Шэнь Цинцю просыпается посреди ночи. Что-то будит его. Пробираясь в самое подсознание, шестым чувством зовет за собой. Щекочет его кожу, проходясь под тонким слоем одежды волной мурашей. Заставляя сквозь глубинные слоя дремы ощутить, как извне что-то меняется. Смущает его даже через сон, вырывая из ночных объятий.
Вокруг него только сплошная темень. Луна скрывается за очередной тучей, а дождь тихо барабанит по оконному стеклу, но будит его отнюдь не посторонний природный звук.
Как только глаза заклинателя чуть привыкают, начиная улавливать знакомые очертания комнаты, он наконец понимает, что именно изменилось. Что вызывает внутри такое странное чувство, похожее на смятение.
Вторая половина постели, на которой обычно спит Ло Бинхэ, оказывается пуста. Белоснежные простыни — смятые и покинутые своим владельцем, а привычное тепло, которым обычно тот укрывает своего возлюбленного, больше не согревает.
По телу Шэнь Цинцю от этого пробегают мурашки. Холодные, неприятные — он невольно ежится, поджимая под себя ноги, и чувствуя, как сердце стучит в неспокойном ритме.
Он привык засыпать и просыпаться в руках полудемона, который окружает его своим теплом и защитой. Настолько, что просто не может больше себе представить, чтобы когда-нибудь просыпался один. Чтобы по пробуждении его встречал такой непривычный холод. Такая растерянность, которая колет сердце своей тонкой иглой, и непрошенное ощущение, сжимающее саму душу.
Просыпаться одному — одиноко. Как бы ни звучало парадоксально, но это чувство пробирает его насквозь, вынуждая Шэнь Цинцю рвано выдохнуть, проводя ладонью по месту, где еще совсем недавно спал его муж. Оно все еще хранит отголоски тепла его тела, но даже те стремительно гаснут, словно ускользая у заклинателя из-под пальцев.
Ноги его тут же свешиваются с кровати. Беспокойность мешается с инстинктивной тягой найти его — такой сильной, что он даже не успевает обдумать ее в своей голове, когда ступни сами касаются пола, а руки тянутся за одеждой.
До этого каждый день, каждый рассвет они встречали друг с другом. Когда Шэнь Цинцю просыпается — то первым делом видит преданные алые глазки, по-щенячьи смотрящие на него снизу вверх. Или улавливает аппетитные запахи, сразу понимая, что Ло Бинхэ уже принес завтрак к его постели.
Улыбаясь, Шэнь Цинцю обычно тянется к мужу навстречу. Целует в очаровательный нос или в щечки. Треплет ласковой ладонью темные волосы. Утыкается в сильные плечи, находя в них умиротворение и покой. Слыша, как быстро бьется в груди Бинхэ демоническое сердце, и как рваное дыхание срывается с его губ, изображающих до ужаса глупую, но такую искренне влюбленную улыбку.
И такой резкий контраст, который обнимает заклинателя холодным потоком, его тревожит. Накидывая любимое ханьфу лишь поверх плеч, он спешными шагами направляется к выходу, искренне надеясь, что Ло Бинхэ не покинул Бамбуковую Хижину.
Босые ноги ступают по холодным доскам, которыми устлан пол. Одна ладонь сжимает края одеяния, не позволяя им распахнуться при новом шаге. Растрепанные волосы спадают по стройным, но в эту секунду чуть сжатым плечам. Прерывистое дыхание срывается с его губ бледным облачком пара, которое тут же растворяется в темноте.
Каждый шаг отдается легким стуком сердца в груди. Каждый шаг сопровождает характерный отклик от дерева, глухой и почти неслышный. Он будто крадется, чтобы не спугнуть — даже если сам пока не понимает, что именно.
Быть может, он боится спугнуть непрошенного гостя, который мог осмелиться явиться в их дом? А может — саму эту ночь, такую непривычно беспокойную и дождливую. Которая одним своим явлением заставляет сердце сжиматься. Чей ритм от буйных капель отдается в ушах Шэнь Цинцю тревожной мелодией, какую обычно включают в фильмах.
Но он продолжает идти. Идет прямиком на кухню, туда, где обычно проводит свободное время его ученик, стараясь приготовить возлюбленному сытное блюдо. Где он растворяется в занятии без остатка, придумывая каждый раз что-то новое, но чей вкус не перестает удивлять рецепторы Шэнь Цинцю, раз за разом заставляя его съедать все без остатка.
Его место силы, наряду с их уютной спальней. Вот только, само собой, на кухне абсолютная тишина — никто не будет готовить в такое время. До его носа не доносится никаких ароматов, до его ушей не доносится звон посуды или усердный стук ножа по доске. Не мелькает мужской силуэт, чьи темные волосы собраны в хаотичный хвост, а взгляд сосредоточен на своем деле.
Такая же холодная тишина, которая вновь касается его кожи.
Однако Шэнь Цинцю не спешит повернуть назад. Замирая на месте, он вдруг прислушивается ко звукам, которые несет с собой эта странная ночь — вздрогнув на мгновение от того, что ему послышался чей-то плач.
Он крутит головой. Щурит глаза, стараясь увидеть что-нибудь через мрак. Задерживает дыхание, когда слышит этот звук снова — тихий, почти не слышимый всхлип, который дополнительно приглушает стена дождя. Который доносится со стороны, откуда-то слева, где скрывается обеденный стол.
И Шэнь Цинцю двигается к нему. Еще медленнее, словно боясь спугнуть только повернувшуюся к нему удачу, носочком делает шаг вперед. Натягивает спавшее ханьфу обратно на плечи — и снова делает шаг.
Затем еще. Еще, и еще один… пока наконец с облегчением не выдыхает — вот только облегчение ощущается мнимое, тут же вновь сменяясь тревогой.
Теперь он отчетливо видит Ло Бинхэ. Он стоит у окна, согнувшись в неестественной позе, и пряча лицо у себя в локтях. Плечи его подрагивают через секунду, мелко и совсем отчаянно, а губы наверняка сжаты в плотную мучительную линию, чтобы не дать плачу прорезать тишину ночи. Не позволить нарушить ее и разбудить того, кто сейчас должен спать в комнате мирным сном.
Сердце заклинателя сжимается от сочувствия. Ему совсем не требуется, чтобы Ло Бинхэ плакал вслух — он понимает и без того. Ему не нужен свет, позволяющий увидеть целостную картину — ведь он все понимает интуитивно, чувствуя, как собственные ноги начинают слегка дрожать.
Его лотосу, его маленькому щеночку больно. Он не знает, почему, не понимает, что могло напугать его — но от одного только осознания происходящего, боль переходит к нему в ответ. Словно зависимая от эмоционального состояния Бинхэ, нарушает и эмоции Шэнь Цинцю.
— Бинхэ… — зовет он почти неслышно. И его шепот тонет в шуме дождя, не достигая своего адресата.
Тогда Шэнь Цинцю пробует позвать еще раз.
— Мой Лотос… — чуть громче, но по-прежнему осторожно, чтобы не напугать.
Он снова делает шаг вперед, оказываясь совсем рядом с ним. Видит, как плечи Ло Бинхэ сжимаются. Видит, как, наконец услышав — он вдруг замирает всем своим телом, словно не ожидая, что его могли здесь найти.
Шэнь Цинцю может слышать, как срывается дыхание с его губ. Неровное. Частое.
— Учитель?..
Голос Ло Бинхэ очень тихий. Он осторожно поднимает голову, на какой-то миг встречаясь с ним своими глазами, напоминающие под покровом ночи две маленькие ясные звездочки.
— Да, Бинхэ. Это я.
Шэнь Цинцю осторожно касается ладонью его плеча. Поглаживает, неторопливо спускаясь до кисти, а после накрывает ладонь, отмечая разницу температур между их телами.
Руки заклинателя оказываются на несколько тонов прохладнее. И это будто обжигает демона перед ним.
— Учитель… простите. Я не хотел разбудить Вас…
Бинхэ вновь опускает взгляд. Привыкший к темноте, Шэнь Цинцю замечает, как тот виновато закусывает губу, словно боясь пропустить что-то наружу. Словно стараясь собраться с силами и запрятать терзающий его страх.
— Бинхэ… без тебя кровать ощущается так пусто и одиноко.
Ло Бинхэ вздрагивает от этих слов. Вздрагивает, когда учитель заходит за спину, осторожно смыкая руки вокруг него. Заставляя затаить дыхание, прячет в свое объятие, прижимаясь грудью к нему. Близко и доверительно. Тепло и надежно — так, как это делает только он, когда хочет проявить ласку.
— Бинхэ… что случилось?
Он шепчет ему в макушку, опаляя дыханием спутанные темные волосы. Порою, при свете дня, они забавно пушатся, напоминая взлохмаченного щенка, который еще не успел стряхнуть с себя младенческий пух. И это сравнение почему-то вызывает улыбку.
— Я проснулся, а тебя рядом не было… почему? Тебя что-то тревожит?
— Учитель…
Ло Бинхэ сжимается в его руках. Кажется заклинателю, или в этом слове, одном-единственном, которое он выдыхает, совсем коротком и почти что неслышном — но скрывается будто мольба, почти что неразличимый зов. Слабый и тонкий.
Но он не продолжает. Качает головой, вновь часто дыша. Шэнь Цинцю чувствует, как колотится сердце в чужой груди. Чувствует под своей ладонью его беспокойный ритм — тук-тук, тук-тук, тук-тук… слышит, как с каждой секундой он становится только чаще, и как грудная клетка Бинхэ вздымается и опадает при каждом вдохе.
В другие моменты он любит наслаждаться подобным чувством. Любил ощущать, как бьет ключом жизнь демона прямо под его пальцами. Как главный герой доверяет ему эту жизнь, позволяя слушать удары своего сердца — и заклинатель растворяется в трепетном ощущении. Готовый слушать часами. Совсем завороженный звуком, который значит для него слишком много.
Вот только сейчас расслабиться он не может. Беспокойство Ло Бинхэ передается ему самому, и он бережно проводит ладонью по груди мужа, словно стараясь успокоить его.
— Тебе приснился кошмар?..
Ло Бинхэ вздрагивает. Заклинатель чувствует, как его сердце вновь ускоряет бег — понимая тем самым, что попал в точку.
Вот только не понимает, почему ученик тогда отрицает?
— Нет, дело совсем не в этом. Это… это был не кошмар.
Он вновь рвано выдыхает. И на этот раз с выдохом наружу прорывается слабый всхлип. Тот самый, который Шэнь Цинцю слышал в самые первые мгновения, как только нашел его. Тот самый, который вновь холодит кровь в жилах.
— Не кошмар?..
Ло Бинхэ всхлипывает уже громче. Дрожь вновь проходится по его телу, и Шэнь Цинцю чувствует ее слишком явно. Чувствует, как сотрясается тело его невинного лотоса, и прижимается к нему только крепче, словно стараясь уберечь. Спрятать от зла этого мира. Спрятать от всех тревог.
Он чувствует, как тот накрывает ладонь учителя своей собственной. Совсем робко и осторожно, будто делает это в первый раз.
Он качает головой. И по щеке стекает слеза — Шэнь Цинцю не может видеть этого со спины, но понимает, когда тоска отображается в голосе Ло Бинхэ.
— Учитель… позвольте спросить, вы счастливы вместе со мной?.. — Шэнь Цинцю замирает, в то время как его демон шумно втягивает в себя воздух. Как его голова опускается вновь, и к первой слезинке добавляются новые, новые…
Одна из них падает заклинателю на ладонь. Маленькая и соленая.
Он вздрагивает уже сам. Не понимая, почему Ло Бинхэ задал этот вопрос. Но сердце сжимается от недоброго предчувствия, когда плач его становится совсем явным. Когда понимает — тот старался изо всех сил, но просто не смог удержать внутри.
Эти слезы, эта боль — они прорываются наружу вместе с вопросом. Словно тот стал спускающим рычагом, который более не препятствует течению реки эмоций. Которые держались, запертые за невидимой стеной, бились об нее изо всех сил. Рвались и рвались наружу, накапливаясь, словно ведро воды… и наконец выплеснулись в открытый мир.
Скованные самим Бинхэ, после решающего шага сломали его защиту, обнажая уязвимые места на сердце. На ранимой душе, которая сейчас открывается Шэнь Цинцю. Совсем хрупкая и нагая.
— Бинхэ… милый мой, конечно же, я счастлив с тобой, — Шэнь Цинцю бережно целует его в висок, поглаживая руками усиленно. Он не знает, почему тот задал такой вопрос, но теперь чувствует страх и сам. Что же могло так напугать его белый лотос? — Я же твой муж… и я очень люблю тебя.
Однако Бинхэ качает головой. Под выходящую из-под густой тучи луну, которая в этот момент освещает его бледное лицо, с заплаканными, припухшими от долгого плача глазами.
Неизвестно, сколько времени он провел здесь один. Но становится понятно за один миг, что каждая проведенная им секунда терзала его изнутри, подобно обозленному рою пчел.
— Учитель… прошу, не нужно.
— О чем ты?.. — не понимает он.
— Не нужно… говорить, что мой учитель — мой муж.
«О чем ты?!»
Сердце Шэнь Цинцю начинает лихорадочно биться в подступающей панике.
— Да, мы поженились… но было ли это сделано добровольно?.. Что, если я лишил вас выбора?.. Что, если вы несчастны со мной?..
«Откуда… откуда у тебя такие страшные, глупые мысли?..»
— Учитель… — его слова напоминают покинутого щенка, который тоненько скулит под обломками рухнувшего сарая. — Прошу… не нужно притворяться. Если вы… если вам нехорошо со мной, просто скажите правду… не нужно притворяться ряди меня. Не нужно щадить мои чувства, ведь… я не хочу жить во лжи… Это куда больнее, чем озвученный вслух отказ…
— Ло Бинхэ… Ло Бинхэ! — голос Шэнь Цинцю дрожит, слабнет. Он чувствует, как на собственных ресницах собирается влага, и он уже полноценно прячется лицом в темных прядях, судорожно опаляя их рваным дыханием. Ладони сжимают его одежду, нервно и крепко. — Как ты… с чего ты вообще подумал о чем-то подобном?.. Разве этот учитель бы согласился поставить под удар свою гордость, заключая нежеланный для себя брак?
Ло Бинхэ снова дрожит в объятиях заклинателя. Только теперь эта дрожь не проходит — мелкая и частая, сотрясает его тело секунда через секунду. От страха и сбившихся в груди чувств, он едва не разучивается дышать. Почти задыхается, вдохи мешая со всхлипами. Чувствуя, как соленые капли касаются его губ. Чувствуя, как перед глазами встает мутная пелена.
— Мне снился сон…
«Муж мой… не стоит верить кошмарам», мысленно шепчет он, но вслух не смеет перебивать. Решает выслушать молча, внимательно, чтобы суметь верно утешить — но все равно показывает свою безмолвную поддержку поглаживаниями. Возобновляя их. Касаясь ладонью то плеча, то груди. То живота демона, то области рядом с шеей.
— В этом сне… учитель был не рад тому, что вступил в брак со мной, — голос вновь срывается под конец. — Он… он выглядел таким несчастным!.. Когда я сделал ему предложение — согласился и ответил улыбкой. Такой красивой… такой же, какая была на вашем лице в день нашей настоящей помолвки. Но потом… — он делает паузу, и Шэнь Цинцю может представить, в какой муке закрываются глаза демона, силясь справиться с бурей чувств. — Потом этот учитель из сновидения отправился к главе Школы… и вы долго говорили. Очень долго. Рассказали про нашу свадьбу, но… на лице Вашем была вовсе не радость.
Шэнь Цинцю вздрагивает. Сердце начинает саднить, стоит только представить, какую боль испытывает его маленький лотос, вспоминая события сна.
— Вы признались ему, что… не из любви сделали этот шаг. Что я… что я лишь надоел вам. Что был слишком навязчив… — плач Ло Бинхэ раздается точно под далекую вспышку молнии за окном. — Что вы не можете сбежать от меня… что я всегда нахожу вас и мешаю… мешаю дышать, мешаю спокойно жить. Душу вас своим вниманием… и что единственный способ — просто смириться, пойдя навстречу… чтобы я успокоился и, получив желаемое, заключив брак с вами, больше не выносил мозг, как раньше… Вы согласились — но лишь чтобы создать иллюзию и усмирить меня… просто сдались мне, потупившись с самим собой… из-за меня… из-за меня стали несчастным. Из-за меня отказались от своих желаний и сделали себя узником… А мне… мне нет ничего хуже, чем осознание, что я стал причиной ваших страданий… что вы побоялись мне отказать, только имитируя счастье, лишь бы я не… не…
Сердце Шэнь Цинцю разрывается на кусочки. Будто покрытое коркой льда, по котором идут трещины, грозя вот-вот и осыпаться страшным звоном.
Ло Бинхэ больше ничего не видит от слез. Он так уходит в свою боль, что больше не может контролировать тело — конечности его слабнут. Ноги сгибаются в коленях, заставляя тихо оседать на пол. Дрожь, не ослабляющая своих жестоких ударов, мучает хуже реальных ран. Сердце грозит вот-вот и остановиться.
Шэнь Цинцю поддерживает его, не позволяя упасть ничком. Часто дыша, прижимает ближе к себе. Отчаянно сгребает в охапку, укладывая макушкой на свою грудь, а подбородком укрывает, будто в своеобразный храм.
— Бинхэ… мой нежный, любимый лотос…
— Но ведь ложь мне делает куда больнее, чем правда… я не хочу быть причиной вашей боли, учитель!
— Ежонок…
— Все в этом сне было таким реальным… ваши слова, голос, эмоции… я… я боюсь, что вы могли ведь и в самом деле… просто… просто…
— Тише… тише, мой лотос, тише…
Он сгибается, укрывая ученика всем своим телом. Несмотря на то, что одеяние слишком тонкое, чтобы суметь согреть — оно хотя бы остается довольно длинным, чтобы исправно исполнить роль полотна, который скрывает заклинателя и Ло Бинхэ в их маленький личный мир.
Он прячет его в руках. Он садится на пол, прижимая к себе ногами. Он перебирает ладонями темные пряди, ласкает пальцами мокрые от слез щеки. Стирает капли, застывшие на длинных ресницах. Целует губами метку — прямо посреди его горячего лба.
— Бинхэ, мой возлюбленный… клянусь, что те картины — всего лишь сон, а этот учитель никогда не посмел бы солгать тебе, — шепчет ему совсем тихо. Чувствуя, как тот всхлипывает — и не ругает за новый плач. Позволяя ему выплакаться в свою одежду. Позволяя сжимать себя и свое тело руками. Позволяя выплеснуть свою слабость и страх — и одновременно опровергает его тихим голосом.
Он сам дрожит. Напуганный не меньше его. Но продолжает успокаивать Ло Бинхэ, стараясь поделиться с ним своей уверенностью. Своими чувствами, которые на самом деле сильны. Которым больно, когда больно ему — ведь он перенимает состояние возлюбленного на себя. Ведь не может спокойно смотреть на то, как тот мучается внутри.
— Я люблю тебя… любил с самого начала и продолжаю любить сейчас, — прикрывает глаза, чувствуя, как с собственных глаз скатывается слеза. — Я никогда бы не простил себя за ложь… если бы посмел хотя бы раз в жизни сыграть на твоих чувствах и обмануть их. Твое счастье, твоя улыбка — это то, что помогает улыбаться и мне, — он вздрагивает, чувствуя, как Ло Бинхэ жмется ближе к нему. — Если бы я не любил тебя… поверь, я не стал бы скрывать. И не стал бы выходить замуж против своих желаний. Я бы все объяснил, чтобы не ранить тебя, и не скрывал правду. Вот только… — он ласково гладит его по волосам, бережно обводя большим пальцем спрятанное белое ушко. — Вся правда в том, что я на самом деле люблю тебя. Я счастлив с тобой, и счастлив был сказать «да». Счастлив делить с тобой свое сердце. Называть с гордостью своим мужем. Счастлив видеть, как ты обнимаешь меня по утрам и чувствовать, как целуешь… как забываешь порой про зубы, игриво прикусывая через раз. Как смеешься на мои замечания. Когда твои глаза смотрят в самую душу, а я чувствую, что готов растаять под эти взглядом. Когда ты прижимаешься ко мне во сне — а я благодарен тебе за то тепло, которое ты мне даришь в холодные вечера.
Он шепчет все это, не переставая ласкать Бинхэ. И чувствуя, как постепенно дрожь в его теле становится меньше.
А в голове пролетают воспоминания. Воспоминания со свадьбы, которая вызывает приятные мурашки по коже и нежную, искреннюю улыбку.
Эти воспоминания совсем иные, чем описанный Бинхэ сон. Каждый миг с совершенной помолвки — был для Шэнь Цинцю волнителен, заряжая его тихим предвкушением.
Он помнит, как часто потели ладони, когда подбирались свадебные одежды. Помнит, как руки сами тянулись к книгам, а глаза жадно поглощали каждую строчку, сообщая о все новых и новых традициях для молодоженов. О приметах и ритуалах. Помнит, как гулко стучало сердце, стоило только признаться Юэ Цинъюаню и Лю Цинге.
С губ снова слетает смешок, когда он вспоминает, как изменились их лица. Как Юэ Цинъюань первым опомнился от шока, неловко принося теплые пожелания, а Лю Цинге еще очень долго был уверен, что это всего лишь шутка — под искренний, легкий смех заклинателя.
Помнит, как шел с Ло Бинхэ к алтарю. Помнит, как стучало собственное сердце. Как щеки пылали счастливым румянцем, а глаза изучали каждую деталь в образе Ло Бинхэ. Влюблялись снова в его кудряшки. В его улыбку. Его взгляд. Убийственный и опасный для всего мира — но бесконечно любящий и преданный для него.
Помнит, как пали одеяния совсем скоро. Как поцелуи Бинхэ на обнаженной коже ощущались гораздо горячее и четче. Как плавилось тело под его лаской. Как тянулось к нему навстречу, а сердце разливало по венам любовь — сладкую и живую.
Он не может себе представить жизни без этой любви. Не может представить, чтобы однажды этот щеночек из его жизни исчез. Чтобы он проснулся — а Ло Бинхэ не оказалось рядом. Чтобы он больше не коснулся любимых кудрей. Не втянул столь родной запах своего демона. Не услышал его голос над своим ухом. Не почувствовал, как сильные руки обвивают его талию — нежно и одновременно надежно.
Ло Бинхэ стал его всем. С самого начала и до конца. И он не позволит себе потерять его. Как не позволит ему сомневаться в своей любви.
[Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем! Важные вещи должны повторяться трижды — этот Пользователь успешно дошел до финала данной истории!]
Неожиданно включившая свой микрофон Система врезается в его уши противным звуком. Шэнь Цинцю морщится от него, только сильнее пододвигая к себе Ло Бинхэ, словно опасаясь, что этот звук мог напугать и его. Даже если слышит его один он.
«Вот и надо было тебе заявиться в подобный момент? И вообще, разве финал истории не случился уже давно?»
[Этот пользователь успешно дошел до полноценного финала истории!], настойчиво повторяет Система, мигая праздничным огоньком. [Главный герой обрел свой счастливый конец, все сюжетные дыры оказались успешно заполнены, и все побочные сюжетные ветки доведены до логического завершения! Данный роман приобретает статус «успешного» благодаря упорному труду этого Пользователя! Отныне ваш путь в нем полностью завершен.]
«Теперь ты наконец оставишь меня?»
[Разблокирована функция возвращения в родной мир].
«Что?!»
Шэнь Цинцю от шока едва не давится.
«Какой еще реальный мир?!» — возмущается он, настороженно проводя по лопаткам Ло Бинхэ. «Разве мое тело там не… погибло?»
[Как только вы вернетесь в реальный мир, ваша жизнь начнется ровно с той самой точки, на которой она была прервана в прошлый раз. За успешное прохождение своей миссии ваша жизнь будет сохранена].
«Нет… нет. Это же невозможно…»
Шэнь Юань чувствует, как бледнеет. Чувствует, как сердце в груди начинает биться сильнее. Как кружится голова от ударившей по ней информации. Как инстинктивный страх сжимает его существо железными когтями, не позволяя вдохнуть нормально.
Он может… вернуться домой?.. Домой, хотя был уверен все это время, что путь туда навсегда заказан?
А как же Ло Бинхэ?.. Что будет с ним?
[Принять решение Вы можете только один раз. Выбрав один мир, Вы больше не сможете попасть в другой. Точно так же как и жители одного мира останутся только внутри него].
«Нет… нет!»
[Если Вы не примете решение в течение 24 часов, то по окончанию срока Вы будете возвращены в реальный мир автоматически].
«ЧТО?!»
Сердце Шэнь Цинцю и вправду останавливается на несколько мгновений. Испытав глубокий шок, он на самом деле перестает дышать, ничего перед собой не видя и не слыша. Будто ослепнув, смотрит перед собой в одну точку, а взгляд становится мутным.
Его самого мутит. Тело покрывается сплошь мурашками, которые забираются под одежду, заползают под его кожу.
Вернуться в реальный мир. Вернуться в реальный мир, ко своей семье, к родителям и сестре — но взамен этого оставить Ло Бинхэ. Его маленького ежонка, его любимого человека.
Из легких будто вытягивает весь воздух. Он вспоминает лица своих родных — и сердце сжимается от осознания, что у него есть еще шанс их увидеть. Увидеть сияющее лицо мамы, которая любила им готовить прекрасный ужин, рассказывала истории из своей молодости и подарила счастливое детство. Обнять отца, который постоянно обыгрывал его в шахматы, обучал вождению на старой машине и помогал с поступлением в универ. Услышать звонкий смех любимой сестры. Как она дергает за рукав и уговаривает брата на новую фотографию, а в другой момент тянет на свежий воздух, шуточно угрожая выселить на балкон.
Он может увидеть их… вернуться. Живым и здоровым, не позволяя поникнуть от осознания смерти близкого человека.
Но что будет с Ло Бинхэ, если он покинет его?..
От этой мысли все его существо восстает против. По-прежнему слыша, как тот плаксиво шмыгает носом, но на этот раз доверительно льнет навстречу — сердце Шэнь Юаня попросту разбивается.
Как он может оставить его?.. Любимого ученика, любимого мужа? Того, кто когда-то был для него просто книжным героем, но который сейчас стал самым реальным и самым близким, самым дорогим и невероятно нужным.
Как он может оставить его, зная, что эту разлуку не переживет никто?.. Зная, что собственное сердце будет разбито, отчаянно желая увернуться и почувствовать любовь этого лотоса на себе вновь? Зная, что сердце Ло Бинхэ — просто не выдержит новой потери и полноценно сведет с ума.
Не обнаружив учителя рядом — Ло Бинхэ будет ужасно страдать. Его глаза будут лить бесконечные слезы, а живые искорки гаснуть с каждым прошедшим днем. Улыбка больше не коснется его пухлых губ. Щечки не округлятся, вызывая умиление со стороны. А «учитель», такое родное и трепетное, отныне звучать будет только с глубокой болью. С горечью, отравляющей его сердце. С раной, которая никогда не затянется, изливая из себя все больше и больше крови.
Он будет задыхаться. Каждое слово — боль. Каждый вдох — невыносимая мука. Кошмары будут сниться каждую ночь, а крики, подобно лезвию, разрывать собственную душу на части.
Сначала морально. А потом и физически, когда он сожмет дрожащими пальцами проклятый Синьмо. Но на этот раз не для битвы с врагом — а чтобы сразить самого себя. Ведь, не выдерживая адской боли, которая станет ужаснее всех мук Бездны, Ло Бинхэ решится покончить с собой.
Без учителя, его в мире живых просто ничто не держит. И его никто не сможет остановить. Его белый лотос испустит последний вздох, глаза навсегда закроются, а тело станет стремительно остывать, не позволяя никому узнать о последнем слове Бинхэ, которым будет имя заклинателя: Шэнь Цинцю… Имя человека, любимого всю его жизнь. И не переставшего таковым быть даже на пороге смерти.
Он умрет, с его именем на губах. Не нужный более никому. Разбитый и одинокий.
Его больше ничто не будет держать здесь…
Шэнь Цинцю не замечает, когда сам начинает плакать. Осознает это лишь когда вдруг чувствует чужую ладонь на своей щеке — и, вздрагивая, понимает, что собственное лицо залито слезами. Чувствует, как они катятся по подбородку. Как нос тщетно пытается втянуть воздух. Как глаза неприятно щиплет, а собственное тело дрожит, так же мелко, как совсем недавно должало тело Бинхэ.
— Учитель?.. Учитель! Прошу, ответьте, что с вами?!
Перепуганный голос Ло Бинхэ возвращает его в реальность.
Шэнь Цинцю, всхлипывая, моргает — обращает на него свой взгляд, и чувствует, как новые слезы встают на замену старым.
— Бинхэ… мой милый лотос Бинхэ!..
Задыхаясь, уже он сам тянется на встречу любимому. Утыкается уже в его плечо, сминает его одежду.
— Бинхэ… Бинхэ…
— Учитель?.. что случилось?.. Почему вы?..
— Я просто… представил, что будет, если я вдруг лишусь тебя… — губы дрожат, исторгая из горла заклинателя тихий плач.
Он редко позволяет плакать себе так открыто. Но сейчас не может сдержать эмоций. Сдержать собственную боль, отчаянно прогоняя ужасающие картины, которые рвут всю душу на части.
«Я не хочу никуда возвращаться! Я не хочу уходить от Бинхэ!»
[Внимание: выбрав один мир, вы больше никогда не сможете оказаться в другом!]
«Да пошла ты к черту, гребаная Система!» — едва не в истерике кричит он, зажимая зубами губу. Раскусывая ее почти до выступающей крови, а ладонями отчаянно сжимает одеяния Ло Бинхэ. «Не нужен мне никакой выбор! Не нужен, если я потеряю его! Я люблю его! Его! И хочу остаться здесь, с ним!»
Он дрожит. Поменявшись с учеником местами, теперь сам ощущает чужую ласку, не переставая смаргивать все новые и новые слезы.
А после открывает проклятое окошко Системы, решая сделать выбор прямо сейчас.
Он рад… что теоретически была возможность обрадовать свою семью и вернуться живым. Но точно так же он понимает — что не сделает такой шаг.
Он уже давно смирился с тем, что погиб для родных. Пережил боль и принятие. Свыкся с тем, что там его тело мертво. Что родители и сестра пережили его утрату. Плакали. Скорбели. Но… пережили.
Он знает, что его семья — очень сильные люди. Который не перестанут скучать и любить. Но которые справятся, несмотря ни на что. Которые уже справились — он знает. Он жил с этой мыслью столько лет. Он жил, зная, что это уже случилось и ничего изменить нельзя.
У него теперь новая жизнь. Новый мир и новые люди. Новые друзья и семья. Новое место в этом, ставшим за многие года родным, мире. И прекрасный муж, которого он любит каждой частичкой своей души.
Он уже оставил однажды одну семью. Но он ни за что не позволит себе оставить вторую.
[Хотите вернуться в реальный мир?]
[-Да] [-Нет]
Выдыхая, он, не переставая подрагивать в руках Ло Бинхэ, тем не менее уверенно нажимает на второй вариант.
[-Нет]
[Вы уверены в своем решении? Сделав выбор, изменить его будет невозможно].
«Уверен, чтоб тебя, блин, закоротило!»
[Ответ "Нет" принят. Вы выбрали остаться в мире романа].
«Слава… тебе… господи…»
Отмахиваясь от Системы, которая, как он надеется, затихнет теперь навсегда, он сжимается в руках у демона в круглый комочек, поджимая под себя коленки и утыкаясь ему в плечо. Судорожно дыша, словно никак не может вобрать достаточно воздуха — и обнимает так крепко, ежесекундно сминая одежду и спину любимого, словно боится, что если отпустит, то потеряет его навсегда.
— Ло Бинхэ… я не хочу потерять тебя…
— Учитель… — голос его слегка растерян, но куда больше полон неподдельной тревоги за состояние мужа. — Тише… тише, я рядом. И… я тоже не хочу потерять вас.
— Бинхэ… — он шмыгает носом, сжимая ладонью его рукав. — Пожалуйста… давай вернемся в кровать…
Эмоции выжимают из него последние силы. Он не уверен, что сможет сейчас самостоятельно дойти куда-то. И еще больше не уверен, что хочет продолжать оставаться на холодном полу, в кухонном полумраке, который лишь продолжает мутить его мысли.
Он хочет вернуться обратно. Туда, где тепло и спокойно. Туда, где любимый муж обнимает его и спрячет в своих руках. Туда, где они могут забыться и больше никогда, никогда не вспоминать эти ужасные страхи.
— Конечно, любимый, — шепчет Ло Бинхэ, целуя учителя в висок. А в следующую секунду подхватывает на руки, бережно прижимая его к себе. Держа со всей нежностью и заботой. Достаточно крепко, чтобы не уронить, и в то же время ласково, как сокровище. Самое дорогое и хрупкое сокровище в этом мире.
— Ло Бинхэ… — зовет он его, когда ученик забирается вместе с ним в объятия теплой постели и спутанных одеял.
— Да, учитель?..
— Я люблю тебя, мой дорогой муж.
— Я тоже, — он тянется к нему, нежно соприкасаясь носами. — Я тоже люблю тебя.
«И я тебя не оставлю»