По квартире витал запах заплесневелости, спертый воздух не давал возможности сделать нормальный вдох, вещи были беспорядочно разбросаны по всюду, некоторые были просто вывалены из стиральной машинки прямо на пол, не просыхая и начиная плесневеть, но живущего здесь подростка вовсе не смущала царившая обстановка. Из коробок лапши быстрого приготовления можно было построить вавилонскую башню. Казутора на всё это не обращал внимания, он отпихнул ногой мешавшую ему куртку прошел в глубь квартиры. Не разуваясь он плюхнулся лицом вниз прямо на заляпанное соусом, пролитым чаем, кровать. Затхлый запах матраса тут же ударил в нос, заставив подростка развернуться лицом к потолку, удивительного песочного цвета глаза сверлили потолок.

Он устал.

Он чертовски устал от всего, что творилось в банде.

Бесконечные драки, какие-то заварушки, грызня среди участников. Все это заставляло Казутору чувствовать себя словно запертый тигр в клетке. Особенно его раздражал Майки, что каждое собрание проходил с таким высокомерным видом мимо него, словно Казутора был грязью из под ногтей последнего чумного бомжа. На прямую его-величество-высокомерный-ублюдок Майки к нему не обращался, предпочитая отдавать приказы Баджи. Что еще было паршивее.

Кейске Баджи был его единственным настоящим другом. Человеком, что не бросил его. Пусть Казутора и отбывал наказание, но друг его не забывал и каждую неделю присылал письма. Нелепые с кучей грамматических ошибок, но он писал. Самое главное, Баджи сделал для него больше, чем кто-либо на этой ебаной планете, в этом ебаном городе.

Глаза все продолжали сверлить покрытый плесенью потолок, а мысли лениво блуждали в голове, по самым различным закоулкам памяти. Внезапно его нос почувствовал запах свежеприготовленного карри, в уголках глаз скопилась влага.

- Черт! - пробормотал он сквозь сжатые зубы, часто-часто моргая, дабы прогнать не прошенную влагу из глаз. Руки рефлекторно потянулись во внутренний карман фирменной куртки "Тосвы" и тут же отпрянули. Он готов был ударить себя по лицу. Вновь. Как в тот момент, когда обнаружил пропажу ключей от дома Такемичи. Он везде их искал, но они пропали, словно их и не было никогда, словно тот месяц был миражом, прекрасным сном обернувшимся кошмаром.

Казутора сознательно избегал Такемичи, хотя его одноклассники неоднократно говорили, что видели желтоволосого подростка около их класса. По началу Ханагаки даже бенто приносил для Казуторы, но когда ему постоянно передавали на следующий день нетронутый обед, прекратил попытки сблизиться. За это он тоже себя ненавидел. Люто, до сорванного голоса, до разбитых костяшек.

Ненавидел.

За бесхребетность.

За трусость.

За то, что не мог отстоять свою позицию.

За то, что не мог пойти против слова ненавистного ублюдка Майки.

За то, что не смог сделать свой выбор.

За то, что не смог отстоять себя. Вновь.

Они все трое себя ненавидели. Каждый по своему. Чифую все больше молчал, меньше улыбался и частенько замыкался в себе. Баджи стал чересчур громким, нарочито веселым, и безбашенным. Казутора стал более замкнутым. Хотя казалось, куда еще больше?

Всем троим кризис помогали переживать ключи, что хранились в нагрудных карманах их курток. Они словно согревали, давали надежду, обещание скорой встречи. Каждый из них знал, что их ждут, что есть место куда можно прийти и их там не осудят, не посмотрят косо, не заставят кланяться.

Песчаные глаза сверкнули безумием и необузданной яростью. Они найдут ублюдка своровавшего ключи и тогда...

Они сблизились, стали все чаще проводить время только в троем. Они словно сформировали свою отдельную стаю, куда не было входа чужакам, не хватало только одного человека. Они подождут, когда их власть станет более крепкой, когда у них появятся свои люди и тогда...

***

Ты бросил меня?

Ты ненавидишь меня?

Ты презираешь меня?

Нет.

Ты не такой.

Я верю в это. Ты не бросишь меня. Просто не посмеешь.

Кисаки говорит, что тебе нужно время, что бы осознать свою ошибку. Кенчик все чаще просто молчит. Но он продолжает приходить ко мне каждое утро и делает мне прическу...

Такемучи, почему ты не можешь прийти ко мне?

Почему ты не можешь просто позвонить мне?

Почему ты упрямишься?

Ты забыл меня?

Ты играл со мной?

Издевался?

Знаешь, голоса в моей голове звучат все громче. Тени по углам всё сильнее сгущаются.

Пожалуйста вернись ко мне... пожалуйста...

- Майки! - голос прозвучал слишком громко и неожиданно, заставляя подростка нахмуриться. Он не показывает недовольства, или того, что его сбили с очередного мысленного послания, которые он сочиняет каждую минуту посылая невидимые сигналы в виде волн в сторону Такемичи Ханагаки. - Нам нужно поговорить. - Кисаки выглядел чересчур серьёзным. Сделав глубокий вдох не грудью, а лишь легкими, Майки лучезарно улыбнулся и посмотрел на своего советника.

- Говори.

***

В последнее время его мучили кошмары.

Нет.

Его мучили кошмары постоянно. Каждую гребаную ночь, он просыпался от того, что он умирал разными смертями. Но не это самое страшное. Самое страшное, что Такемичи ощущал всё:

Прикосновения.

Боль.

Страх, что сковывал его по рукам и ногам.

Чувство беспомощности, бессилия.

Он ощущал себя мухой, что застряла в паутине увязнув в ней полностью и с неизбежностью во взгляде наблюдая, как лоснящийся от сытости паук лениво следит за своей жертвой. Как он наслаждается своим триумфом, как его многочисленные глазки словно смеются, наблюдая за безуспешными трепыханием своей жертвы.

После таких снов его рвало. Его вообще часто рвало. Он даже ходил в больницу ибо Хината не отставала, а спорить с девушкой было выше его сил. В больнице ничего не нашли, правда предложили сдать кровь на анализ, но тут уже сам Такемичи заупрямился. Ему не нужны лишние дырки в теле. Да и те воспоминания, о временах проведенных в "Брахме" вызывали нервную дрожь при виде шприца...

В последнее время во время кошмаров он не мог проснуться. Обычно у него получалось это сделать, если во сне он причинял себе боль или убивал себя, или же убивал других. Во сне он ничего не чувствовал. Но после того как просыпался, он делал себе тот мерзко-отвратный коктейль из кофе и воды, оно позволяло почувствовать реальность. На бедрах больше не осталось живого места, а курево ему продавали лишь одну пачку в неделю, продавец, что тогда защитил его от местной гопоты шутил.

"- Ханагаки, я гублю новое поколение". - усмехался парень.

"- считай, что я старое." - в ответ усмехался Такемичи.

Они подружились на почве одиночества. Каждый скрывал свою тайну, но Такемичи был уверен, что его тайна куда страшнее и омерзительнее. Он всё чаще возвращался мыслями к Майки.

Как он там?

Как он себя чувствует?

Как он справляется?

Он уже нашел Изану?

Они подружились?

Сегодня он почувствовал теплоту тела. Его охватила внезапная радость от догадки. Это Чифую вернулся?! Или же это Казутора?!! Боже, он так рад, это такое невероятное событие!!! После всех тех недель, что они его игнорировали, кто-то наконец одумался!!! Синие глаза распахнулись в ожидании увидеть долгожданный песок или же небесную лазурь, но наткнулись на холод безжалостного изумруда... Сердце ухнуло вниз, а губы не вольно прошептали:

- Санзу...