен быть с ним и здесь.

      — Благородно. И тебя привлекает вечная жизнь?

      — А почему бы и нет? Знаешь, за эти годы я многое повидал. Ко всему можно привыкнуть. Вот ты в своём прошлом мог представить, что автомобили будут рассекать на скоростных трассах? А телевидение? В моё время захудалую газетёнку можно было приобрести лишь в столице. Так что, мой друг, наблюдать за тем, как меняется мир, и зная, что у тебя неограниченные возможности, прозябать в Тимминс — преступление. Перед нами открыты границы двух миров. Согласись, это впечатляет.

      Марк был согласен со своим спутником, но промолчал. У него, в отличии от Вона, было то, что тянуло его назад — его искалеченное и изувеченное тело. Иногда он часами мог стоять перед зеркалом и рассматривать своё безобразное отражение. Да, в отличии от своих подопечных, он всегда отражался в зеркалах. Сколько этих стеклянных монстров перебил за прошедшие годы. Они словно смеялись над ним, напоминая о том, что он в этом мире лишний.

      Лимберт, действительно, очень хотел уйти. Закрыть глаза и просто раствориться, но пожар, что горел внутри, и тепло, что исходило от камня в груди, не давали ему этого.

      Почему именно на его плечи взвалили это бремя? Почему Великий Разум решил, что ему под силу жить с этой болью? Почему сохранил память? Почему дал возможность чувствовать? А главное, для чего подарил тех, ради кого хотелось жить?

      Марк признавал, что какими бы разными они не были, они стали для него семьей. Тэодоро и Кай были для него братьями. Ренджун, Фрея и Бэкхён — непутёвые дети, а совсем недавно их семья стала больше почти в два раза, и это с одной стороны радовало, а с другой… Ведь все эти прекрасные люди, за исключением разве что Яняна, были мертвы. Причём не просто мертвы, а убиты очень жестокими способами.

      — Ну так мы идём? — спросил Вон и потянул руку к воротам, но Лимберт перехватил его запястье.

      — Ты слишком импульсивен, — хмыкнул Марк. — И поэтому невнимателен. Посмотри-ка на прутья этих ворот.

      Лукас вскинул бровь, но подчинился. Марк тоже смотрел, замечая, как порой всего на пару мгновений цвет металла меняется с чёрного на алый.

      — Что это? — спросил дух, видимо тоже заметив отблеск.

      — Изощрённая ловушка. Нас ждут. Дотронувшись до ворот ты не только прожжёшь свою плоть, но и вызовешь сюда сотню другую демонов с вампирами. Правитель Ада не считает себя свергнутым, и пока хоть часть демонов его поддерживает, они с Каем равны в правах.

      — И как мы тогда туда попадем?

      — Есть другой путь. Не менее болезненный, но безопасный.

      Лимберт повернулся в сторону ворот Рая.

      — Ты шутишь? Неприкаянным душам туда нельзя, — сказал Вон.

      — Если честно, я уже не знаю кто я, — пожал плечами Марк. — А что ты знаешь о себе? Ты сущность, привязанная к человеку. Ты, можно сказать, добровольно отказался от жизни, желая спасти будущие поколения своей семьи. Своего внука. Не думаю, что Создатель не предусмотрел всего этого, затевая столь опасную игру. Знаешь, сколько неприкаянных я повидал? Ты не похож ни на одного из них. Так что вперёд, мой друг, не время трусить.

      — А кто сказал, что я струсил? — спросил Вон, а в его глазах сверкнул гневный огонёк.

      — Ну вот и славно. Значит, в путь? Только учти, что эти шипы жалят по-настоящему.

      — Что? Приходилось уже бывать там? — поинтересовался Лукас, кивнув в сторону оплетённых ворот.

      — Ты забываешь о том, что много лет я искал способ уйти за грань, — хмыкнув, Марк резко дернул на себя ворота. Острые шипы вонзились в ладонь, но эта боль и в сравнение ни шла с той, что его тело испытывало каждый день.

      Сухие плети посыпались на землю, а петли заскрипели. Мужчины двинулись по широкой каменной тропе вдоль высоких плетистых колючих кустов. Марк усмехнулся, замечая кое-где молодые побеги. Значит, Рай чувствовал возвращение ангелов. Он ждал их.

      — И куда теперь? — спросил Лукас, оглядываясь по сторонам.

      — Видишь стену? — ответил Лимберт, указывая на каменное сооружение, протянувшееся на сотни километров. — Ангелы строили её не одно столетие. Но они упустили из виду совсем незначительный факт: появление вампиров. Эти твари проделали в стене брешь, пытаясь выбраться и найти пропитание. Именно она нам и нужна. Через неё мы сможем попасть в Ад незамеченными.

      — Ты издеваешься? Да эта стена километров сто…

      — Сто двадцать три, — ответил Лимберт. — И если бы я не знал где искать, я бы не привёл тебя сюда. Я обещал Бэкки вернуться через три дня, так что, думаю, нам стоит поторопиться.

      Пробираться сквозь колючие кусты — удовольствие так себе, но Марк и Лукас решительно шли вперёд.

      — Как ты собираешься искать этого шамана? — спросил Вон, разглядывая свою подранную куртку, когда они остановились, чтобы перевести дух. — В Аду много душ, и большинство из них, я слышал, не помнят о своей прошлой жизни.

      — Мудрость остается мудростью. Древние нации умели сохранять свои знания и за гранью. Мы не будем спрашивать его о прошлом, настоящем или будущем. Мы спросим совета. Я не собираюсь его искать, он придет к нам сам, стоит лишь позвать. Имя — это то, что сопровождает нас на протяжении всей жизни и смерти. В имени человека много скрытых сил.

      Лимберт чувствовал выматывающую боль, что рождалась в районе его волшебной косточки и растекалась по телу. Камень чувствовал дремлющую в этих землях силу, что манила и тянула его к себе.

      Марк вспомнил, как тяжело было в первый раз, как его чуть не разорвал тяжёлый воздух, скопившийся на этих территориях. Он помнил, как просто шёл, надеясь на то, что эта боль лишит его столь бесполезной, как он тогда думал, и вечной жизни.

      — Эй, ты только не отключайся, слышишь? — словно издалека прозвучал голос Лукаса. — Выглядишь, честно говоря, хреново.

      — Это пройдет, — отмахнулся Лимберт, понимая, что держать на себе иллюзию нет больше сил. — Я надеюсь, ты не из пугливых?

      — Что ты имеешь ввиду? — насторожился дух.

      — Боюсь, что дальше удерживать уже привычный образ я не смогу, и тебе придется пройти остаток пути под руку с отвратительным полутрупом.

      — Не льсти себе. Я видел вещи и пострашнее, а твой разлюбезный приятель и вовсе не далеко от тебя ушёл. Ты на его фоне выглядишь ещё вполне свеженьким.

      — Значит, ты всё-таки виделся с Торнборном?

      — Это было около десяти лет назад. Он, видимо, приходил посмотреть, как развивается его будующий «обед». Тварь, чтоб ему там икалось. Меня он не заметил, а я вот разглядеть его успел. Жуткое и жалкое зрелище. Хватайся, нам нужно двигаться дальше.

      Лукас протянул спутнику руку, за которую тот ухватился костлявыми пальцами. Было странно ощущать чужое тепло. Вон вообще был чем-то необъяснимым. Он однозначно мёртв, но неприкаянной душой не был. Лукас не был создан камнем, не был ни ангелом, ни демоном. Он был привязан к мальчишке самим Создателем, но для чего? Просто для отпугивания насылаемых Торнборном потенциальных невест для Яняна? Какая сила дремала в Воне? И чем это могло обернуться для Марка и его миссии?

      — Расскажи о себе, — сказал Лимберт, чувствуя, что стоило отпустить иллюзию, силы начали восстанавливаться.

      — Я думал, ты всё обо всех знаешь. Ты же считывал меня. Я не мог этого не почувствовать, — ответил Лукас, доставая из ножен, закрепленных на поясе, длинный клинок и разрубая сухие плетения веток у них на пути.

      — Я видел лишь самые яркие образы, отпечатавшиеся в твоём сознании. Мне нужно было убедиться, что ты не враг. Создатель ведь пришел к тебе не просто так? Ты…

      — Я служил ему верой и правдой почти два десятилетия, — ответил Вон. — Хотя никогда не считал себя праведником. Я пытался замолить свои грехи, но сейчас, глядя на Яняна, я понимаю, что грехом считал совсем не то.

      Мне было четырнадцать, когда я впервые увидел его. Молодой, красивый, улыбчивый парень приходил к нам раз в неделю. Приносил почту. Девчонки в деревне пускали слюни и смотрели ему вслед влюбленными глазами, а я… Я пытался доказать себе, что я не они. Я же не девочка, и моё сердце не должно так бешено колотиться при взгляде на этого парня. Но снова и снова я бежал к калитке, стоило заметить его фигуру на окраине деревни.

      Он улыбался мне, а я готов был на всё. Мы много разговаривали. Я помогал ему разносить письма. Соседи хмуро смотрели нам вслед, но мне тогда было всё равно.

      Однажды, после окончания смены, он предложил мне прогуляться. Я был только за. Мы ушли далеко за пределы деревни, забрели на заброшенную ферму и там…

      Лукас хмыкнул, а в его глазах было столько печали, что она передавалась и Марку.

      — Он взял меня. Сперва было любопытно, а потом я испугался, но он и не думал останавливаться. Не скажу, чтобы это оставило мне какие-либо приятные воспоминания. Я помню боль и свои слёзы. Страх и его руки везде. Не знаю, как родители узнали о том, что произошло, но меня заперли в доме и решили «вылечить». Спустя пару недель меня отправили в церковную школу при монастыре, где я должен был молитвами изгнать демонов, живущих во мне. Знали бы эти остолопы, что это так не работает, но не суть. Я начал верить, что проклятый, молился. Однажды я услышал как монахи говорили о нём. О том человеке, которого я, наверное, любил. Они рассказывали страшные вещи. Говорили, что у того парня я был такой не один, что он крутил мальчишками и в других деревнях. И если со мной у него всё было практически по согласию, то в другой деревне дело дошло до изнасилования. Разгневанные селяне подловили мужчину и избили до смерти. В тот момент, я наверное, уже ничего не чувствовал.

      Я ходил на лекции, думал о карьере священослужителя, пока не влюбился в мужчину. Снова. Я считал это своим проклятием. Пытался править себя и молился.

      Родители нашли для меня невесту. Я честно пытался её полюбить, но внутри было пусто. Я просто выполнял свой супружеский долг, что однажды и закончилось беременностью супруги. У нас родилась дочь. Жена полностью посвятила себя ей, а я… Зажимал в подворотнях молоденьких пьяненьких мальчиков, чтобы хоть как-то потушить пожар внутри. Я имел их грубо, а потом в своей комнате падал на колени и снова молился. Я считал себя одержимым. Мне снова и снова твердили, что моё место в Аду. Жена ушла, настроила дочь против меня. Именно поэтому я рассмеялся в лицо тому человеку, что предложил мне навестить дочь.

      Мне много лет твердили, что я зло. Говорили, что я сгорю в Аду за свои прегрешения. Знали бы они, что спустя столько лет Создатель доверит спасение мира кучке геев.

      Лимберт засмеялся. Такой поворот событий точно удивил бы многих.

      — Перед тем, как погибнуть, я услышал от Великого Разума лишь одну фразу: «По вине моих слуг ты прожил несчастливую жизнь, так позволь мне подарить тебе возможность быть счастливым. Ты потерял своё сердце, так стань сердцем для того, кто нуждается в нём».

      — Выходит, что ты — воплощение магии Создателя. Ты не такой как мы.

      — Все мы здесь не те, кем хотим казаться. Ты много лет отказывался от роли Проводника. Джено боится возрождать Триаду. Кай и Бэкхён погрязли в своих противоречиях. Джемин и Янян должны принять себя как часть Рая. Тэодоро научится любить не только себя…

      — С последним я бы поспорил. Тэо умеет любить. И на этом свете есть два существа, что ему очень дороги. Только с признанием у этой кошачьей морды туговато. Первый — это определённо его младший брат. Тэодоро очень любит Кая. Он сильно переживал, когда отец стравливал их друг с другом. Я так понял, что Тэо много времени проводил с Каем, когда тот был ещё ребёнком. И тем обиднее для Тэодоро было слепое подчинение младшего отцу. А ещё этот вредный демон очень любит Фрею. Между прочим, именно он нашел её в склепе, охотясь на фантомов. Именно он не дал ей стать одной из них. Он привел её ко мне и очень просил помочь. Я… Но я даже представления не имел что делать, ведь её обидчика уже давно не было в живых. Именно с Фреей я впервые испробовал силу камня. Привязка случилась непроизвольно. Я просто искренне пожалел её, ведь сколько бы лет не прошло с момента смерти, она всё ещё оставалось ребёнком. Напуганным и безумно одиноким. Фрею, как и Бэкхёна можно назвать моими детьми, потому что их выбрал я сам, а вот Джуни… Он никогда не принадлежал мне до конца. Он другой, меня к нему привела Магия. Уже тогда я чувствовал, что он привязан к кому-то другому. И мы идём к шаману именно для того, чтобы выяснить природу этой связи и по возможности узнать способ её укрепления. Именно их связь должна разорвать проклятие. Пока Ренджун будет отключаться всякий раз, испытывая сильные чувства, Джено не объявит о возрождении Триады. Недовольные вампиры могут воспользоваться ситуацией. Сейчас Джено, Хёкки и Джуну, действительно, лучше не светить своей связью. Что касается Джемина и Яняна они на правильном пути. Посмотри, это место оживает.

      Лимберт коснулся небольшого зелёного ростка, что приветливо качался от лёгкого почти незаметного ветерка.

      — А если говорить про Кая и Бэкхёни… Я думаю, они разберутся. Наш новый владыка Ада очень чувствительная личность, а Бэкки просто любит. И это видно невооружённым взглядом. Думаю, что уж они-то справятся со своей задачей на все сто.

      — Это радует, — ответил Лукас, наконец, замечая брешь в стене. — Кажется, мы пришли.

      Лимберт кивнул, отпуская руку, на которую всё это время опирался, и отводя взгляд, потому что внутри промелькнула какая-то тоска по потерянному в этот миг теплу. Его тело странно реагировало на присутствие рядом Вона. Боль уходила.

      — Итак, наша задача не углубляться далеко. Душа должна прийти на зов сама. Длительные передвижения демоны могут засечь, так что нужно быть предельно осторожными. Я пойду первым.

      — Уверен? — спросил Кас. — Про меня им не известно. Я рискую меньше, к тому же твое состояние…

      — Что не так с моим состоянием? — возмутился Марк, но понимал, что сил для воссоздания иллюзии пока не хватает. Ад и Рай «выпивали» его. Место проводника было у границы. «Только до ворот» — таков был древний закон.

      — Ты разваливаешься на глазах, мой друг, — ответил Лукас, похлопав спутника по плечу, а потом его пальцы скользнули выше, едва касаясь разодранной шеи. Из раны сочилась чёрная, гнилая кровь. Густая, словно дёготь или смола. Марк ненавидел её, но ничего не мог с этим поделать Это жуткое ощущение беспомощности и ненависти к себе. Лукас осторожно провёл по гниющей коже, словно не видя всего этого ужаса. Почему он не кривился в отвращении, касаясь его?

      — Я уже кажется упоминал, что видел вещи и пострашнее, — усмехнулся Вон, убирая руку, но Марк видел, что пальцы Вона остались чистыми. Это было странно.

      — А…

      — У тебя на лице всё написано.

      — Я не об этом… Твои руки…

      Лукас вытянул вперед абсолютно чистые ладони.

      — Сердце всегда остается чистым, пока чисты помыслы носителя его, — ответил Вон, а потом отвернулся. — Идём? Держись за меня. И да… Это не потому, что я считаю тебя слабым. Никогда не считал. Твоя сила меня поражала и восхищала, и теперь, когда понял, чего тебе это стоит, зауважал тебя ещё сильнее. И я готов помогать тебе во всём. Только ты должен мне доверять.

      Марк сделал глубокий вдох, а потом ухватился за предплечье Лукаса, чтобы решительно шагнуть в небольшой проём в стене.

      Он слышал, что именно этим путём вампиры выбрались из Рая и заполонили мир живых. И ведь демоны могли остановить грядущий ужас, но промолчали. Продуманные твари осыпали лидера Ада подарками, лживыми обещаниями, отдали ему одну из прекрасных дев, чтобы та выносила сильного наследника, и Марк очень сомневался, что было в этом хоть немного покорности и смирения. Это был важный ход по захвату власти. Но появилась Триада, заставив этих тварей принести пожизненную клятву служения. Интересно, знает ли старший брат Кая и Тэодоро, что отец не единственная преграда на его пути к власти? Знает ли он, что Магия заставит его склонить голову перед тремя простыми людьми, а ежели нет, то уничтожит, оставляя на его месте лишь кучку пепла?

      В Аду, как всегда, было многолюдно. Притаившись за небольшим холмиком Марк и Лукас наблюдали, как демоны гоняли по огненным полям грешные души.

      — Это что за чудо селекции? — спросил Вон, наблюдая как грешники складывают в большие плетёные корзины бутоны огненных цветов.

      — Скажем так, это что-то сродни искупления. Эти цветы обжигают, принося огромную боль. Каждой душе выдается корзинка, соизмеримая с размером его грехов. И пока корзина не будет полна, душа не может уйти с поля. Сколько боли и зла человек совершил при жизни, столько же он получит после смерти.

      — Хм, а где же кипящие котлы? — усмехнулся Лукас.

      — Это сказки, придуманные людьми, — ответил Марк. — Здесь всё намного проще. Нам туда.

      Лимберт указал на небольшую беседку, оплетённую диким виноградом. В ней, казалось, никого не было. Но стоило им войти, как со всех сторон послышалось шипение и шопотки.

      — Его звали Палмор, — громко сказал Лимберт. — Мне нужно с ним поговорить.

      — Мёртвые не рассказывают своих секретов, — усилилось шипение, а порывы ветра буквально сносили с ног.

      — Мне не нужны его секреты. Мне нужен совет.

      — Совет? Тебе? Владыке душ неприкаянных? — сказал кто-то уже более близко. Марк заметил, как Лукас сделал шаг ближе к нему, словно отгораживая Лимберта от возможной опасности.

      — Да. Дорогой мне человек страдает от проклятия чёрного аданти. Мне нужно разорвать его.

      — Проклятие может разорвать только смерть. Пусти его за грань, — ответил голос, а в дальнем углу беседки Лимберт заметил проявляющийся силуэт высокого человека в простых одеждах и с собранными в хвост на затылке длинными чёрными волосами.

      — Если бы это было так просто, я бы не пришел сюда. Это проклятие не поддаётся смерти. Оно губя одного, переносится на другого. Так уже несколько поколений сгорели в его чёрном пламени. Оно сгубило десятки жизней. Я хочу разорвать этот круг.

      — Чем провинился первый носитель? — спросил шаман, глядя на своих гостей чёрным взглядом.

      — Она выбрала не того брата. Она любила, у неё была счастливая семья.

      — Ох, изменчивы бывают людские сердца, — хмыкнул Палмор, посмотрев почему-то на Лукаса, пристыжинно опустившего взгляд. — Была ли какая-то клятва, связывающая жертву с колдуном? Обещание верности? Вечной любви?

      — Насколько мне известно, нет. Это была лишь дикая всепоглощающая обида, подкреплённая магией. Древний ритуал, наводящий смертельную болезнь, закреплённый не на человека, а на статус.

      — Сложную задачку ты задал мне, повелитель душ неприкаянных, но я, кажется, знаю, как тебе помочь. Проживает на севере один шаман. Мой дальний родственник. Зовут его Мишра. Найди его и покажи своего проклятого. Он многое видит, даже не смотря на то, что слеп от рождения. Хоть дети Магии и сильны, им нужен мудрый наставник. А ты… Прими себя и своё сердце в едином доме, и поймёшь, наконец, что жизнь твоя была не напрасна. А теперь уходите. Демоны идут сюда.

      За границей беседки, действительно послышался шум, голоса и топот. Марк видел, что в их сторону двигалось десятка три вооруженных демонов.

      — Я отвлеку их ненадолго, но помни, что возвращаться сюда тебе не стоит. Это не твой мир. То, что тебе нужно, рядом с тобой. Слушай своё сердце.

      Поднялся сильный ветер. Марк лишь сильнее сжал кулаки. Этот старик запутал его ещё сильнее. На каком севере он должен найти Мишру? А главное, как тот человек сможет помочь Ренджуну, ведь тот ни жив, но и ни мёртв? Старик сказал что-то о детях Магии, неужели Триаду почувствовали в Аду? Значит, скоро засуетятся вампиры?

      — Так и будешь стоять? — отвлёк его от размышлений голос Вона. — Кажется, нам было велено убираться. Если ты решил тут сгинуть — плохая идея.

      — Нет, я… Черт, я запутался…

      Лукас подошел к Лимберту, взял его за плечи и посмотрел в глаза.

      — Помнишь, о чём я тебя просил?

      — Верить, — кивнул Марк, замечая, как под напором силы шамана демоны разлетелись в стороны, но это сделало их ещё злее.

      — Верь мне, — ответил Вон. — Слушай меня. Мы должны уходить. Нам здесь не рады!

      Лимберт завороженно наблюдал за тем, как поплыл такой знакомый силуэт, а потом чёрная дымка окутала его словно в кокон. Тьма перед глазами была такой плотной и пугающей. Она была живой, хотя не было в ней ни единого всполоха, что бывают, когда закрываешь глаза. Это было самое настоящее ничего, но почему-то, чем больше Марк прибывал в этой тьме, тем спокойнее ему становилось, а ещё… Ещё он слышал чужое горячее дыхание и размеренный стук. Сердце?

      Когда тьма рассеялась, Марк понял, что стоит у границы миров. Один. Лукаса нигде не было видно, лишь разрознённые тёмные сгустки энергии.

      — Лукас? — с беспокойством спросил Лимберт. — Что это было? Что это, чёрт возьми, за магия такая?

      — Ты не хочешь этого знать, — послышался хриплый голос за спиной.

      Марк резко развернулся и попятился, встречаясь с алым взглядом безобразного двухголового существа с телом человека, копытами вместо ступней и длинным извивающимся хвостом. Существо было почти в два раза выше Марка. Лимберт попытался понять, что перед ним, вспоминая все легенды двух миров.

      — Не смотри на меня так, — прохрипело нечто. — Это не то, что ты должен был увидеть. Я понимаю, что забыть вряд ли получится, но давай представим, что я плод твоей бурной фантазии.

      — Увы, — пожал плечами Марк. — С воображением у меня всегда было туго. Стало быть, ты — химера. Я слышал, что у создателя было единственное преданное существо. Создание трёх миров. Что-то типо фамильяра. Так значит, он передал тебя Яняну? Тогда причем здесь Лукас?

      — Это было так очевидно? — поморщилось существо, деловито прохаживаясь по поляне. Одна его голова была обращена к Лимберту, а вторая внимательно наблюдала за воротами, откуда доносились воинственные крики. — Хорошо. Да, ты прав, хозяин связал меня с душой Лукаса, но Вон не является моим окончательным пунктом назначения. Он лишь тот, кто помогает мне выжить в этом чуждом для меня мире. Я оставлю его и Яняна, когда Великий Разум вернётся на Землю. Я надеюсь, что к тому моменту этот несчастный человек обретёт то, о чём так долго мечтал — покой и любовь. Мы не были до конца уверены в том, что кроме Яняна на этом свете ещё существуют ангелы, добившиеся прощения. Об этом Создатель умолчал. Было больно наблюдать за тем, как то, что задумывалось идеальным миром, погрязло в алчности. И было бы из-за чего воевать. Неужели им так важно было количество и качество попадающих к ним душ? Они должны были воздавать им по заслугам, а не считать их. Что ж, вот и настал тот миг, когда придётся начинать всё сначала. Ты нужен нам, как и Кай, и Джемин.

      Признаться честно, Лукас меня удивил, но своё предназначение, он кажется понял. Это радует. Что ж, скоро этот непутевый восстановит свои силы, не будь с ним слишком строг, он только начал свой путь. Он не знает обо мне, но догадывается, ведь понимает, что по своей природе не продержался бы и дольше года. Если вдруг вам понадобится совет, я всегда рядом.

      — И как же ты предлагаешь нам общаться?

      — Меня зовут Ирбис, и я всегда могу ответить тебе, используя Лукаса.

      — Это бесчеловечно.

      — А я и не человек, — засмеялся Ирбис, а потом его окутало знакомой дымкой, и вместо химеры на поляне появился Вон, что выглядел бледным и тяжело дышал.

      — Мы оторвались? — спросил он, посмотрев на Марка обеспокоенным взглядом.

      — Да, но ты… Ты спятил? Тебя чуть не разорвало!

      — Меня нельзя убить!

      — Меня тоже! Так что в следующий раз ты не будешь вести себя так безответственно.

      — А будет следующий раз? — подмигнул Лимберту Лукас.

      — Иди к чёрту! — ответил Марк, прислушиваясь. Стука больше не было, но он ведь отчётливо слышал, как стучало чьё-то сердце. Лимберт посмотрел на Вона, и ему показалось, что в глазах напротив он увидел алый всполох.

      — Он — сердце, помнишь? Это подарок для вас обоих, не потеряй его. Кем ты будешь без сердца, повелитель душ неприкаянных? — раздалось словно в голове, а потом алый отблеск пропал так же быстро, как и появился, а Вон напряженно свел брови.

      Марк смотрел пристально, пытаясь понять, а потом осторожно коснулся запястья Вона, слыша, как где-то далеко начинает раздаваться знакомый стук, но стоит отпустить руку Лукаса, он снова пропадает.

      — Чертовщина какая-то, — сказал Лимберт, а потом поднял глаза, встречаясь с наполненным болью и отчаянием взглядом. Лукас, поняв, что на него смотрят, постарался натянуть улыбку.

      — Ну, мастер порталов, твори своё волшебство, — сказал Вон. — Нам пора домой.

      — Ты прав, — сказал Марк, а потом всё-таки снова взял Лукаса за руку, втягивая в портал. И сейчас, снова слыша стук, он чувствовал такое знакомое тепло, от которого, возможно, трудно будет отказаться. Да и надо ли?

      Странные всё-таки шутки у Высшего Разума. Не смешные. И что теперь делать-то? Если Лукас, действительно, его сердце, его жизнь, его исцеление и сейчас его существование поддерживает Ирбис, прячущийся внутри, то что будет, когда химера вернётся к хозяину? «Он не протянул бы без меня и года», — вспомнилась фраза зверя. Выходит, именно Марку придётся дальше поддерживать отчаянного духа.

      — Ты не обязан. Думаешь, я не понимаю, что тебя гложет? — сказал Вон, когда они вышли из портала на знакомом кладбище. — Ты без меня проживёшь, а я без тебя — нет. Но ты мне ничего не должен. Это было даже забавно. Все эти годы быть чьим-то сердцем. Я наблюдал за тобой издалека и не давал совершать глупости, пока то, что живёт во мне охраняло Яняна. Я не знаю что это, но я благодарен ему. Иначе бы меня разорвало на части уже давно. Я уйду, не буду тебя беспокоить, но для начала нам всё же стоит избавиться от того, кто творит зло и восстановить миры.

      Марк лишь кивнул, осознавая, что он до сих пор не выпустил руку Лукаса из своей.

      — Но ведь сердце, оно должно быть внутри человека. Ты должен быть во мне…

      Марк почувствовал, что его щёки краснеют от того, как двусмысленно прозвучала эта фраза. Лукас засмеялся.

      — Вот здесь, — ткнул пальцем меж открытых ребер Марка Вон. Да, Лимберт уже и забыл, что он всё ещё не восстановил иллюзию. — Прости, но так бы ты давно меня потерял. А я просто хотел быть счастливым. Хотел спасти родного человека. А когда увидел тебя, понял, что, хочу, чтобы ты перестал так изводить себя. Мне был предоставлен выбор, и я его сделал.

      Марк смотрел на Вона, что улыбался. Грустно, но было в его улыбке что-то родное. А собственно, что Марк видел в своей жизни? Он любил жену, а она, как оказалось, его нет. У него был сын, но он отдал свою жизнь, чтобы вернуть справедливость на этот свет. У него был враг, в поисках которого он провёл большую часть своей новой жизни, но рядом с ним были и те, кто любил его. И он… Он понимал, что любил. Что есть любовь? Это привилегия сердца или разума?

      — Души, — ответил Лукас. — Сердце, как и мозг — это всего лишь органы. Да, их работа на многое влияет, но любим мы душой. Пойми это и отпусти, а я… Я создан, чтобы забрать твою боль. Я ведь изначально знал, что Янян существо другого мира. Я знал, что однажды я стану ему не нужен, и предложение Создателя спасти отчаявшуюся душу принял, как знак. Я увидел в нём путь к прощению, принятию себя и счастью, а когда понял, частью чего мне предстоит быть, решил, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы мир снова расцвел. Отдай мне свою боль, и тогда, возможно, ты поймёшь, куда двигаться дальше. Прими меня, и ты увидишь, как начнётся исцеление.

      — Ты же понимаешь, что я… Я ничего в этом не смыслю. Чувства… Я уже и забыл что это…

      — Не обманывай хотя бы себя, друг мой, — улыбнулся Лукас. — Меня-то тебе и вовсе не провести. Я, знаешь ли, чувствую каждое твоё сомнение, боль, обиду, нежность. Да, вспомни, что ты почувствовал глядя на Донхёка в первый раз. Ты увидел ребёнка, которого надо защищать. Ты любил своего сына, и Донхёка воспринял, как его продолжение. Вспомни своё облегчение, когда ты понял, что мальчик попал в надёжные руки. Да хотя бы там, на поляне. Вспомни, что ты почувствовал, когда не увидел меня рядом?

      — Пустоту, — ответил Лимберт.

      — Спасибо. Это уже многое для меня значит. Теперь Янян принадлежит Раю. А моя задача не дать тебе загубить себя. И если после того, как Создатель вернётся, встанет на ноги и восстановит миры, мне придётся уйти, я уйду. Но буду счастлив, правда.

      Марк крепче сжал запястье Вона, а потом его пальцы спустились ниже, переплетаясь с пальцами Лукаса.

      — А кто сказал, что я тебя отпущу?