Фотосессия

 – Юра, мне нужна твоя помощь! – Раздавшийся откуда-то сбоку вопль не предвещал совершенно ничего хорошего. Каждый раз, когда Витя приходил к нему с подобными фразами, Юра клялся, что не будет помогать. Но каждый раз соглашался. И каждый – гребанный – раз это выходило ему боком.

Он оглянулся, не снимая темных очков. Через дорогу, не обращая ни малейшего внимания на сигналящие ему машины, к нему действительно бежал Виктор. Его длинные серебристые волосы растрепались на ветру, в руках были папки с кучей бумаг, а выглядел он так, будто не спал несколько дней – точь-в-точь как сам Юра.

Юра на пару секунд притормозил, чтобы Витя догнал его. Тот хлопнул его по спине и выхватил из рук стакан с кофе, откуда с наслаждением отхлебнул. Потом продолжил вопить так, будто все еще стоял на той стороне дороги.

 – Юрочка, у меня горят все сроки! – Взмахнул рукой Никифоров, выражая степень катастрофы. И для пущей драматичности добавил, – фотобук нужно сдать через три недели, а у меня только позавчера появился концепт съемки.

Голова нестерпимо болела после бессонной ночи и явно плохо переваривала окружающую действительность из-за количества заученных за несколько часов монологов и диалогов собственной роли. Он поморщился и тоже отхлебнул из стакана, который вернул обратно себе. И в который раз не смог устоять перед несчастным видом Виктора.

 – Что за идея? И причем здесь я? – О, он совершенно точно об этом пожалеет.

Никифоров просиял, и прямо на ходу стал вытаскивать из папок разные бумаги с фотографиями и рисунками от руки с кучей стрелочек и подписей. Ничего не рассыпав, – удивительно, – принялся подробно рассказывать идею, начав от сотворения мира.

Юра вздохнул и направился в сторону ближайшего приличного кафе. Виктор последовал за ним, тяжело дыша и убирая со лба влажные пряди волос. Жара в этом году не щадила.

 – Основной концепт звучит как «любовь и страсть». Начнем с романтики на свиданиях, а затем уже что-то посложнее будем пробовать.

Юра приметил место в самом углу в тени возле окна – солнце только ушло оттуда, – и подтащил второй небольшой столик. Ожидая, пока Никифоров разложит вокруг все свои «мудборды» и заметки, заказал еще два кофе у подошедшего официанта.

Взгляд зацепился за черно-белую фотографию.

-Да это же Милка! – Удивился он, подтянув снимок поближе.

 – Ага. Я хотел снимать их вместе с Алтыном, но все не то. Между ними нет химии. Вообще никакой.

 – И ни один из них не может сыграть? – Вскинул брови, внимательнее вглядываясь в красивые раскосые глаза парня. Он совершенно не подходил Бабичевой. – Вот для чего тебе я. Хочешь, чтобы выглядело нефальшиво, да?

 – Да. Это не займет много твоего времени. Я знаю, что вы начали ставить новый спектакль и тебе некогда. Но мне без тебе никак, Юрочка. Ты только посмотри. – Виктор в отчаянии всплеснул руками, придвигая к нему остальные снимки.

Юра вынужден был признать, что Никифоров прав. Они совсем не походили на влюбленных. Куда уж там до страсти. Мила и этот парень выглядели так, будто пять минут назад один другому ногу в метро отдавил и не извинился.

 – Что именно мне нужно сделать? Я мог бы попробовать проконсультировать их или, на худой конец, просто поставить в нужные позы, как манекены. Но это никогда не срабатывает, ты же знаешь.  – Помолчал, раздумывая. – С ним еще можно работать, – Юра указал на парня, – а Милка деревянная совершенно. Почему не хочешь нанять профессиональных моделей?

Виктор не ответил, уставившись в окно. Едва покрасневшие уши мгновенно выдали Юре причину – на профессиональных моделей для такой срочной съемки у них с Юри не было денег. Сейчас основные траты были совсем на другое. Юра едва подавил тяжелый вздох. Он не мог не помочь.

 – Приду завтра к двум. – В повисшем молчании звучало, как протянутая рука помощи. Юра нахмурился, глядя на мудборд Виктора и на итоговые фото. – Посмотрю, что с этими двоими вообще можно сделать.

 – Спасибо, Юрочка. – Виктор, сияя, как начищенный медный пятак, принялся складывать все свои заметки обратно в папку.

****

Студия – и по совместительству квартира Виктора и Юри – находилась в нескольких кварталах от того места, где Юра жил, поэтому он решил прогуляться пешком.

Солнце который день нещадно палило, и он начал подумывать о том, чтобы сменить свои вечные черные футболки и джинсы на что-нибудь более комфортное. Приятную прохладу дарил только изредка налетавший ветерок. В наушниках играло что-то привычное, заглушающее прохожих и шум машин. Настроение для субботы было сносное. В единственный выходной не то, чтобы очень хотелось заниматься какой-то фотосессией Никифорова, но он уже пообещал.

Во дворе, возле Витиного дома был припаркован черный спортивный мотоцикл. Юра, хоть и не был фанатом, засмотрелся. Уж больно красиво выглядел байк. И подумал, что по такой жаре неплохо было бы прокатиться.

Виктор открыл дверь не сразу. И выглядел каким-то растрепанным и рассеянным.

 – Все нормально? – Тут же нахмурился Юра.

 – А? Да. Юри нужно забрать, поэтому я отъеду минут на двадцать. Ребята в гостиной сидят. Можешь брать на кухне все, что захочешь. Ну, сам знаешь: будь, как дома.

Едва Никифоров договорил, дверь за ним закрылась. Юра тяжело вздохнул. В последнее время у них все идет наперекосяк.

Разувшись, он прошел в кухню и налил воды в стакан. Утащил печеньку из коробки и принялся внимательно рассматривать составленные Витей доски-примеры для моделей. Вчерашних фото он не нашел, и только теперь вспомнил, что в гостиной сидят люди, с которыми ему предстоит работать. Удивительно, что из комнаты не было слышно ни звука за все то время, что он здесь находится. Юра отставил стакан в мойку и пошел в комнату.

Уму не постижимо. Эта парочка сидела в разных концах комнаты и молчала. Мила уставилась в телефон, игнорируя окружающую действительность с потрясающей решительностью, а парень – почему он так и не спросил, как его зовут? – смотрел в окно.

Он прокашлялся.

 – Меня зовут Юра. Виктор попросил меня немного пообщаться с вами. – Темные глаза с интересом уставились на него, сканируя с ног до головы. Это буквально ощущалось каждой клеточкой тела.

 – Юрочка! Я так рада, что ты здесь! – Мила подскочила с дивана, кинувшись ему на шею. Аромат цветочных духов заполнил легкие, когда ее руки притянули его в объятия.

 – Разумеется, ты рада, Бабичева. – Хмыкнул он. – У тебя на всех фото такое лицо, будто тебе ногу отдавили, а не на свидание позвали.

Из угла, где стоял неизвестный парень послышался приглушенный смешок, а Милка обиженно надулась.

 – Я вообще не понимаю, на что рассчитывал Витя, предполагая меня в роли модели. – Она откинула со лба рыжие пряди. – Знает же, что я предпочитаю оставаться с другой стороны кадра.

 – Не переживай, сделаем вам химию в лучшем виде. – Заверил ее Юра, приземляясь в одно из пустых кресел. – Нет ничего сложного в том, чтобы сыграть нужные чувства. Парочка приемов и дело в шляпе. Но только в том случае, если вы хотя бы поговорить друг с другом в состоянии.

Он указал Миле рукой на кресло рядом с собой. Потом вновь столкнулся с прожигающим взглядом из угла. Вдохнул поглубже и сказал:

 – Вы тоже, присаживайтесь с нами.

Когда парень сел справа от него, Юра продолжил:

 – Для начала, самое простое. Давайте познакомимся. – Мила уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но он прервал ее жестом. – Не просто «меня зовут такой-то такой-то» и все. Нужно назвать два-три варианта вашего имени и объяснить кто, где и почему к вам так обращается.

Повисло молчание. Поразительное нежелание идти на контакт. Эти двое точно не знакомы? С таким единодушием игнорировать партнера – надо уметь.

Юра хмыкнул. Сел поудобнее, подавшись вперед и уперевшись локтями в колени.

 – Хорошо. Тогда я начну. Юрий, Юра и Юрио. Полным именем обычно обращаются на официальных мероприятиях или деловых встречах. Юра – для друзей и знакомых в неформальной обстановке. Юрио, – Милка попыталась скрыть смешок за покашливанием. – Специально для двух оболтусов, живущих в этой квартире. Потому что по началу, Юри было трудно выговаривать «Юра», да и на слух он постоянно путал. Вот Виктор и придумал бесившее меня «Юрио».

Юра посмотрел на Милу. Мол, твоя очередь. Та заправила за ухо рыжую прядь и выпрямила спину.

 – Людмила, Мила, Баба. Полным именем обращались только родители и бабушка. Терпеть его не могу. Звучит, как что-то старушечье из прошлого столетья. – Мила недовольно фыркнула, закатив глаза. – Ну и для друзей и знакомых –Мила. Для самых близких – Баба. Юрка так сокращал мою фамилию еще в школьные годы, когда я сильно его доставала, но потом как-то закрепилось, прижилось.

Послав ей ободряющую улыбку, Юра посмотрел на парня.

 – Отабек Алтын. – Голос у него был приятный, глубокий, с легкой, едва слышной хрипотцой.

О-та-бек. Юра попробовал мысленно произнести. Звуки мягко перетекали друг в друга. Как волна, накатывающая на берег.

В этот момент с грохотом распахнулась входная дверь и в квартиру вошли Виктор и Юри. Занимавший удачное место обзора Юра глянул на них. Состояние Юри не оставляло сомнений в том, почему Витя так сорвался с места.

Он поднялся, намереваясь помочь. Движение привлекло внимание, и Никифоров благодарно дернул головой.

 – Найди в аптечке обезболивающее. И еще стакан воды. – Они скрылись в спальне.

 – С ним все в порядке? – Раздалось из-за спины, и Юра едва не выронил найденный блистер с таблетками. Позади него стоял Отабек.

Юра неопределенно дернул плечами. В порядке относительно того, что было пару месяцев назад, но совершенно не – относительно состояния полного здоровья. Сказал, вежливо, но как бы очерчивая границы личного:

 – Не переживай. Он просто сильно устал. Я скоро вернусь к вам.

Отабек кивнул и ушел в гостиную. Юра принес таблетки, зашторил окно, погружая комнату в полумрак, включил кондиционер. Тихонько выскользнул за дверь, позволяя Виктору самому причитать над Кацуки.

Войдя в гостиную, он почувствовал, что атмосфера в комнате уже не столь мрачная. Мила также что-то печатала в телефоне, но поза ее была довольно открытой и расслабленной, да и Алтын выглядел не таким напряженным. Довольный этим обстоятельством, Юра уселся на свое место и ожидающе посмотрел на Отабека.

 – Начни с того, на чем закончил. – Подсказал он.

 – Еще есть псевдоним для выступлений в клубах. Обычно знакомые обращаются полным именем или по фамилии. Сокращенный вариант только для родных.

 – Прекрасно! – Юра хлопнул в ладоши, подаваясь вперед. Хоть кто-то же должен здесь проявлять энтузиазм? – А теперь расскажите мне, как Витя вообще уговорил вас?

Мила тут же с жаром ответила:

 – Обещал быть фотографом на нашей с Сарой свадьбе. – Юра ухмыльнулся, чем заслужил ее возмущенный взгляд. Вот такую Милу он знает – живую, эмоциональную, энергичную, даже немного резкую. В чем же тогда проблема с фотографиями? – А что, ты знаешь, как сложно найти кого-то нормального сейчас?

Назвать Виктора нормальным? Кажется, Бабичева никогда не видела, как он работает.

 – А я был должен ему услугу. Он как-то очень сильно помог мне со связями. – Отабек, в противоположность Миле, скрестил руки на груди, чуть отодвигаясь назад. Кажется, Виктор помогал ему с чем-то довольно личным.

В этот момент в комнату вошел сам объект обсуждений, немного устало улыбаясь. Вся эта канитель с болезнью Юри давалась им обоим не то, чтобы просто.

 – Начнем? – Он уселся на журнальный столик. Пытаясь переключиться с личных проблем на работу. – Сегодня я хочу еще раз попробовать съемку в кофейне и в городе. Мила, твое платье в пакете в ванной комнате. Мы подождем тебя на улице.

****

Это была катастрофа.

О чем Юра яростно зашипел Виктору после сорока минут бесполезных попыток сделать хоть какие-нибудь фотографии. Они сменили три кафе и две крыши, остановившись в одном из небольших двориков с фонтаном, чтобы перевести дух.

С каждым неудачным кадром Мила и Отабек закрывались, мрачнели все больше и теперь точно выглядели так, словно их заставляют. Юра перепробовал разные варианты, упражнения, показывал сам, как надо двигаться, что делать, но в какую бы позу они не вставали по просьбе Юры или Виктора – так и замирали в ней, не способные к нормальному взаимодействию. Будто никогда не фотографировались.

Оставалось загадкой: что их так смущало? Тематика? То, что они едва знакомы? Камера, направленная на них?

И никакие тренинги или упражнения тут не помогли бы.

Юра устало облокотился на стену позади, порылся в карманах и закурил, свободной рукой откинув со лба мешающие пряди. Выдохнул дым. Стало чуть легче. Уже никого не хотелось убить. Ну, разве самую малость.

Если так дело пойдет дальше, то Витя останется без своего фотобука. Он судорожно пытался придумать решение, найти какой-то выход. Получалось кисло.

Никифоров выглядел уставшим и мрачным, хоть и пытался делать вид, что сохраняет оптимизм. Но Юра-то знал его очень давно. Чтобы понять, что он всерьез задумывается о том, чтобы оставить идею. Забыть про конкурс и грант победителю. Виктор просматривал снимки и хмурился. Пока неожиданно не остановился, вглядываясь в экран. Потом посмотрел на Юру. Он вскинул брови в ответ.

 – Давайте попробуем кое-что. – Негромко произнес Витя, а затем добавил то, что удивило всех присутствующих. – Мила, ты пока отдыхай. Юра. Стой, как стоишь, только ногу в колене согни и на стену сзади поставь. Отабек. Подойди к нему, поставь руки по обе стороны и как бы нависни сверху. И помните, что главный концепт у нас страсть.

Этого Юра никак не ожидал. Пришел в качестве консультанта, а в итоге оказался на месте второй модели. На секунду растерялся, прикрыв глаза, когда почувствовал чужое присутствие так близко. Затем дерзко вздернул подбородок вверх и посмотрел прямо в карие глаза.

Отабек смотрел в ответ, совершенно не теряясь. Когда он был так близко, можно было рассмотреть его густые длинные ресницы.

 – Извини за это. Не думал, что Виктору захочется поменять модель. – Негромко сказал Отабек. – Обычно я не так знакомлюсь.

Юра удивленно выдохнул, когда Отабек притянул его к себе за талию, меняя позу, и по инерции, закинул руки ему на шею, притягивая ближе. Так, что лица почти соприкоснулись.

Несмотря на целый день, проведенный на солнце и в городской пыли, от Отабека приятно пахло чем-то прохладно-свежим, а белая тонкая футболка вовсе не помешала ощутить под пальцами уверенные мышцы.

Чужое дыхание коснулось шеи, вызывая приятную дрожь.

 – И как же ты обычно знакомишься? – Вышло полушепотом на ухо, слишком интимно. Виктор просто в восторге небось. Отабек усмехнулся, пуская волну мурашек по телу.

 – Ну, знаешь, например, по классической схеме – театр плюс ужин. Или кино. – Юра дернулся, резко отстранившись. И только посмотрев в смеющиеся глаза понял – шутка.

 – Дурак. Совсем не смешно. – Усмехнулся, противореча собственным словам. Легко толкнул в плечо, обозначая недовольство. Развернулся, намереваясь поинтересоваться у Никифорова, все ли его устраивает, когда его осторожно, но довольно уверенно потянули за локоть обратно, вынуждая прижаться спиной к чужой груди.

 – Ладно-ладно, как скажешь. – Горячие губы невесомо прошлись по шее, опускаясь к плечу, скрытому футболкой. – Тех, кто мне действительно нравится, я катаю на байке.

Свои пальцы Юра неожиданно обнаружил на затылке Отабека, путающимися в его волосах. Какого дьявола? Какого дьявола ему вообще это нравится?

 – Снято! – Откуда-то из другого мира раздался голос Виктора.

Юра моргнул, восстанавливая действительность перед собой. И первым на что он обратил внимание, были широко распахнутые глаза Виктора и Милы.

 – В чем дело? – Откидывая растрепавшиеся волосы назад, поинтересовался он. Отабек тоже поправлял хаос на голове, устроенный Юрой. – Почему вы так смотрите?

 – Ты, Юрочка, будешь второй моделью. – Наконец выдал Никифоров.

Он потерял дар речи. Открыл рот, а потом закрыл. Снова открыл. И закрыл.

 – Не смотри так, дорогой. Если бы ты видел снимки, ты бы принял точно такое же решение. – Виктор буквально светился довольством в противоположность Юре, который был не то, чтобы очень доволен подобным раскладом.

Ему вообще не упала эта фотосессия в придачу к новому спектаклю. Если дать пару советов в виде консультации он еще мог, то полноценно сниматься… Никифоров опять переворачивал все с ног на голову. Это именно то, что Юра так ненавидел.

 – Так, слушай сюда, дорогой мой. – Он ткнул пальцем в Никифорова. – Ты попросил проконсультировать твоих моделей, и я это сделал. Я потратил на это свой единственный за две недели выходной. Целый день по жаре протаскался с вами по городу, хотя ты знаешь, что я терпеть не могу, когда стоит такая духота. Согласился по дружбе. Очень давней и очень важной для меня. Зная ваши с Юри обстоятельства. – Он перервался, чтобы вдохнуть побольше воздуха. – И теперь ты мне говоришь, что Баба тебе не подходит, и какого-то хуя нужен именно я? Голову напекло? Забыл, что мы ставим новый спектакль? И вот в театре я должен появляться, хочешь ты того или нет, потому как, если меня уволят из-за тебя, я сяду еще одним тунеядцем на твоей шее. Этого хочешь?

Юра наконец выдохся и повисла тишина. Через арку до них долетал шум автомобилей с улицы.

 – Если проблема во мне, то я вовсе не в обиде. – Негромко сказала Мила. – Ты же знаешь, Юр, я совсем не предназначена для подобных мероприятий. Ты – совсем другое дело. Виктор прав. Лучше тебя с этим никто не справится. Ты – профессиональный актер, точно знаешь, как и что нужно играть. С тобой в роли второй модели, вы закончите съемку за несколько встреч.

Юра мрачно зыркнул на нее. Потому что она была права, но в этом он не хотел признаваться. Потом, представив, как это могло читаться со стороны Отабека резко обернулся к нему. Ожидаемо, тот помрачнел – Юра видел, как напряглись его плечи, – и отвернулся, делая вид, что его это не касается, хотя скрещенные на груди руки выдавали с головой.

 – Ты! Даже не смей думать, что я отказываюсь из-за тебя. Мне вовсе не сложно в очередной раз сыграть страсть или влюбленность. Как будто раньше этого не делал. Но я терпеть не могу, когда все меняют по ходу дела. Это безответственно, непрофессионально и вообще… У меня есть работа и обязательства перед другими людьми.

Он с удивлением смотрел на уже улыбающегося парня.

 – Извини. Просто ты, когда злишься, похож на кота, которого искупали. – Отабек посерьезнел. – Но вообще-то ты прав. Обо всех деталях надо договариваться на берегу. Однако в нашем случае я не думаю, что это так уж страшно. Ни Мила, ни я не профессиональные модели, Виктор не платит нам за это деньги. Мы просто помогаем ему по дружбе, как и ты. Так что изменится, если Мила, например, займется подбором костюмов?

Он тоже был прав. Юра тяжело вздохнул. Как бы он не злился, знал, что все равно не оставит Виктора в заднице.

 – Как хотите. Мне плевать. – Прикурил очередную сигарету, махнув рукой в сторону Виктора. – Напиши мне.

И, крутанувшись на пятках, ушел.

Мысль о том, что он ввязался в очередную историю благодаря Никифорову и его сумасбродству упорно не желала покидать голову.

****

«В семь в ресторане возле цветочного. Сможешь?»

Юра только вздохнул, прочитав сообщение. Следовало ожидать, что Виктор не удосужится предупредить хотя бы накануне съемок.

«Буду»

Быстро ответил, убрав телефон обратно в карман, и перевел взгляд на дедушку. Тот все еще рассказывал о соседе с четвертого этажа, который загремел в больницу с инфарктом, хотя жаловался на боли в животе.

 – Такие хорошие молодые люди на Скорой приехали, Юрочка. Все по делу, быстро, вежливо. Объяснили так, чтобы Семеныч не испугался. – Дед вздохнул, покрутив в руках одну из печенек, принесенных Юрой. – Ты же знаешь, в нашем возрасте все боятся сердечного приступа и инсульта. Вот так скажут, «у вас инфаркт» и только за зря испугают ведь. А тут очень грамотно молодой человек разъяснил.

Юра вздохнул. В очередной раз подумал, что надо почаще забегать. Повезло, что обошлось. Семен Семеныч давний приятель деда, с которым они по субботам играют в шахматы. Да и вообще часто в гости друг к другу захаживают.

В этой квартире он возвращался в детство и юность. Она словно застыла вне времени. Те же обои, тот же диван и тикающие напольные часы с боем. Сервант с сервизами, оставшийся от бабушки. Пыльные книжные шкафы с собраниями сочинений классиков. И дедушка с Потей. Уходить каждый раз не хотелось. Здесь все проблемы казались незначительными и несуществующими, а ему все еще было пятнадцать. Завтра в школу в девяти, но он не пойдет. Выключит будильник, сделав вид, что проспал.

Да-а-а. Хорошее было время. Подавив вздох, Юра поднялся на ноги, помогая убирать со стола. На прощание крепко обнял деда и потрепал кошку. Его ждали Отабек и Виктор.

Но первой, кого он увидел, когда вошел в ресторан, была Мила, которая что-то уверенно говорила Никифорову, сидевшему за одним из столиков. Напротив них устроился Отабек, одетый в какую-то светлую футболку и пиджак. Вместо того, чтобы слушать дискуссию Вити с Милой, он что-то листал в телефоне.

 – Привет. – Юра совершенно неаристократично плюхнулся на последний свободный стул.

 – Юра. – Виктор глянул на часы. – Ты как раз вовремя. Иди пока с Милой. Она причешет тебя и даст переодеться. Потом быстро все отснимем и разойдемся.

Мила тут же подскочила с места и потянула его в сторону туалетов, прихватив с собой пакет с вещами.

Едва двери за ними закрылись, Юра, не сдержавшись, пошутил:

 – Надеюсь, там нет платья? Я пока не намерен становится Юлей.

Усмехнувшись, Мила протянула ему мятного цвета футболку и вооружилась расческой, с помощью которой собрала его вечно падающие передние пряди в маленький хвостик на затылке. Промокнула лицо специальными салфетками, чтобы убрать пот и грязь.

 – Не переживай так, никто не собирается делать из тебя девушку.

Юра благодарно кивнул, признавая, что она права. И сейчас он просто выглядел посвежевшим и аккуратным.

К моменту их возвращения на столе стояло два бокала с красным вином, бутылка в ведерке и какие-то закуски. Отабек уже отложил телефон и просто смотрел в окно. Но услышав их шаги – повернулся. Выглядел он усталым. Юра поймал взгляд, чуть улыбнувшись. В ответ Алтын дернул уголком губ.

Виктор же вновь напоминал начищенный медный пятак. Он пододвинул к себе один из стульев, убирая из кадра. Затем развернул его спинкой вперед, так чтобы на нее можно было облокотиться руками или пристроить камеру.

 – Ваша задача – проще некуда. Просто поговорите о чем-нибудь. Выпейте немного вина, ешьте закуски. Представьте, в общем, что у вас настоящее свидание.

 – Первое? – Уточнил Юра, изо всех сил пытаясь скрыть иронию в голосе. Отабек все же похоже уловил посыл вопроса и фыркнул, пытаясь, впрочем, это скрыть.

Он уселся за стол, ощущая странную, не к месту возникшую нервозность. Прикрыл глаза, делая несколько глубоких вдохов, замедляя сердцебиение. Когда он вновь посмотрел на Отабека, тот вопросительно вскинул бровь. Юра в ответ покачал головой, криво усмехаясь. Затем потянулся к бокалу с вином – только бы не сухое.

 – Выглядишь задумчивым. – Прервал молчание Алтын. Вино оказалось полусладким и очень даже неплохим. Юра посмаковал вкус на кончике языка прежде, чем ответить.

 – К деду заходил. – Коротко ответил он. – А ты – усталый. Запара сегодня?

Просто вежливый вопрос для поддержания диалога. Без особого желания, потянулся к сырной тарелке.

 – Сестра младшая в город приехала. Целый день таскала с собой по достопримечательностям. После того, как отыграл ночь в клубе. – Отабек поморщился.

 – Не любишь туристические места? Или не хотел, чтобы сестра приезжала? –Усмехнулся Юра, вместе с бокалом, – ножка которого так приятно ощущалась в руке, – откидываясь на спинку стула и вытягивая ноги.

 – Не люблю банальщину. Предпочел бы провести этот день по-другому. – Отабек – диаметральная противоположность – подался вперед и хитро подмигнул ему.

 – Прокатился бы на байке за город? – Он отпил еще немного. Вино действительно оказалось очень хорошим.

 – Самый лучший вариант после ночи в клубе. – Кивнул Отабек. – Но ради Аиши я готов принести и не такую жертву. Она так давно хотела приехать, что я не смог ей отказать.

То, как Отабек говорил о сестре, кольнуло где-то под ребрами резким росчерком молнии – у него кроме деда никого не было. Даже спустя столько лет – мать – размытая фигура, благоухающая бергамотом, пачули и жасмином – оставалась больным местом. Как и тема семьи в целом.

Пауза затянулась. Следовало бы что-то ответить.

 – Тебе очень повезло. – Медленно произнес Юра, подцепив с тарелки очередной кусочек какого-то сыра. – Я имею в виду, с сестрой. Ты очень любишь ее, это видно.

Отабек кивнул.

 – А ты… – Он запнулся, пытаясь то ли точнее сформулировать, то ли понять, не обидит ли его вопросом, но Юра понял.

 – Моя жизнь – дедушка и театр. Он вырастил меня, позволил заниматься тем, что мне нравится. Перебрался в город, оставив дом в деревне и хозяйство. – Звучало немного резко, но он не любил говорить на эту тему. Поджал губы, пытаясь скрыть эмоции.

 – Извини. Не стоило спрашивать. – Отабек сделал большой глоток из бокала, явно пытаясь потянуть время.

Юра качнул головой, пытаясь придумать новую тему для разговора.

– Забей. Не хотел бы – не отвечал бы. – Взгляд выцепил брошку с гитарой на кофте Милы, и он спросил: – Играешь на музыкальных инструментах?

Да, плавная смена темы – явно не его конек. По крайней мере, не сегодня.

 – На гитаре, – чуть удивленно ответил Алтын. Но новую тему – слава богу, пальцем в небо – поддержал. – Часто записываю собственные треки, которые потом добавляю в клубные сеты.

Звучало как очередное охрененное хобби. О чем Юра сообщил Отабеку, и тот пригласил в клуб – послушать. Он сомневался, что правда соберется и придет, но вежливо покивал в ответ.

В следующую секунду – под столом, там, где никто не видел – его щиколотки коснулась нога Отабека. А затем поглаживающим движением двинулась вверх, давая понять, что это не случайное касание.

Становилось интересно. Юра сверкнул глазами, принимая правила игры. Это был очень непрозрачный намек. Но зачем это Отабеку? Они же только помогают Виктору, играют на камеру. Или Отабек вовсе не против заодно и перепихнуться разок-другой?

Он – в ответ – вытянул свою и погладил ногу Отабека. Тот явно не ожидал подобного, потому что хлебная палочка в его руках переломилась пополам, крошками упав на скатерть. На вопросительный взгляд Юра состроил каменное выражение лица – ничего не понимаю. В эту игру можно играть вдвоем.

Виктор кашлянул, привлекая их внимание. Заметил он или нет, их подстольные игры, сказать было сложно.

 – Отлично. А теперь мне нужны ваши руки. Юрочка положи руку на стол, а ты Отабек – возьми его за руку. Да. Вот так. Молодцы.

Пальцы у Отабека были очень длинные и красивые. И странно-контрастно сочетались с его собственными бледными. А еще руки у него были теплые. То, как осторожно Алтын поглаживал большим пальцем чужие костяшки, заставляло что-то в животе сжиматься в комок в предвкушении. Даже при том, что Юра знал, что это только игра. Отабек вдруг потянул его руку на себя, все также не выпуская ее из ладоней, и невесомо поцеловал костяшки.

Он дернулся, вырывая свою ладонь, и схватился за бокал, как за спасительный круг. Залпом осушил его. Какого дьявола с ним творится? Можно подумать, что никто на сцене никогда ему руки не целовал.

Мила с Виктором молчали. Видимо решили не вмешиваться и посмотреть, как они поведут себя дальше. Отабек тоже молчал. Но не выжидающе, а предоставляя Юре действовать в собственной зоне комфорта.

Однако все, чем он занимался по просьбе Виктора обычно сильно выходило за рамки его «зоны комфорта». Так и в этот раз, очередная просьба помочь привела его за этот стол, к данному моменту. И выхода он видел два. Плюнуть на все, отказаться и послать Никифорова. Да, он пообижается какое-то время, но отойдет, когда Юра извинится. Но от чего-то вовсе не хотелось уходить. Отабек был ему интересен. Не то, чтобы он именно так предпочитал знакомиться с людьми, но раз уж так вышло… Почему нет?

 – Юра? – Моргнул, возвращаясь в реальность. Виктор вздохнул и уже открыл рот, чтобы сказать что-то, когда он решил.

Отодвинул стул и поднялся на ноги.

На лице Отабека мелькнуло сожаление. Виктор нахмурился. Только Мила заговорщически глянула на него, словно раскусила.

Юра криво усмехнулся прежде, чем перегнуться через стол и коснуться губами гладко выбритой щеки. О, он так рассчитывал, что Виктор успел сфотографировать удивленное лицо Отабека.

Довольный собой, он уселся обратно, наливая из бутылки еще вина им обоим. Поднял свой бокал, и, отсалютовав, опустошил наполовину. Все еще удивленный, Отабек скорее машинально выпил из своего.

 – Так, – хмыкнул Никифоров. – Теперь нам нужно на задний двор. У них там как раз подходящий забор имеется. И освещение скорее всего ставить не придется. Сейчас самое подходящее время. Переодевайтесь, и жду вас.

Он бодрым шагом направился к двери для персонала, сопровождаемый скептическим взглядом Юры. Мила только глаза закатила.

 – Он тут все углы обползал, выбирая лучший стол и, естественно, довел до ручки всех официантов. Поэтому, когда он спросил про двор, ему разрешили…

 – Только бы отвалил уже. – Мгновенно повеселевший Юра ухмыльнулся. – Так в стиле Виктора. Тогда вперед и с песней. Я мечтаю только о встрече с собственной подушкой, поэтому давайте поскорее закончим.

Он откинул пряди со лба и снова пошел в уборную. Мила, подхватив пакет с вещами, поспешила следом. Новая футболка с прорезями-дырками в некоторых местах была куда больше в его стиле. И это подкупало. Привычные черные джинсы были практически идентичны его – только новые. Когда Юра переоделся, Мила окинула его критическим взглядом, стянула резинку с волос, покивала и велела звать Алтына.

Задний двор ресторана представлял собой заасфальтированный квадрат земли примерно десять на десять, окруженный забором в виде сетки. Низко весящее над горизонтом солнце как раз освещало площадку. Теперь Юра понял Виктора. Должны получиться красивые кадры. Позади раздались шаги, и за спиной появились Мила с Отабеком.

Никифоров расхаживал туда-сюда, что-то тихо говоря себе под нос еще несколько мгновений прежде, чем развернуться к ним.

 – Отабек. С тебя начнем. Вставай сюда. – Он махнул рукой на нужное место.

Алтын засунул руки в карманы джинсов и облокотился спиной на решетку. Пиджак он снял, оставшись в одной футболке. Чуть приподнял голову. Солнце едва касалось черных волос и Юра не мог не признать, что Отабек сейчас был очень красив.

Виктор попросил сменить позу и сделал еще несколько кадров, после чего Юре пришлось выйти на место Отабека. Он шагнул вперед, схватившись руками за металлическую сетку, посмотрел на камеру.

Вот теперь Юра чувствовал себя так, как чувствует всякий раз, выходя на сцену. Привычно расслаблено и совершенно спокойно. Развернулся, скрывшись за волосами. Затем уселся прямо на асфальт, вытянув одну ногу вперед, вторую сгибая в колене. И посмотрел на алое небо.

 – Отлично. Теперь зачеши волосы назад и посмотри на меня. Прекрасно! – Никифоров светился едва ли не ярче солнца. Хороший знак. – А сейчас снимем вас на фоне заката.

Черные фигуры и оранжевое небо. Беспроигрышный вариант. Пока Юра размышлял об этом, к нему подошел Отабек. Вдвоем они застыли все у той же решетки.

 – Что опять произошло? – Прикрикнул Виктор. – Вы прекрасно знаете, что от вас требуется.

Не говоря ни слова, Алтын притянул его к себе за талию. Как в тот, первый раз. Юра закинул руки ему на шею, придвигаясь ближе. Теперь чужое дыхание приятно щекотало кожу, а легкие заполнились прохладно-древесным парфюмом. Стоять вот так было приятно.

Если бы не щелчки камеры на заднем плане, было бы идеально.

Только если не учитывать, что это все для съемки. Юра покачал головой, пытаясь вытряхнуть назойливые мысли о «приятно» и «только для съемки», и сосредоточиться на деле.

 – Все в порядке? – Негромко спросил Отабек. Юра в ответ кивнул. А затем резко выдохнул, когда ощутил чужие руки на собственной заднице, а губы – на шее. Что ж, выбор сделан, так что теперь остается только получать удовольствие и смотреть, что из этого получится.

Он прикрыл глаза, запуская пальцы в аккуратно уложенные волосы и немного потянул за пряди, когда губы двинулись вниз к ключице, пуская по телу волну мурашек.

 – Замечательно! Юрочка, запрыгни на Отабека.

Команда Виктора гулким эхом отдавалась в пустой голове, и Юра послушался, обвивая ногами чужую талию. Теперь он смотрел на Отабека сверху вниз. Его волосы, снова свесившиеся на лицо, теперь удачно скрывали их.

Отабек смотрел на него так… Словно Юра не был просто партнером по съемкам. Свободной рукой Юра погладил его по щеке, очерчивая скулу и подбородок. Заправил себе за ухо мешающую прядь, снова коснулся подбородка, провел большим пальцем по нижней губе и наклонился, целуя его.

Именно так, как он и думал. Губы у Отабека были мягкие и горячие.

Юра охнул, когда его спиной вжали в сетку. Отабек вовсе не собирался уступать ему в этом небольшом сражении. Он углубил поцелуй, и все вокруг превратилось в белый шум. Остались только они вдвоем.

 – …ято! Стоп! – Прорвалось помехами в сознание, заставляя дернуться, разрывая поцелуй.

Юра посмотрел на Отабека. Тот ошалело моргал, кажется тоже не особо понимая, на каком свете они находятся. Затем он осторожно шагнул назад и отпустил Юру, позволяя ему встать на землю. В голове все еще немного шумело. Почему каждый раз, когда они рядом между ними так искрит, что из головы выбивает все разумные мысли?

 – На сегодня все! – Довольный Виктор убирал камеру в кофр. – Завтра сможете? Хочу поснимать вас у Юры.

 – У меня? Это еще почему? – Возмутился он. Впрочем, довольно беззлобно, чисто для проформы.

 – Потому что у тебя хороший свет вечером, Юрочка. – Невозмутимо выдал Никифоров. Туше.

 – Хорошо. Только после пяти. Пойдет? – Виктор кивнул и посмотрел на Алтына. Тот тоже кивнул. – Отлично. Тогда до завтра.

И Юра первым покинул небольшой дворик ресторана, прикурив сигарету.

****

Юра устало захлопнул за собой входную дверь, стягивая кеды. В квартире, несмотря на жару на улице, было прохладно – утром он открыл все окна.

До прихода Виктора и Отабека у него было минут пятнадцать, которые он собирался потратить на листание ленты в инстаграме, но не успел сделать и шагу, когда звонок разразился дребезжащей трелью. За дверью обнаружился Алтын.

Он неуверенно качнулся с пяток на носки, и сказал:

 – Извини, что раньше пришел. Немного не рассчитал время.

Юра только махнул рукой в приглашающем жесте.

 – Чай? Кофе? Воды?

Однако вместо ответа в животе у Отабека громко заурчало. Юра рассмеялся, направляясь на кухню.

 – Понял. Нормальный обед. Или ужин скорее.

 – Не стоит, Юр. Достаточно просто кофе. – Попытался отговорить смущенный Отабек, но видя с какой решимостью он полез в холодильник, спросил. – Помощь нужна?

Перед глазами почему-то всплыла сцена разгромленного дома и парочки, которая на развороченной после стрельбы друг по другу кухне пытается найти уцелевшие продукты. Слабо ухмыляясь, Юра прикинул, что можно приготовить из имеющегося в холодильнике.

 – Лучше садись и расскажи, как прошел день, – задумчиво протянул Юра, выставляя на стол ингредиенты для лазаньи. И именно поэтому не заметил, как стушевался Отабек, присаживаясь на стул.

Он поставил на плиту сковороду, включил под ней нагрев, кинул туда масло и развернулся в пол оборота, вопросительно вскинув бровь.

 – Раз твой прошедший день такая страшная тайна, можем поиграть в двадцать вопросов? – Беззлобно подколол Юра. И добавил к растопленному маслу муку и молоко.

 – Хорошо. – Говорит Отабек. – Тогда я начну.

 – Хорошо, – отзывается Юра и отворачивается обратно, принявшись интенсивно размешивать соус. Посолил, добавил мускатный орех.

 – Какой твой любимый цвет? – Чуть задумавшись, спрашивает он.

 – Синий. – Быстро отвечает Юра, продумывая свой вопрос. – Что тебя больше всего раздражает?

 – Когда обещают, а потом не делают. – Он кивает. Это можно понять.

 – Любимый вид спорта?

 – Фигурное катание. В детстве занимался даже.

 – Почему бросил?

 – Дорого было. Дед просто не мог тянуть это один. А до призовых за соревнования было как до луны тогда. – Пожав плечами легко отвечает Юра. Эта тема уже не задевает, как раньше.

 – Жаль, что так вышло.

 – Какую супер-способность ты бы хотел?

 – М-м, читать мысли? – Скорее вопросительно отвечает Алтын. – Только не телепатия, а при соприкосновении, например. А ты?

 – Перемещаться в пространстве мгновенно? Или феноменальную память? Я не уверен. – Юра притворно хмурит брови, но улыбка выдает его.

 – Любимая группа?

 – My Darkest Days. – Отабек уважительно кивает. – Чем ты занимаешься? Ну, в плане работы. Кроме того, что играешь в клубе?

 – Разрабатываю софт для различных программ.

 – Удивил. – Юра изумленно качает головой. Алтын совсем не походил на классического ботаника-программиста, работающего в офисе пять на два.

 – С кем был твой первый поцелуй?

Юра фыркает, развеселившись воспоминаниям.

 – С Виктором. На спор. Поверь, ты не хочешь этого знать.

В дверь позвонили, прерывая их.

– Открою?

Юра кивает, очищая лук. Через пару минут Отабек возвращается вместе с Виктором и Юри, который выглядел он значительно лучше, чем пару дней назад, когда Виктор забирал его с работы в день съемок. Судя по задумчиво-мечтательному лицу Никифорова, ничего хорошего ждать не приходится. Юри приветливо улыбается ему, пихая Виктора локтем в бок. Тот возвращается в реальность.

 – Юрочка. Ты решил накормить нас? Так мило с твоей стороны. – Виктор сунул нос в ковшик с соусом, принюхиваясь и оглядывая продукты на столе. Затем потрепал его по волосам, радостно резюмировав. – Лазанья!

Абсолютно по-хозяйски, он налил себе стакан воды, который тут же и осушил. Потом заявил:

 – Я хотел поснимать вас сегодня только в кровати, – Нож соскользнул, чиркнув по пальцу, заставляя зашипеть от боли, – но раз уж так получилось, что ты готовишь, то снимем и это.

Виктор, бесспорно, умел выбирать время для преподнесения новостей. Юра приложил к порезу салфетку, которая тут же окрасилась красным.

 – Ты не думаешь, что это немного… – Он недобро сверкнул глазами в сторону Никифорова, пытаясь одной рукой достать пластырь и перекись. Хамить не хотелось, но он правда надеялся обойтись без съемок в постели.

Проклятая перекись никак не находилась в аптечке, в отличие от мотка пластыря, который нашелся сразу же. Юра уже начинал сердиться на дурацкую бутылочку, когда внезапно его руки перехватил Отабек.

 – Я помогу? – Юра только кивнул, и удивленный, наблюдал, как Алтын вытаскивает перекись из холодильника. Затем берет его ладонь, разжимая кулак, удерживающий салфетку, уже порядочно пропитавшуюся кровью. Похоже, порезался он довольно сильно.

Подложив снизу чистую салфетку, Отабек аккуратно полил из флакончика с антисептиком, дожидаясь, пока кровь остановится. Затем аккуратно заклеил пластырем.

Юра впервые мог рассмотреть его так близко. Мог разглядеть каждую – охренеть какие длинные – ресничку, каждую родинку. И даже небольшой белый шрам над правой бровью, выделявшийся из-за нахмуренных бровей. Карие глаза, зачастую кажущиеся черными, сейчас казались кофейными.

Отабек удостоверился, что крови больше нет и отпустил его руку, шагая назад. Принялся складывать развороченную Юрой аптечку.

Сам он, прочистив горло, негромко сказал:

 – Спасибо. – Обернулся к Виктору и Юри, смотревшим на них с таким же дурацким выражением лица, как обычно смотрят друг на друга. – Так что ты там хотел? Снимать совместное приготовление еды?

Юра вернулся к луку, который резал ранее, но прежде, вытащил из ящика терку и доску. Поставил на вторую половину столешницы, перед Отабеком. Протянул ему помытую морковь и нож для овощей.

Алтын кивнул, принявшись за дело. Ничего не сказал. Юра же закинул нарезанное на сковородку, покосился на Отабека. Тот счищал с морковки кожуру с таким сосредоточенным лицом, словно оперировал кого-то. Губы дернулись в попытке скрыть улыбку от забавного сравнения.

В этот момент щелкнула камера. Они синхронно повернулись к Виктору, который с самым невинным видом смотрел на них в ответ. Потом снова щелкнул их и, обиженно надув губы, сказал:

 – Сейчас ваша страсть на нуле.

Юра даже не нашелся что ответить на это, но его внезапно спас Юри, уже пристроившийся за столом с блокнотом, в котором что-то черкал ручкой.

 – Это кухня, дорогой, а не спальня. Здесь страсть испытывает только повар, когда готовит. – Кацуки посмотрел на Виктора, отчаянно пытаясь сдержать улыбку и выглядеть серьезным. Виктор выглядел донельзя раздосадованным.

Отабек негромко рассмеялся. А Юра в этот момент подумал, что сам бы не отказался его сфотографировать. Обычно суровое лицо совершенно преобразилось. Стало мягче и более открытым. Именно то, чего он пытался добиться в первую встречу, когда еще предполагалось, что сниматься с ним будет Милка.

За всю его жизнь это был первый человек, на котором совершенно не работали актерские приемы. И вопреки всему, работала самая обычная встречная открытость. Откуда он только взялся такой? Еще и красивый до невозможности.

Задумавшись, Юра, естественно, не заметил, как Витя снова защелкал камерой. Что он там снимает? Ничего же не происходит?

Словно в ответ на мысли, Никифоров практически проворковал:

 – Почему же только повар? Нужно просто немного скорректировать кадр, чтобы выглядело более правдоподобно.

Юра беззлобно фыркнул, вновь кинув быстрый взгляд на Отабека. Тот кивнул, а Виктор просиял, протягивая Алтыну пакет, который принес с собой.

 – Надевай штаны, которые в пакете, а футболку снимай и отдай ее Юре. Юрочка, ты надевай ее и снимай штаны. – Не дав ему и слова вставить, Никифоров безапелляционно заявил, – мы снимаем утро после совместной ночи. Или ты всегда ходишь полностью одетый после?

 – Обычно я вообще не остаюсь. – Не удержался от комментария Юра. Поймал удивленный взгляд карих глаз, пожал плечами. – Если речь про «на один раз». – Зачем-то пояснил он и протянул руку.

Отабек легко стянул черную футболку и протянул ему.

 – Можешь переодеться в гостиной. Это соседняя дверь справа. – Сам Юра, чувствуя, как жарко становится щекам, схватил предложенную вещь и поспешил скрыться в спальне. Мысль о том, что именно они снимают, ощущалась странно. Он действительно редко оставался у своих пассий. От этих людей ему требовалось только одно – хорошо провести время и разбежаться. Ни с кем из них он и подумать не мог о том, чтобы вместе готовить завтрак, обсуждать злободневные темы и шутить о чем-то.

Делать это с Отабеком… Звучало, как что-то, что не вызывало резкого «нет» в подсознании?

Плотно прикрыв за собой дверь, пару долгих мгновений он делал дыхательную гимнастику. Профессионал он или кто? Почему каждый раз, когда они находились рядом, весь его профессионализм и умение себя контролировать летели в тартары?

Раньше он не понимал, о чем говорили ему те умудренные опытом актеры, которые рассказывали о том, что как бы ты не был хорош в своем деле, если вмешаются настоящие чувства, все будет совсем по-другому.

«И контролировать это научишься не с первого, не с десятого и даже не с пятидесятого раза, Плисецкий!», голосом Фельцмана отдается в голове. Кажется, ему стоило, наконец, признать, что Отабек, как минимум, вызывает у него симпатию. Другой вопрос, интересно ли это самому Отабеку, который просто согласился помочь Виктору.

Успокоившись, он стянул джинсы с носками, натянул чужую футболку. Тот самый прохладный древесный запах окутал его, как в кокон. Юра постоял еще минуту, поглубже вдохнул и вернулся в кухню. Неловко застыл на пороге, переминаясь с ноги на ногу. Пол был чертовски холодный.

 – Юрочка! Проходи, не стой столбом. – Виктор уже занял выжидательную позицию с камерой наготове. Юри, которому было интересно понаблюдать за этим цирком, пристроился в углу, чтобы не дай бог, не помешать. Раздетый до пояса Отабек, с таким же растерянным видом стоял посреди всего этого безобразия. Пальцы так и чесались провести по этим мышцам, огладить спину…

О, если бы они познакомились при других обстоятельствах… Подавив вздох и парочку матов, Юра, стараясь не слишком сильно пялиться, шагнул вперед и сказал:

 – Надо лазанью доделать. Отабек, включи духовку пожалуйста. На сто восемьдесят градусов, а потом передай форму. Она в правом шкафу, нижняя полка.

Сам глянул на сковородку и благодарно кивнул Юри. Скорее всего именно он вовремя добавил фарш и потер сыр. Так что теперь оставалось только добавить туда томатной пасты и немного подождать прежде, чем начать выкладывать в форму.

Когда Юра начал собирать лазанью, Отабек возник за его плечом, внимательно наблюдая за тем, что он делает. Кажется, ему было действительно интересно, несмотря на всю странность ситуации.

Только вот… Стоял он слишком близко.

Юра снова занялся дыхательной гимнастикой, сосредоточившись на еде. Соус бешамель. Листы теста. Слой фарша. Посыпать сыром. И так до самого верха. Юра почти вошел в медитативный ритм, чтобы не думать о том, что за его спиной стоит полуголый Алтын, когда руки Отабека опустились ему на талию, смыкаясь в замок на животе. Дыхание обожгло чувствительную кожу за ухом. Он едва успел отодвинуть форму дальше от себя, когда губы коснулись его шеи. Юра откинул голову назад, упираясь в чужое плечо, подавив довольный вздох. Даже если Отабек делает это только на камеру, почему он не может наслаждаться?

 – Очень хорошо, продолжайте. – Послышалось из угла Никифорова.

Одна из ладоней медленно поползла вниз, чтобы найти там край футболки и задрать ее. Пальцы коснулись кожи в районе пупка, Отабек шагнул еще ближе, прижимая его к столу. Юра уперся тазобедренными косточками в столешницу и зашипел, как рассерженный кот. В ответ – плечо чувственно прикусили, одновременно подаваясь вперед, вынуждая его податься навстречу.

Легкого контакта через тонкие спортивные штаны и футболку оказалось достаточно для обоих, чтобы они забыли о съемках, Викторе и Юри.

Юра что-то поощряюще промычал, и Отабек развернул его лицом к себе. Мгновение он смотрел в пылающие карие глаза и видел в них собственное спятившее отражение. Затем вытянул руку, очерчивая пальцем контур красивых губ, чувствуя учащенное дыхание. Потом прикрыл глаза и поцеловал Отабека.

Из простых касаний губ, поцелуй быстро перерос в борьбу. Слегка прикусив нижнюю губу, Юра почувствовал, как Отабек изумленно дернулся. Он усмехнулся – Юра понял по движению губ, – а потом резко подхватил его под ягодицы, усаживая на столешницу. Посмотрел совершенно ошалело, прижался губами к кадыку, заставляя судорожно выдохнуть. Ухватился за края футболки, потянул ее вверх. И…

 – Снято! Отлично, ребята.

Юра вздрогнул, отстраняясь от Отабека, растерянно глядя по сторонам. И снова приплыли. Каждый раз, как в первый.

Отабек выдохнул, отпустил его, словно касаться Юры было для него физически болезненно, и быстрым шагом вышел из кухни. Юра неловко спрыгнул со стола, натянул футболку пониже, пытаясь скрыть возбуждение. Хотелось переодеться обратно в собственную одежду, он не знал в какую комнату ушел Алтын. Встречаться с ним решительно не хотелось.

Виктор принялся с преувеличенным вниманием просматривать снимки, делая вид, что совершенно не замечает сверлящий взгляд. Юри, которому очевидно, было ужасно неловко, отлепился от стены и парой движений убрал-таки лазанью в духовку.

Аппетит пропал совершенно. Отабек все не возвращался, и Юра решил, что может пойти переодеться обратно. Он вышел в коридор, замер на мгновение. В ванной шумела вода.

Вот глупость. Ничего такого не происходит. Они же делают это на камеру. Для фотографий Виктора. Отабек делает. В собственных мотивах Юра уже ни черта не был уверен. Пусть Отабек симпатичен ему. Хорошо. Но это не меняет того, что все закончится, как только Никифоров отснимет свой порнографический фотобук. Смысл которого как раз в том, чтобы фотографии были страстные, живые, чувственные. Так что нет совершенно ничего плохого в том, что ему приятно.

С этим разобрались, – решил Юра, закрывая за собой дверь. Собственная одежда показалась лучшей на свете броней. Зеркало сообщило ему, что волосы неплохо бы расчесать. Он попытался пригладить хаос на голове руками – без особого успеха. Уставился на собственное отражение

А он задумался о том, что, если Алтын так хорошо играет на камеру, почему же у него не выходило с Милой? Сейчас кажется, что для него вовсе не проблема делать все это, и если бы Юра собственными глазами не видел ту катастрофу, то ни за что бы не поверил.

Нахмурился. Для Отабека – очевидно – происходящее не больше, чем просто помощь для Виктора. Юра его совершенно не интересует.

А ему пора бы потрахаться с кем-нибудь. Сегодня. Он поедет в клуб. И выкинет это все из головы.

Из кухни раздался резкий звук таймера. Не давая себе утонуть в болоте самоанализа и не только, Юра вернулся на кухню. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Юри и Виктор собирают на стол. Последний как раз вытаскивал готовую лазанью из духовки.

Он сам достал стаканы, поставил их на стол, рядом – несколько бутылок воды. Достал салфетки, и плюхнулся на один из стульев как раз в тот момент, когда вошел Отабек. Волосы у него все еще были влажные, и он тоже переоделся в привычную одежду – Юра заглянул в гостиную и оставил там футболку.

 –  Пахнет просто превосходно, – отметил он, усаживаясь – зачем, зачем, зачем – напротив Юры.

Он покивал, принимая похвалу, вяло ковыряя собственную порцию. Виктор принялся рассказывать какую-то очередную историю, заполняя собой тишину. Юра ему был за это очень признателен. Сидеть сейчас в молчании не хотелось. Есть тоже все еще не хотелось.

Юра поднялся, отставляя тарелку с почти нетронутой порцией к раковине и вышел в гостиную. В кармане джинсов обнаружились сигареты и зажигалка. Он прикрыл за собой балкон, отрезая все звуки. Чиркнул колесиком зажигалки и с наслаждением затянулся. Мысли потекли медленнее и ленивее. Как будто дым пробрался и в черепную коробку. Хо-ро-шо.

Где-то на площадке внизу играли дети – то ли в прятки, то ли в догонялки – Юра слышал их веселые голоса. Совсем тихо – в отдалении – шумели машины. Ветер шелестел кронами деревьев. Теплое солнце било в глаза, заставляя прищуриваться. Но сейчас это было даже приятно.

 – Все в порядке?

Он подпрыгнул, едва не выронив сигарету, совершенно не услышав, как подошел Виктор.

 – Блять, Витя. Зачем пугать? – Юра даже не повернулся, дожидаясь, когда Никифоров встанет рядом. Предложил ему пачку. Тот покачал головой. Они помолчали.

 – Все в порядке?

Юра криво усмехнулся. Вот только не хватало еще и его тараканы обсуждать. У Виктора и без того забот хватало.

 – Сам-то как думаешь? – Никифоров в ответ неопределенно хмыкнул, и Юра продолжил, прикуривая вторую сигарету. – Будто не видишь, что происходит, каждый раз, когда мы рядом оказываемся. У меня никогда не было проблем с тем, чтобы не мешать работу и личное, но здесь все получается по херне каждый чертов раз.

Виктор мягко рассмеялся. Кажется, для него было очевидно что-то, совсем не очевидное Юре.

 – Ты вовсе не стал плохим актером, Юрочка. Просто то, что происходит между вами… – Он помолчал, подбирая слова. – Это самая настоящая химия. Вас бы на камеру снимать, а не фотографировать.

 – Я все же думаю, что тебе следовало бы нанять хотя бы одну профессиональную модель. – Юра затушил окурок об пепельницу и повернулся к Виктору. – Я все же актер, а не модель.

 – И потерять половину удовольствия?! – Вскинул брови Никифоров. – Да и она бы не справилась лучше тебя, Юр. Даже не сомневайся. Нам еще нужно отснять фото в кровати.

И глядя на изменившегося в лице Юру добавил:

 – Ничего такого, просто нужно изобразить только что проснувшуюся пару. Готов?

Юра кивнул, пропуская Виктора вперед и выходя следом. После разговора с ним стало как-то легче.

В собственной спальне он открыл окно нараспашку, пуская свежий воздух. Присел в кресло, наблюдая за тем, как Витя ставит свет. Отабек нашелся тут же, подпирающий спиной стену возле телевизора. Они пересеклись взглядами и Юра послал ему легкую улыбку. Алтын улыбнулся уголком губ в ответ.

 – Готово. Снимайте футболки и залезайте на кровать. – Скомандовал Никифоров.

И Юра внезапно осознал, что больше не переживает. Исчезло все странное волнение, преследующее его с начала съемок. Он одним движением скинул футболку и прямо в джинсах лег на правую половину кровати, оставив левую Отабеку.

Тот аккуратно присел на край постели, явно теряясь. Юра хмыкнул, и перегнувшись, потянул его за локоть ближе к центру. Завозился, сминая одеяло и натягивая его на себя – штаны все же следовало прикрыть – и положил голову Отабеку на грудь. Он же приобнял его, притягивая ближе.

Они прикрыли глаза дожидаясь, пока Виктор сделает несколько кадров. Потом он попросил сменить позу, и Юра перекатился на живот, складывая обе руки на Отабека и пристраивая подбородок сверху. Затем захватил себе одеяло, заворачиваясь в него чуть ли не с головой, и улегся на бок. Алтын тут же лег сзади, обнимая рукой за талию и перехватывая инициативу – подмял Юру под себя, нависая над ним. Но целовать – или делать вообще что-либо не спешил. Только смотрел на него внимательно. Потом перенес вес на одну руку, чтобы второй нежно очертить контуры его лица.

Юра потерся щекой о ладонь прежде, чем перевернуться – теперь он сидел верхом на Отабеке. Загадочно ухмыляясь, он провел руками по смуглой груди, наклонился вперед, соприкасаясь лбами. Из-под опущенных ресниц поймал восхищенный взгляд карих глаз. Поцеловал невесомо в уголок губ и отстранился, скатываясь в сторону.

Вопросительно глянул на Виктора. Тот кивнул, мол, достаточно.

Юра кивнул, поднимаясь. Натянул обратно – в который раз за день – футболку. Чувствовал он себя выжатым до предела. И видимо, остальные это видели, поэтому задерживаться не стали, быстро собравшись.

Закрыв дверь, Юра без сил упал на кровать. Потянулся за пультом от телевизора. Думать не хотелось. Хотелось посмотреть «Мистер и миссис Смит» в стотысячный раз.

****

Сжалившийся над ними Виктор дал им несколько дней перерыва и назначил следующую встречу как раз на Юрин выходной. Время и место тоже вопросов не вызвало – в шесть в студии.

Пол закону подлости, люди, решившие покосить траву под окнами прямо с утра, разбудили его в одиннадцать. Он полежал, глядя на полоску света, пробивающуюся через щель в занавесках, затем все-таки поднялся. Времени было столько, что собираться можно было никуда не торопясь. Юра выпил две кружки кофе, доел вчерашние заказанные роллы, позависал в инстаграме, ответил на парочку сообщений в телеграмме, посмотрел видео на ютубе и решил, что можно бы прийти пораньше к Виктору и Юри.

Дверь ему открыл Юри. Немного вялый – совершенно неудивительно после очередного сеанса химии – и осунувшийся – домашний костюм висел на нем мешком.

 – Как дела? – Юра привычно прошел в кухню, оглядев беспорядок на столе. Видимо, Кацуки предпочитал работать здесь.

 – Более-менее. В редакции положительно оценили последнюю присланную им главу романа. – Юри поставил чайник и принялся собирать раскиданные бумажки в аккуратные стопки, отодвинул в сторону ноутбук.

 – Поздравляю! – Совершенно искренне. Немного хороших новостей – то, что сейчас нужно.

Творческий хаос был быстро ликвидирован. Вместо него на столе появились печенье, конфеты и домашняя пастила, присланная мамой Виктора.

Юра с интересом слушал про внутреннюю кухню написания книги и работы в издательстве. Как это часто бывает, все оказалось совсем не так, как представляется обычному человеку. Кацуки заварил какой-то травяной чай из непримечательной банки – видимо, тоже присланной из дома  – пахло очень вкусно. Юра с удовольствием налил себе огромную кружку и принялся расспрашивать о сюжете книги, который знал только в общих чертах.

Через какое-то время в замке загремели ключи – вернулся Виктор. Он вымыл руки, чмокнул Юри в макушку. Юра достал ему чашку, наливая чай. Выглядел Никифоров несколько уставшим. Тема перескочила с книги на более бытовые вещи, но диалог не стал менее оживленным. Только когда без пяти шесть пришла Мила с пакетами, Юра встрепенулся.

 – Виктор, время. Нужно настраивать свет или что-то такое?

Никифоров задумался, прикидывая что-то. Потом поднялся, отставляя чашку в раковину.

 – Пошли, посмотрим. Отабек, похоже, опаздывает, так что прикинем пока, что да как. Сегодня снимаем в кресле.

Часть аппаратуры в комнате уже была приготовлена. Стояли какие-то штативы и лампы. То самое кожаное кресло стояло в углу, и Юра подтащил его в центр, разворачивая так, как попросил Виктор. Затем они вдвоем растянули молочно-белый фон. Сделали несколько пробных кадров Юры.

Отабека все не было. Часы показывали пятнадцать минут седьмого. Юра уткнулся в телефон, Виктор что-то негромко обсуждал с Юри. Солнце медленно пересекало комнату желтыми лучами по коричневому паркету.

Влетевший в студию в половине седьмого Отабек разительно отличался от привычно-спокойного себя самого. Юра только бросил на него взгляд поверх экрана – слишком удобно пристроился в кресле. А перед началом Витя все равно еще расскажет, что именно он от них хочет, даст время Отабеку переодеться.

 – Простите, проспал. – Он уперся руками в колени, пытаясь немного отдышаться. Неужели бежал?

 – Как?  – Удивился Никифоров.  – Уже седьмой час.

 – Домой только в девять вернулся, после клуба. Завел будильник, но телефон вырубился. – Отабек присел на диван, растирая лицо, как будто все еще не проснулся. Виктор только головой покачал.

Но Мила не дала ему перевести дух, тут же забрав переодевать. Вернулись они минут через пять. На Алтыне были светлые брюки, белая рубашка и галстук. Смотрелось необычно после всех его футболок и кожаных курток, но ему шло. Остановился он позади кресла, в котором сидел Юра.

Виктор взял в руки камеру, внимательно оглядел их.

 – Готовы?

Юра кивнул, готовясь подняться, но Никифоров неожиданно остановил его.

 – Сиди. Откинься на спинку и немного сползи вперед. – Он сдвинулся, как просили. – Отабек. Встань прямо позади Юры, упрись ладонями в кресло.

Тут он понял, чего хочет от них Никифоров. Поднял руку и притянул Алтына к себе за галстук. Посмотрел снизу вверх прямо в глаза. Ухмыльнулся. Замер на мгновение, позволяя Виктору сделать несколько снимков с разных ракурсов.

 – Отлично. – Он выпустил галстук и замер в ожидании указаний. – Теперь вставайте боком ко мне и лицом друг к другу.

Стоило им оказаться лицом к лицу, как Отабек притянул его к себе за талию, пальцами приподнял подбородок. В карих глазах плескалось веселье. Юра не отстал – положил руки на широкую грудь, скрытую под рубашкой, царапнул ткань ногтями. Огладил плечи, прижался ближе, закидывая руки на шею. Развернулся лицом к камере.

 – Хорошо. Теперь на кресле несколько фотографий. – Виктор опустил фотоаппарат, глядя на них. – Отабек, садись. Юра. Ты подходишь к нему и ставишь колено на кресло, упираясь руками в подлокотники. – Они сделали так, как просил их Никифоров. – Теперь положи руки ему на плечи.

Для этого пришлось несколько прогнуться в спине и устойчивее упереться второй ногой, потому что он начал скользить по паркету.

 – Садись на Отабека.

Юра помедлил с секунду. Они чего уже только не делали. И не он ли вчера решил, что в этом нет ничего такого, если это для фотографий Виктора. Кивнув самому себе, он уверенно обхватил собственными ногами колени Алтына и уселся верхом на него.

Чужие ладони тут же огладили поясницу, прошлись по ягодицам, опускаясь ниже. Отабек ухватил его под колено, поднимая ногу и ставя ее на сидение. Вторую Юра поднял сам.

Слишком близко. Теперь он снова смотрел на Отабека чуть сверху, наклонив голову. Юра прикрыл глаза в тот момент, когда Алтын подался вперед, чтобы поцеловать его. Пальцы тут же запутались в прежде уложенных черных волосах, по телу пробежала приятная дрожь, когда Отабек кончиками пальцев провел по бокам.

Юра даже не сразу понял, что тот нащупывал пуговицы на его рубашке – только когда он начал их расстегивать. Неспешно. Давая возможность остановить его.

Только вот Юра не хотел. Вместо этого он парой движений развязал галстук Отабека, откидывая его куда-то в сторону и довольно выдохнул, когда горячие губы коснулись оголенного плеча. Он заерзал, пытаясь немного сменить положение, и тогда почувствовал. Отабек был возбужден. И Юрино ерзанье словно сорвало какой-то стоп-кран. Он подался наверх, прижимаясь к нему ближе, сдавленно застонав.

Потом словно пришел в себя, резко распахнув глаза. Настороженно глядя на Юру. Который выглядел ничуть не лучше. С зацелованными губами, без рубашки, огромным засосом на шее и точно таким же стояком.

Алтын уткнулся ему в плечо, пытаясь восстановить дыхание. В комнате было подозрительно тихо, и Юра огляделся. Мила и Юри куда-то пропали, а Виктор, опустивший камеру, неловко хмыкнул и что-то пробормотал про то, что хочет пить. Дверь за ним плотно закрылась. Оставляя их наедине с возникшей проблемой.

Следовало бы слезть с Отабека, но как сделать это аккуратно на трясущихся ногах Юра совершенно не представлял. Сам Алтын старательно отводил взгляд. Тогда он приподнялся на руках, осторожно распрямил левую ногу, перенес на нее вес, ощутив неприятное покалывание. Затем не очень грациозно перекинул правую и – наконец – отошел. Отвернулся, давая Отабеку подобие личного пространства, и подцепил с пола рубашку.

В комнату вернулся Виктор. Посмотрел на них с тщательно скрываемой иронией.

 – На сегодня все?

Юра глянул в ответ совершенно испепеляюще. И кивнул. На Алтына он не смотрел.

 – Я напишу.

Юра снова кивнул и вышел из гостиной. Заглянул в кухню, прощаясь с Юри. Затем захлопнул за собой дверь, решив спуститься по лестнице.

Он уже почти достиг первого этажа, когда откуда-то сверху раздался хлопок закрываемой двери и чьи-то торопливые шаги. На выходе из подъезда его настиг Отабек. Это он за ним так спешил?

 – Подвезти? – Алтын кивнул в сторону мотоцикла.

 – Подвези. – Кивнул, принимая из рук Отабека второй шлем. Затем уселся позади него, сомкнув пальцы в кольцо на животе. Байк заурчал, и они сорвались с места.

Опомнился Юра только когда двигатель затих. С удивлением обнаружил – они возле его дома. Слезать почему-то не спешил, только шлем стянул. Как и Отабек. Он уставился на выбритый затылок, когда в голове мелькнула шальная мысль. Не давая себе времени передумать, Юра слегка подул на шею Отабека. По коже почти сразу побежали мурашки, а плечи напряглись. Но больше никакой реакции не было. Тогда Юра подул сильнее, проводя воздухом дорожку.

 – Юр… – Задушено позвал Алтын. Прозвучало это горячо. И вовсе не остановило его. Наоборот. Юра прижался губами к открытому участку кожи за ухом, чуть прикусывая мочку. Отабек тяжело сглотнул, давя стон. Замер на мгновение прежде, чем приподнялся и развернулся лицом к нему, коленями удерживая байк. Обхватил лицо ладонями и поцеловал.

Не так, как целовал на камеру. Более отчаянно. Словно боялся, что Юра его оттолкнет. Черта-с два. Вцепившись в куртку, он только дернул Отабека на себя, одновременно углубляя поцелуй.

Когда Юра наконец отстранился, то был вынужден признать, что без «Снято» и «Стоп», это было куда приятнее. Губы дрогнули в улыбке. Он посмотрел на Алтына. В груди что-то екнуло. Лицо у него было какое-то слишком сложное. С таким выражением обычно говорят «давай разбежимся», а не целуют кого-то.

Юра тут же внутренне подобрался, выставляя колючки, закутываясь в броню. Урок «Бей первым» он усвоил слишком хорошо еще в детстве. Помолчал, подбирая слова. И в тайне надеясь, что Отабек скажет хоть что-то. Но он молчал. Что ж…

 – То… – Начал Юра, – что происходит между нами всякий раз, когда мы оказываемся рядом – совершенно не нормально. Даже если ты делаешь это просто на камеру… Нормальные люди такое не стали бы игнорировать, но я не знаю, нужно ли тебе, что-то большее, чем перепихон на один раз. Если нет – можем хоть сейчас подняться ко мне, потрахаться, затем отснять фотобук Вити и разбежаться…

Алтын прервал его жестом руки. В карих глазах полыхала решимость.

 – Не хочу на один раз. Глупо думать про «навсегда», но я хочу надолго.

Юра улыбнулся, осторожно переплетая собственные пальцы с чужими.

 – Тогда своди меня на нормальное свидание.

 – Хоть на десять, Юр. – Отабек сжал его ладонь в ответ. – Хочу узнать тебя нормально. Никогда не думал, что сумасбродная идея Виктора приведет к чему-то подобному.

Юра рассмеялся, слезая наконец с мотоцикла. Приподнялся на носочки, чтобы чмокнуть Алтына в щеку.

 – Я буду ждать. Напиши мне.

И он пошел к подъезду не оборачиваясь.

****

Юра придирчиво осмотрел в зеркале собственное отражение. Черная майка с Куртом Кобейном, массивная цепь на шею и джинсы. Дополнял этот образ недавно подаренный Виктором черный пиджак с заклепками. Давненько он никуда не выбирался. Поэтому приглашение Отабека оказалось вдвойне неожиданным.

Раскопав в ванной среди кучи барахла карандаш для глаз, жирно подвел глаза. Так они казались еще более зелеными. Затем, взлохматив волосы, нахмурился. В той же коробке нашелся и воск. Он с силой несколько раз провел по прядям, создавая контролируемый хаос. Вот теперь было хорошо.

Глянув на часы, он быстро рассовал по карманам ключи, деньги и сигареты. Телефон пиликнул уведомлением о том, что такси его ожидает.

Город пролетал за окном сотнями огней, теплый ветер из приоткрытого окна дарил приятную прохладу, и он даже не заметил, как добрался до места назначения. Большие неоново-синие буквы складывались в витиеватое «Neon Gods». Перед клубом уже скопилась огромная очередь желающих попасть внутрь, заставив Юру поморщиться. Стоять в этой толкучке ужасно не хотелось.

 – Юра. – Его негромко окликнули и тронули за плечо. Он обернулся. Конечно, Отабек вышел встретить его. Одет он тоже во все черное, но, в противоположность Юре, совсем неброско.

– Привет. – Юра улыбнулся. – Сегодня аншлаг?

Отабек рассмеялся и махнул рукой, чтобы он шел следом.

 – Бывал уже здесь?

Юра кивнул.

 – Несколько раз. Очень хорошее место. Я бы даже сказал, элитное.

Алтын кивнул охраннику, мол, это со мной, и его легко пропустили внутрь. В первую секунду кислотные биты оглушили. Он остановился, оглядываясь. Вниз, к танцполу, на котором в переливающемся неоновом свете двигалось множество тел, вела небольшая лестница, на вершине которой они стояли.

Юра хлопнул Отабека по плечу, указывая рукой на бар. Тот кивнул и пошел вперед, прокладывая путь сквозь толпу. Им повезло найти два свободных места в уголке стойки.

Тут же к ним подошел бармен. Мочку одного его уха заполняли мелкие серьги. На втором колечек было несколько меньше. В брови и губе тоже красовался пирсинг. Растрепанные волосы и выбритые виски довершали образ. Он отлично вписывался в атмосферу клуба, а еще явно хорошо знал Алтына, потому как радостно пожал ему руку и попытался что-то сказать, перекрикивая музыку. Юра не понял. Но понял Отабек, закивавший в ответ. Затем он вопросительно посмотрел на него. Вот здесь пояснять было не надо.

 – Полуденную смерть.

Бармен кивнул, поставив перед Отабеком бутылку холодной воды, и принялся смешивать коктейль.

 – Когда твой сет? – Юра наклонился почти вплотную к Алтыну, буквально касаясь губами уха.

 – Через пятнадцать минут. Следующий. Алекс уже заканчивает. – От низкого голоса по коже пробежала волна мурашек. Электро, игравшее до этого, сменяется какой-то попсой, заставляя поморщиться.

Отабек открутил крышку и жадно отпил – все-таки в помещении было довольно душно и жарко. В голубом неоновом свете запотевшая бутылка воды выглядит как зелье. Пальцы чуть сильнее сжимают начинающий выскальзывать влажный пластик. Юра, кажется, даже не моргает, бесстыдно залипая на длинных пальцах, представляя их вовсе не на какой-то жалкой бутылке.

Откуда ты такой красивый? – Вспыхивает в голове, когда он смотрит на зажмуренные глаза и двигающийся кадык. Как вообще можно соблазнять кого-то простым питьем воды?

Перед Юрой ставят кислотно-зеленый коктейль, который он тут же пробует. Пузырьки шампанского рассыпаются фиолетовыми искрами во рту, смешиваясь с горечью абсента. Он довольно кивает, показывая бармену большой палец. Ловит нечитаемый взгляд Отабека. Напряжение из-за сдерживаемого желания между ними буквально пальцами можно потрогать. Но Юра только хитро улыбается. Он прекрасно знает, что выглядит сегодня просто потрясающе. Было бы странно, если бы Алтын не смотрел.

Отабек уходит, коротко кивая на пульт, когда в Юрином бокале остается треть. Он машет рукой, привлекая внимание парня. Тот подходит.

 – Повторить? – Юра кивает. У него забирают стакан. Но в этот раз бармен не уходит далеко, смешивая ему практически на стойке. – Ты сегодня с Отабеком?

Любопытство явно терзает его. Это вызывает усмешку. А еще этим стоит воспользоваться.

 – А часто он кого-то приводит? – Задает он встречный вопрос.

 – Ты первый. За исключением сестры его. Была тут пару дней назад. Он всегда один, как будто помешан на музыке своей. Но зато какие треки крутит. По секрету скажу, в дни, когда Алтын не играет, народу здесь значительно меньше.

Юра кивает. Попсовая песня из первой десятки Горячей сотни Биллборда становится тише, через нее пробивается гомон множества голосов.

 – Я Анубис, кстати. – В бликах неона его улыбка кажется немного устрашающей. Он как никогда напоминает принца мертвых. И Юра решает, что если даже это псевдоним, то ему в любом случае как нельзя лучше подходит.

 – Юра. – Он протягивает руку через стойку. Сухие сильные пальцы сжимают в ответ. – Ты хорошо знаешь Отабека?

 – О, – Анубис ухмыляется. – Первое время я думал, что он правильный, как сапог. Пока не увидел мотоцикл. Так и сошлись.

Понятно. Тоже любитель дорог и скорости.

 – А вы как с ним познакомились? Ты не похож… – Он запинается, но Юра только фыркает. Второй бокал опустел уже наполовину, и в голове начало приятно шуметь. Внутреннее напряжение отпускает, позволяя расслабиться.

 – На правильный сапог или любителя байков? Вот уж точно. Нас общий друг познакомил. Помогаем ему с одним проектом.

Музыка стихла совсем, обещая начало настоящего шоу. Юра чуть повернулся, чтобы лучше видеть диджейский пульт. Отабек как раз надевал наушники под приветственный гомон толпы. Его здесь очевидно любили.

 – Сейчас начнет. – Заговорщически подмигнул Анубис. – Не пойдешь танцевать?

 – Еще не время. – Качнул голой Юра, пододвигая к себе третью полуденную смерть.

Первый же трек подтверждает то, о чем сказал Анубис. Сюда приходят, чтобы послушать Отабека. Попсу можно найти где угодно, но это… Эта музыка подходила Отабеку. Была продолжением его самого. Больше всего походило на рок.

Юра прикрывает глаза, чуть покачиваясь в такт. Ему нравится. И музыка, и этот потрясающий парень за пультом. Бокал потихоньку пустеет, позволяя расслабиться окончательно. Когда в биты вплетается гитара, он буквально может себе представить, как Отабек записывает гитарное соло в небольшой студии.

Музыка набирает обороты, зовет двигаться. И Юра идет на танцпол. Самое время. Толпа радостно затягивает его в свои сети, оплетая запахами духов, пота и совсем немного – безумия. Такого, какое бывает только ночью на танцполе.

Он лениво раскачивается, выглядя совершенно незаинтересованным, но в тоже время пробираясь ближе к пульту. Под софиты. Ловит взгляд темных глаз Отабека. Разумеется, тот его заметил. Юра усмехается, резко двигается в бит музыки и облизывает пересохшие губы, зарываясь пальцами во взмокшие от пота волосы. Вся укладка полетела к чертям, но какое ему до этого дело, когда алкоголь и музыка горят в крови, а неон расчерчивает зал разноцветными огнями. Всё, что остаётся, это желание двигаться, изгибаться под музыку и ощущать на себе жадные и жаждущие взгляды, зная при этом, что не обломится никому. Сегодня он здесь совершенно не для этого.

Вокруг него почти сразу образовывается небольшое свободное пространство. Люди расступаются, давая ему возможность двигаться. И он знает, что через какое-то время неминуемо окажется в центре круга. Юра, на пробу, делает несколько движений ногами, проверяя, как скользит пол. В самый раз.

Он скользит, тормозя в конце движения и резко переходя в волну всем корпусом. Пиджак съезжает с одного плеча, и его тут же опаляет жаром спёртого клубного воздуха. Но кроме этого Юра чувствует на открытом участке кожи жжение от пристального взгляда. Ему даже не нужно поворачиваться и искать. Он прекрасно знает, кому принадлежит этот взгляд.

Следующим движением, ухмыляясь, обхватывает ладонью шею, украшенную массивной цепью, и скользит пальцами вниз, замирая на ремне. Ведет бёдрами по кругу. Затем ускоряется, следуя за музыкой. Прогибается в пояснице, вставая в стойку, и зыркает из-под упавшей на глаза чёлки так, что Алтын – Юра буквально видит – нервно сглатывает, и если бы не был занят за пультом, то разложил бы его прямо здесь.

Он делает несколько шагов небрежной походкой чтобы перейти к следующей связке движений, начинающейся с резких жестов руками. Прогибается, резко касаясь пола ладонями. Майка повисает на груди, открывая взгляду рёбра и соски. А потом ему надоедает дразнить, и он начинает действительно танцевать, забывая о людях вокруг, о том, что на него смотрят. Полностью растворяется в музыке и движениях, больше не сдерживаясь. Смотрит – но ничего не видит кроме неоновых кругов перед глазами – из-под чёлки, облизывает губы, скользит ладонями по грудной клетке, делая волну. Ритм ведет, заставляя растворяться в нем.

Реальность возвращается тогда, когда он ощущает чужие руки на бедрах, одна из которых скользит по спине. Легкие заполняются свежим древесным ароматом и совсем немного – пота. Отабек. Юра кидает быстрый взгляд на диджейский пульт – там уже другой парень, – и прижимается спиной к горячему телу, откидывая голову на плечо. Уха касаются чужие губы, опаляя жарким дыханием.

 – Потрясающий. – Рычащие нотки явно намекают на возбуждение. Юра усмехается, позволяя руководить собой. Движения несложные, но в тоже время довольно интересные. Естественно, занимаясь музыкой, Отабек умеет танцевать. Он прикрывает глаза, наслаждаясь бурлящей вокруг них энергией, вскидывает руки, запуская их в чужие волосы.

Отабек снова сжимает его бедра, а потом немного отталкивает от себя, как бы скользя в сторону. Такой же вспотевший и растрепанный, как сам Юра. Облизывает пересохшие губы, которые Юра хотел бы видеть в совершенно определенном месте, и двигается так, что хочется увести его в ближайший темный угол. Но вместо этого Юра продолжает двигаться синхронно с ним. В штанах становится нестерпимо тесно, и он как никогда рад, что есть это короткое движение, когда ладонь опускается на уровень ширинки, а бёдра толкаются вперёд. Пот стекает по виску и по шее. Майка неприятно липнет к спине, а толстую цепочку на шее хочется сорвать и бросить в толпу. Металл кажется раскалённым. Черные глаза напротив прожигают в нем дыру, буквально раздевая взглядом.

Сделав резкий разворот, он, буквально вплетая движение в ритм песни, идет вперёд и упирается ладонью в солнечное сплетение Отабека, заставляя его сделать несколько шагов назад. Его кожа даже сквозь влажную от пота футболку, обжигает ладонь. Юра зависает на мгновение, после чего отталкивается от Алтына и начинает движение волной с вытянутой ладони, чтобы скользнуть одним большим шагом назад. Разворачивается. Отабек вновь оказывается за спиной, и Юра расслабленно виснет у него на плече, облизывая пересохшие и соленые от пота губы. Прищуривает накрашенные глаза.

И вот тут терпение Отабека заканчивается. Он уверенно тянет его за локоть прочь с танцпола в сторону темных помещений. Открывает первую же дверь и заталкивает внутрь. Еще мгновение Юра видит черный силуэт на фоне полоски света из коридора, но затем раздается тихий щелчок и все вокруг погружается во тьму.

Когда с него нетерпеливо стягивают пиджак и майку в голове искрами вспыхивает предательски-ехидное «доигрался?».

Да. Доигрался. И собирается забрать свой приз.

Выйдя из оцепенения, Юра сам тянется к Отабеку, нетерпеливо забираясь ладонями под его футболку, нашаривая пряжку ремня, но его руки перехватывают. Он возмущенно хрипит что-то не членораздельное, и слышит, как усмехается Отабек.

Затем Алтын тянет его куда-то вглубь комнаты, очевидно прекрасно ориентируясь, подхватывает под бедра, заставляя обхватить ногами талию, и опускается на какой-то предмет мебели. То ли диван, то ли кресло.

Они оказываются в той же позиции, в которой закончили в прошлый раз у Виктора в студии. Теперь усмехается Юра. Он прекрасно чувствует, что Отабек хочет его ничуть не меньше, чем он сам.

Юра обхватывает лицо Отабека обоими ладонями, медлит секунду, затем едва касается его губ своими, вызывая нетерпеливый вздох.

 – Такой красивый. – Шепотом выдыхает он, ощущая как под ладонями кожа стала чуть горячее. Неужели покраснел? Он пробует снова. – Потрясающий.

Отабек задушено стонет, притягивая его к себе за бедра. Так, чтобы соприкоснуться хотя бы через одежду.

 – Могу я… – Юра снова тянется к ремню.

 – Все, что хочешь.

Возликовав, он расстегивает болт на чужих джинсах, когда в кармане разрывается трелью телефон. Они оба попытались проигнорировать это, надеясь, что звонящий не будет настаивать.

 – Блядский пиздец, – разочарованно-бессильно стонет Юра, слезая с Алтына, чтобы тот мог ответить на звонок.

Он залезает в карман, вытаскивая телефон, и хмурится, глядя на экран. Смахивает вправо.

 – Слушаю. – Голос напряженный, собранный, но все еще с хрипотцой.

С каждой секундой Отабек хмурится все больше, и Юра решает, что лучше будет оставить его одного. Выходит из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. И довольно быстро разыскивает служебный выход, у которого можно спокойно покурить. Он прислоняется к еще теплому от дневного солнца кирпичу. Зажигалка привычно щелкает, дым заполняет легкие.

 – Это было очень горячо. – Раздается из-за спины. Юра оборачивается. Позади стоит Анубис, тоже держащий в руках пачку сигарет.

 – В том-то и дело, что не было. – Едко замечает Юра. Бармен кивает только.

 – Где сейчас Отабек?

 – Позвонил кто-то. Разговаривает. – Как и всегда, когда он расстроен, фразы выходят рубленными, почти односложными. Дальше они стоят в тишине. Анубис докуривает и уходит – работа все же не ждет.

Юра остается один. На улице душно, несмотря на позднее время, в воздухе отчетливо висит предчувствие грозы. Во двор почти не проникает свет уличных фонарей, скорее только общая засветка большого города превращает чернильную темноту в сизую. Он смотрит, как вспыхивает огонек на конце сигареты всякий раз, когда делает затяжку. В не совсем еще трезвую голову лезет всякая ересь. В какой-то момент Юра задается вопросом что он все еще здесь делает. Почему не уехал, как только вышел из комнаты? Отабек наверняка уже давно ушел по своим делам. Он ничего ему не должен.

Юра решает докурить и ехать домой. Кидает окурок в импровизированную пепельницу и тянет на себя дверь, когда кто-то врезается в него. Юра шипит что-то матерное, потирая ушибленный подбородок.

 – Извините, я не хотел.

 – Бек? – Сокращенный вариант имени вырывается сам собой и звучит так правильно, что Юра даже задуматься не успевает об этом. 
 
Оказывается, Алтын еще не уехал.
 

 – Юра? Я думал, ты давно ушел. – Отабек удивлен ничуть не меньше, но кажется рад, что он еще здесь.

 – Думал тоже самое про тебя. Видимо, думать – не наш с тобой конек. – Хмыкает Юра. Часть неприятно клубившегося в груди едкого чувства растворяется. Дышать становится чуть проще. – Все в порядке?

 – Не совсем, на самом деле. Нужно кое-куда съездить. – Явно расстроенный, он запускает пальцы свободной от шлема руки в волосы.

Юре вдруг хочется обнять его и прижать к себе. Как-то помочь. Но он не знает, как сделать это не показавшись навязчивым. Поэтому он просто кивает.

 – Давай довезу тебя домой.

Все время поездки через порядком опустевший ночной город Юра думает-думает-думает. И к тому моменту, как они тормозят возле его дома, не придумывает ничего лучше, чем…

 – Когда закончишь с делами, если захочешь – можешь вернуться сюда.

Отабек смотрит удивленно, и Юра чувствует себя полнейшим идиотом. Что за бред он только что ляпнул? Где же его знаменитое красноречие? Но Алтын мягко улыбается.

 – Спасибо, Юра.

И не сказав больше ни слова, уезжает. Юра смотрит в след, пока мотоцикл не скрывается за поворотом, и поднимается в квартиру. Дома темно, но свет включать не хочется. Он разувается в темноте, лениво наступая на задники кроссовок, бредет на кухню. Машинально включает чайник, достает заварку, подаренную Юри по какому-то дурацкому поводу, просто чтобы сделать приятно. Но ему понравилось. Это было мило и так в стиле Кацуки.

Он переставляет заварочный чайник на стол, не заморачиваясь с сервировкой отправляет туда же кусок сыра, масло, нож, доску и любимую кружку со сколотым краем. Затем удобно устраивается на стуле, подгибая под себя одно колено. На второе – опускает подбородок. Подтягивает лежащую здесь же книгу, погружаясь в мир Древнего Египта, магии и приключений.

Когда раздается негромкий стук в дверь, Юра думает, что скорее всего показалось. Но, ведомый шестым чувством, решает проверить. И не может поверить собственным глазам – на пороге стоит Отабек. Который разобрался со своими делами и приехал. Который воспринял приглашение всерьез. И выглядел чертовски усталым.

Юра не говорит. Только отходит в сторону, пропуская его внутрь и закрывает дверь. Ждет, пока Алтын разуется и снимет куртку, и идет на кухню. Где снова греет чайник, ставя на стол вторую кружку.

Отабек устраивается за столом, на том же месте, где сидел в прошлый раз. И в неярком свете кухонных ламп кажется, что он не спал несколько дней минимум, а потом бежал кросс. И взгляд у него стеклянный. Юра осторожно ставит перед ним горячую кружку и достает из тайника пару Сникерсов. Чуть подумав, слегка сжимает плечо.

И ничего не спрашивает. Захочет – расскажет. По окнам начинают стучать первые – пока редкие капли дождя, быстро превращаясь в настоящий ливень. На темном горизонте вспыхивает несколько зарниц. Юра возвращается на свое место, подтягивая одну из шоколадок к себе. Отабек словно приходит в себя, чуть вздрагивая.

 – Извини, я… – Негромко говорит он. – Наверное, я просто поеду домой…

 – Нет, не уходи, – Юра смотрит ему прямо в глаза. – Не надо. Останься.

Он кивает, потом двигает к себе кружку и делает из нее большой глоток. Плечи опускаются, расслабляясь. Обертка негромко шуршит в тишине кухни.

 – Я был в полицейском участке. Сестра с угодила туда за компанию с приятелями, затеявшими уличную драку.

Юра поджимает губы, предчувствуя, что это далеко не все.

 – Они сцепились с каким-то пьяным отродьем, попытавшимся заставить Аишу…

Отабек не заканчивает фразу, но и так все ясно. Он протягивает руку через стол, касаясь чужого запястья, принимаясь успокаивающе поглаживать.

 – Она в порядке?

 – Да. Только перепугалась. Сказала, что хочет побыть одна, но я не смог бы оставить ее одну, пока она не заснула.

Юра раздосадовано цыкнул. Сколько же уродов в мире. И Аише правда повезло, что рядом оказались такие внимательные знакомые. Отабек ненавязчиво перехватывает его пальцы в свои, слегка сжимая. И это так разительно отличается от всего, что было до.

 – Спасибо. – Тихо говорит он.

 – За что? – Юра изумленно вскидывает брови.

 – За то, что предложил вернуться. Выслушал. Что тебе не все равно. – Он чувствует, как уши начинают пылать. И только головой качает. Отабек же отчаянно зевает и трет глаза, пытаясь не засыпать.

 – Давай, ты можешь поспать на диване. – Юра поднимается, с сожалением вытаскивая ладонь. И хмурится, когда Алтын мотает головой и бубнит что-то вроде «я домой поеду». – Не упрямься, Бека. Тем более там дождь такой зарядил.

Тот кивает наконец, и Юра уходит, чтобы принести ему одеяло и подушку. В гостиной темно и прохладно – из-за приоткрытого окна. Он обустраивает все на диване и дожидается, пока Отабек устроится.

 – Закрыть окно?

 – Нет, оставь. – Стук капель по карнизу звучит слишком успокаивающе. У Юры и у самого глаза закрываться начинают. Он желает спокойной ночи, давя зевок. У самого порога его останавливает голос Отабека. – На самом деле, я считаю, что ты один из самых хороших людей, которых я когда-либо встречал, Юр.

Шутить в ответ совсем не хочется, как и язвить. Почему-то это звучит едва ли не более интимно, чем все, что он мог бы услышать в постели. Хочется ответить также искренне.

 – Спасибо. – Отвечает он наконец. – Я думаю, что ты просто потрясающий, Бека. Не знаю, за какие такие заслуги в прошлом я встретил тебя.

Отабек молчит, и Юра решает, что он уже уснул. Тихонько прикрывает дверь, прибирается на кухне, составляя посуду в мойку и плетется в душ. Этот вечер выдался чертовски длинным.

****

С утра его будит звонок Виктора. Тот радостно начинает тараторить в трубку, едва Юра принял вызов. Он морщиться, отодвигая телефон подальше.

 – Витя, стоп. Помедленнее пожалуйста, я только проснулся. – На том конце провода добродушно фыркают. И принимаются повторять.

 – Сегодня во второй половине дня хочу отснять последние кадры. Но пока не уверен. Не могу дозвониться до Отабека. Ты сможешь? Если все срастется, я тебе напишу.

Юра поморгал. Отабек. Спит в его гостиной с наверняка разряженным телефоном.

 – Я сам спрошу у Отабека. Если сможет – отпишусь.

 – Подожди, он что, у тебя? Или ты у него? Неужели вы…

 – Витя! Это вовсе не твое дело, что происходит между нами. Но ничего такого. Я тебе напишу.

И вешает трубку, устало вздыхая. Этого следовало ожидать. Пару минут он просто смотрит на серый потолок, прислушиваясь к звукам в квартире. Ничего.

Юра поднимается и плетется в душ. Кроме фотосессии Виктора у него еще были дела на сегодня. Через четверть часа он мрачно смотрит в холодильник, понимая, что придется еще и магазин идти. Тем не менее вытаскивает на стол продукты для вафель и принимается замешивать тесто. Пока вафли поджариваются, варит кофе и собирает на стол.

В тот момент, когда Юра ставит на стол большое блюдо, на кухню заглядывает сонный Отабек. Влажные пряди намекают, что в ванной он уже побывал, но видимо он относится к тому типу людей, у которых не откроются глаза, пока они не выпьют свой утренний кофе.

 – Доброе утро. – Алтын усаживается за стол, тут же пододвигая к себе кружку.

 – И тебе. – Юра безуспешно пытается подавить улыбку – подергивающиеся уголки губ его явно выдают. – Добавить еще что-нибудь к вафлям? Сгущенка? Кленовый сироп? Арахисовая паста?

Глаза Отабека удивленно распахиваются.

 – Ты ешь арахисовую пасту?

 – Разумеется, я ем ее. – Фыркает Юра, все еще дожидаясь ответа на свой вопрос.

 – Не могу в это поверить. Не встречал здесь никого, кто любил бы ее. – Он качает головой. – Давай сюда.

 – Как это случилось с тобой? – Юра ставит большую банку на стол и усаживается напротив. Он чуть улыбается, тоже удивленный подобным совпадением.

 – Я жил в Канаде несколько лет. И помимо довольно быстро осточертевшего кленового сиропа, там буквально на каждом углу продавали и арахисовую пасту.

Отабек щедро намазывает вафлю прежде, чем съесть ее.

 – Виктора чуть удар не хватил, когда он в первый раз увидел, как я ее ем. Он заявил, что я самый странный человек, которого он знает. И что никто в здравом уме не будет есть эту дрянь просто так. – Рассмеялся Юра.

 – А ты?

 – А я специально съел всю банку прямо при нем. – Отабек рассмеялся тоже.

Потом они завтракают в уютном молчании, каждый думая о чем-то своем. Юра поражается тому, насколько присутствие другого человека может дополнять, а не мешать. Раньше он думал, что так не бывает. Теперь – не мог бы даже представить, что буквально пару недель назад даже не знал этого потрясающего парня, который так органично вписался в его жизнь, словно всегда был. И он ни за что на свете не стал бы что-то менять.

Кстати, о Викторе, вспоминает Юра.

 – Бек. – Тот смотрит на него своими невозможными карими глазами, показывая, что слушает. Юра залипает на мгновение. – Мне Виктор звонил. Сказал, что не смог дозвониться до тебя. Хочет сегодня доснять материал. Я ответил, что узнаю у тебя сам и передам ему. Ты как? Готов? Или хочешь с сестрой побыть? Пара дней, я думаю, у нас спокойно есть еще. Так что нет нужды пороть горячку.

Отабек задумался. И Юра его от части понимал. С одной стороны, хотелось уже закончить со всем этим, но вот с другой…

 – Для начала я должен позвонить Аише, узнать, как она.

Он вытаскивает из кармана телефон, совершенно не подающий признаков жизни. За прошедшие сутки разрядился в ноль. Юра вытаскивает из небольшой коробочки на столе зарядку и протягивает Отабеку. Через пару минут загорается стандартный белый экран с черным яблоком посередине, и он уходит, прихватив вчерашнюю книгу, считая не слишком-то вежливым заставлять Алтына просить его об этом или слушать чужой разговор.

В гостиной все прибрано – постельное белье аккуратно сложено в кресле, журнальный столик возвращен на законное место в центре комнаты. Юра садится на диван, погружаясь в книгу. Минут через двадцать на пороге появляется Отабек. По выражению его лица, Юра догадывается, что он сейчас скажет. И точно.

 – Перенесем на пару дней? – Виновато говорит Алтын. Вовсе не удивленный, он кивает только. – Я позвоню Виктору.

 – О, не стоит. Лучше я. Но с тебя еще одно свидание и ужин. – Намечает улыбку Юра.

 – Конечно.

Он кивает, будто бы решаясь на что-то, но в итоге говорит только:

 – Я пойду.

Юра поднимается, чтобы проводить его. Ждет, пока Отабек обуется и наденет куртку. Затем подходит ближе, и, приподнимаясь на носочках, касается губами чуть колючей щеки. Отабек улыбается.

 – Увидимся, Юр.

Он кивает, закрывая дверь. У него целая куча дел. Но сначала нужно позвонить Виктору.

****

Встретиться для завершения съемки они смогли только через несколько дней после событий в клубе – сначала не мог Отабек, потом у Юри был сеанс химии, а затем у Юры внезапно нарисовалась репетиция.

Собираясь к Виктору утром в день съемки, Юра планировал как обычно прогуляться пешком. И сильно удивился, увидев около своего подъезда мотоцикл Алтына. Тот, очевидно, ждал его, прислонившись к байку и что-то листая в телефоне. Услышав звук открываемой двери, поднял голову и приветственно махнул рукой.

 – Привет. – Юра даже не спрашивал. Потянулся за пассажирским шлемом.

 – Готов разобраться со всем этим? – Спросил Отабек, поворачивая ключ зажигания.

 – Если и ты готов. – Ухмыльнулся Юра, когда они сорвались с места.

Никифоров ничуть не удивился, увидев их вместе. Только бросил многозначительный взгляд, предрекающий долгий разговор после.

 – Юрочка! Отабек! – Мила сегодня была необычайно радостной, и Юра полагал, что дело в приехавшей погостить на пару недель Саре. Они с Юри расставляли свет в гостевой спальне. Ох, что ж. Этого следовало ожидать.

Отабек бросил на него быстрый взгляд, но Юра только пожал плечами. Мол, надо – так надо.

 – Сегодня последний день, так что покажите мне вашу химию, – попросил Виктор, когда они были готовы начинать. И, внезапно посуровев, добавил  – Только не потрахайтесь, хорошо?

Юра от возмущения булькнул. И это он что-то говорит еще? Уже собирался выдать что-нибудь непременно нецензурное, когда ощутил легкое прикосновение чужих пальцев к собственной ладони. И передумал. В конце концов, ему нет совершенно никакого дела до глупой болтовни Никифорова.

Витя молчал. Видимо решил предоставить им действовать самим. Тогда Юра подтолкнул Отабека в сторону кровати, чтобы тот сел. Сам Юра встал между его ног и чуть наклонился, чтобы поцеловать. Больше ему не казалось неправильным целовать Алтына. И без глупого чувства неправильности происходящего делать это было во много раз приятнее.

Отабек лег на спину, утягивая его за собой. Потом перекатился, оказавшись сверху. Снова поцеловал его, переходя с губ на шею и ключицы.

 – Отабек, мне нужна фотография, как ты держишь ноги Юры.

Прервал их Виктор. Алтын кивнул, распрямляясь. Уже потянулся к его ноге, когда Юра сам уперся стопой в его плечо, позволив пальцам мазнуть по коже легким касанием.

Сегодня Витя как будто намного больше, чем до этого, контролировал их взаимодействие. Действительно боялся, что один из них разложит другого прямо тут? Или просто хотел поскорее закончить?

Так или иначе, справились они довольно быстро, и судя по всему, Никифоров был очень ими доволен, потому что предложил отметить завершение проекта и остаться на обед. Юра согласился с условием, что готовить в этот раз не ему.

 – Не переживай. – Рассмеялся Виктор, быстро просматривая снимки. – Юри сделает свой фирменный кацудон, Юрио.

Ради этого точно следовало остаться. Однако Отабек отказался, сославшись на дела. Юра вопросительно вскинул брови, но Алтын как будто специально избегал смотреть на него. Что за? Пока Юра пытается осмыслить происходящее, тот быстро со всеми прощается и уходит. С минуту Юра смотрит на закрывшуюся входную дверь. Вытаскивает телефон, набирая емкое:

Какого хрена, Бек?

Стирает.

Что-то случилось?

И снова долго давит на кнопку удаления.

Херня, заключает он. Об этом подумать можно и дома.

На кухне царит непередаваемая смесь хаоса и веселья. Слишком знакомая, чтобы не улыбнуться в ответ на недовольный возглас Виктора, которого Кацуки щелкнул по пальцам, когда первый попытался стащить что-то из заготовленных ингредиентов.

В квартиру он возвращается только вечером, когда солнце уже почти скрылось за высотками на горизонте. Он выходит на балкон покурить, устраиваясь на складном стуле, специально поставленном здесь для этого, и залипает в соцсетях.

Я могу зайти?

Юра кивает, и только потом, спохватываясь, печатает ответ. Прислушивается в надежде уловить гул мотоцикла. Вместо этого слышит дверной звонок.

 – Почему ушел?

Вместо приветствия спрашивает он.

 – Подумал, что мне не место на дружеских посиделках. – Пожимает плечами Отабек.

 – Ты дурак, да? – Спрашивает Юра, изумленно глядя на него.

И нехотя добавляет:

– Я решил, что ты передумал.

 – Я бы сказал, если бы это было так, не думаешь? – Хмурится Алтын.

Юра вздыхает только, и закрывая тему, спрашивает:

 – Чай, кофе? Предложения?

 – Одно, которое тебе понравится. – Карие глаза озорно засверкали.

 – М-м-м, – тянет Юра. – Ты так уверен в этом, Бек?

Вместо ответа Отабек притягивает его к себе. Юра улыбается в поцелуй и тянется снять чужую футболку прямо в коридоре. Он поднимает руки, помогая. Вещь летит куда-то в сторону. Следом за ней – его собственный свитер. Отстранившись, он берет Отабека за запястье и тянет в спальню. Замирает где-то по середине комнаты, когда горячие губы прикусывают пульсирующую на шее венку, и откидывает голову на плечо, открывая больший доступ.

 – У тебя особые отношения с моей шеей, как я погляжу. – Усмехается Юра.

 – У меня особые отношения с тобой, Юра. – Отабек разворачивает его к себе, обхватывает ладонями лицо и нежно целует Юра отвечает неспешно, но с не меньшим желанием. Однако через пару мгновений отстраняется.

 – Я должен спросить прежде, чем мы… – Юра неопределенно махнул рукой на кровать. – Ты давно проверялся?

Отабек понимающе кивает.

 – Я чист. Ты?

 – Тоже.

Юра расслабленно выдыхает. Они все еще стоят посреди комнаты, и Юра решает, что сейчас самое подходящее время избавиться от оставшейся одежды. Ловким движением он расстегивает свои джинсы, отпинывая их куда-то в темноту, и принимается за Отабека. Затем толкает его на постель, наклоняется сверху и в очередной раз прижимается к губам, чтобы практически сразу перейти на ключицы и живот. И устроившись на коленях, посмотреть снизу вверх на Отабека.

Вот за что он такой красивый?

Грудь часто вздымалась, зацелованные губы распухли, а карие глаза стали практически черными от желания. Но он не торопил Юру, позволяя ему задавать темп.

Юра ухмыльнулся, чуть прикусив кожу внутренней поверхности бедра и почувствовав под ладонями чужую дрожь нетерпения. И прижался губами к основанию члена. Отабек судорожно вздохнул, положил ладонь ему на затылок. Юра заскользил вверх и забирая головку в рот. Пальцы в волосах сжались. Довольный, он заскользил губами по всей длине члена, лаская его языком, то вбирая в себя член до основания, то выпуская.

 – Юра, – хрипло застонал Отабек через какое-то время. – Пожалуйста.

Он потянул Юру за длинные пряди, и из его груди вырвался низкий стон, заставивший Отабека дернуться от вибрации.

 – Юра, – позвал он, – я сейчас кончу, если ты не остановишься.

Юра отстранился только на пару миллиметров, и опаляя дыханием чувствительную донельзя головку, спросил:

 – Сейчас хочешь?

Явно с трудом собирая мысли в кучу, Отабек ответил:

 – Зависит от того, чего хочешь ты. Потому что мне все равно кто будет сверху.

 – Хочу почувствовать, наконец, твой член во мне. – Горячо выдохнул Юра, седлая его бедра, прижимаясь губами к губам, и чуть подталкивая, вынуждая опуститься спиной на одеяло. Глаза Отабека полыхнули диким черным пламенем, пальцы чувствительно сжались на ягодицах. – Если ты протянешь руку назад, то достанешь до тумбочки. Там все, что нам нужно.

Отабек кивнул, и оторвавшись от него с явным сожалением, потянулся к прикроватной тумбе. Через мгновение рядом с ними упало несколько презервативов и флакончик смазки, а Юра оказался на прохладных простынях – Отабек теперь нависал над ним.

Под его взглядом Юра неожиданно смутился. На него смотрели по-разному: с желанием, с откровенной похотью, с пренебрежением, уничижением, отвращением. Даже, как на пустое место. Но никто не смотрел на него так, как Отабек. С нежностью и искреннем желанием быть ближе, чем они уже есть.

 – Что-то не так? – Его реакция не осталась незамеченной. Отабек остановился, настороженный. Готовый в любой момент остановиться совсем.

 – Нет. – Помотал головой Юра, внезапно чувствуя тысячи иголочек в носу. – Все замечательно. – Он притянул Отабека к себе, целуя в уголок губ. И прошептал, уткнувшись в шею: – Ты потрясающий.

Кажется, Отабек понял.

 – Юр. Посмотри на меня. – Он поднял взгляд, сталкиваясь с карими глазами. Теплая ладонь на его щеке ощущалась как самое правильное в мире. – Ты мне очень нравишься. Я не говорил, потому что думал, что это очевидно. Но это действительно так. С первой встречи. Такой самоуверенный, наглый и совершенно неповторимый. Я никогда не играл.

Вот оно. То, что он так хотел услышать и боялся одновременно. Причина его страхов. Такая глупая. Потому что он, как всегда, не заметил за собственными метаниями очевидного – Отабек совершенно не умел притворяться. Все его поцелуи и касания были именно для него, Юры. Потому что он хотел этого. Где-то за ребрами словно сверхновая взорвалась. Губы против воли растянулись в счастливой улыбке.

 – Я тоже. С тобой – никогда. – Юра готов был поклясться, что в карих глазах Отабека увидел отражение точно такого же взрыва. Негромко рассмеялся и притянул его к себе. – И я все еще хочу, чтобы ты трахнул меня, Бека.

 – Твое желание – закон. – Отабек рассмеялся в ответ и потянулся за смазкой. И выглядел донельзя довольным, когда Юра протяжно выдохнул, закусив губу, в тот момент, когда его пальцы прижались к тесному колечку мышц.

Отабек готовил его, изнывающего от желания, медленно. Каждый раз перехватывая руки, пытающиеся облегчить почти болезненное возбуждения.

 – Давно ты… – Он не закончил вопрос, но Юра и так понял.

 – Давно. – Юра почему-то почувствовал себя неловко, признав, что у него давно никого не было.

 – Очень хорошо. – Буквально промурлыкал Отабек, выглядя еще более довольным. И в этот момент добавил еще один палец.

В место язвительного ответа Юра едва ли не заскулил, поводя бедрами, чтобы пальцы вошли глубже и под нужным углом.

 – Бека.

 – М-м-м? – Тот вопросительно вскинул бровь, явно дразнясь.

 – Пожалуйста.

 – Чего ты хочешь, Юра? – Отабек как-то по-особому двинул рукой, заставляя его буквально выгнуться над кроватью.

 – Сука ты, Бека. – Выдохнул он в губы Отабеку, резко меняя их местами и оказываясь сверху. Затем медленно двинул бедрами, чтобы член скользнул между ягодиц, а головка уперлась в анус. Из-под опущенных ресниц посмотрел на Отабека. Самодовольная ухмылка слетела с его губ, сложившихся в немое «о». Руки тут же сомкнулись на талии, поддерживая.

Юра тянуть не собирался. Помогая себе рукой, он начал опускаться, хрипло дыша и чувствую стальную хватку на бедрах.

 – Нормально? – Коротко спросил Отабек, даже не пытаясь выровнять дыхание, когда Юра полностью опустился на член.

 – В порядке. Нужна пара минут. – Отабек кивнул, бережно заправив за ухо прядь волос, поцеловал в плечо и терпеливо ждал, когда Юра выдохнет хриплое: – Давай.

И ничуть не удивился, снова оказавшись спиной на – теперь уже порядком смятых – простынях. Отабек подался назад и медленно вошел. Затем подхватил его ногу под колено, сгибая. Юра задохнулся, впиваясь ногтями в плечи Отабеку.

 – Так хорошо. Не останавливайся. – Сквозь белый туман удовольствия ахнул он. Ответом ему стал короткий поцелуй в скулу. Его скользкий от смазки член тёрся о живот Отабека каждый раз, когда их бёдра встречались. Шлепки кожи по коже. Непристойный, влажный звук. Раскаленный дыханием воздух вокруг. Хриплый шепот Отабека и его собственные стоны. Все это слилось в потрясающий круговорот удовольствия.

Пальцы, обхватившие его член, заставили глаза распахнуться, и посмотреть на Отабека. Темные волосы прилипли ко лбу, взгляд карих глаз стал остекленевшим, с раскрытых губ срывалось шумное дыхание вперемешку со стонами. Он подался вперед, целуя его. Слегка прикусил нижнюю губу. Бедра Отабека резко дернулись, он выдохнул рычащее «Юр-р-р-а» и кончил. Юра – вслед за ним, пачкая живот семенем. Отабек замедлился, вытаскивая член. Откатился на бок и глубоко задышал, прикрыв глаза.

Юра же смотрел на разноцветные пятна, прыгающие перед глазами, пытаясь унять бешеное сердцебиение. И удивленно глянул на поднявшегося на ноги Отабека. Он завязал использованный презерватив и скрылся в темноте остальной квартиры.

Юра напряженно прислушивался. Вроде бы в ванной зашумела вода. Откинулся на влажные подушки, моментально успев загрузиться.

Но тут вернулся Отабек, все еще полностью раздетый. В руках у него было влажное полотенце. Которое он протянул ему. Кажется, у него на лбу были огромные знаки вопроса, потому что Отабек улыбнулся.

А. Вот как.

 – Тебе нужно что-нибудь еще? – Мягко спросил он.

 – Тебя. Рядом со мной. – Юра протянул ему руку, призывая вернуться в кровать. Дважды просить не пришлось.

Едва Отабек устроился, Юра подполз поближе, оплетая его ногами и руками, устраивая голову на груди. Слушая все еще заполошно колотящееся сердце. Он прикрыл глаза, чувствуя, как Отабек невесомо целует его в макушку.

****

 – Вот совсем не удивили! – Едва завидев их, держащихся за руки, радостно воскликнул Виктор. Юра фыркнул, смерив его недовольным взглядом. Отабек пожал плечами. Мол, думайте, что хотите. Но Юриной руки не выпустил, успокаивающе поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони.

 – Мы очень рады за вас! – Искренняя радость Юри тут же затмила собой все показушничество Никифорова. Они уселись за небольшой столик напротив Виктора и Юри. И Юра внезапно осознал, что именно в этом кафе они обсуждали «проблему» Милы и Отабека с Виктором полтора месяца назад.

 – Что за новости, которые ты не мог сообщить по телефону? – Он решил перейти сразу к делу.

Виктор тут же извлек из-под стола небольшую подарочную коробку. Квадратную.

 – Только не говори мне, что это… – Прищурившись начал Юра, но Никифоров перебил его.

 – Благодаря вам, ребята, я получил грант. Занял первое место. – Виктор улыбался так широко и счастливо, что у Юры не повернулся язык съязвить. Хотя очень хотелось. – А это небольшой подарок. Добавите к семейному альбому.

 – Я тебе сейчас знаешь куда эту коробку засуну? – Все-таки не удержался он. Никифоров только расхохотался, зная, что это он несерьезно.

Отабек тем временем успел распаковать «подарок» и открыть его. Взглянув на его лицо, Юра насторожился. Выглядел он так, словно собственноручно поможет закопать Виктора на заднем дворе этого кафе.

Юра все-таки заглянул в альбом, положив подбородок Алтыну на плечо. И прекрасно его понял.

Сука. Виктор.

 – Беги, Витя. Надейся, что до Северной Канады ты доберешься раньше, чем я поймаю и придушу тебя. – Прорычал сквозь зубы он.

 – А я помогу тело закопать. – Устрашающе спокойно произнес Отабек.

 – Я просто немного помог вам. – Безмятежно произнес Виктор, отпивая кофе через соломинку. Их угрозы не произвели на него совершенно никакого впечатления.

Юра подскочил, как ошпаренный. Чашки, подпрыгнув, звякнули об стол, расплескивая содержимое.

 – Помог?! Мы едва ли не потрахались в каждой локации, а ты вырезал все горячие моменты? – Самое пикантное, что было в альбоме, это Юрины обнаженные ключицы и губы Отабека на них. Все остальное выглядело или просто романтичным, или эстетичным.

 – Я что ли виноват, что вы себя в руках держать не умеете? – Фыркнул Никифоров. – И все не вошедшие фото я обработал и распечатал отдельно. Они в конверте на дне коробки.

Юра дернул к себе лазурно-голубую коробку, переворачивая ее. На стол с глухим звуком шлепнулся толстенный конверт, который он тут же вручил Отабеку. Глубоко вздохнул.

С другой стороны, если бы не Виктор со своими сумасбродными затеями, они бы никогда не встретились с Отабеком. И уже за это Юра был готов простить Виктору очень-очень многое. В том числе и очередной идиотский план.

Ладонь сжали теплые пальцы Отабека. Он улыбнулся, переплетая их со своими. На этот вечер у них были куда более интересные планы, чем закапывать хладный труп Виктора.