— Ты знаешь мои слабые места, я знаю твои и поэтому мы можем договариваться…
— Не знаете. И только поэтому мы сейчас разговариваем.
За такими словами должен был последовать выход из машины, подозрительно вставшей возле такого светлого и доброго блоггер-хауса. Однако нет. Да и сами слова так и не прозвучали.
Уже давненько хотелось выдать себя, если быть до конца откровенным. Показать правду, истину, историю, что так желал услышать Марло. Продемонстрировать это всё и посмотреть на реакцию, на осознание, кого они к себе взяли. Оценить, как поменяется отношение, выяснить, насколько более высоко будут оцениваться навыки, у него имеющиеся.
В принципе, сам устал от своей собственной лжи, в которую погрузился с головой. Правда, в этой луже куда безопаснее.
Смотря на ситуацию иным взглядом, анализируя, понимал, что быть той самой чёрной лошадкой крайне выгодно. Быть человеком, о чьих слабостях можно догадываться, но и то неверно. Все его слабости спрятаны, укрыты подальше от чужих глаз за высокими стенами, в государстве, куда не пробраться так просто. Ну, кроме него самого.
Друзья с родины, люди, за чью свободу он сражался — это были его слабости. Слабости, до которых не дотянуться. Слабости, которых так просто не снести со своего пути. Слабости, которые сами могут стать твоими врагами, причём очень даже достойными. Все они — люди военные, боевые, такие не сдаются так просто, о чём говорят годы успешной революции. Но и их под угрозу ставить не хотелось. Совсем не хотелось. Далеко не все в полной готовности решать резко возникшую проблему, избавляться от опасности, нависшей над головой, как туча, когда по прогнозу обещали солнечную погоду. Тут можно об угрозе и не говорить, сам факт. Все устали. Никто бы не захотел прыгать с берега на дно настолько бездумно. Ввязываться в очередной бой за право жить, тихо существовать в государстве, где уже год не слышно взрывов, стрельбы, не воняет гарью, порохом, болью и смертью.
Ещё, у всех них есть свой набор слабостей, к которым… Ладно, нет. В кого в кого, а в друзей своих Лололошка верил. И в связи с тем, что в них верил, знал их и любил, он не будет, не посмеет втянуть их в очередную криминальную свистопляску. Интересно, Винсу захотелось бы взглянуть на чужое устройство криминального мира? Можно было только понадеяться, что одним днём он всё же разработает план побега за стены, примчится и заберёт своего Дейви к чёртовой матери отсюда.
Сам он тоже был своей слабостью, вот только… Кто бы знал, как правильно воспользоваться его триггерами. Как правильно отвлечь ото сна комиссара Дейва, чтобы он сделал то, что кому-то там нужно. Как манипулировать им в приступе, чтобы он не ощутил опасность в том, кто пытается им воспользоваться.
Одно неверное слово, движение… Доставалось и автоматонам на острове, что делали что-то по неаккуратности, без злого умысла. Что в таком случае можно говорить о мафиози, совершенно никакого доверия не внушающих? Глупость, какая глупость. Хорошо, что никто не пытался. Никто не знает и, чувствуется, абсолютно слеп к таким штукам. А его ведь переключало однажды, и случай был не один.
Да, всё же хорошо, что никто не знает, кто он. Сотрудничать с человеком, знающим твоим слабости, и вместе с этим не являющимся твоим другом или хотя бы более-менее надёжной персоной, слишком тяжело. Никаких разговоров по душам не было бы, никаких вступлений. Всё, чтобы не дать закинуть свою поганую удочку ему в душу, вытягивая всё мерзкой и чёрное. Приветствие — получение задания — прощание. Первая и последняя часть такого плана могут быть опущены, никакой проблемы, прослыть некультурным не страшно. Он из другой страны, может там вообще таких слов не существует, ха-ха.
Да, всё же хорошо, что никто не знает, кто он. Если задуматься, то дело уже не в слабостях. Не совсем в них.
Он, грубо говоря, военный, бывший, правда, но не суть. Он председатель нижней палаты, но в этом больше смогут разглядеть плюсов, из-за чего вырастает шанс быть использованным для серых схем и получения огромной для мафии выгоды. Обойдутся, есть только один криминал, в чьих схемах парень продолжал бы принимать участие. Он на спец задании, идёт по пятам Джона Дейви Харриса, что может не понравиться Марло, если они с этим злобным гением действительно были друзьями. По Брэндо видно, что своего он не сдаст. Или сдаст с меньшей вероятностью.
Он революционер. Прошедший сквозь все ужасы, годы боя революционер. На своей шкуре знает, что такое пытки и ему ничего не будет стоить применить их на ком-нибудь другом, как раньше. Он знает, что такое голод, что такое не спать сутки напролёт. Он знает, как обращаться с огромным количеством видов оружия. Он знает, как звучат крики боли. Он знает, когда мольбы становятся искренними. Он знает, как пахнет жжёная человеческая кожа. Он знает, как заставить человека говорить или сделать его смерть мучительной и долгой. Он знает, что получает удовольствие от таких действий, от издевательств, от мести, от получения чего-то невероятно нужного, будь то вещи или информация. Не так уж и важно. Он знает, что, окунувшись в это с головой, рядом не сможет найти стоп-кран.
Его глаза чёрные, безжизненные, от чего не могут спасти дурацкие зелёные линзы. В этих глазах чужие смерть, боль и страх. Он опасен, может выйти из-под контроля. Хотел бы кто-то вести сотрудничество с таким? Расценивал бы не как исключительно грубую силу? Проверять нет желания.
Слабостей в открытом доступе у него количество минимальное. Те, кого он не называет друзьями вслух, не заставляют его сердце ёкать. Он помогает, потому что надо. Так правильно. Эти люди: Ричард, Глен, Брай, Клео, Тим — называют его другом. Ричард видит поддержку только в нём, все остальные тоже подтягиваются, раскрываются, показывают свои личности.
Эти люди, кроме, пожалуй, Дилана (но он ведь и не человек), не заставляют его беспокоиться.
Эти люди не являются его слабостями.
Как минимум, Лололошка сейчас не готов это признать.