Школьный день всегда был одинаков и потому скучен. Несмотря на свою феноменальную память, Эндрю уже не помнит, когда любил ходить в это место. Его всегда бесило тут находиться и этот спектр эмоций, какой его охватывал. Все толпились, громко разговаривали и смотрели, а кто-то унижал других, все ходили компаниями, где смеялись и бурно обсуждали разные темы. Спира это бесило, но все же – это место было намного лучше дома, потому что здесь не было больно физически.

Эндрю являлся тем самым школьником, который сидел на задней парте, не состоял в какой-то компании и не завел друзей в школе. Нет, Спир выбрал это совершенно сам, его никто не унижал, наоборот, немного боялись, но подросток с ними ничего не делал. Не делал, пока к нему не лезут или не трогают, а первое любят делать многие. Особенно, если увидят повязки на предплечьях, но Спир уже давно дал понять, что на вопросы отвечать он не будет и лучше его не спрашивать. Парень часто слышал за спиной шепот или смех, зная, что его все равно обсуждают, но он молчал на этот счёт.

Молчал Эндрю не по собственному желанию. Нет, будь у него возможность, то он бы всех послал и язвил на каждое слово. Только такой возможности у него не было, по причине того, что парень немой.

Эндрю никогда не разговаривал и не издавал ртом каких-то звуков. В раннем детстве никто не смотрел медицинскую карту ребенка, поэтому не понимали причину молчания и пытались заставить произнести хотя бы слово. Находился он в самом обычном приюте, где все остальные дети не имели какой-то особенности. Все попытки заставить говорить оказались безуспешными. Так все поняли, что Спир немой, а в приютах никто не будет уделять внимание особенным детям. Чуть позже это осознание дошло и до самого мальчика. Парень может общаться только языком жестов, которым владеют мало людей, а остальные учить не хотят. Например, в приемных семьях никто не учил язык жестов, чтобы понимать Эндрю, поэтому мальчику пришлось очень рано научиться писать. С ошибками, да, но научился и писал все в блокнот или на листок. Так он и общался с людьми.

Язык жестов он выучил поздно для такого ребенка, как он. В двенадцать лет его усыновила Кэсс Спир, которая изучила язык жестов сама и помогла Эндрю. Сейчас парню было четырнадцать, он носит фамилию Спир и учится в самой обычной школе. Да, в прошлом к нему лезли из-за немоты, думая, что если тот маленького роста и худой, как спичка, то ничего не сделает. Только после того, как Эндрю разбил одному парню нос о стену – отстали. Учителя тоже относились пренебрежительно, но с ними подросток пытался быть спокойным и послушным.

Так и протекала жизнь Эндрю Спира. Он продолжал носить с собой блокнот, чтобы писать слова и показывать их людям, тем самым заменяя речь. Все ещё сидел один в самом дальнем углу класса, учился и пытался выжить. Вся его жизнь была серой и не имела позитива. Вся жизнь парня однотипная, если бы кто-то сказал, что когда-то его жизнь изменится в другую сторону – он бы никогда не поверил. До сегодняшнего дня.

День обещал быть таким, как и предыдущие, но сегодня в их класс пришел новенький. Подросток мысленно молился всем богам, чтобы он не сел к нему, потому что было всего два свободных места.

– Я сяду? – раздался вопрос сверху Эндрю. Парень поднял голову и увидел новенького, черные пряди которого были лохматыми, а зелёные глаза не блестели какой-то радостью от жизни, цвета ярко-зеленого, что было неестественно странно. Одежда новенького была сильно потрепанная и большая ему. На плече парня висела спортивная сумка, которая по внешнему виду была не лучше одежды. Спир не хотел соглашаться, но осмотрел класс, все же понял, что никто новенького к себе сажать не собирается.

Эндрю кивнул.

– Спасибо, – ответил парень и сел на свободное место, ставя потрепанную, спортивную сумку на колени. – Я Стефан Уильямс.

Эндрю снова просто кивнул, смотря в учебник истории.

Стефан сел сбоку от Эндрю. Второй немного напрягся от непривычки соседа по парте. Было некомфортно, что кто-то сидит сбоку от него, потому что Эндрю всегда сидел один. У него не было друзей. Он чувствовал лёгкий страх от ощущения человека так близко к себе, так что немного подвинулся в бок, смотря в учебник. Спир делал вид, что читает, готовясь к ответу, но на деле понимал, что не ответит устно и, как делает всегда, заработает хорошую оценку письменными заданиями. Парень сделал вдох, решая не обращать внимания на Уильямса сбоку от себя. Придется привыкнуть и смириться. Выбора у него нет.

– А как тебя зовут? – раздался голос Стефана сбоку, Эндрю от неожиданности дернулся. Он посмотрел на брюнета пару мгновений, думая над всей ситуацией в эти секунды, а после опустил голову и взял карандаш из пенала в руки. Эндрю сделал вдох, собираясь с мыслями, и быстро написал на полях рабочей тетради ответ, скрывая страх внутри грудной клетки.

«Эндрю Спир», – вывел блондин буквы аккуратным и почти печатным почерком.

– А почему пишешь? Нас же тут не услышат, – спросил Стефан и Эндрю скривился от вопроса, решив на него не отвечать и возвращая взгляд к учебнику. Он подумал, что новенький ему уже надоел своей лишней любопытностью. Спир не хотел признаваться самому себе, что не привык к какому-то положительному вниманию. Не привык к обычной вежливости к себе.

Эндрю услышал и краем глаза увидел, как новенький тяжело выдохнул и начал переписать текст с доски в свою тетрадь. Спир открыл немного рот, но сразу же закрыл, не издавая звука. Тот повторил за Стефаном и тоже выдохнул, стирая с полей тетради надпись карандашом, а после, тоже переписывая все с доски.

Парень не смотрел на Стефана весь урок, иногда кусая губу и думая над ответом в тестах. Учительница по истории относилась к Эндрю с пониманием, давая парню делать письменную работу вместо устных заданий. Спиру хотелось, чтобы все преподаватели были такими же, как эта добрая и старая женщина, потому что тогда ему было бы легче, и успеваемость была бы высокой. Только, к его несчастью, чаще всего относились к нему отвратительно. А ещё к большему несчастью – это был только первый урок.

На перемене Эндрю быстро ушел из класса истории, чтобы не оставаться с одноклассниками без учителя. Новенький непонимающе на него смотрел, но Спир быстро перестал на этом зацикливать свое внимание.

На следующем уроке, которой была алгебра, все повторилось.

– Почему ты молчишь? – снова раздался вопрос голосом Стефана. Эндрю закатил глаза от назойливости новенького, решая не отвечать. Только через пару секунд Спир понял, что либо откроет тайну сам и нормально, либо потом Уильямс узнает от одноклассников, которые любили все приукрашивать.

Эндрю обречённо выдохнул, доставая из портфеля свой маленький, потрёпанный блокнот. Он взял ручку и, кусая губу, начал выводить буквы своим четким почерком.

«Я немой».

Спир поставил совсем незаметную точку в конце слов и подвинул блокнот Стефану, показывая свой ответ. Брюнет сначала не понял, но прочитал слова на белом листе бумаги и поднял на блондина виноватый взгляд.

– Прости, пожалуйста… – начал извиняться тот, у Эндрю челюсть сжалась от последнего слова, зрачки расширились, поглощая янтарную радужку, он перестал моргать, затаив дыхание. Он ненавидит это слово каждой клеточкой своего тела. От этого слова бросает в дрожь, и всплывают воспоминания в голове. Воспоминания, которые он мечтает забыть навсегда. Спир смотрит в одну точку пару секунд, но все же делает вдох и пытается успокоиться, хотя ладони трусит, и потеют от страха.

Эндрю не слушал того, что Стефан говорил дальше. Парень уставился в учебник, делая вид, что читает ненужные в этот момент правила решения задач. После «пожалуйста» ему не хотелось сидеть в этом классе, в школе, на этой чертовой математике. Хотелось запереть дверь на замок и укутаться в одеяло, спрятавшись в угол. Смотреть на проклятую дверь и надеется, что ручку не будут трогать, пытаясь открыть дверь.

– Если скажешь «пожалуйста», то я остановлюсь, Эндрю.

Мальчик открывает рот, напрягая горло и пытаясь сказать заветное слово, веря своим семилетним разумом, что это его спасет. Он смотрит на своего отчима со слезами на глазах и бесшумной истерикой. Мальчик двигает губами, напрягает горло со всей силой, которая возможна. Он выстраивает губы в нужную форму. Только не издает и звука. Он просто не может издать ничего своим ртом.

– А, я забыл, что у тебя нет голосовых связок, – сказал мужчина с ухмылкой.

Эндрю помахал головой, выбрасывая картинки из головы и решая сосредоточиться на математике. Конечно, выходило это из разряда вон плохо, но к концу урока Спир успокоился и смог сосредоточиться на остальных занятиях. Стефан с ним больше не разговаривал, а по взгляду парня читалось чувство вины. Эндрю решил никак не спрашивать и не думать над этим. Новенький ему чужой, а значит опасен. У Спира есть странное чувство, что от Уильямса нужно держаться подальше.

Эндрю ушел из школы так же быстро, как и всегда, взглядом замечая, что Стефан пошел в правую сторону выхода из территории школы.

Пришел домой Эндрю ближе к вечеру, ощущая носом запах какой-то выпечки. Парень мимолётно улыбнулся, понимая, что Кэсс что-то испекла для него. Эта мысль подняла ему настроение, он быстро кинул портфель на пол, начиная снимать с себя кроссовки. Только все хорошее настроение ушло, когда Эндрю опустил голову, чтобы развязать шнурки и увидел черные, военные берцы. Это обувь Дрейка.

От ступора Эндрю отвлек голос радостной Кэсс, которая вышла в прихожую. Она как всегда ярко улыбалась и была на позитиве. Спир посмотрел на Кэсс и улыбнулся, потому что любил ее, как свою мать. Для Эндрю она была всем: опорой, матерью, подругой, олицетворением любви. Парень был так рад, что оказался в руках этой женщины, потому что ради него она выучила язык жестов, чтобы ее приемный сын не мучился с блокнотом. Ради нее он потерпит Дрейка. Ради иллюзии нужности и любви от кого-то потерпит. Заплатит за эту маленькую возможность.

В последний год Дрейк приезжает редко и максимум на неделю, по причине того, что теперь служит в морской пехоте. Эндрю любил, когда тот уезжал, потому что было все хорошо. Только у старшего были отпуска, и именно в эти дни тот всегда вспоминал про свой дом и, как он говорит, любимого младшего брата. От такого прозвища к себе у Эндрю всегда кулаки сжимались.

Конечно, у Эндрю были мысли, что Кэсс что-то подозревает, потому что у Эндрю были порезы уже не первый год, а иногда синяки на теле, но тот ничего не рассказывал, а под Дрейком не мог издать и звука. Парень просто врал, что получает синяки на физкультуре, что было очень убедительно. Насчёт шрамов Кэсс не спрашивала, понимая, как парню было тяжело до нее.

Эндрю вздохнул, беря свой портфель и идя в спальню.

– Дрю, милый, – позвала его женщина. Эндрю обернулся к ней, вопросительно посмотрев, – Я там пирог испекла, будешь с молоком или чаем?

Спир постоял какое-то время, обдумывая свой ответ и желания, а после кивнул.

«Да, буду с молоком. Я сейчас переоденусь и приду», – ответил Эндрю, быстро показывая руками нужные жесты. Женщина посмотрела, искренне улыбнулась и кивнула.

– Хорошо, пойду, накрою, – сказала Кэсс и ушла назад на кухню. Эндрю облегчённо выдохнул, поворачиваясь на пятках и быстро убегая в комнату, запирая замок двери, чтобы чувствовать себя в большой безопасности прямо сейчас. Запертая дверь и Кэсс внизу его успокоили.

Парень не хотел спускаться вниз, но понимал, что надо это сделать, потому что его ждёт Кэсс с ужином. Да, там Дрейк, от которого хочется бежать на другой конец земли со всех ног, но ради мачехи он потерпит и спустится.

Решившись, Эндрю открыл шкаф и достал оттуда свободные черные штаны и такого же цвета толстовку. Да, ему было жарко, но шрамы и свежие порезы он показывать не хотел. Оголёнными участками кожи тоже не хотелось ходить по дому из-за Дрейка. Спиру просто хотелось спрятаться в кокон, но сделав ещё раз тяжёлый вдох и выдох, парень успокоился и вышел из комнаты, быстро спускаясь по ступенькам вниз.

– Привет, – сказал Дрейк, как только Эндрю вошёл на кухню. У парня мурашки по спине пробежали, ком в горле встал. Ладони предательски потеют, а ноги становятся немного ватными. Спир просто кивает сводному брату и садится на другой конец стола подальше от того, смотря сначала на Кэсс, а после на пирог в тарелке и молоко в кружке.

Эндрю был довольно маленького роста, всего метр сорок, поэтому он никогда не достаёт до пола, сидя на стуле. Парень машет ногами уже по привычке – это успокаивает страх внутри тела, который переполняет его прямо сейчас. Сердце бьётся слишком быстро, но Спир решает не подавать на это ни намека мачехе и брату.

– Как дела в школе? – спрашивает женщина, садясь напротив Эндрю. Парень откусывает пирог, запивая молоком, и думает над ответом. С тихим выдохом он освобождает свои руки.

«Нормально», — отвечает Эндрю снова беря в руки кружку и выпечку. Кэсс кивает с доброй улыбкой, которая успокаивает Спира. Он решает не смотреть на Дрейка, делая вид, будто того тут нет.

– Вообще никаких новостей? – спросила Кэсс немного озадачено. Парень всегда рассказывал ей новости со школы, но именно сейчас он не двигал очень быстро руками, рассказывая на языке жестов каждую секунду школы.

«У нас новенький в классе. Зовут Стефан», – ответил Эндрю медленными движениями рук, а после начал есть немного быстрее, чтобы спрятаться в комнате как можно раньше. Его пугал взгляд Дрейка на нем. Парень пытается не обращать на того внимание.

Больше Эндрю ни о чем не спрашивали. Кэсс погрузилась в домашние дела, а Дрейк не общался со сводным братом, потому что на парня он смотрел похабно, потому можно было догадаться об извращённых мыслях того. Парень был всегда рад, что старший с ним не разговаривает и не знает язык жестов.

Конечно, Дрейк с ним говорил, но в самые ужасные и унизительные моменты, либо просто оскорбительно шутил. Слова были точно такими же, как и действия. Вообще, абсолютно все, что делал старший Спир с младшим было неправильным и приносило боль Эндрю, но последний не мог и звука издать во время процесса. Не мог рассказать. По причине немоты Эндрю пользовался сначала отчим, а потом Дрейк.

Съев пирог и выпив молоко, Эндрю аккуратно встал со стула и поставил посуду в раковину. Он повернулся к женщине и кивнул.

«Спасибо», – сделал нужные движения руками парень и быстро ушел в комнату, хлопая босыми ногами по полу.

Прибежав в комнату, Спир быстро запер дверь и облегчённо выдохнул. Сейчас он в безопасности и в порядке, все хорошо. Сделав пару вдохов и выдохов, Эндрю успокоился и решил сделать уроки на завтра. Хоть он и был не самым лучшим примером поведения для ученика, но он старался учиться, а по причине отсутствия речи – почти вся домашняя работа у него была письменной.

Прислушиваясь к звукам на нижнем этаже дома, Спир взял нужные учебники и тетради, а после сел за уроки, по привычке двигая свисающими ногами.

Просидел за уроками он довольно долго. Уже стемнело за окном, пора было принять душ, хоть и хотелось спать, но Эндрю решил, что сначала стоит смыть с себя грязь этого дня, а после лечь в теплую кровать, которая так и манила к себе. Спир, сквозь усталость и лень, но взял чистую одежду и открыл дверь, спускаясь на первый этаж, где и был душ. На втором этаже были только спальни, а на первом все остальное вместе с гостиной.

Эндрю видел, как включен свет в гостиной, слышал шум телевизора. По звуку это был какой-то боевик, который любит смотреть Дрейк. Кэсс не было слышно, но подойдя к ванной в комнате женщина нашлась. Она забирала из стиральной машинки вещи.

Эндрю открыл рот, чтобы попросить освободить ванную, но сразу же закрыл, потому что вспомнил, что не может говорить. Удивительно, но именно этот фактор о себе он забывает постоянно.

– Ты купаться? – спросила Спир и парень кивнул, крепко держа в руках вещи.

Женщина улыбнулась, поднимая корзину с постиранными вещами.

– Хорошо, уже ухожу, – сказала она и быстро вышла, закрывая дверь. Эндрю облегчённо выдохнул, запер дверь на замок. Парень стоял пару секунд, смотря то на душевую кабинку со стеклянным ограждением, то на ванную. Спир хотел принять душ, но решил, что ванная ему не помешает.

Захотелось посидеть в горячей воде и расслабиться, забыв о Дрейке, прошлом и о Стефане, который слишком любопытен.

Эндрю немного вертит головой, прогоняя эти мысли. Конечно, это действие не помогло, но все же отвлекло. Нужно сделать поставленную себе задачу: помыться. Спир быстро раздевается, кидая грязные вещи в корзину. В зеркало не решается смотреть, потому что и так знает, какой он бледный и худой. Знает, что ребра и позвоночник слишком видны под кожей, а вместе с ними и тазовые кости. Парень действительно был слишком худым, потому что в детдоме кормили мало, в прошлых семьях могли наказать голодом, а в семье Спир он уже ест мало из-за привычки.

Эндрю выключил кран и сел в ванную, которая была ему большая, что край воды находился по уровень его плеч. Спир просто обнимает ноги под водой, радуясь, что так не видит свои предплечья. Он понимает, что слишком худой и маленький. Его раздражает, что он отличается от сверстников своей уязвимостью. Ни он сам, ни его жизнь не удалась. Парень не понимает, как его сознание перешло от мыслей о теле к жизни. Он решает этому не сопротивляться, отдаваясь своему сознанию хотя-бы в ванной.

Сначала его оставили в приюте после рождения, позже усыновляли двенадцать раз и все эти семьи были ужасными. Повезет, если только наказывали и били. Он родился немым, потому что у него не образовались связки, причина этому ему неизвестна. Эндрю ещё завидовал своим одноклассникам. Те за лето вытянулись и набрали мышечную массу, а Спир вырос лишь на десять сантиметров. У них любящие семьи и они могли говорить. Эндрю так мечтал разговаривать.

Спир тяжело выдыхает и выпрямляет ноги, понимая, что нужно уже помыться и лечь спать. Он достает руки из воды, пытаясь не смотреть на бледные, выпуклые шрамы, некоторые ещё были красными и только превратились из глубоких ран рубцы. Эндрю не любил смотреть на свои порезы, но делал их каждый раз, потому что так было легче, он чувствовал, что это именно его тело. Чувствовал, что только он сам им владеет.

Эндрю помылся быстро, а после оделся. Из ванны выходить он не спешил, потому что без закрытой двери он не чувствовал себя в безопасности. Там сидит Дрейк и от этого ноги дрожат, а ладони потеют. Только вот выбора нет. У него вообще почти никогда не бывает выбора. Завтра рано вставать в школу, а для этого нужно рано лечь спать, чтобы выспаться.

Он глубоко дышал, успокаивая мысли и чувство страха, Спир тихо и медленно открывает дверь, выходя из ванны на носочках. Все идёт хорошо, потому что телевизор все ещё шумит, а значит, чисто логически, Дрейк все ещё смотрит свой боевик. Эндрю это немного успокоило, он тихо закрывает дверь ванны, выключает свет и поворачивается, собираясь уходить из этого темного коридора.

– За лето вообще не вырос, – резко раздался голос сбоку от него. Эндрю дернулся от страха и напрягся, повернул голову и увидел брата. За военную службу в морской пехоте у Дрейка накачались мышцы, поэтому тот стал больше в размерах. Он и так был намного больше Эндрю в росте, а теперь ещё и в ширину. Младший поднял голову, чтобы не смотреть в грудь старшего. Он одарил Дрейка холодным взглядом, просто развернулся и ушел.

– Ну, поздоровался бы с любимым братом или рот зашили? – саркастично произнес Дрейк, ухмыляясь, а после делая удивлённое лицо. – Точно, ты же не можешь говорить. Какое невезение.

Дальше Эндрю слушать не стал, убегая в комнату и запирая дверь на замок. Он тяжело дышал после бега по лестнице и упал спиной на кровать. Шторы Спир всегда закрывал, чтобы свет не проникал к нему. Имея чуткий сон, свет мог его легко разбудить. Парень не двигался, просто смотря в потолок и слушая собственное дыхание и звуки внизу. Их было очень плохо слышно, но шаги он мог услышать. Давно научился определять человека по шагам и куда-то тот направляется.

Эндрю встал, принимая сидячее положение, и посмотрел на настенные часы над дверью. Уже десять вечера и ему нужно спать, как он и собирался. Спать ему не хотелось, потому что было страшно проснуться не от будильника, а от попыток Дрейка открыть дверь в спальню младшего. Было страшно, но Эндрю понимает, что в случае чего проснется. Спир забирается под одеяло, закрывает глаза и слушает тиканье часов, которое успокаивает.

В эту ночь ему повезло, Дрейк не пришел.

На следующий день в школе случилось совершенно привычное для Эндрю в этих стенах: учительница по зарубежной литературе его ругает за невыполненные домашнее задание. Нужно было выучить стих. Эндрю выучил, но рассказать не может. Та знала о немоте парня, потому издевалась над ним, вызывая его к доске и ругая перед всем классом.

– Неужели так тяжело пошевелить губами и рассказать?! – возмущённо сказал женщина. Спир повернулся к доске, взял мел и начал выводить буквы.

«Ну вот, сами рот и открывайте», — появилась надпись на доске и женщина ахнула, смотря на парня.

– Где уважение к старшим?! Тебя совсем не учили, чтобы так с учителями разговаривать нельзя?! – уже чуть громче возмутилась та, стуча ладонью по столу. – Домашнее задание не делаешь, а теперь ещё грубишь!

Эндрю положил мел на место, кусая губу. Он всегда терзал свою губу, чтобы сдержать слезы. Такое происходило регулярно на уроках литературы, английского и немецкого. Над ними специально издевались, а одноклассники тихо смеялись. Да, Эндрю мог бы рассказать директору, но для этого нужны родители, а Кэсс он тревожить не хочет. Спир рассказывал про это, когда только поступил, она приходила, разбиралась, директор сказал, что этот вопрос решит. Да, прошлого учителя математики уволили, а остальных нет.

– Я тебя от занятий отстраню! Совсем уже обнаглел! – женщина ударила по столу ещё раз.

Эндрю начал сильнее кусать губу, стараясь не плакать. Ему было так обидно и больно. Парень устал так жить и от всех этих издевательств. Спир не понимает, чем он так виноват в своей немоте?

– Может, хватит? – Эндрю резко поднял голову на звук. Это был голос Стефана с задней парте, который встал, опираясь руками об стол.

Весь класс и учительница посмотрели на новенького.

– Вы же знаете, что он немой и рассказать не может. Ну спросите вы его письменно! Пусть на доске этот стих напишет! – с возмущением сказал Стефан, указывая на Эндрю. Спир стоял в полном шоке, смотря на Уильямса с расширенными глазами.

– Ты как с учительницей разговариваешь?! Я тебя к директору отправлю! – ответила женщина, вставая со своего стула.

– Отводите, но я расскажу все, что вы делаете с невинным мальчиком, вместо проведения урока! – ответить Стефан, уходя со своего места и держа в руках кнопочный телефон. – Кстати, я записал на диктофон все ваши слова.

Эндрю окончательно пришел в шок, переставая дышать на пару секунд. Он смотрел на Стефана, не понимая действий того. Только Спиру было так приятно. За все четырнадцать лет жизнь его впервые защитили. Встали на его сторону, а не воспользовались немотой.

– Стефан… – продвигались губы, но звука не последовало, потому никто не заметил и не услышал.

– Вон из класса! – прокричала женщина. Стефан не стал спорить, а лишь молча схватил свою потрепанную спортивную сумку, вещи Эндрю и быстро ушел. Уильямс схватил Эндрю за руку и вышел с ним из класса, громко хлопнув дверью.

Выйдя из класса, Спир сразу же вырвал свою руку из сильной хватки Стефана, тяжело дыша и смотря на него.

– Не трогай меня… – одними губами сказал Эндрю и Стефан вопросительно посмотрел на него.

– Прости, но… что ты сказал? – виновато и тяжело дыша, спросил парень. Спир сжал челюсть и начал жестикулировать руками.

«Не трогай меня», – прожестикулировал парень, но Уильямс продолжал вопросительно смотреть на него. Эндрю сжал кулаки от злости и обиды, с силой забрал у Стефана свой рюкзак и ушел в направлении выхода из школы.

Надев рюкзак на одно плечо, Эндрю вышел из школы, смотря на яркую улицу. Сентябрь. Ещё очень тепло. Спир пошел спокойным шагов по ступенькам, но сделав лишь пару шагов, побежал со всех ног из территории школы.

Слезы полились из глаз и он бежал со всех ног. Все равно на школу. Все равно на учителей. Все равно на Стефана. Ему хочется кричать во все горло и спрятаться туда, где его никто не найдет. Не будут смотреть на его немоту.

Спир не знает, сколько он бежал, но когда остановился и вытер слезы, понял, что находится в центре города. Далеко от дома и школы. Тут ему самое место, потому что людям тут все равно, и никто из них не знает, что он немой. Они не будут тыкать пальцем.

Он садится на лавочку и смотрит на плитку, которой уложен центр города. Тот не виляет ногами, которые снова висят. Эндрю немного приходит в себя и начинает понимать, что сделал и что ему будет за уход из школы. Парень какое-то время думает, доставая телефон, пишет Кэсс сообщение, что ушел из школы из-за издевательств учительницы. Спир смотрит на экран какое-то время, понимая, что сообщение она вряд ли прочитает скоро, потому что на работе. Он возвращает телефон назад в карман и смотрит опять на плитку.

Эндрю начинает думать про Стефана. Слишком он странный и есть ощущение, что от него нужно ждать беды. Глаза странно ярко-зеленые, волосы сухие, одежда сильно поношена и будто сворована у какого-то бомжа. Больше всего Спира смущает спортивная сумка. Та слишком потрёпанная и чем-то полна, а ещё Уильямс ее всегда держит в руках и на коленях, не выпуская. Новенький достает тетради и учебники таким образом, чтобы не было видно содержимое сумки. Странно это все. Слишком. У Спира чувство, что это не простой подросток. Не похож Стефан на кого-то из школы и сильно выделяется одеждой. Про поведение Эндрю думает сейчас мало, потому что не придавал этому значения, но уже точно может сказать одно: Стефан всегда выглядит так, будто он чего-то ждёт и готов к чему-то.

Эндрю Спир не понимает, почему появился такой резкий интерес к новенькому, но он хочет его разгадать.