исаак остаётся в одиночестве. мелоди видит, как их общие друзья прощаются с ним и он раскрывает обратно библиотечную книгу. солнце светит ему в затылок, его тень падает на слегка пожелтевшие страницы. полусогнувшись над текстом, он не замечает, что ветер треплет его неуложенную светло-русую шевелюру. похвала. достигнуто среднее количество страниц в день, а ведь сейчас только обед. исаак не обращал внимания. он измерял успех качеством.

если бы мелоди надо было угадать, то книга, которую он читал, не была в его университетской программе. он никогда не читал предметную литературу на улице. круглые очки сползли, поджимая ноздри. он никогда их не поправлял.

мелоди срезает по траве, идя по прямой. неспешно, бежевые балетки срывают капли с недавно политых травинок. она узнаёт одеколон. том форд нуар проносится через её существо. сколько воспоминаний он сопровождал. им пахли мысли.

не спрашивая разрешения, мелоди садится рядом:

— привет.

мелоди русоволосая, в темном освещении у неё волосы брюнетки, в светлом — блондинки. по отсвечиваемой тени цвет переходит от тёмно-русого в чёрный. осень всё ещё тёплая, русый посвечивается лучами солнца, вокруг её головы сияние. будь мелоди моментом, фотографией, её волосы были бы светом.

она тянется пальцем и тычет в золотой мостик очков, завозя оправу обратно по его переносице. исаак поднимает на неё взгляд. обе щеки остаются в расслабленном состоянии. мелоди не потеряла дружеских привилегий.

она выпускает зубы, проверяя ответный жест. тест на доверие. чем меньше его у исаака, тем выраженнее становится мимика его лица.

— я скучал. — он откладывает книгу, оставляя где остановился прозрачное перо-закладку, внушительная часть его опахала покрыта красным орнаментом, который блестит на солнце.

закладка ложится кровавым следом на страницу, и исаак закрывает книгу. тёмно-коричневый переплёт оказывается между ним и стеной. он оставляет прямой доступ к себе.

шевелится только рот. исаак не чувствует необходимости переключаться на свою 'удобную' личность. она всегда отнимает время у его искренности. наблюдая за его общением с другими, мелоди успела возненавидеть её. она такая громкая и занимает слишком много пространства.

если бы он включил её в диалоге с мелоди, она бы приняла это за личное оскорбление. мелоди боится увидеть её снова. она помнит, знакомство с исааком. мелоди поверить не могла, как она легко купилась и первые три месяца неспешного сближения, через их общую компанию она общалась с картонной фигурой.

исаак успокаивал её, ведь будь она менее доверчивой дурой с душой нараспашку, он бы никогда ей не открылся. кто-то всегда должен делать первый шаг. исаак говорит, что ему нравятся люди, которые на него не похожи.

прошлую неделю она была занята за домашним заданием по социальной философии. один раз она отказалась провести с ним время. он не писал ей всю неделю. он бы не писал ей и следующую.

что-то переворачивалось в её личности, когда она была рядом с ним. хотелось то ли его похвалы, то ли матного возгласа. скорченного лица исаака. наверно, ей хотелось реакции. любой.

сложные отношения. их общие друзья в один голос твердили — им надо просто потрахаться.

— меня завалили по социальной философии. я 'не поняла' гуманизм. — гордо заявляет мелоди.

исаак хмурится.

— как так?

— я не считаю, что я не поняла. я просто с ним... не согласилась.

уголки губ исаака дёргаются.

— прочтёшь тезис?

— да я его наизусть помню: подход гуманизма заведёт человечество в тупик.

она выступает для глаз исаака.

— я считаю, что гуманизм не учитывает человеческий фактор и воспринимает утопическую идею коллективизма за реальность.

исаак склоняет голову набок, спрашивая с детской непосредственностью.

— гуманизм является руководством к действию?

мелоди легко улавливает его интонацию: он не выражает своё несогласие, он играет адвоката дьявола, проверяет её навыки в полемике.

— иначе зачем он нужен? — изменения в его голосе показались ей такими завораживающими, она невольно повторяет их в своём вопросе.

— гуманизм попадает под разрешения собственной философии.

проверяет её навыки в полемике и свои.

— это смехотворно, — натягивает губы мелоди, она отдаёт ему должное. — гуманизм только занимает место в университетской программе.

— хочешь, чтобы его убрали?

— ни в коем случае. книга по теории гуманизма одна из лучших тренировок критического мышления. дашь ли ты сломать себя двухстам страницам такого отборного бреда, а ведь он написан, как говорят, — она указывает пальцем. — умным языком?

исаак временит. её идея понятна.

— а чего ты придерживаешься? — переводит тему он.

это может быть ловушкой.

— я считаю, что можно жить неправильно. очень неправильно. — выделяет мелоди. — я не верю в неоспоримую ценность человеческой жизни. есть люди, без которых планета будет чище.

исаак не выдаёт собственной философии. разговор развлекает его.

— боишься грязи?

— вони. — поправляет мелоди, её мысли кормят и поят, она уже не помнит, что пропускает с ним обед. — не помню, чтобы я прописывала на своей земле дерьмо.

— кампус — общие земли. — напоминает исаак.

— общественные. каждый может бросить мусор, каждый может его подобрать и донести до помойки.

женский смех гремит на весь университетский двор. его ни с чем не спутаешь.

эриэл таунсенд, большеглазая блондинка университетского кампуса, раскатисто смеётся на шуткой брена ван лира. половина университетского кампуса обращает внимание на фальшь, сверяя всю их компанию взглядом. мелоди и исаак тоже оборачиваются, прерывая разговор. исаак склоняется вперёд, смотря из-за подруги. мелоди поворачивает голову обратно на него:

— терпеть не могу шлюх.

у шлюх всегда красивые волосы. даже если ветер потревожит укладку, он подкинет её на ветру. мягкие копны упадут обратно на открытые плечи, не будет торчать ни одного волоска. как ни в чём не бывало. шлюха посмотрит глазами вашего момента. она всегда здесь, с тобой, ей нечего делать в собственной голове. в ней холодно и серо, в ней пусто.

мелоди ненавистно ждёт, и глаза исаака возвращаются на неё. что-то надломилось, сваливаясь на дно её горла. со звуком. ей было нужно его внимание. его полное и беспрекословное внимание. она должна была быть единственным, что существовало в его мире.

в течение прошлой недели она натыкалась на что-то, что было всегда. небольшие элементы, которые по одиночке ничего не значат. она никогда не замечала, насколько непринуждённо исаак общается с девушками. у него с их общей подругой, саффрон горган, сейчас один предмет. им логично обсуждать что-то по теме. им логично смотреть друг на друга. но... но... её медно-рыжие волосы блестели в лучах солнца. детали назойливо лезли в голову. где-то там, по ту сторону стены, в тишине жизни мелоди не видела лица исаака, но прекрасно видела растянувшуюся красную помаду на губах сафф.

дом сумасшедших — это дискусионный клуб.

мелоди бросает взгляд на ногти, отводит и возращает снова. она оглядывает кривой узор на указательном пальце. 200 долларов за маникюр. как она это упустила? она водила по вылезшей линии, клюв чёрного ворона выглядел как приподнятая верхняя губа пустоголовой девки. она надавливала на него ногтем большого пальца.

— тезис? — ведёт бровью исаак.

мелоди отрывается от ногтей.

— да я их даже за людей воспринимать не могу. превращают себя в товар, а потом удивляются, хлопают этими, — мелоди выделяет пальцами толстенный слой дешёвой туши на глазах очередной университетской прошмандовки. — конъюнктивитными глазками, что все отношения — рыночные. никакого понимания причинно-следственных связей. — кривит губой мелоди.

эриэл игриво толкает брена в грудь, заливаясь. её ресницы просовывают толстую тушь друг в друга, она откидывает пышный блонд, давая ветру развевать мёртвое волокно её человечности.

— ты это к тому, что..? — исаака не волнует эриэл.

мелоди задумывается. обычно из этих мыслей она не делала никаких выводов. она считала их законченными.

исаак ждёт. мелоди смотрит ему в глаза:

— давай убьём эту шлюху.

исаак замирает. интересно, что он спросит первым: 'шутишь'? 'рехнулась'? 'повтори'?

— сегодня вечеринка в братстве винтропа. — реальность прозаичнее.

впервые мелоди кажется, что она отстаёт от него. обычно из них двоих исаак был тем, кто едва поспевал схватить её лодыжки, когда её отрывало от земли.

— она точно там будет. — исаак откидывается на спинку белой каменной скамейки.

его лицо оказывается в тени, которую отбрасывает корпус их университета.

— хочешь, чтобы она страдала?

исаак не даёт мелоди остаться наедине со своими мыслями. он навязывает ответ. кружится голова.

мелоди оглядывает желтеющий университетский кампус. деревья опадают на ещё свежий газон. все вокруг ухоженные, красивые, местность убрана. её мыслям здесь не место.

исаак неслышно вздыхает. его грудь вздымается, белая хлопковая ткань его рубашки располагается по его дыханию. он берёт книгу, просовывая пальцы к закладке.

— я так и так иду. начало в девять. подойдёшь к моему дому к восьми сорока, я буду готов. на месте решим. — его голос приобретает эмоцию. — ты всегда принимаешь решения на ходу.

он поднимается и идёт в корпус, не ожидая ответа. он исчезает в дверях. он никогда не проверяет время, он всегда знает его в точности, словно параллельно с любым делом считает у себя в голове секунды. он никогда не опаздывает.

мелоди снова смотрит на свой маникюр. она проводит ногтем и срывает клюв ворона. она дерёт лак. чёрные ошмётки перьями летят на землю. ворон молчит.