***
В Питере душно. Настолько, что хочется утопиться в ближайшем канале. Идея кажется ему заманчивой, а желание осуществить это становиться всё сильнее, но…
— Сергей Дмитриевич?
Он быстро приходит в себя, незаметно вздрагивая в плечах. Уже давно с ним такого не случалось, чтобы он вот так выпадал из реальности во время разговора с кем-то. Поднимает взгляд и вежливо (но неловко) улыбается.
— Простите, задумался, — ставит локти на стол. Берёт ручку, чтобы чем-то занять руки и сконцентрироваться. — Так о чём вы говорили?
— По поводу курсовой…
И студент вновь начинает тараторить, пытаясь донести ему свои мысли. Разумовский честно старается слушать. Он вылавливает отдельные фразы, но не может понять с чем ему всё-таки нужно помочь. Сергей никак не может сосредоточиться на словах студента. Даже ручка, которую он продолжает крутить в руках, не спасает ситуации.
Будь проклята эта духота с температурой ближе к тридцати градусам. А это всего лишь середина мая! Ужас. Других более или менее цензурных слов, чтобы описать это всё, у него нет. А что будет летом… Сергею совершенно не хочется думать об этом. От одной только мысли бросает в дрожь, какая их будет ждать погода.
Но это проблемы уже будущего, а сейчас насущная проблема только одна (кроме жары в мае) — студенты.
Вот чёрт его дёрнул сместить дату сдачи курсовой и её защиты на середину и конец мая. И заодно назначить сдачу черновиков («Ну хоть что-нибудь уже скиньте мне, пожалуйста») сразу же после майских праздников. Именно в тот период, когда студенты понимают, что времени до сессии осталось мало и надо срочно закрывать все свои долги. И вот бегают теперь, как в одно место ужаленные. А преподавателям страдать на пару со студентами и принимать все задолженности.
Он прикрывает глаза. Сергей правда старается слушать, но выходит с трудом. Слегка хмурится. Ему кажется, что он выглядит как тот самый преподаватель-мудак, который не слушает совершенно студентов и ничего им не объясняет. Однако это совершенно не так, но это не останавливает Разумовского так думать. Вот, например, Сергей даже сейчас не может вспомнить фамилию (про имя он вообще молчит) студента, распинающегося перед ним. Кажется, Макаров. Разумовский не уверен.
— Как думаете, так можно будет сделать? — вновь выводит его из мыслей голос студента.
— Хм, — задумчиво тянет Разумовский, откладывая ручку в сторону. — Мысли неплохие, но давайте так: вы отправите мне на почту всё, что вы там надумали вместе с черновиком курсовой работы. Тогда я смогу сказать, что можно будет сделать или переделать.
— Хорошо, Сергей Дмитриевич! — парень прям светится от счастья, что смог чего-то от него добиться. — Спасибо, до свидания!
— До свидания.
Как только дверь за спиной Макарова (он теперь уверен, что это был он) закрывается, Сергей подпирает лоб рукой и закрывает глаза. Вот кому он сто раз в течение всего семестра говорил, чтобы писали ему на почту, если что-то непонятно. Проводил консультации, на которые приходили от силы человека три. Да, они проходили пятыми парами раз в две недели. Да, после основных пар не хочется оставаться в университете лишние полтора часа (как будто ему тоже хотелось). Но ладно. Из семестра в семестр ничего не меняется. Уже который год.
Трёт устало глаза. Вновь вспоминает хорошую идею пойти и утопиться в каком-нибудь канале. Есть здесь рядом несколько хороших на примете. Потому что терпеть такую погоду выше его сил. Разумовский не переносит жару и духоту. Особенно такую питерскую, от которой хочется лезть на стенку.
Складывает руки на столе и ложится на них. Смотрит в окно и в который раз благодарит всё на свете, что эта аудитория находится не на солнечной стороне.
А ещё этот Макаров (конечно, не только он, но мы опустим эти детали). Все его одногруппники уже прислали ему на почту готовые варианты своих работ, и бóльшую часть из этого он принял для дальнейшей защиты. Но этот студент…
Закрыв глаза, Сергей почувствовал, как его всё больше и больше одолевает сонливость. Пять пар подряд убивают не только студентов, но и преподавателей.
Сергей уже который раз уже пожалел о том, что купился на слезливые речи студентов. «Мы ничего не успеваем. Давайте мы сдадим вам курсач после майских. Ну пожалуйста». А ещё такие лица строили, как у кота из «Шрека»… Вот он и согласился на свою голову впервые за столько лет.
Что случилось в тот день и по какой доброте душевной сам Сергей Дмитриевич Разумовский, который является одним из самых требовательных преподавателей на кафедре информационных технологий, разрешил перенести сдачу и защиту курсовой на середину мая — остаётся загадкой. Загадкой именно для студентов и для других его коллег, потому что Сергей прекрасно знает почему сдался в тот день.
Помимо студентов, которые строили из себя кота из «Шрека», был кое-кто, кто решил, что ему им нужен отдых. И перед майскими праздниками оповестил, что они едут за город. И никаких возражений даже не принималось.
«Серёж, ты скоро срастёшься со своим ноутбуком. Тебе нужно отдохнуть». «Серый, да забей на этих студентов. Всё равно не успеют сдать до твоего назначенного срока курсовую. Пусть сидят все майские за ней, а ты пока отдохнёшь».
И Сергей купился на эти слова. Нет, он не спорит с тем, что они хорошо провели время на природе и отдохнули. Да и с переменной связью и без ноутбука под рукой было как-то спокойно впервые за столько лет, но сейчас… Всё, что происходит, — это из-за Олега.
Из-за Олега Волкова молодого аспиранта с кафедры, которая не имеет отношения к его собственной. Как и к его специальности. Вот прям от слова совсем. Даже их кафедры находились в разных учебных центрах, до которых (от одного до другого) ехать в лучшем случае минут тридцать на общественном транспорте.
Как они всё же познакомились? Шанс на самом деле встретить друг друга и познакомиться был невелик, но всё же возможным.
Так и произошло в один день.
У Разумовского была группа, у которой он был преподавателем по профильному предмету и совместно с этим куратором. Встречались они либо на парах, либо (что было очень редко) на большой перемене или после занятий, чтобы заполнить, когда это было нужно кое-какие бумаги. И тот день был как раз одним из тех, когда ему надо было встретиться со своей группой.
Когда Разумовский подходил к нужной аудитории (которую он написал заранее в общий чат), то заметил интересную картину: как вокруг незнакомого молодого человека столпилась его группа и внимательно слушала, как из муки можно сделать… взрывчатку.
Сергей приподнял бровь. Что-что, а вот взрывчатка из муки… О таком он ещё не слышал. Если сказать честно, то он остановился и тоже с интересом стал слушать этот удивительный «рецепт», пока его не заметил один из его студентов.
— О, Сергей Дмитриевич, здравствуйте! Мы тут это…
— Только не смейте повторять такие эксперименты в общаге, — он окинул серьёзным взглядом свою группу. — Боюсь, бедные коменданты не переживут этого.
Послышался со всех сторон смех. Ребята уверяли его, что они никогда не будут этого повторять. Сергей им не поверил от слова совсем. Разумовский вновь окинул строгим взглядом студентов, задержавшись на одном из них.
— Брянцев, тебя это особенно касается.
— Да я никогда в жизни, Сергей Дмитриевич!
— Ну-ну, — он вручил старосте бумаги, прося их раздать, и открыл дверь в аудиторию. — Наслышан я.
Студенты со смехом зашли внутрь кабинета. Дверь закрылась, и в коридоре остались только он и аспирант, который… слишком внимательно его разглядывал. Сергею аж стало неловко от такого пристального внимания к своей персоне. Но тот уже вежливо ему улыбнулся и протянул руку.
— Олег Давидович. Приятно познакомиться.
— Сергей Дмитриевич, — отвечает на рукопожатие Разумовский.
И можно сказать с уверенностью, что с этого момента что-то в относительно спокойной жизни Сергея начало меняться.
Они сталкивались каким-то странным образом всё чаще: то в столовой между парами, то в курилке возле входа в университет. Олег появлялся всегда неожиданно, пугая его, но Сергей постепенно привык. Привык к обществу Волкова, который вызывал у него улыбку своими рассказами. Они стали общаться чаще на разные темы, кроме работы и учёбы Олега в аспирантуре. Узнавали друг друга больше, что в какой-то момент перешли на «ты» и стали переписываться в телеграме.
Сергею было комфортно с Олегом. Он мог с уверенностью сказать, что тот теперь его друг (которых у него было очень мало), а не просто очередной коллега с работы.
Вот только всё в какой-то момент начало казаться ему странным. Хотя… будто и до этого ему не казалось всё это странным. Поэтому Сергей выбрал единственное решение: игнорировать. Не хотел портить дружбу (а дружбу ли?) с Олегом. Ему не было нужно что-то больше, чем обычные дружеские отношения. Но, как обычно это и бывает, всё пошло наперекосяк.
В голове всё чаще стали появляться всевозможные вопросы, а со временем их становилось только больше. Сергей смог бы сам ответить на всё, что его беспокоит (как-никак взрослый человек), но… ему было легче просто не думать, чем что-то додумывать самому. Если сначала его «гениальная» стратегия игнорировать работала, то потом это стало невозможно.
Правда, сначала Разумовский на некоторые вещи не обращал никакого внимания и не придавал им значения, гоня странные мысли «а вдруг если?..» прочь. Потому что… Ну не могло быть таких совпадений, что они каждый раз сталкивались по чистой случайности на территории университета. С тем фактом, что бóльшую часть времени Олег проводил в другом корпусе.
А ещё забота Олега о нём в обычных незначительных мелочах: то принесённый стаканчик кофе, то принесённая любимая выпечка, которую он упоминал лишь раз в каком-то разговоре мимоходом. А Олег запомнил. И ещё много всякого разного, из-за которого что-то непонятное и тёплое разливалось где-то в груди. Короче говоря, закрывал глаза на всё подряд. Друзья же заботятся друг о друге, правда же? И неважно, что те тёплые чувства, которые он стал чувствовать по отношению к Олегу, появились где-то внутри. Совсем неважно.
Но правда сейчас, вспоминая всё это, Сергей ловит с себя чистейший испанский стыд. Ну как можно было быть таким идиотом… Но сейчас не об этом.
А потом в какой-то момент настала точка невозврата: Сергей словил себя на мысли, что ему хочется взять за руку Олега. Хочет обнять его и уткнуться ему в шею. Хочет, чтобы Волков запустил пальцы в его волосы, начав их перебирать, а будет лежать у него на коленях.
Сергей понял, что влюбился. Очень сильно.
Но он не планировал признаваться. Зачем? Ему сейчас не нужны были отношения. Абсолютно. Работа выжимала все соки и нервы, а встраивать нормальные здоровые отношения просто не было моральных сил. Особенно после слишком неудачного опыта, о котором Сергей старается лишний раз не вспоминать. Да и вдруг Олег не поймёт его? Вдруг Олег просто из тех типов людей, которые так заботятся обо всех своих друзьях? Тогда… почему такие знаки внимания к нему? А вдруг?.. Нет. Разумовский всегда гнал от себя эти мысли. Не нужно об этом думать.
Сергей сколько бы не игнорировал всё это, но тот факт, что с появлением Олега многое в его жизни начало потихоньку меняться — он не может отрицать. Но всё равно… Ему кажется это нереальным, чтобы Волков испытывал что-то к нему.
Поэтому набраться смелости, чтобы в целом прояснить всю ситуацию, было сложно. Он долго оттягивал этот день, но в один момент, как всегда у него было, Сергей всё же не выдержал. Может тогда повлияли проблемы на работе с сильным стрессом в течение недели или выпитое вино на одной из крыш в центре Питера. Разумовский не знает, но ему надоело ходить вокруг да около. И он прямо спросил Олега обо всём, что его тревожило.
Волков тогда мягко улыбнулся (как потом оказалось: улыбается тот так только ему одному) и взял за руку. На удивление, Сергею этого хватило, чтобы окончательно понять, что все его переживания были напрасны. Все его слова о том, что ему не нужны отношения, что он не хочет ничего этого — отступили. А всего лишь стоило переплести пальцы с Олегом, как всё стало на свои места.
Их первый поцелуй на крыше со вкусом вина, как у каких-то подростков, он запомнил навсегда.
— Серёжа, — его будит Олег, когда тот кладёт свою руку ему на спину.
Он быстро принимает нормальное положение. Быстро успокаивается, когда видит, что это Олег, а никто-то другой. Прячет лицо в ладонях, пытаясь проснуться. Давит в себе зевоту. Разумовский уже не удивляется тому, что Волков здесь каждый раз появляется, как чёрт из табакерки. По-другому и не скажешь. Но Сергей привык. Ещё с того времени, когда они были в дружеских отношениях.
Но вот же… угораздило его уснуть на рабочем месте. Хоть его рабочий день уже закончился, но всё равно момент не из приятных. Трёт пальцами глаза, пытаясь тем самым прогнать сонливость. Выходит, честно говоря, плохо. М-да, бессонные ночи, конец семестра, бегающие к нему студенты и проклятая жара делают своё дело.
За бессонные ночи, проведенные за компьютером, его всё время ругает Олег. Волков всё время говорит, что работа работой, но спать и отдыхать ему тоже нужно. Но что-то в последнее время выходит плохо. Особенно после майских праздников с навалившейся кучей курсовых работ от студентов. Да и чего греха таить: ему всегда было тяжело отдыхать, а не всё время уделять работе.
Но с Олегом он привыкает к тому, что надо и нужно отдыхать. Ну хотя бы стараться это делать.
— Я не сплю, — и предательски зевает, прикрывая рот рукой.
— Я вижу, — хмыкает Олег, ставя перед ним стаканчик с чаем.
Волков перестал ему приносить кофе после того случая, когда он выпил десять стаканчиков за день. «Ты же понимаешь, что пить столько кофе вредно? Правда? Тогда, думаю, от чая ты не будешь отказываться». И Сергей не отказывался. Что удивительно, а Разумовский и вправду стал меньше пить кофе.
Олег обходит преподавательский стол и садится на парту напротив. Ослабляет галстук, давящий на шею, и скрещивает руки на груди. Сергей смотрит на него, всё ещё не до конца проснувшимся взглядом, и задаётся вопросом: как Олегу не жарко в пиджаке? Форма формой, но свой пиджак Разумовский уже давно кинул в преподавательской и забыл про него. Ну невмоготу ему носить его, хотя ему за это может прилететь.
— Твои синяки под глазами говорят сами за тебя, — Олег вздыхает. — Мне что, жить у тебя и контролировать, как ты спишь?
— Хм, — задумчиво тянет Сергей, отпивая из стаканчика. Слегка морщит нос, когда обжигает себе язык. — Неплохая идея. Мне нравится.
Повисает тишина, которую разрушают лишь редкие голоса студентов и гул проезжающих мимо машин.
Вопрос Олега ни капельки не удивил его. На самом деле, Сергей и так хотел предложить такую идею, но не спешил с этим. Ему не хотелось торопить события, потому что они начали свои полноправные отношения всего лишь меньше года назад. Для Сергея это было как-то… мало, чтобы съехаться и начать жить вместе. Хотя с тем сколько раз он ночевал у Олега можно сказать, что Разумовский почти там прописался.
А тут Волков сам подкинул тему для разговора. И вновь, как в том случае на крыше, то ли усталость, то ли что-то ещё заставило его сказать, что он совершенно не против этого предложения.
— Ты сейчас серьёзно? — Волков вскидывает бровь.
— М-м, а почему бы и нет? — отодвигает стаканчик в сторону, откидывается на спинку стула и тоже скрещивает руки на груди. — У вас есть какие-то возражения, Олег Давидович? — теперь уже Разумовский поднимает бровь, смотря на Волкова хитрым (на самом деле до сих пор сонным) взглядом.
— Нет никаких, Сергей Дмитриевич, — пожимает плечами Олег. — Вот только боюсь, что бóльшая часть ваших вещей уже находится в моей квартире…
Сергей закатывает глаза и машет на него рукой, прося больше ничего не говорить. Олег не сдерживает улыбку.
— Раз вы так настаиваете, Олег Давидович, то с вас помощь с переездом в новую квартиру, — и растягивает губы в ухмылке.
Олегу остаётся только опять вздохнуть.
— Вот откуда ты взялся такой на мою голову… — возводит глаза в потолок Волков.
Сергей не может сдержать смешок.
— Какой «такой»?
Олег слезает со стола, подходит к Разумовскому и, быстро наклонившись, целует в макушку.
— Самый лучший.
Сергей довольно улыбается.
***