PovЛори

Сначала я не поверил в случившееся. Даже когда вышел наружу и увидел всё своими глазами. Чистые синие волны окружали корабль атлантов. Он выплыл над водой, дабы дать пассажирам возможность полюбоваться видами и большими рыбами, которых мой сын назвал дельфинами. Тион не упускал возможности приобнять меня под одобрительные кивки сына, рассказывая об этих дельфинах всё, что только можно, пока я отходил от шока. Не вырывался из его рук лишь из-за того, что ходить ещё было трудно. Его альфа-мама практически не смотрела на меня, я бы даже сказал, игнорировала. А вот его омега-мама, кажется, прикипела к моему сыну. Как минимум, она единственная из атлантов, помимо Тиона, кто принял человеческий облик, к кому Снегаль тянулся и без стеснения обращался. С ними стоит ещё один человек, переводя разговор.

Представленный вид был красивый, не спорю. Но есть одно большое "но". Мы со Снегалем не должны быть здесь. Я ведь ясно дал понять Тиону, что не желаю покидать Лиль, свой родной остров, даже если сейчас там не самое безопасное время. В Атлантиде людям точно будет куда опаснее, я в этом уверен.

Первая, пусть и запоздалая, реакция – побить Тиона. Мне было всё равно, как на нас смотрят другие атланты и его родительницы, плевать на возможность быть сброшенным за борт за своевольность его альфа-матерью. Даже не обратил внимания на то, как Снегаль вцепился мне в правую ногу, плача и прося не бить братца-Тиона. Плевал я и на усталость тела после пережитой линьки. Мне нужно было хоть как-то показать свой протест.

— Сначала ты вовлекаешь меня в процесс линьки без согласия, потом метку ставишь без моего одобрения. Теперь это! Чего мне ждать в следующий раз? — Выкрикнул, что было сил, так и не повалив Тиона хотя бы на колени. Устал быстрее, чем он поддался моему напору.

Осев тогда на палубе, я впервые за долгое время прилюдно плакал. Всё, что держал в себе после нападения атлантов, вышло наружу. Тион же, как назло, даже не злился на меня и не ударил в ответ. Взяв на руки, унёс обратно в комнату, где я отсыпался до этого, и ещё долго помогал успокоиться. Естественно, я пользовался этим, гоняя его то за одним, то за другим. Я хотел побыть наедине со своей истерикой. В этот момент не думал даже о сыне. К счастью, когда мои мысли прояснились, матери Тиона привели Снегаля ко мне. Его мать-омега недолго смотрела на меня не то с осуждением, не то с пониманием. Я, в любом случае, ни слова не понял из того, что она сказала в тот вечер, да и человека не было рядом, который мог бы перевести ее речь. Тион же отказался, сказав, что это простое пожелание хороших снов.

Тогда я думал, что нет ничего страшнее необъятного океана и неизвестного будущего. Теперь же, когда мы прибыли в Атлантиду, понял, что корабль – лишь цветочки. Здесь всё незнакомо мне. Если к атлантам ещё успел привыкнуть за столько лет совместной жизни с Тионом, то к их быту – нет, и не думаю, что сумею. Как мы теперь будем жить со Снегалем? К Тиону больше доверия нет.

Проплывая первое островное кольцо, Тион принялся собираться. На удивление, он быстро с этим справился.

Меня самого он уже давно нарядил в непонятное платье. Белая ткань, окрашенная в оранжевый на подоле, приятно облегает грудь. Талия подчёркнута корсетом из золота, вылитого в веточки с листьями и пятиугольными звёздами на них, с мелкими белыми камнями, словно капли воды. Плечи тоже покрыты золотом в этом же исполнении, служа зацепкой платья с накидкой из той же бело-оранжевой ткани, что и всё остальное платье. Непривычно длинное и свободное внизу, в таком неудобно ходить. Ещё и на ногах сандалии с тонким ремешком, опоясывающим щиколотки и саму стопу, к которым я так и не привык за эти дни. Если это их обычная повседневная одежда, то я скорее умру, чем соглашусь носить подобное постоянно. Привык к чему-то более практичному. Ещё и браслеты на руках мешают своим перезвоном, а кольца, к которым ведут цепочки, так и вовсе натирают пальцы. Согласился на всё это лишь потому, что видел, как Тион старался всё это сделать. Подальше от нас стоит небольшая коробка с не менее красивыми украшениями, так же вышедшими из-под его руки. Отчего-то Тиону было важно создать это самому. Решил, что он так извиняется и больше не думал об этом.

Снегаля нарядили в то же, в чём ходят атланты: облегающая почти всё тело ткань белого цвета, поверх которой оранжевые куски, повязанные тонким кожаным поясом чёрного цвета с золотыми вставками, похожими на круглые серёжки. Выглядит, как своеобразная накидка, если сшить ткань хотя бы сзади. Только чёрные волосы остались нетронуты, просто расчёсаны. Когда с малышом закончили, он убежал к мамам Тиона. Отпустил я его с неспокойным сердцем. Атлантки всегда приводят Снегаля обратно, довольного и немного уставшего, так что рискнул попробовать доверять им. Самую малость.

Тион в чём-то схожем, только на нём ещё золотые браслеты, закрывающие кожу рук и ног тонким слоем. И кусков оранжевой ткани у него не два, а один, свободно лежащий складками и закрывающий левую сторону тела. У плеча так же золотая застёжка, а у талии тонкий пояс, поддерживающий ткань. В отличие от моего, корсет Тиона без фигур, просто скрепление крохотных цепей. Если не приглядываться, то похож на верёвку. На бёдрах небольшая юбка, хотя по моему мнению, ему просто обернули кусок ткани и закрепили золотой брошью, с изображением неизвестного мне цветка. Из-за этого нога периодически расправляет ткань, показываясь наружу. Хотел бы я сказать вслух, что Тион хорош собою даже в теле атланта, что уж говорить про человеческое, но предпочту умолчать, иначе этот дурень растолкует всё неправильно. Да и я его ещё не простил.

— Мне обязательно идти в этом? — Подаю голос впервые за весь день с момента пробуждения.

— Тебе не нравится? — С неким волнением спрашивает Тион. Не удивлюсь, что если я скажу ему "нет", то атлант ринется искать что-то ещё. И ведь найдёт.

— Неудобно. — Коротко отвечаю, не смотря на Тиона. Из-за этого же и сижу на постели. Стоять в одеянии ещё нормально, но пробовать ходить… Это плохая идея. Ноги путаются в подоле, пару раз почти упал, наступив на ткань. Хорошо, что ничего не испачкал и не помял.

— Потерпеть. Только один день. Ночью сниму. Потом одежда удобнее. — Тион навеселе, потому все его речи кажутся насмешкой, нежели успокоением.

— Зачем вообще наряжаться так вычурно? Ты ведь просто вернулся домой. — Продолжаю бурчать. Впрочем, я понимаю, что это всё же именно праздник для его семьи. Спустя семь лет сын вернулся на родину.

— Праздник. Вернулся, и не один.

— Что теперь будет со мной и Снегалем? — Спрашиваю то, что страшился узнать всё плавание, пробуя незаметно приобнять самого себя для хоть какого-нибудь успокоения.

Что, если Тион решит продать нас или будет мучить? Он же теперь у себя на родине, полноправный хозяин в своём доме. А если мы станем ужином? Я видел, как атланты убивают людей, как притесняют и калечат омег. Что если вся эта заморочка с одеждой лишь для красивого падения хоть в тот же суп? Или привёз, как завоёванный трофей, который можно использовать по плотской прихоти? Всё-таки, у нас была близость, да и не раз помогали друг другу разрядиться. Вдруг он что-то понял неправильно?

Пока я снова рассматривал наихудшие итоги в своей голове, как делал все эти дни, Тион успевает присесть на колено, мягко взяв меня за напряжённые руки. Не решаюсь сразу вырвать их. В успокаивающих феромонах ли дело или остатках доверия к Тиону, но я хочу дать ему шанс хотя бы объясниться, прежде чем решу ударить.

— Семья. — Такое простое слово. Тион так легко его произносит, будто сейчас решается не моя судьба, а что будет сегодня на ужин.

— Семья? — Повторяю вслед за ним.

В голове тут же припоминается медведь, убитый им и принесённый к моему дому. Тогда он предлагал образовать пару. Взгляд бросаю на его метку, проявившуюся после совместно проведённой линьки. Узор похож на паучью сеть, что расплетается по венам. То, что у меня на шее, я не видел, но Снегаль сказал, что они похожи. У меня нет причин не верить сыну. Но это всё ещё не укладывается в моей голове. Нельзя всё на этом свете объяснять одной лишь истинностью! И семью только из-за этого не заводят! Мы с Дроком не были истинными, но жили счастливо, душа в душу и без этой ерунды. И я уверен, не вторгнись к нам атланты, прожили бы до самой старости.

— Да. — Тион даже кивает головой, смотря на меня не то с надеждой, не то с радостью, возвращая мои мысли к реальности. — Я, Лори, Снегаль. А после и ещё. — Его улыбка становится шире, тогда как взгляд падает на мой живот. Он у меня и так чуть округлился из-за всей той еды, которой Тион кормил меня. Да и на корабле делать особо нечего, вот и ел всё, что давали. Но этот его взгляд… Он что, думает, я соглашусь рожать его детей? — Много маленьких.

Какая, в Бездну, семья? Какие ещё "много маленьких"? Естественно, эти слова выбивают меня из колеи. Хочу вырвать свои руки, но Тион обманчиво мягко удерживает их. Последующие попытки заканчиваются тем же – ничем. Не отпускает, скотина такая. Смотрит, словно нашкодивший пёс, но теперь мне известно, что ему ни капельки не жаль. Наоборот, он отчего-то жаждет этого.

— Отпусти. — Пока прошу по-хорошему. Не бью его и не ору. В глубине души надеюсь на благоразумие атланта.

— Лори снова страшно? Не надо. Хорошо всё быть. Я обещаю. — На лице беспокойство, но его руки, встретив сопротивление, всё же усиливают хватку. Ойкаю, дабы обманом заставить его отпустить. И это работает. Беспокоясь о том, что причинил мне боль, Тион ослабляет хватку.

— Да отцепись ты! — Взмахнув наконец вырванной рукой, даю Тиону пощёчину. Это выходит случайно, но мне не жаль. — Только не говори, что устраиваешь нашу свадьбу, даже не учитывая моего мнения!

— Истинность. Узор расцвести. Меня тоже можно любить. — Продолжает настаивать Тион, отказываясь уступать.

— Нет. Я не смогу. То, что я пару раз был с тобой – ничего для меня не значит. И метки… Это какая-то ошибка! Мы с тобой разные! Союз человека и атланта – неправильный! — Почему это понимаю только я? Почему только я один из нас двоих понимаю, что нам нельзя быть вот так вместе. Наша взаимопомощь не должна была закончиться подобным исходом.

— Для Лори будет лучше стать Трейкони. — Никогда не слышал, чтобы Тион говорил так… отстранённо. Вот и первые признаки того, что теперь он хозяин положения. Опустив голову, с трудом сдерживаю непрошенные слёзы, которые Тион спешит стереть с уголков глаз, убрав мои руки от лица. У него большие ладони, потому не то что лицо, а вся голова помещается. — Лори не надо плакать. Я сделать всё хорошо. Моя семья не бедна. Род Трейкони широко известен. Большой дом. Много земли. Снегалю тоже будет хорошо. Познакомить много друзей. Люди тоже жить здесь.

— Почему мы не можем жить, как раньше? Зачем тебе это?

— Традиция. Истинность - значит семья, свадьба. И Лори так быть моим. Быть, как и я, быть Трейкони.

— Не хочу. Не хочу я быть Трейкони! Я… Я люблю Дрока! — Пробую в последний раз вразумить его, припоминая ему своего мёртвого супруга.

По глазам вижу, я сделал ему больно. Но и от своих слов отступить не могу. Разве я уже недостаточно предал Дрока, когда возлёг с Тионом в одну постель? А теперь что? Брак – это чересчур. Это уже нечто больше, чем просто предательство. Плохой из меня вдовец, самый ужасный из всех, кто мог достаться Дроку.

— Забудь его. Так будет лучше. — Тион лезет ко мне с поцелуями. То, что я отвернулся, ни капли не остановило его. Не получив мои губы, он покрывает остальное лицо, куда придётся. — Я живой. Я могу быть рядом.

Ничего ему не отвечаю. Тион уже всё решил. Я лишь поставлен перед фактом.

К моему счастью, кто-то стучит в дверь, что-то говорят на чужом языке. Благодаря этому Тион прекращает. Оторвавшись от моего лица, он что-то отвечает атланту за дверью. Молча поправив мои волосы, он помогает встать на ноги. Мне тяжело дышать. Идти тоже тяжко: и неудобно, и сами ноги будто стали тяжелее. Да и нет у меня какого-либо желания. То, что для Тиона станет праздником, для меня будет приговором.

Празднование, которое Тион окрестил свадьбой, скорее семейное торжество для него. С корабля он выносил меня на руках, ведь я всё же упал на дрожащие от страха колени, вконец запутавшись в подоле. К неожиданности, про дом и землю он не соврал. Но вот о том, сколько детей тут будет, он ни разу не упомянул. Пока он нёс меня через двор в сад, я насчитал пятнадцать детей различных возрастов. Не удивлюсь, если их ещё больше. Бегают тут, друг на дружку похожие. Снегаль быстро оказался в окружении детворы, что увела его к детскому столу. Краем уха слышал, как человек, стоявший рядом с ними, переводит беседу сначала на один язык, потом на другой. Кто-то из детей постарше пробует говорить на нашем языке, но выходит до того плохо, что без слёз не послушаешь.

У меня с Тионом отдельный ото всех стол. За нами арка из неизвестных мне жёлтых цветов и белых лент. Присмотревшись, понимаю, что этот же цветок изображён на броши Тиона. Скамья спокойно вмещает нас двоих. Сзади же разложили плед, на который атланты укладывают свёртки и коробки с неизвестным мне содержимым. Первыми шли его родительницы, их я успел запомнить, хотя до сих пор не знаю имён, а вот остальные мне незнакомы. Поначалу разглядываю всё, вертя головой, но стоит мне столкнуться с чужаками лицом к лицу, как готов сквозь землю провалиться.

Взрослых атлантов тут больше, да и детей привели поменьше. Видимо, тоже его родственники или соседи. И каждый норовит рассмотреть меня, что-то сказать и даже потрогать за щёки. Сказать, что мне неуютно, значит ничего не сказать. Хочу уйти от всех этих взглядов и прикосновений, но не могу сделать это окончательно, Тион то и дело придерживает: то за руку возьмёт, то приобнимет, не давая гостям близко подходить ко мне и уж тем более трогать. Только двум парам пожилых атлантов он позволил сделать это. Пока сидим, за нами образуется большая куча из даров. Видимо, все знали об этом торжестве, кроме меня. Едкая горечь подступает к горлу. Руки держу на коленях, потому быстро мну ткань под сжатыми пальцами.

Как только мы встретили гостей, к нам подходит атлант, полностью сокрытый в чёрной ткани, даже лица не видно. Удивляюсь тому, как он ходит, практически ничего не видя перед собой. Подняв меня на ноги, Тион ставит так, чтобы мы оказались друг напротив друга. Родительницы Тиона подносят нам некие кристаллы на верёвочках. Мне вручают красный, а Тиону — голубой. Его мама-омега направляет мои руки, помогая повесить красный кристалл на шею альфы. На меня Тион надевает самостоятельно. После этого атлант в чёрном начинает зачитывать что-то на своём языке, а мы с Тионом поворачиваемся к нему лицом, скрепив руки. Все вокруг затихают, так что слышно лишь этого атланта. В какой-то момент Тион отвечает ему, кивает головой. И мы снова слушаем речь странного атланта, пока он не замолкает. Создаётся впечатление, что он смотрит на меня, чего-то ожидая.

— Кивнуть. — Подсказывает мне Тион, чуть раскачивая мою руку. А как я могу кивнуть, когда даже не знаю чему? Нет, я предполагаю, на что нужно дать своё согласие. Свадьба всё-таки…

— Тион, я не… — Не теряю надежды хотя бы сейчас вразумить его, тихо зову по имени, хотя уже всё зашло настолько далеко, что даже если побегу сломя голову, подняв подол платья, не успею добежать даже до сына.

Несмотря на остатки надежды, взгляд альфы заставляет замолкнуть. Буквально на секунду мне показалось, что он ударит меня. Опасливо делаю шаг назад, но меня быстро возвращают обратно, держа за талию. Машинально выставляю свободную руку, чтобы сохранить хоть какую-нибудь дистанцию между нами. То, что сначала принял за угрозу, теперь кажется страхом, поселившийся в глазах альфы. Не язвлю ему о том, что я стану сбежавшим младшим супругом. Сейчас не до этого.

— Кивнуть. Только кивнуть. — А он продолжает улыбаться. Перемену в его настроении чувствую лишь по рукам, что крепче сжимают мою талию и кисть руки, таким образом удерживая на месте. Следующее Тион шепчет мне в лицо, но так чётко, что каждое его слово эхом отражается в голове. — Кивни. И Снегаль будет жить в достатке, будет безопасно. Вы оба жить хорошо. Я позаботиться.

Последние слова добивают меня, избавляют от последних крох сопротивления. Больше не смотрю на него. Опустив голову, надеюсь, что это сочтут за то, что требуют. Тион что-то говорит, и все пришедшие чему-то радуются, выкрикивая непонятные для меня слова. Даже Снегаль отчего-то улыбается, слушая человека рядом с собою. Один лишь я из последних сил сдерживаю отчаяние, забившееся в груди. Не знаю, заметил ли Тион моё состояние, или он игнорирует этот факт. Одна его омега-мама одной рукой хлопает меня по спине, а другой слегка поглаживает по животу. Хоть и не понимаю её слов, но её голос звучит так мягко, так по-родительски. Его мама – единственная из присутствующих, кто хоть как-то пытается меня успокоить. Она и Тиону что-то говорит, но тот явно не слушает, пока отвечает другим атлантам.

До самой ночи сидим за столом. Еда сменяется другой едой. Тион пробует покормить меня с рук, и я даже поел фрукты, которые узнаю, и то, что посчитал съедобным. Да и сложно было не сделать этого, когда он проталкивал еду в рот без спроса. Он тоже открывал рот, дабы я покормил его в ответ, но я воздержался. Его матери больше не подходили к нам. Единственный раз, когда они переместили внимание с гостей на нас, это тост. Понял это из того, как мама-альфа подняла свой кубок, темп речи и синхронное испитие алкоголя всеми, кроме меня, омег в положении и мелких малышей, сидящих за отдельным столом. После они снова развлекали гостей беседами.

Так и просидели всё это время. Взрослые атланты охмелели, гости потихоньку начинают расходиться. Детей уже давно отправили спать, в том числе и Снегаля. Хотел уйти с сыном, но Тион не позволил, сказав что-то о том, что виновники торжества не должны покидать собственную свадьбу отдельно друг от друга. На сердце неспокойно, вот так оставлять сына не просто с незнакомцами, а с кучей неизвестных атлантов. Тион пообещал позже отвести к Снегалю, но мне трудно доверять ему после того, что он сделал за последний месяц. В итоге атланту пришлось силком удерживать меня, пока его мама-омега не сообщила через переводчика о том, что уйдёт сама присмотреть за тем, насколько хорошо обустроился мой сын. После её ухода на душе стало немного спокойнее за ребёнка.

В какой-то момент Тион всё же поднимает меня на руки, унося прочь. Пройдя сквозь небольшую чащу из хвойных деревьев, мы оказываемся рядом с белым домиком. Он построен в том же стиле, что и большой, мимо которого шли днём. Мне непривычно видеть в домах такие большие окна, через которые видно всё внутреннее убранство.

Этот дом одноэтажный. Когда заходим внутрь, нас встречает один большой коридор, одна арка и три двери. О присутствии Снегаля и атлантки тут ничего не говорит. Хочу заглянуть в каждую комнату, но Тион не позволяет, крепко удерживая на руках. Так он и проходит в одно из помещений, скрытых за дверью. Это спальня с одной большой кроватью и чёрным мехом на всю длину, более из мебели ничего нет. На неё Тион и усаживает меня, не спеша раздевая, начиная с украшений, и переходя на платье. Учитывая, что дом находится вдали, никто не услышит моего крика. Впрочем, о чём это я? Размышляю так, будто кто-то из атлантов может прийти мне на помощь. Да и сын слишком маленький, чтобы хоть что-то противопоставить. Совсем оглупел.

— Что это за место? — Произношу вопрос, прежде чем Тион всё же снимет с меня платье окончательно.

— Мой дом. Построить, когда младших стало много. Мы временно жить здесь. Свой выбрать вместе.

— Ты хотел сказать, что снова сам выберешь? — Пусть и тихо, но язвлю. Пусть знает, что я против.

— Не обижаться, ладно? Я постараться.

— Ты так и не отвёл меня к Снегалю. Он вообще в этом месте? — Пробую приподнять платье обратно на плечи, пока его стараниями совсем голым не оказался.

— С другими детьми. Утро. Не сейчас. — Прильнув к шее, Тион покрывает мою кожу поцелуями. Толкаю его руками, правда, толку от этого немного. — Сейчас время для нас.

— Можешь не трогать меня сегодня? — Он не обращает внимания на мои слова. Я вынужден снова повторять свою просьбу. — Прошу, Тион. Я не хочу делать это с тобой. Хотя бы не сегодня.

— Я нежен. Не обижать.

— Мало тебе взять меня в младшие мужья против моей воли! — Сейчас нет других атлантов вокруг нас. Не боюсь того, что мои удары по Тиону отразятся на безопасности сына. А он и не уворачивается, терпит. — Теперь ещё и как омегу будешь брать насильно?

— Насильно? — Его феромоны бьют в нос неожиданно и резко, отчего мурашки бегут от затылка к спине. Чувствую, как намокаю за считанные секунды. Сколько жили с ним, а такой реакции ни разу не было. Неужели это всё из-за метки? Тион мягко приподнимает меня, чтобы было проще проникнуть внутрь. И его палец легко проталкивается, надавливая на что-то во мне, отчего выгибаюсь в спине. Хватаюсь за Тиона за неимением другого выбора. — Разве насильно? Лори мокрый.

— Прекрати! — Прошу, хотя понимаю, что голова уже идёт кругом, и скоро могу потерять контроль. За семь лет жизни бок о бок он успел хорошо изучить меня как омегу, хотя интимная близость у нас была не таким уж и частым явлением.

— Мой. Мой Лори. — И Тион не прекращает. Феромонов становится больше. — Всё хорошо. Будет хорошо. Приятно. Я сам всё сделать. Лори может просто наслаждаться.

Всё же сняв с меня платье, Тион укладывает на спину, нависая сверху. Из-за его феромонов даже пошевелиться сложно, а от метки бегут непонятные не то мурашки, не то ещё чего. Благо хоть Тион растягивает меня, подготавливает, прежде чем надругаться. Правда, это никак не отменяет факта – Тион больше не в позиции помощника, теперь он хозяин положения. Невольно реву, несмотря на волны удовольствия, посылаемые его феромонами и стимуляцией внутри. Лёгкие поцелуи срывают влагу, пока свободная рука наглаживает груди, намеренно задевая твердеющие соски. Тело предательски реагирует положительно на всё, что сейчас происходит.

Больше не прошу Тиона прекратить. Всё равно бесполезно. Только и остаётся, что смириться с тем, что сейчас произойдёт. Стараюсь не смотреть на него. Зажмуренные глаза почти болят от того, с какой силой сжал веки. Ещё и он отвлекает своими поцелуями, всё-таки дорвавшись до моего рта. Как будто и не насиловать собрался, а прислуживать.

Не хочу, чтобы всё было так, но в то же время радуюсь нежному отношению Тиона. Будь он со мной грубым, то навряд ли смогу пережить эту ночь. Жаль у такого поведения есть и обратная сторона медали. Из-за этого же мне сложнее его ненавидеть всем сердцем.

Не осознаю, когда палец сменяется членом. Просто в один момент чувствую себя чересчур переполненным и стону во весь голос на радость подлецу. Тяжело, больно от ширины члена, но Тион быстро находит чувствительное место внутри, по нему и бьёт, выбивая из меня стоны. Задрав мои ноги, он лишает меня большей части опоры. Приходится удерживать своё тело руками, упёршись локтями и ладонями в меха. Ещё и поток феромонов никто не прекращал, и мне уже кажется, что полностью пропитан ими, отчего голова всё хуже и хуже соображает. Чего греха таить, я и сам невольно начинаю выпускать свои феромоны, обволакивая Тиона. О том, что я намок, не соврал, гад такой. В полупустой комнате особенно чётко слышится хлюпанье от естественной смазки, что и позволяет наглецу легче вбиваться.

Почему моё тело так легко соглашается с ним?

Кончаю первым, сжимая член внутри, а следом и Тион. В отличие от него, я дрожу всем своим телом. Плакать так и не перестал. Хоть я и разрядился, но чувствую себя полностью разбитым. Тион не делает лучше, сколько ни старается: ни его поглаживания, ни лёгкие поцелуи. Взгляд случайно падает на то, что Тион ещё не вошёл на всю длину, и медленно погружается сейчас, пока я стал мягче внизу. Стараюсь смотреть в большое окно, так проще обмануть себя в том, что всё происходит не со мной, а с кем-то ещё. Луна, выглядывающая из кронов деревьев, сегодня такая непривычно яркая. Или мне так кажется из-за влаги в глазах?

***

На следующее утро Тион так и не приводит ни меня к сыну, ни сына ко мне. Мы не ели, не ходили в купальню и почти не спали в эту ночь. Я терял сознание пару раз, но каждый раз Тион возвращал обратно, и всё снова повторялось. Уже живот крутит от того количества спермы, которой Тион накачал. Он ещё и вздулся больше, чем был вчера. Такими темпами я точно залечу, если не уже. Но самое страшное даже не это. Боюсь, если бы не его мамы, нагрянувшие к нам сегодня утром, то Тион бы и не прекратил. А насколько это могло затянуться, даже подумать боязно. Мысль о том, что он сдерживался всё это время, не покидает меня. Усиленно гоню её прочь.

В отличие от меня, Тион выглядит довольным и ни капли не уставшим. Я же, наоборот, выжат. Всё равно, что тряпичная кукла в его руках, обмотанный в то, что он назвал халатом. Он такой же длинный, как и прошлый наряд, но в этот раз я не собираюсь ходить на своих двоих, потому и наплевать. Тион пользуется паузой, чтобы напоить меня водой и накормить ягодами, попутно разговаривая со своими родительницами.

В какой-то момент его омега-мама подзывает кого-то с улицы и заходит ещё один атлант. Тион слегка заметно пыхтит, но позволяет незнакомцу ощупать мой живот. Я тоже соглашаюсь не только из-за нехватки сил, но и из-за надежды на то, что это лекарь. Радует, что его матери более разумны, чем их сын. И стыдно. От "любви" Тиона, задний проход толком и не закрывается, потому и при нажатии на живот я пачкаю как свои ноги, так и его. Характерный звук привлекает внимание окружающих, отчего всем становится не только видно, но и понятно. Закрываю лицо руками, чтобы хоть как-то спрятаться ото всех.

Закончив, незнакомец что-то сообщает присутствующим. И после этого происходит то, от чего я начинаю думать, что произошедшее – всего лишь сон. Удар по голове Тиона не назову сильным, матушка его явно пожалела. Да и отчитывающая речь понятна лишь по её выражению лица и тому, как поник атлант и пытается оправдаться, судя по интонации. Омега пробует забрать меня, продолжая нравоучения, но Тион крепче сжимает меня в руках, прикрывая от любопытных взглядов. Шипение с его стороны удивительно не только для меня, но и для других атлантов.

— Тион, дай отдохнуть. Я больше не выдержу. — Шепчу очень тихо, толкаясь руками от Тиона, насколько хватает сил.

— Лори… — Тион долго всматривается в моё лицо, приподняв его руками, а после, поцеловав в лоб, укладывает к себе на плечо. — Хорошо. Теперь ты не уйти. — Укачивая меня, словно ребёнка, он попутно что-то говорит троим атлантам.

Его матушка тихо вздыхает, не отказываясь от попыток меня забрать, но всё, что она сейчас делает, это гладит по голове и волосам. Сквозь усталость чувствую, как ещё одна рука проходится по метке. Это Тион наглаживает, наконец-то не давя феромоном, а успокаивает им, усыпляет. Ничем не хуже взрослой омеги, тоже тяжело выдыхаю. Наконец-то этот кошмар закончился.

Поддавшись усталости, всё же засыпаю.

***

Примерно с неделю отлёживаюсь в постели. За это время сумел не только нормально познакомиться с родителями Тиона, но и, вроде как, подружился с его мамой-омегой. Пока назову наше общение так.

Агния, как и Тион, при мне придерживается человеческого облика. И она очень красивая, даже по человеческим меркам. Немного даже жаль, что он не пошёл в неё. Мягкие прямые волосы ей собирают в различные по сложности причёски. Правильные черты лица, прямой нос небольших размеров и взгляд, полный материнской любви. Даже ко мне, чужаку, она относится будто к своему ребёнку. Мало того, что она выделила мне комнату в их доме, так ещё и осталась со мной на два дня, не отходя от меня ни на шаг, пока я восстанавливался. По-родительски укрывала меня одеялом, когда я раскутывался, велела подносить мне еду и сменную одежду по мере необходимости. Стоило же мне начать реветь в подушку, как она начинала напевать мне колыбельную, которую её сын пел для моего Снегаля, мягко поглаживая по голове и спине. В какой-то момент она и вовсе улеглась ко мне в постель, обнимая, как своего родного ребёнка. И я обнимал её, более не скрывая от неё слёз. Я начал искать в ней поддержку и заботу омеги-родителя, которой был лишён всю свою жизнь.

С её помощью, на третий день я нашёл в себе силы встать с постели окончательно, укладываясь обратно лишь вечером для сна.

С причёсками я просто смирился. Агния и мне приказывает делать похожее на то, что делают ей самой. Это могут быть и косички по бокам, что вплетаются в пучок волос, и просто небольшой хвост. Но всегда открытый вид на шею, особенно заднюю её часть. Метка у всех на виду, показывая, что у меня есть альфа.

Но из-за одежды всё ещё ворчу, ибо привык к коротким туникам, по соотношению с одеждой атлантов. Тион вроде бы и прислушался ко мне, а вроде и нет. Платья, принесённые им, ничуть не короче, но с разрезами по бокам. Широко шагать, несомненно, удобнее, но я по-прежнему наступаю на ткань и падаю на колени, если не придержу подол немного руками. Ещё и серый платок, подаренный Агнией, причиняет больше неудобств, пусть в нём и теплее находиться на улице. В итоге, я всё же уговорил старшую омегу подшить подола моей одежды на пару сантиметров выше. Хотел сделать это самостоятельно, но она не позволила, доверив это дело другим людям.

На самом деле, в их доме мне многое не позволяют делать из того, что привык делать каждый день. Например, тут не нужно таскать воду вёдрами, она льётся прямо в доме с одного нажатия и так же прекращает. Колоть дрова тоже не надо, ибо дом поддерживает тепло от технологий Атлантиды. Стирка, готовка и прочие домашние обязанности распределены между другими людьми, что ходят тут в одинаковых костюмах: бело-серый верх, плотно закрывающий тело по кисти рук, и такого же цвета штаны или длинные юбки, в зависимости от вторичного пола. За живностью тоже нет нужды присматривать, ведь для них отведены отдельные участки земли с работниками. То же касается и земледелия.

Не считая причёски и одежды, Агния приучает меня к другому быту, каким занимаются омеги Атлантиды. Дважды за эту неделю мы посвящали дни тому, чтобы сделать наши тела более… мягкими и приятными? Не совсем понимаю, но результат был ощутим уже после первого такого дня. Пяточки никогда не были такими гладкими, а ногти на руках и ногах - аккуратно обработанными. Непривычно даже видеть их такими чистыми, без огородной летней грязи. Волосы не просто промывают шампунем, но и ещё чем-то в несколько этапов. После последнего сам удивляюсь тому, какими шелковистыми могут быть мои волосы. С телом же… Стыдно вспоминать. Сначала даже испугался того, что ноги и руки могут быть без единого волоска. В Лиле таким точно никто не пользуется и совершенно точно не увлекается. Работники тянулись и к интимному месту, но я не дался. Хватит и этого для очередного шока. Сегодня тоже тянулись, но им хватило одной моей поднятой руки с кулаком, чтобы прекратить.

Самая приятная вещь в этих процедурах – массаж. Для меня было удивлением, что во второй раз мне делал его Тион, но прочувствовать удовольствие я успел. То, что руки, разминающие тело, были не омежьими, а подозрительно знакомыми, уловил сразу. Решил просто порадоваться тому, что он не зашёл дальше позволенного. Да и мы с Тионом не виделись почти неделю, он успел остудить свой пыл и снова начал вести себя подобающе. Как минимум, таковым выглядит на первый взгляд.

Для других, не считая Тиона, шестнадцати детей Агнии делают то же самое, с одним лишь отличием – омеги принимают процедуры отдельно от альф, и третья группа – самые маленькие, чей вторичный пол ещё не определён окончательно. Для меня было удивительным открытием то, что вся эта детвора – дети Агнии и Нектарии. Среди них есть как двойняшки, так и тройняшки, так и дети, рожденные одни. И все разных возрастов, с небольшой разницей между друг дружкой. Даже подумать страшно о том, сколько раз омега носила под сердцем. Ещё страшнее представить, сколько Тион заставит это делать меня, видя такой пример.

Уже не раз и не два ловил на себе взгляды Агнии, а уж про её поглаживания по животу и вовсе умолчу. Тион тоже не лучше. Каждый вечер наглаживает мой стремительно растущий живот, и дело тут уже явно не в том, что много кушаю. Я явно залетел от Тиона, возможно ещё на Лиле, когда был с ним в период линьки. От одной только мысли о вероятной, ещё никак не подтверждённой беременности ухожу в омут дум с головой. Не хотел, но вот он я, носящий ребёнка, а то и детей от того, кто убивал собратьев по острову и по итогу забрал к себе на родину. И смешно, и грустно. Пусть живот и вырос, но внутри ещё никто не толкается. Жду этого момента одновременно и с ожиданием, и со страхом, ведь я не знаю, как Тион будет относиться к Снегалю после рождения своих детей, кровных. Будет ли мой сын в безопасности в будущем? Кроме этого, меня пугает и то, что я совершенно не знаю, как пройдут роды. Всё-таки, я –человек, а он – атлант. Нужно будет, как минимум, поднять данный вопрос с ним. Если же Тион откажется, то у меня есть Агния. Не думаю, что она откажет.

Снегаль за эту неделю прибегал ко мне всего три раза. Он занят изучением языка атлантов с приглашённым учителем, боевой подготовкой и понемногу изучает морское дело. Последним двум Нектария лично его обучает. Как может, не без помощи переводчика и явно с большими поблажками, учитывая, как Тион постоянно им мешает, дабы облегчить нагрузку на ребёнка. Он и впрямь выглядит, как порядочный отец для Снегаля. Таковым, наверное, он себя и считает. Даже не знаю, к лучшему ли это. Кто знает, как другие атланты отнесутся к тому, что тут живут люди на господских правах? Хоть и ворчу на него, но нам несказанно повезло в том, что сам Тион, его семья, и их ближайшие соседи нормально к нам относятся. А что за пределами этого островка? Дальше может уже так не повезти. Да и обучать ведению боя я разрешил лишь с той целью, чтобы он смог в случае чего хотя бы обороняться или отбиться от злоумышленников. Про нападение даже думать не смею.

Не скажу, что сейчас сильно против того, как всё складывается, просто… По моим ощущениям, это всё кажется неправильным и ненастоящим. Я должен быть на Лиле, на родине. И Снегаль с Дроком со мной, а то и с ещё большей оравой детей, как у родителей Тиона. Даже жаль расстраивать альфу своими домыслами, смотря на то, как хорошо он ладит со Снегалем. Но лишь немного. Стоит вспомнить, как именно мы с сыном здесь оказались, как он до сих пор молчит о моём положении, так сразу вся жалость улетучивается. И уйти не могу. Я элементарно не знаю ни этот остров, ни что за его пределами. Уйти – значит подвергнуть ещё большей опасности и себя, и Снегаля.

Но и вот так оставаться с ним – тоже не вариант. Нам, как минимум, нужно обсудить основные моменты. И раз он не хочет начинать первым, это сделаю я.

— Тион… — Зову его, приглашая присесть рядом.

Оставив Снегаля под командованием своей альфа-матери, он идёт ко мне. Присев на скамью рядом со мной, он тут же лезет с объятиями. Не противлюсь не потому, что не хочу, а потому что бесполезно. Всё равно сделает то, что хочет. Да и его феромон, будь он проклят, так и манит. До метки я так сильно его не ощущал, а теперь он буквально преследует меня, даже когда мы с ним находимся на расстоянии друг от друга: он впитался в мои волосы, в одежду, оставил след на коже. Что уж говорить, когда мы так близки друг к другу. А может, это так сказывается беременность?

— Лори что-то хотеть? — В последнее время это самый постоянный вопрос от него в мою сторону.

— Кажется, я забеременел. — Говорю в лоб, не желая более оттягивать эту тему.

— Знаю. Запах Лори меняться. — Спокойно отвечает Тион.

— И молчал?

— Да. — Прежде чем я начал возмущаться, Тион перебивает, прикрыв мой рот пальцем. — Я тоже бояться, не меньше тебя. Бояться того, что Лори не захотеть родить. Я ведь не Дрок. — Не то с лёгким сарказмом, не то с издёвкой произносит последнее предложение. Как же сильно должны были задеть мои слова о мёртвом муже, чтобы Тион не прекращал переживать?

— Поэтому решил умолчать? Чтобы уже было поздно что-то с этим делать? — Страшная догадка пришла лишь сейчас в мою голову. Её и озвучиваю, тихо, сквозь мешающий палец.

— Мы – семья. Это проблема? — Всё такой же спокойный, будто он не те шторы повесил, а не решил вопрос продолжения своего рода с омегой, который ему не раз отказывал.

— Да, Тион. Это проблема. С тех пор, как ты обманом привёз нас сюда, ты ни разу не учёл моего мнения.

— Лори обижает. — Выставив руку, он начинает перечислять, попутно сгибая пальцы. — Я сдержался, когда делать тебе массаж. Когда родители привести лекаря и он сообщить о твоём положении. И сейчас тоже. И на Лиле много-много раз. Сдержался, потому что Лори не хотел. Я хочу только Лори. Больше никто не нужен. Но там Лори не нуждаться так сильно во мне. Теперь иначе. — Шепча прямо в ухо, Тион чуть прикусывает мочку. В совокупности с феромонами, ловлю мурашки, какие не хотел бы испытывать с кем-то, кто не Дрок. — Теперь я нужен. Тебе. Снегалю. Нашим детям. Я защита. Опора. Твой альфа. Твой муж. Лори мой.

Даже поспорить не могу. Тион говорит верно. Тут, в Атлантиде, на его родине, именно его поступки могут как уберечь нас от бед, так и окунуть на самое дно. Только и остаётся, что язвить:

— Я был счастлив с Дроком. Буду ли с тобой – ещё не знаю. — Уже пройдено. Упоминание моего мёртвого супруга сильно бьёт его по самолюбию и уверенности.

И в этот раз работает. Оторвавшись от уха, он берёт мои руки в свои, поочерёдно целуя, попутно нашёптывая:

— Дать нам шанс. Это всё, что нужно сделать для начала нашей счастливой супружеской жизни. — Тион даже говорить стал лучше, будто репетировал эту речь.

Несмотря на то, что сейчас ситуация в его пользу, он всё же выглядит ничем не лучше провинившегося пса. Чувство, что я тоже властен над ним, впервые осознаётся мною в полной мере. Но я так же понимаю, что это он позволяет мне. То, что я и Снегаль вообще живы и живём в достатке как на Лиле, так и здесь, его заслуга. Без него мы бы с сыном давно умерли либо от голода, либо от набега обезумевших от охоты на нелюдей лильских омег. Один только Элеонор с его убитыми бабкой и сыном – тот ещё пример наихудшего исхода.

Наверное, для меня и правда будет лучше сдаться напору Тиона, смириться с положением дел, но жить безопасно и обеспечить всем лучшим детей. Опустив голову, всё же произношу то, что желает услышать мой старший супруг.

— Учти, столько, сколько твоя матушка, я рожать не собираюсь. И твои уговоры на меня не подействуют. Снегаля чтоб любил, как своего родного, сколько бы я не родил наших совместных. И не жди, что я буду покорным младшим супругом. Если что-то не понравится, сразу буду бить. И чтобы без всяких сюрпризов, как наша свадьба, переезд сюда или беременность! Ты меня понял? — Не сразу осознаю, что я больше не смотрю себе в коленки, а подхвачен Тионом. Так со мной он и кружится, пока я цепляюсь за его шею. — Эй! Ты чего творишь? Поставь меня обратно!

Выполняю то, что наговорил ему. Мне не нравится, что он так опасно кружится со мной, потому и стучу по его плечу. Но стоит взглянуть ему в лицо, как всё недовольство улетучивается. Поставив меня на ноги, альфа не торопится отпускать. Чуть сгорбившись в спине, продолжает обнимать.

— Счастлив! Тион счастлив!

— Счастлив он! А мне что прикажешь делать, если прямо сейчас рожать начну раньше срока?

— Стать отцом нашим детям! — Тион лучезарно улыбается. Он не стесняется своих чувств.

А в моей душе лишь тихое смирение. Я не ощущаю того же душевного подъёма, каким он наполнен сейчас. Я делаю это для безопасности Снегаля в этом чужом для нас крае. Коль уж я обречён, то пусть хотя бы у сына будет шанс на нормальную жизнь. Да и Тион… Не самых худший выбор. Я сумею найти силы справиться с ним.