Тёмная пещера была наполнена разными запахами и звуками. В гротах завывал ветер. С каменного потолка капала вода. В разведённом посреди пещеры костре потрескивали дрова. Языки пламени создавали на стенах тревожные тени.

      В пещере находилось пятеро. Донхек прижимался к Джено, пытаясь согреться. Ветер, казалось, пробирал насквозь. Зубы стучали, но тепло старшего не давало замерзнуть окончательно. На ресницах рядом стоящего Ренджуна сверкал иней. Они были совсем не подготовлены для такого перепада температур. И если Ренджун, Джено и Сехун стойко терпели холод, то Донхеку с его «влажной» проблемой было тяжелее всех.

      Морфин снабдил их кое-какими тёплыми вещами, что позволили им не мерзнуть на улице, но в пещеру духа шаман не пустил. Морфин долго возмущался, но этот странный Мишра был категоричен. К слову, странным в этом человеке было всё: его место обитания, его врожденная слепота, его требования и таинственность, а ещё то, что он слишком быстро откликнулся на зов. Словно ждал их. Возможно, тот дух, с которым общался Марк, смог его как-то предупредить, но сейчас, когда развязка была близка, всё казалось подозрительным.

      — Я не враг вам, — сказал Мишра, глядя на них пустыми стеклянными глазами. — Но и вы поймите, что из-за вас я подвергаю свой дом опасности.

      — Как вы вообще здесь живёте? — фыркнул Сехун. — Один, без глаз и на таком морозе.

      — Мне не нужны глаза, чтобы видеть, кровопийца, — спокойно ответил шаман.

      О вскинулся, но Джено тут же поймал его за запястье, помотав головой. Ссоры им сейчас были не нужны.

      — Я не вижу предметы в привычном вам понимании. Я вижу их энергию. Сейчас ты в ярости, но позволь спросить почему? Ведь я указал тебе на твою истинную сущность. Ты пьёшь кровь! Да, ты не убийца, как многие твои сородичи, но без пищи ты не прожил бы и дня в своей новой ипостаси, О Сехун!

      — Откуда?..

      — Мне известно твоё новое имя? Я же сказал, что считываю ауры и энергетические поля.

      — Это всё, конечно, замечательно, — заметил Ренджун. — Но мы не могли бы перейти к основному вопросу. Донхёку холодно.

      — А ты забавный, — усмехнулся Мишра. — Смерть сидит у тебя на плече чёрной птицей, а ты переживаешь за другого.

      — Умирать мне не впервой, — сдержано ответил Ренджун.

      — Ему тоже, так что по придержи коней, будет у вас ещё время согреться. Что касается вашего вопроса… Очень прочно переплетены нити проклятия. Это вам не банальное пожелание сдохнуть, что иногда тоже может привести к непоправимым последствиям, а сильнейший ритуал, демонами подпитанный. Владыка не пожалел сил. Поди не одну тварь выжал, наделив того аданти поистине чудовищной силой.

      — С чего бы? — хмыкнул Джено, сильнее прижимая к себе дрожащего Донхека. Губы младшего почти посинели, а на щеках начали появляться белые пятнышки обморожения.

      — Воспользоваться уязвленными чувствами влюблённого проще простого, — сказал шаман. — А на деле избавиться от соперника одним ударом.

      — То есть он специально сделал так, что после смерти колдуна проклятие ещё сильнее вцепилось в наш род?

      Мишра лишь развел руками, покачиваясь из стороны в сторону. Мужчине на вид нельзя было дать больше пятидесяти. Густые чёрные волосы были собраны в хвост. Одет был шаман в длинный тулуп, сшитый из шкуры оленя. Холод пещеры, казалось, его совсем не трогал. Глубокие морщины изъели лицо, а пустые глаза вызывали неподдельный страх.

      — И что нам теперь делать? — дрожащим голосом спросил Донхёк. — Уничтожить Владыку мы не сможем, пока Триада не будет едина, но добиться единства мы можем только избавившись от проклятия. Союз не может быть закреплён, когда один из нас висит на волоске от смерти.

      — Вы все мертвы, — напомнил Мишра.

      — И тебя это не смущает? — спросил Джено.

      — Ни чуть. Ваше возвращение было предсказано.

      — Кем? — насторожился Ренджун.

      — Создателем.

      Донхёк, Ренджун и Джено резко перевели взгляд на Сехуна, что выглядел растерянно.

      — Я здесь ни при чём, — сказал О. — Всё, что я знал, я вам рассказал. Он…

      — Умирая, кинул клич среди своих верных слуг. Он просил лишь об одном. Спасти его сердце и тех, кто ему дорог. Ты, О Сехун, сам не заметил, как стал спасением этого мира. Спасением собственной семьи. Ты ведь пришел с ними не просто так. Согласись, что сейчас ты готов на многое ради них и возвращения Создателя. Новый, лучший мир, помнишь?

      В глазах Сехуна промелькнуло много разных чувств, а потом он смиренно опустил плечи. Это выглядело очень странно.

      — Здесь определенно есть какой-то подвох, — заметив изменения в старшем, сказал Хуан.

      — Ты проницателен, мой мальчик. Я не смогу снять проклятие пока жив Владыка, но я могу его перенести. Есть лишь один минус этого действа: столь сильную концентрацию энергии неодушевленный предмет просто не сдержит, а живое существо тут же умрёт. Хотя, в этом есть и плюсы. Если мы перенесем проклятие на живое существо, после его смерти проклятие не прицепится к вам, а останется с потомками умершего и развеется само после смерти Владыки.

      — Нет! — сказал Джено. — Это не честно!

      — Джено… — попытался вклиниться Сехун.

      — Нет. Ты не понял? Он так красиво предложил нам убить тебя и повесить проклятие на Тэена, ведь здесь по его же настоятельной просьбе больше нет ни одного живого существа, кроме нас.

      — Я понял, — сдержанно ответил Сехун. — Но Тэ ничего не грозит, понимаешь? Пока он вырастет, встретит свою половинку, вы сможете расквитаться с Владыкой.

      — Но ты умрешь! — прорычал Джено.

      — А для чего мне жить? Человек, которого я полюбил всем сердцем, мертв. Да, он вот-вот вернётся, но он будет крошечным младенцем. К тому же, он будет простым человеком, да сильным магически, возможно, он проживет дольше обычного, но он не вечен, а я… Я однажды снова его потеряю. Я устал терять. И если это плата за новый мир, я согласен её принести. Возможно, однажды я вот так же вернусь, как и он. Возможно, мы снова встретимся, полюбим друг друга, а сейчас… Я должен уйти. Ради вас.

      — А как же Тэ?

      — Он сильный и смелый мальчик. Двое из моих «братьев» присягнули ему в верности. Признали его власть над собой. Одна из «сестер» живет где-то в Польше, я думаю, что с ней не будет проблем. Воду мутит клан Присциллы, и вам, я уверен, дано справиться с ней. Но для этого вы должны быть едины.

      — Должен быть другой выход, — помотал головой Джено. Донхёк крепче обнял любимого, понимая, как ему тяжело, ведь он только обрёл человека, что стал для него наставником в этой новой, ещё такой пугающей жизни, а теперь приходится его терять.

      — О местах силы и ваших обязанностях вам расскажет Морфин и Кодекс Рода. Ну же, возьмите себя в руки. Мы пришли сюда спасать мир.

      — Но какой ценой, — тихо сказал Ренджун.

      — Цена вполне соизмерима с тем уроном, что причинили мирам междоусобицы и Владыка, — заметил Мишра. — Так вы согласны на ритуал?

      Все четверо переглянулись. Взгляд Джено был мрачен, Ренджун был печален, а Сехун… В его глазах стояли слёзы, но это были не слёзы отчаяния. Старший был… счастлив? Но почему?

      Донхеку с его особенностью дано было чувствовать эмоции, а сейчас глядя в глаза старшего он видел лесную поляну, густую траву и два обнажённых тела, что тесно переплелись между собой.

      — И что же будет дальше? — спросил Сехун, заглядывая в глаза любовника.

      — Новый, лучший мир. Только для нас с тобой.

      — Но я вечен, а ты нет, — сказал О, покрывая поцелуями острые скулы.

      — Я кто?

      — Высший Разум.

      — А значит, я что-нибудь придумаю, — сказал второй мужчина, разворачиваясь и седлая бедра О.

      — Сомневаюсь, что из этого что-то получится, пока я вампир, а ты божественное существо.

      — Скажешь тоже. Хотя ты прав. Я думаю, что для того, чтобы быть счастливыми, мы оба должны стать людьми.

      — Это невозможно.

      — Кто я?

      — Это мы уже проходили, — сказал Сехун, прикусив губу, потому что его партнер, обхватив плоть мужчины, направил её в себя. О крепко сжал ягодицы партнера, подаваясь навстречу.

      — Вот именно, поэтому заткнись и наслаждайся, а я… Я придумаю, как создать наш лучший мир.

      Донхёка выкинуло из воспоминаний старшего. О лишь усмехнулся, но ничего не сказал.

      — Ну так вы… — напомнил о себе Мишра.

      — Согласны, — ответил за всех Донхёк.

      — Но…

      Младший заткнул попытавшегося возмутиться Джено поцелуем. Их, действительно, ждал лучший мир.

      — Хорошо. Тогда, думаю, не стоит медлить. После ритуала вам ещё брак закреплять пока сильна концентрация магии. Триада — это высший союз. Магия халтуру не любит.

      Шаман зашептал что-то на только ему понятном языке, рисуя мелом круг на каменном полу.

      — Мы встретимся, — тихо сказал Сехун. — Очень скоро встретимся.

      Донхёк почувствовал, как магия забурлила вокруг и было уже совсем не до холода и почти обмороженных конечностей.

      — Джун, — сказал Мишра. — Возьми Сехуна за руку, а вы двое отойдите подальше, чтобы ненароком не зацепило.

      Донхёк практически силой вытолкнул Джено из начерченного шаманом круга.

      — Хек… Я не знаю… Мы…

      — Поступаем правильно. Вот увидишь. Всё хорошо. Так надо!

      — Ты что-то знаешь? — насторожился старший.

      — Потом. Все потом.

      Между тем голос шамана становился всё громче. Он взял в руки бубен и повторял свою непонятную песню, ритмично ударяя по натянутой коже инструмента. В этот момент он выглядел жутко, но ещё страшнее выглядело то, что происходило в круге. Чёрная сущность густым дымом повалила из ушей, глаз, носа и рта Ренджуна, окутывая его целиком. В глазах Сехуна на мгновение мелькнула паника, но тут же отступила. О гордо поднял подбородок, а потом его затрясло. Сгустки чёрной материи впитывались в него, разрывая кожный покров.

      — Джун, отпускай! — крикнул Мишра.

      Стоило Хуану разжать пальцы, как его буквально вытолкнуло из круга. Раздался дикий, пробирающий до мурашек крик, а потом Сехун вспыхнул ярким пламенем, сгорая буквально на глазах. Когда в круге остался лишь пепел, Донхёк, словно где-то внутри себя услышал властный женский голос.

      — Кровь!

      Парень тут же рванул в круг, зубами раздирая себе запястье. Алые капли упали на единственный тлеющий в куче пепла уголек.

      — Хёк? — кинулся к нему Джено. — Что ты делаешь?

      — Так надо! Слышишь? Надо!

      Как-то незаметно рядом оказался Ренджун. С его запястья тоже капала кровь, а уголёк, казалось, вспыхнул ярче.

      — Надеюсь, вы мне всё объясните, — сказал Джено повторяя за партнерами.

      Стоило третьей капле упасть на уголёк, как он поднялся в воздух, а вокруг него начал образовываться полупрозрачный кокон. Все трое завороженно смотрели на зарождение новой жизни, даже не замечая, как за их спинами ворчливый шаман рассыпался на тысячи разноцветных песчинок, а в пещеру вбежал растерянный Морфин.

      — Мастер, у Рода появился Наследник! — сказал дух, а потом так и замер с открытым ртом.

      — И что нам теперь с этим делать? — спросил Джено. — Нам нужна женщина, иначе он не выживет.

      — Никто не сможет сдержать наследие Триады. Никаких женщин, помнишь? — сказал Донхек. — Я сам…

      — Хек, ну это как бы противоестественно, — заметил Ренджун.

      — Ну мертвецы обычно по земле тоже не ходят, — почесал затылок Джено.

      — Он Высший Разум, — улыбнулся Донхек. — Он продумал всё. К тому же, у нас есть Магия.

      — Но ты уверен, что готов?

      — К появлению первого наследника магов? Думаю, что оба мира ждали этого с нетерпением.

      — А почему бы и нет, Джун? — хмыкнул Джено. — Из него получится неплохая мамочка.

      — А что мы скажем миру? Пусть магическая, но беременность остается беременностью.

      — Ну, я могу на время скрыться в школе, а на светских мероприятиях меня может изображать, вот Морфин, к примеру.

      — Сочту за честь, младший господин, — поклонился с благоговением дух, снова подметая ушами пол.

      — А чёрт с вами! — махнул рукой Ренджун. — Врать, так уж по полной.

      Кокон сверкнул, переливаясь разноцветными красками, а потом резко двинулся в сторону Донхёка, замерев на несколько мгновений в районе пупка, он двинулся дальше, проникая внутрь парня.

      Хёк почувствовал, как тело скрутило болью. Всё вокруг закружилось, но родные руки не дали упасть. К горлу подступила тошнота, и Донхёк распрощался с содержимым желудка, а потом внутри стало тепло, и он почувствовал, что теперь не один. Сильные руки крепко обняли. Широкая ладонь Джено легла на ещё пока плоский живот.

      — Что ж, мы ждем тебя, Сехун-ши.

      — Кому рассказать — не поверят, — усмехнулся Ренджун, целуя Донхёка.

      — А что там этот ненормальный говорил про закрепление брака? — спросил Донхёк, оглядываясь по сторонам. — И где он вообще?

      В пещере они, действительно, остались втроём, если не считать Морфина, что с каким-то боголепием смотрел на них. Воздух вокруг, казалось, искрился, сверкал и стал на десяток градусов теплее.

      — Ничего не понимаю, — помотал головой Джено. — Этот шаман…

      — Похоже, он был либо неприкаянной душой, что ждала своего часа, либо с помощью этого безумного с нами говорила сама Магия. Иначе, я не могу объяснить происходящее.

      — Просто Мать исполнила желание сына. Она помогла ему стать человеком и вернуть свою любовь, — улыбнулся Донхёк.

      — Сехун знал?

      — Думаю нет, но понял, потому что умирая, он был счастлив, как и Создатель когда-то, — ответил младший.

      — И что теперь? — спросил Ренджун. — Осталось заманить Владыку в ловушку нерушимого союза?

      — Не забывай и о Присцилле. Сейчас она важнее, потому что Хёк бессмертен, а ребёнок внутри него — нет, — заметил Джено, а Донхёк непроизвольно обнял себя руками. — Больше рисковать мы не можем. Нам нужно по возможности как можно дольше держать от неё в тайне смерть Сехуна. Было заметно, что она его побаивается. Ну и как-то протянуть две недели до приёма, не попавшись в её ловушку.

      — А еще там поди уже Джесок активизировался, — заметил Донхёк.

      — В общем, нам нужно отдохнуть и собраться с мыслями, — заметил Джено.

      — Не сочтите за наглость, — послышался голос Морфина. — Но я бы посоветовал вам сейчас посетить одно из мест силы. Сейчас, когда концентрация магии ещё стабильна, это будет выгодно вам всем.

      — Хорошо, — кивнул Джено. — Ты прав. Веди.

      Дух протянул парню худенькую ладонь. Сомкнув руки, они почувствовали рывок, а потом оказались посреди большого зала.

      — Это дом ваших предков, мастер, — сказал Морфин. — И он рад появлению наследника.

      Донхёк, действительно, чувствовал светлую, теплую силу, что словно обнимала его. Было так уютно. Старшие тоже замерли. На их губах застыли улыбки, а в глазах собрались слёзы. Впервые за много лет Донхёк по-настоящему чувствовал себя дома.

      — Это невероятно, — сказал Ренджун, смахивая слёзы.

      — Прошу следовать за мной, — поклонился Морфин.

      Каменные стены, высокие потолки, стрельчатые окна, широкие лестницы, пушистые ковры, картины, старинные гобелены, фигуристые статуи, канделябры — этот дом словно сошел со страниц детской сказки. Морфин вёл их длинным коридором, что вывел их к широкой деревянной двери. За дверью находилась лестница, что вела куда-то вниз.

      — У меня ощущение, что я попал в какой-то параллельный мир, — хмыкнул Ренджун.

      — Магия всегда жила обособленно, старший господин, — сказал Морфин, выводя их в широкую залу, где посредине стоял невзрачный чёрный камень.

      — Сехун говорил, что их пять, — сказал Джено, а его голос слегка дрогнул.

      — Всему свое время, мастер, — поклонился Морфин, протягивая хозяину серебряный нож и чашу.

      Джено посмотрел на Ренджуна и Донхёка, а потом полоснул ножом по ладони, собирая кровь и выплескивая её в сосуд. Далее Морфин подошел к Ренджуну, что повторил процедуру. Донхёк хмыкнул. Кровь была основой всего испокон веков. Люди, не задумываясь проливают ее, не понимая, что теряют самую надежную защиту в мире.

      Порезать ладонь оказалось совсем не страшно. Боли не было совсем. Донхек завороженно смотрел на то, как сверкала тёмная жидкость в чаше, а рана на руке тут же затянулась.

      Стоило Морфину вылить кровь на камень, как всё вокруг закружилось, а рядом с ними начали появляться призрачные силуэты, что смотрели на них с улыбками.

      — Кажется, они от нас чего-то ждут, — неуверенно сказал Хуан.

      — Кажется, я должен представить вас своим предкам, — сказал Джено, взяв партнеров за руки и посмотрев на духов. — Дамы и господа, разрешите представить вам своих партнёров. Отныне наш союз станет залогом спокойствия и возрождения магического мира.

      Ренджун и Донхёк интуитивно склонили головы, духи поклонились в ответ, а потом начали расходиться, образуя проход.

      — Где-то я это уже видел, — хмыкнул Джено и потянул партнеров за собой. В конце призрачного коридора располагалась широкая кровать с полупрозрачным сверкающим балдахином.

      — Это то, что я думаю? — усмехнулся Ренджун. — Они требуют закрепления брака?

      — Ну типа того, — почесал затылок Джено.

      — Прямо при них? — опешил Донхёк.

      — Это всего один раз, — заметил Джено. — К тому же они все уже давно мертвы.

      Донхёк огляделся, замечая на себе любопытные взгляды духов.

      — Извращенцы, — буркнул младший.

      — Есть такое, — засмеялся Ренджун. — Но мы ничего не теряем.

      — Да у меня же просто не встанет…

      — Уверен? — шепнул Джено, а его губы коснулись чувствительного места за ухом. Младший судорожно вздохнул, чем тут же воспользовался Ренджун, забирая в плен пухлые губы.

      Донхёку казалось, что губы и руки старших были везде. Одежды становилось всё меньше, а возбуждение нарастало. Обнажённое тело горело, когда такие родные руки ласкали его. Уже абсолютно не было дела до жадных взглядов духов.

      Хёк снова подчинялся, и ему это нравилось. Нравилось чувствовать, как Ренджун расположился под ним, касаясь губами головки члена. Хотелось ответить, Хек, что уже стоял на четвереньках, тут же нашёл плоть старшего, обхватывая и начиная сосать, в то время как пальцы Джено кружили в нём, подготавливая к проникновению.

      Младший непроизвольно простонал, выпуская плоть Хуана изо рта, когда Джено оказался в нём и начал резко двигаться. Каждый толчок сопровождался рычанием. Наслаждение било пульсом в висках. Тело дрожало, но руки Ренджуна пережали член, не давая кончить.

      — Хочешь в меня, детка? — пошло на ухо прошептал Хуан, а Донхек способен был лишь стонать, наблюдая за тем, как старший разворачивается под ним и слегка приподнимается. Анус Хуана блестит от смазки, а в голове на мгновение проносится мысль о том, когда этот дьявол все успевает? Хуан развратно подается назад, трется о возбужденную плоть младшего, позволяя Донхеку сжать свои ягодицы и войти резко и глубоко. Младший стонет громко, ведь Джено всё ещё в нём и двигается размеренно, не давая прийти в себя.

      — Готов, малыш? — шепнул Но, прикусывая мочку уха младшего. — Так мы ещё не играли.

      — Давайте же, — хрипит Хуан, и Джено ускоряется, а следом за ним срывается и Донхёк.

      Оргазм накрывает всех троих одновременно. Тело трясёт. Они цепляются друг за друга, как за спасательный круг, пока на коже запястий проступает узор ритуальных браслетов. В помещении они уже давно одни. Духи приняли их, а камень засиял, принимая остатки магии. Донхёк понимал, что ещё никогда не был так счастлив, как в кольце этих рук и ног. Он теперь не один. У него есть мужья, внутри бьется маленькое сердечко, Магия ласково укрывает их своим теплом, а впереди вечность.

      Когда Хёк открыл глаза, за окнами уже стемнело. Он находился в уютной комнате, укрытый одеялом, а вот партнеров рядом не наблюдалось, хотя Ли отчетливо чувствовал, что они где-то в доме. Запястье слегка жгло. Донхек покрутил рукой, разглядывая отливающий серебром брачный браслет, что, казалось, был частью кожи.

      — Младший господин что-нибудь желает? — послышался писклявый голос, а Донхек вздрогнул. — Простите, Шилли не хотела пугать.

      Донхек внимательно посмотрел на существо в ярко-оранжевом платье, что виновато опустило голову. Оно чем-то напоминало Морфина, но выглядело моложе.

      — А ты…

      — Шилли — магический дух. Личная служанка младшего господина. Буду помогать вам во всем. Магия привязала меня к вам и будущему наследнику.

      Донхек почесал макушку, и точно, он же теперь вроде как беременный.

      — Шилли, а ты… Значит, ты в курсе того…

      — Что младший господин носит под сердцем истинного мага? Будущее магического мира?

      — И по-твоему это нормально?

      — На все воля Магии и Создателя, — пожала плечами Шилли. — Моя задача следить за тем, чтобы ваше положение не доставляло вам хлопот и в нужный момент я должна буду помочь вам разрешиться от бремени.

      Донхёк сглотнул, ну а чего он ещё хотел? Вот только…

      — Не переживайте, раз Магия позволила этому случиться, значит, всё закончится благополучно.

      — Спасибо, Шилли.

      — Шилли рада служить младшему господину.

      Донхёк неторопливо поднялся, чувствуя легкую тошноту.

      — Шилли приготовить ванну?

      — Да, пожалуй, — ответил Донхёк, чувствуя, как краснеет, ведь сейчас на его теле было слишком много следов их бурной страсти. — А где Ренджун с Джено?

      — Старший господин вместе с Торбосом в кабинете занимаются разбором бумаг и электронной почтой, а мастер с Морфином тренируются в оружейном зале.

      — А почему мы с Джуном господа, а Джено — мастер? — задал давно мучающий вопрос Донхёк.

      — Он глава Рода, — ответила Шилли, как само собой разумеющееся. — Ванная готова.

      Донхек лишь кивнул и побрёл за помощницей.

      — Если будет что-то нужно, младший господин должен просто позвать меня или кого-то из слуг.

      — Вас здесь много?

      — Достаточно, — улыбнулась Шилли. — Замок, наконец, снова ожил. Кровь и магия рода пробудила нас. В общем, не буду вам мешать, и если что…

      — Я позову, — кивнул Донхёк, погружаясь в воду и прикрывая глаза от удовольствия. Тело ещё помнило ласки. Сегодня они были едины как никогда. За последние несколько часов произошло слишком много, и нужно было собраться с мыслями.

      Донхёк положил руку на живот, да почувствовать изменения сейчас было вряд ли возможно. Зародыш был ещё слишком мал. Значит, именно так на свет появился Повелитель Душ Грешных? И ритуал его зарождения был совсем не демонический. Магия вела их? И что есть уголёк? Это душа? Но почему именно такое воплощение?

      Сехун не присутствовал на свадебном обряде предков. У них от него не осталось ничего, даже тела. Только крохотный уголёк, и как теперь Донхёку воспринимать ребёнка, что сейчас находился внутри него? Как перерождение старшего, его продолжение или полностью нового человека?

      — Как сына, — раздался голос в голове. — И никак иначе.

      Ли весь подобрался.

      — Не бойся. Я не могла не услышать твоих сомнений. Я чувствую, как ты напряжён и не могу оставить это просто так. Мои дети должны быть счастливы.

      — Госпожа? — сорвалось с дрожащих губ Донхёка, ведь он понимал, что сейчас сама Магия говорит с ним. Но почему этот голос был так знаком?

      — Не нужно. Разве дети должны обращаться к матери столь официально? Для вас, мои родные, я готова на многое. Потому что вы моя надежда и моя любовь. Будущее магического мира. Ты — сердце тройственного союза и его основа. Именно тебе дано сдерживать пылкий нрав мужей. Согласись, что они оба словно бушующий огонь, а ты… Ты всегда нуждался в любви и стал её хранителем. Именно поэтому у тебя не возникло сомнений в тот момент, когда решалась судьба магического плода. Ты, как хранитель очага, взял на себя заботу о нём.

      — Но как…

      — Я помогу тебе. Твое тело будет меняться. Будет немного больно, но это пройдет. Нет, опережая твой вопрос, о смене пола и чем-то подобном речи не идет. Твой организм просто выберет наиболее безопасное место для развития плода. Произойдет небольшое смещение органов. Да, такое на моей практике впервые, но мне уже нравится этот эксперимент. Я непременно доведу его до конца, и подарю тебе возможность, однажды, если появится желание, повторить его. Ведь у вас впереди вечность. Шилли поможет тебе во всём. Она — это я, только уменьшенная копия и более исполнительная и полезная. Каждый дух является этому миру не просто так. Они — ваши помощники и созданы понимать вас без слов.

      Знаешь, когда-то давно вот так же появился на свет первый человек. Но в то время зародыш не нуждался во внешней защите, его подпитывала магия. Впоследствии мы начали прятать крохотные жизни в тела людей. Процесс зачатия усложнился. Матери носили своих детей в утробе. Но сегодня, учитывая то, что магов кроме вас троих на этом свете больше не осталось, а обычному человеку, как ты правильно сказал, не дано выдержать магическую мощь будущего поколения, мы вынуждены поступить именно так. И это хоть немного наполнит миры волшебством, ведь магии в них почти не осталось.

      — Прости.

      — Вашей вины в этом нет, сынок. Мы просто не заметили, как наши создания начали жить своей жизнью, придумывая свои законы. Наказание одних, сделало злее других. Мне было тяжело видеть муки Высшего Разума. Я дала ему возможность начать всё сначала. Я отыскала вас, чтобы защитить его. Попыталась вернуть всё как было, и только Ад отказался подчиняться, посчитав себя выше Магии. Владыка почти уничтожил Магию. И только нерушимый союз может его остановить. Только тогда я смогу спокойно уйти.

      — Уйти? — растерялся Донхек. — Но мам…

      Парень сам не понял, как эти слова сорвались с губ, но сейчас они казались такими правильными. Да, именно Магия была его матерью сейчас, и никто больше.

      — Неужели я не заслужила отдыха, сынок?

      — Но мир без Магии пропадет.

      — Но у мира теперь есть вы. Вечная и могущественная сила. Я отдам её вам всю, без остатка. Я доверяю вам себя, как и когда-то Высший разум доверил возрождение мира самому близкому существу на этом свете. У него же не плохо получилось? Ведь так? Ты всегда сможешь обратиться ко мне через Шилли. Я буду рядом, но в то же время останусь лишь направленным потоком силы. Словно воды реки, словно поток крови в венах и телах ваших, потомков ваших, и тех, кого вы посчитаете достойными Магии. Миры снова станут прекрасны, я верю. Просто идите вперед, не оглядываясь.

      Донхёк почувствовал невесомое прикосновение к щеке, а потом стало тихо. Горячая слеза скатилась по лицу, но на губах застыла улыбка. Они справятся. Они не подведут.

      Вымывшись, Хёк зашел в спальню и заметил аккуратно сложенную одежду. От ткани приятно пахло свежестью и впервые за последнее время парень не чувствовал влажности, снова ощущая себя полноценной частью мира.

      — Ужин будет подан через полчаса в малой столовой, — появилась рядом Шилли.

      — У нас и такая есть?

      Донхек улыбнулся, когда помощница слегка закатила глаза.

      — Да, прости, я привыкну.

      Парень вышел из комнаты, разглядывая интерьер. Замок был поистине величественным, и Донхёк почему-то был уверен, что это здание обязательно станет домом для их будущих воспитанников.

      Ренджун нашёлся в просторном кабинете слева от центрального зала. Вдоль стен стояли высокие стеллажи с книгами, тяжёлые шоколадные портьеры обрамляли окна. Мебель из красного дерева выглядела богато. Ренджун сидел за большим столом и что-то читал в ноутбуке. У шкафов суетилось небольшое существо в брюках, светлой рубашке и темной жилетке. Уши духа, а это определенно был сородич Шилли и Морфина, торчали в разные стороны, а на длинном крючковатом носу «сидели» круглые очки. Кажется Шилли назвала этого духа Торбусом. Заметив Хека, существо отвлеклось от своих дел и поклонилось.

      — И чем вы тут занимаетесь? — спросил младший, обойдя стол и обнимая Ренджуна, что тут же подарил ему нежный поцелуй.

      — Да вот разбираемся с последствиями вброса, что устроил твой братец.

      Донхёк взглянул на экран, замечая несколько скринов с видео их с Джено страстной ночи в отеле.

      — И многие меня уже прокляли?

      — Силёнок не хватит, — хмыкнул Ренджун, притягивая младшего и усаживая к себе на колени. — Хотя ты всё ещё на первом месте в актуальных темах дня.

      — А я предлагал старшему господину составить жалобу в верховный суд, — подал голос Торбус, поправляя очки на носу.

      — Успеется, — отмахнулся Хуан. — Пусть поварятся в своей желчи.

      — Но негативная энергия может причинить непоправимый вред младшему господину и наследнику.

      — Не паникуй раньше времени, мой друг. У меня всё под контролем. К тому же я не враг своему мужу и сыну, уже в полночь эти кадры исчезнут из сети, а по миру начнет своё шествие трогательная история запретной любви. К тому же, Джено успел заранее сообщить о камере куда надо, а значит, скоро Джесока вычислят.

      Донхёк не вслушивался в пререкания духа с Ренджуном. Он медленно крутил колесико мышки, читая комментарии. Кто-то проклинал фотографа и требовал привлечь его к ответственности. Кто-то комментировал страсть влюбленных, желая им счастья, а кто-то, действительно, проклинал их, желая смерти.

      Экран резко потух, когда Донхёк добрался до комментария, что начинался со слов: «Гребаные извращенцы…»

      — Эй, — хмуро посмотрел он на Ренджуна. — Мне же интересно, что думают обо мне люди. Мне в этом мире ещё жить и детей воспитывать.

      — Не думаю, что мнение некоторых индивидуумов стоит брать в расчет. Это недалекие люди, малыш.

      — Но они существуют. И надо с этим считаться. Я понимаю, что многое зависит от контекста, в котором подали эти фото: «Новоиспеченный миллиардер неистово отдается своему телохранителю. Последствия тяжелого детства или новые забавы золотого мальчика?», но согласись, что даже рассказав трогательную историю о любви до гроба, для большинства мы останемся педиками, потерявшими совесть.

      — Забей. Главное, что мы есть друг у друга, родной, — сказал Ренджун, опустив ладони на щёки младшего и касаясь губами его лба. — Через сотню другую лет об этом уже никто и не вспомнит. Ты самое прекрасное создание Магии на этом свете, и мне плевать что там говорят другие. Я тебя люблю, слышишь?

      Донхёк улыбнулся. Ему так нравилось видеть, чувствовать, впитывать любовь, что жила в глазах партнеров.

      — Вот вы где, — вошёл в кабинет Джено.

      Хёк невольно облизнул губы. Старший выглядел завораживающе. Чёрные штаны обтягивали стройные ноги и были заправлены в высокие сапоги. Белая рубашка была расстегнута на две верхние пуговицы, открывая вид на слегка влажные от пота ключицы. Чёрные волосы были в легком беспорядке, а глаза сияли. Сейчас Джено напоминал благородного аристократа из старых французских фильмов. Дополняла образ шпага с плоским клинком, рукоять которой сжимали красивые длинные пальцы.

      — Нас пригласили в Рай на торжественное венчание Владык Душ Праведных, — сказал Джено, коснувшись губами сперва макушки Ренджуна, а потом губ Донхека.

      — Очень мило с их стороны, — сказал Хуан.

      — Для подтверждения клятвы нерушимому союзу Рай должен быть един, — пожал плечами Джено.

      — Ужин готов, — появился в кабинете Морфин.

      — Ну наконец-то, я голоден, как волк, — сказал Ренджун. — Торбус, заверши, пожалуйста, оформление сделки на замок. Никто не должен понять, что Сехуна больше нет.

      — Как скажете, старший господин, — поклонился дух.

      Джено передал шпагу Морфину, и втроем они направились в сторону столовой.

      — Как себя чувствует наша будущая мамочка? — спросил Джено.

      Донхёк поморщился.

      — Назовешь меня так ещё раз, спать будешь на коврике под дверью, — прошипел Донхёк. — И вообще, запомните раз и навсегда, мое положение не меняет моей сущности!

      — Успокойся, — обнял младшего Хуан. — Я уверен, Джено не имел ввиду ничего плохого, просто ты… беременный?

      — Но это не делает меня женщиной априори. Я остался собой, и уж если очень хочется, то уж называй меня папочкой хотя бы.

      — Прости. Я не думал, что тебя это так заденет, — виновато сказал Джено.

      — Это получается непроизвольно, — ответил Хек. — И да, у нас с малышом всё хорошо.

      Ужинали молча то и дело переглядываясь. Донхёк видел, как старшие всё ещё внимательно за ним следили. В их взглядах было столько заботы и это подкупало.

      — Всё, правда, хорошо, — не выдержал Донхёк. — Мне ничего не грозит. Сегодня я разговаривал с мамой. Мать-Магия сказала мне, что это будет трудно, но не смертельно. Она обещала во всем мне помогать. Она подарила мне Шилли, что станет моим личным акушером-гинекологом.

      Донхёк хмыкнул при этих словах. Всё-таки его жизнь после смерти была уж слишком чудной.

      — Ну раз Мать благословила тебя на эту авантюру, я спокоен, — ответил улыбкой Джено. — А теперь я думаю, нам стоит вернуться в отель. Шилли…

      — Да, мастер, — поклонилась служанка.

      — Глаз с младшего господина не спускать. Проверять всю еду и питье на наличие посторонних примесей от легких лекарств до ядов. По возможности помогай ему избегать лишних стрессов и настойчивого внимания посторонних. Магией пользоваться дозировано, себя не обнаруживать.

      — Как скажете, мастер.

      Донхёк вдруг очень отчетливо понял, что там, за стенами их дома, другой мир, где не все будут рады его появлению.

      — Все будет хорошо, — сжал его руку Ренджун.

      После того, как Джено с Ренджуном дали распоряжения Морфину и Торбусу по подготовке замка к приему их возможных воспитанников, втроем они вышли на крыльцо, где уже стоял знакомый Ролс Ройс. Джено сел за руль, а Донхёк с Ренджуном расположились сзади. И снова за окнами был лес, что сменился яркими огнями ночного города.

      У входа в отель дремали папарацци, но заметив машину они оживились.

      — Я высажу вас здесь, а сам отправлюсь на стоянку. Хёк, ничего не бойся, понял? Ты ничего плохого не делал.

      Донхёк кивнул, крепче сжимая руку Хуана, а потом открыл дверь и вышел из машины, важно подняв подбородок и глядя на всех равнодушным взглядом. Из отеля выбежали несколько охранников и Бэкхён. Мужчины разгоняли зевак, а Бён поспешил к нему.

      — Ну наконец-то, — едва слышно шепнул Бён. — Мы уже не знали, что думать. Всё хорошо?

      — Замечательно, — ответил Донхёк, стараясь не вслушиваться в оскорбления, что доносились из толпы.

      — Идемте-ка отсюда, — сказал Бэкхён.

      Втроем они направились ко входу. Донхёк видел, что из толпы в него что-то кидали, но Шилли отменно делала свою работу.

      — Дурдом какой-то, — выдохнул Бэкхён, когда они оказались в фойе. — По-моему геями в этой стране уже никого не удивишь, но это… И чего им неймётся?

      — Слава покоя не даёт, — хмыкнул Ренджун. — Как это так? Сирота, нищий, да ещё и гей получает баснословную сумму денег и авторитет. Тут и самых стойких проберет.

      Донхёк не слушал старших, он смотрел на то, как уверенным шагом в их сторону идет Стефани, как полы её платья разлетаются при каждом шаге. В её глазах столько беспокойства, а когда звучит её голос, Донхёк, наконец понимает, почему эта женщина всегда вызывала в нём столько эмоций. К слову, и не только в нём.

      — Хёкки, — всего одно слово, а Донхёк уже чувствует, как дрожат его губы, как слёзы собираются в глазах, а в сознании только одна мысль о том, как же ему хочется хоть на несколько мгновений снова почувствовать себя ребёнком. Парень сам не понял, как сорвался в сторону женщины, что крепко его обняла, гладя по спине и тихо шепча:

      — Всё будет хорошо, — таким родным голосом. Нежным, заботливым, таким же как там, в его комнате, в замке.

      — Мам… Они не понимают, — сорвалось с губ. — Они не знают…

      — Не слушай их, сынок, — тихо сказала Стефани. — Слушай только своё сердце.

      Бэкхён и Ренджун выглядели немного пришибленно, но сейчас было всё равно, ведь крепкие объятия успокаивали.

      — Пойдём, я отведу тебя в комнату и ты отдохнешь, хорошо?

      Парень закивал, а Стефани виновато посмотрела на Бёна.

      — Бэкхён-и, разгони этих коршунов, пожалуйста. Если будет нужно, вызови полицию.

      — Хорошо, ма… дам, — сказал Бэкхён, а женщина повела Ли в сторону его комнаты.

      — Кажется, ты меня спалил, — тихо сказала Стефани.

      — Прости, — всхлипнул Донхек. — Но это было так страшно.

      — Какой же ты ещё ребенок, — покачала головой Шварц. — С минуты на минуту здесь будет Марк…

      — Благородный отец семейства, — натянул улыбку Донхёк.

      — Он, правда, тебя очень любит.

      — Я знаю, я тоже его люблю.

      — Ладно, оставлю тебя на попечение твоего магического отца, а мне ещё разбираться с четвёркой «разгневанных мужчин», — усмехнулась Стефани.

      — И что ты им скажешь?

      — Что иногда и Магии хочется побыть немного человеком, — пожала плечами Шварц.

      — Скажем прямо, ты выбрала не слишком удачную жизнь, — хмыкнул Донхёк.

      — Но свою миссию я выполнила. Дело осталось за вами.

      — И тебе совсем-совсем не страшно уходить? — спросил младший, заглядывая в такие тёплые глаза.

      — Я уже говорила тебе об этом, и повторю снова: я не ухожу из этого мира на совсем. Я останусь в вас и в ваших детях. Я всегда приду на помощь, стоит вам лишь позвать.

      Стефани улыбнулась, а потом в дверь постучали.

      — Можно я войду? — показалась в проеме голова Лимберта.

      Донхёк улыбнулся и кивнул.

      — Что ж, думаю, мне пора, — сказала Шварц, вытирая ладонями щёки Донхёка. — Не плачь, понял? Ты сильный, помни об этом.

      — Спасибо, — тихо сказал Ли, опустив руки на свой живот.

      — Сочтемся, — подмигнула ему Стефани.

      Когда женщина ушла, стало тоскливо. Донхёк понимал, что привязываться было плохой идеей, но с самого начала его тянуло к этой женщине. Сперва как к Стефани Шварц, а теперь как к матери всего живого на земле. Прародительнице их рода.

      — Ты как? — спросил Лимберт, опускаясь на кровать рядом с Хёком. — Эти стервятники налетели как только вышла статья. Ты…

      — Я жду ребенка. Думаю, что ты должен знать об этом.

      Марк вздрогнул, а по мере понимания сказанного его глаза становились всё больше. Он выглядел так забавно, что Донхёк невольно засмеялся.

      — Ты пошутил? — с сомнением спросил Лимберт.

      — Если бы. Все очень даже по-настоящему.

      И Донхёк рассказал всё с самого начала вплоть до разговора со Стефани.

      — Сехун знал? — хмуро спросил Лимберт.

      — Сомневаюсь. Думаю, что столь щедрый подарок Матери стал для него сюрпризом.

      — Что ж, я бы тоже не прочь послушать её оправдания, но это подождет. Я ещё немного хочу побыть с тобой. Я так испугался, когда понял, что вы ушли. Я, чёрт возьми, привык всё контролировать, а тут…

      — Прости, но так было нужно. Лишь теперь я понял, почему шаман пустил в пещеру лишь четверых. Чтобы у нас не было выбора.

      Донхёк грустно вздохнул, но его тут же крепко обняли.

      — Всё будет хорошо, — сказал Марк.

      — Я слышу это сегодня целый день, — хмыкнул младший.

      — Знаешь, если ты чего-то сильно хочешь, то это обязательно сбудется. Тут даже магия не нужна.

      Хотелось верить.

      — Прошу меня простить, младший господин, — появилась в комнате Шилли. — Но в коридоре рядом с дверью неуверенно мнётся юный вампир. Он него не исходит опасности, но я посчитала нужным предупредить.

      — Спасибо, Шилли, — сказал Донхёк, а потом поднялся и подошел к двери, открывая и встречаясь с растерянным взглядом черных глаз. — Ли Тэён, — улыбнулся Хёк, замечая, как мальчишка инстинктивно склоняет голову.

      — Я это… Джено меня сюда прислал. Сказал надо поговорить об отце, а сам куда-то ушёл.

      — А ты так и не набрался смелости постучать?

      — Типа того.

      — Проходи, — сказал Донхёк. — Думаю, что они ещё не скоро придут.

      — Да уж, не завидую я Стефани, — хмыкнул Лимберт. — Пойду-ка разряжу атмосферу, а вы отдыхайте.

      Марк потрепал Донхёка по волосам и улыбнулся Тэёну.

      — Умеешь играть в шашки? — спросил Донхёк, а на кровати тут же появился игральный набор.

      — Отца больше нет, да? — спросил Тэён, поднимая на старшего наполненный печалью взгляд. — Я не очень хорошо успел его узнать, но я… Я чувствую, что остался один.

      — Ты не один, — уверенно сказал Донхёк. — Мы с тобой.