«Никаких слëз в моëм доме! Ты уже большой мальчик, переживëшь. Или хочешь вслед за отцом отправиться? За сумасшедшего ты очень даже сойдëшь. Может, хоть так из тебя нормальный ребëнок выйдет…»

Мать категорически запрещала плакать из-за смерти Ëшико, даже отцу, которому прощала огромное количество сомнительных вещей — видимо, настолько не терпела мужских слëз. Он всеми силами старался держать себя в руках и не показывать эмоций, но этим лишь усугубил своё состояние. Спустя неделю Дазай обнаружил его висящим в петле. Если бы он задержался хотя бы на минуту, то вытаскивать было бы уже бесполезно, и ещë на одного члена семьи стало бы меньше.

Отец не отступился от попыток покончить с собой и отправиться вслед за дочерью, и после третьей мать с большой неохотой приняла решение отправить его на лечение в психиатрическую больницу. Она ужасно переживала из-за его отсутствия рядом. Её перестало удовлетворять множество вещей, её агрессия выплёскивалась наружу всё сильнее с каждым днём, и она не нашла ничего лучше, чем начать выпивать и глотать транквилизаторы, пытаясь вернуть прежнее успокоение.

На прошедший месяц оставшейся зарплаты не хватило, поэтому матери, как неработающей домохозяйке, пришлось брать в долг у знакомых. Разумеется, на Дазае всё это оставило огромный след: полный контроль, лишения, нагрузка сверх нормы, нескончаемые побои, длительные голодания и, как следствие, проблемы со здоровьем. К счастью это, или к сожалению, но на плаву его держала, как минимум, жажда мести…

— Так правда, или нет? — ещë раз более настойчиво спросила Юкино — У вас настолько всë плохо дома?

— Не бери в голову, — отмахнулся Дазай и помотал головой, отгоняя наваждение.

— Поздно, уже взяла. Я никому не скажу, если ты захочешь.

«Ну уж нет, так открываться едва знакомой девчонке — это дико».

Дазай вздохнул и тихо, тоном желания закрыть заведëнную тему, протянул:

— Ты драматизируешь. Просто небольшие проблемы, ничего серьëзного.

— Поэтому ты ежедневно в медпункте торчишь? — всë равно не унималась она.

— А ты ужасно любопытная, Юкино… Нос тебе откушу, если ещë раз сунешь его не в своë дело.

— А ты, оказывается, умеешь в шутки, мрачный принц? — усмехнулась она — Или принцесса, раз как бы в заточении живëшь… Принцесс!

— Мрачный…принцесс… Пх!..

Это прозвучало немного глупо и по-детски, но до того абсурдно, что Дазая пробрало на смех. Вслед за ним громко рассмеялась и Юкино. В их сторону обернулись с удивлëнным видом и стали перешëптываться: Дазай, этот мутный нелюдимый заморыш, и смеялся только что? В компании кого-то? Снег пойдëт, в начале-то октября, не иначе.

— А я тогда… — продолжила Юкино, задумавшись, и захихикала — Снежная^[1] принция! Спасу мрачного принцесса от злого дракона!

«Эх, если бы…» — безнадëжно подумал Дазай.

— Знаешь ли, с твоей стороны это довольно смело и… Как бы сказать…

Он почувствовал, что заливается краской от смущения.

— Самоотверженно? — закончила за него она.

— Д-да, именно это я и хотел сказать.

— Непривычно, да, что для тебя собираются сделать что-то хорошее? — хитро прищурившись, улыбнулась Юкино.

«Как ты…?!» — ошарашенно подумал Дазай и округлившимися глазами посмотрел на неё. Она сохраняла невозмутимое выражение лица, словно подобные ситуации были для неё обычным делом — «А, так ты у нас мысли читаешь? Ясно, надо быть осторожнее», — заключил он в шутку.

Крыша понемногу начала пустеть, потому что приближалось время следующего урока. Оставалось пять минут до разлуки, как минимум, до следующего дня, и, осознавая это, Дазай немного погрустнел.

— Ну так что, встретимся после уроков? — будто снова поняв, о чём он думал, спросила Юкино.

— Чего? Нет, мы так не договаривались! — возмущëнно бросил Дазай.

— Буду ждать возле школы, Осаму, — проигнорировав это, улыбнулась она и, холодной ладонью дотронувшись до его плеча на прощание, лëгкой походкой отправилась в свой класс.

Он в растерянности посмотрел ей вслед, застыв на месте, и тяжело вздохнул.

«Какая настырная, фи. Она ещё страннее, чем мне сначала показалось, и, походу, даже страннее Ёшико…» — подумал он и хмыкнул, вспомнив данное ей себе самой прозвище — «Снежная принция».

Когда народу вокруг осталось с пару человек, Дазай тоже поспешил к себе в класс.

Оставшиеся уроки, как это бывало обычно, прошли не слишком интересно, но хотя бы закончились, и на том можно было сказать спасибо. Он украдкой проник в вестибюль, переобулся и, прячась среди других школьников, вышел из здания.

«Вроде не видно», — заключил он, оглядевшись.

Раза четыре перепроверив, не увязался ли кто следом, он быстрым шагом покинул территорию школы и поспешил домой. Столбы, деревья, витрины, проезжающие мимо машины и прочие уличные элементы замелькали перед Дазаем с непривычной скоростью, какая прежде развивалась разве только во время побега от обидчиков. И надо же, стоило про них вспомнить, как вскоре он заметил на другом конце моста три фигуры в знакомой школьной форме и стал оглядываться в поисках обходного пути. Слева была река, справа дорога, через которую в этом месте перебегать было небезопасно, а сзади показался знакомый девичий силуэт. Дазай беззвучно выругался, понимая, что окружëн. Не то, чтобы он не хотел больше иметь с Юкино ничего общего, скорее просто была сильная нужда избежать лишних проблем дома. Юкино чем-то привлекала Дазая, дальнейшее общение с ней ему представлялось увлекательным, но в то же время и опасным. Помимо того, что мать запрещала заводить друзей, всë-таки, это с высокой вероятностью была сестра одного из хулиганов, издевавшихся над ним… И над его сестрой.

***

Одним будним июньским вечером Дазай мирно шëл домой после школы, ввиду удачно сложившихся обстоятельств рассчитывая на минимальный объëм наказаний. Учебный день прошёл вполне мирно и без происшествий, и времени на обратный путь оставалось более, чем достаточно, поэтому он особо не торопился. С противоположной стороны дороги доносились шум и крики от школьников лет семнадцати-восемнадцати. Дазай собирался было пройти мимо, не обращая внимания — ну потасовка, и потасовка, каждый день такое — однако, когда после проехавших машин осталась тишина, стало слышно, кто говорит и о чём.

— Да не дёргайся, не убиваем же, — грубо сказал один из парней.

— Отвалите! — взвизгнула девушка — Я как закричу сейча… М-м!

— Да кто тебе поверит? — полушёпотом рыкнул парень, зажавший ей рот — Ты всё равно ничего не докажешь.

«Ëшико!» — догадался Дазай, узнав голос сестры.

До него не так давно дошли слухи, что к Ёшико приставали одноклассники с недобрыми и грязными намерениями — издевались как словесно, так и физически, домогательствами. Он в первый раз увидел такую сцену вживую и почувствовал, как всё тело переполняет агрессия. До этого ему ещë так не хотелось разбить кому-то лицо, вырвать конечности или сжечь заживо. Страх и невероятная злость за сестру вызвали прилив адреналина и прибавили уверенности в себе, поэтому Дазай, перебежав через дорогу, смело подошëл к обидчикам и, попытавшись растолкать их, грозно прикрикнул:

— Отойдите от неë!

Парни обернулись на голос и, не сразу выяснив его источник, начали смеяться.

— Эй, Сузуки, Аикура, посмотрите, какой герой нашëлся! — насмешливо отчеканил самый рослый из них.

— Ой, боюсь-боюсь! Сдаёмся! — притворно испугавшись, протараторил парень, откликнувшийся последним, Аикура.

Первый подошёл к Дазаю и, ничего не говоря, зарядил кулаком ему в нос, пока он собирался что-нибудь сделать.

— Хороший удар, Хонда! — восторженно сказал Сузуки.

Гордо усмехнувшись, Хонда подозвал товарищей. Они повалили сбитого с толку Дазая на асфальт и стали бить ногами.

— Прекратите! — крикнула Ëшико и попыталась вцепиться в кого-нибудь — Не стыдно вам втроëм на ребёнка нападать?

— А тебя кто-то спрашивал? — грубо спросил Аикура, угрожающе нахмурившись — Заткнись и стой смирно, если не хочешь тоже по своей миленькой мордашке получить.

Ёшико не послушалась и стала с грозным видом расталкивать хулиганов. Хонда возмутился и прорычал, схватив её за рубашку:

— Ты чë-то не поняла. Какие-то проблемы?

Ëшико пнула его по колену и высвободила рубашку из его хватки. Нанося удары локтями и ногами по нижним частям тела, она стала отгонять парней от Дазая и, подгадав момент, быстро подняла его с асфальта. Она растолкала их, обняла брата за плечи, и, заботливо уводя, крикнула напоследок:

— Хромосома у вас лишняя, и мозг один на троих!

Обидчики не стали их догонять и, крикнув Ёшико вдогонку по оскорблению в сторону чрезмерной привлекательности, пошли своей дорогой. Дазай вытер рукой сочившуюся из носа кровь и раздражëнно вздохнул.

— Сильно больно? — обеспокоенно спросила Ëшико, давая ему платок — Голова не кружится?

— Из-за меня тебе тоже досталось, — безэмоционально сказал он, игнорируя вопросы — Извини.

— Всë хорошо, Осаму, не переживай из-за этих недоразвитых, — прошептала она, обнимая его крепче — Ты не побоялся, вступился за меня. Ути мой маленький герой!

— Хватит обращаться со мной, как с маленьким, мне не пять лет уже!

— Ах, да, точно. Пять лет и девяносто пять месяцев.

Дазай вмиг оживился от шутливого тона Ëшико и притворно возмутился:

— Девяносто шесть почти!

Они громко рассмеялись и продолжили идти в более расслабленном состоянии, как внезапно взгляд Дазая, решившего осмотреться, упал на что-то за углом ближайшего дома позади. Или на кого-то. Мужчина выглядывал из-за стены, будто хищник, выжидающий добычу, и дёрнулся обратно, поняв, что его заметили. Ëшико непонимающе обернулась, но ничего странного не увидела и вопросительно посмотрела на Дазая. Он сам до конца не осмыслил, что это было, и промолчал, и она, не получив ответа, донимать его не стала.

— И давно…это происходит? — спросил Дазай, переводя немую тему.

— Да так, пару месяцев… — махнув рукой, вяло протянула Ёшико.

— Жесть… И ты молчала всё это время? Почему ты на них не пожалуешься?

— Это бесполезно, Осаму. Максимум, что им сделают — отстранят от занятий, а это, поверь, нисколько не помешает им преследовать меня.

— Они к тебе пристают! За это же должно быть более серьëзное наказание, разве нет?

— Увы, но в реальности всë не так просто, как в книжках, мультиках и фильмах. На слово мне никто не поверит, а доказательств у меня нет. Да и я на плохом счету у всех преподавателей, в мою сторону пользы будет не сильно много.

Дазай тихо ругнулся, злясь на то, что пытаться как-либо противостоять этому было действительно бесполезно. Он не знал полной картины событий, потому что Ëшико хранила детали происходящего в тайне и не раскрывала полной предыстории, однако мог предположить, что с ней заигрывал кто-то из этой компании, но получил отказ и сейчас таким образом мстил за это. А она вполне могла отказом задеть за живое даже самого стойкого, это был её особый талант — находить болевые точки у окружающих и давить на них в нужный момент. Как ни крути, против Ёшико тоже играло много факторов, чтобы ей без лишних слов оказали помощь.

— Это скоро закончится, терпеть осталось недолго, — в очередной раз повторила она, гладя Дазая по голове.

И ведь действительно закончилось скоро, спустя два с половиной месяца, только не по той причине, по которой она рассчитывала. Еë кто-то посмел лишить жизни и, вероятно, перед этим удовлетворить свою потребность в женщинах, потому что в ходе экспертизы на теле обнаружились следы изнасилования. Дазай очень хотел, чтобы виновными оказались Хонда, Аикура и Сузуки, чтобы они понесли наказание, отсидели и больше никогда не смогли жить, как обычные люди, но, к счастью, или к сожалению, отчëтливо запомнил брошенный из-за угла взгляд незнакомца, нечаянно замеченного.

Он явно следил за кем-то из них.

Даже если не он надругался над Ёшико и убил её, то наверняка имел к этому прямое отношение, и Дазай был готов закопать его живьëм. Но для начала лишить глаз, ушей, зубов и конечностей. А непосредственного убийцу — выпотрошить и расчленить, наслаждаясь его криками боли.