Они опять засиделись за телевизором допоздна, но на этот раз по настоянию Хэнка. Коннор укоризненно вздыхал, глядя на третий по счету бокал пива в руке напарника, но ничего не говорил. Эта неделя далась им тяжело — наконец-то была завершена сложная, многоходовая операция по задержанию банды, занимавшейся производством и распространением «красного льда» в их районе. Хэнк с Коннором входили в десятку офицеров, занимавших ключевые места в схеме операции, и на них легла колоссальная нагрузка. Так что теперь, когда все закончилось, лейтенант имел полное право расслабиться, как ему хотелось. Коннор решил ему не мешать.

      Поэтому они сейчас сидели в гостиной и смотрели какой-то глупый ситком, сути которого Коннор не понимал, а Андерсон в ответ на уточняющие вопросы только смеялся и махал рукой, мол, отстань, объясню потом! Коннор обиженно дулся, но молчал и только сердито мигал диодом.

      Когда стакан в руке мужчины опасно наклонился, Коннор ловко перехватил его и аккуратно отобрал.

      — Пожалуй, на сегодня с вас хватит.

      — Я не сплю! — сонно пробурчал Хэнк, дернулся, со стоном потирая грудную клетку. — Блядские нарики! Как же я с ними вымотался…

      — Да, это была нелегкая неделя, — улыбнулся Коннор, вставая. — Но мне есть чем вас утешить. На завтра капитан Фаулер предоставил нам выходной, так что можно спать до полудня, и я обещаю вас не будить, Хэнк.

      — Да неужели? — Андерсон взглянул на него с ироничным прищуром снизу вверх. — И никаких нотаций про ёбаный режим?

      — Никаких нотаций про ёбаный режим, — подтвердил Коннор, поднимая руки вверх. — Вам нужно хорошо отдохнуть перед следующей трудовой неделей.

      — Ох, чтоб тебя! Не напоминай!

      Хэнк с тоскливым стоном откинулся на спинку дивана, прикрыл лицо сгибом локтя. Коннор улыбнулся и принялся собирать тарелки, отнес их в раковину, потом вернулся и забрал коробку из-под пиццы и пивные бутылки. Ведро уже переполнилось, так что андроид вынес мусор, перемыл посуду, попутно почесав за ушами пришедшего на кухню Сумо и насыпав в почти опустевшую миску корма.

      Когда он вернулся в гостиную, Андерсон уже крепко спал, завалившись головой на подлокотник и пуская слюни на вытершуюся, засаленную обивку. Коннор замер на пороге, улыбаясь и разглядывая представшее его глазам зрелище. Во сне лейтенант казался таким мирным и домашним. Разглаживались суровые морщины, расслаблялись мышцы, выражение лица менялось на спокойное, умиротворенное. Если бы он знал, сколько раз Коннор приходил в его спальню, отключая дыхание и выверяя каждый шаг, чтобы не скрипнула ни одна старая половица, и потом сидел, просто вглядываясь в родное лицо, как мерно вздымается и опускается в такт дыханию грудная клетка, он бы, наверное, прибил андроида на месте и обозвал гребаным сталкером. Но Коннор не мог удержаться. Ему нравилось следить за своим человеком, заботиться о нем, возвращая всю ту доброту и тепло, которые дарил ему сам Андерсон. Их отношения давным-давно вышли за рамки «напарников», и когда Хэнк иногда называл его ласково «сынок», тириумное сердце в груди Коннора ускоряло ритм, а все системы начинали сбоить от зашкаливающего волнения и нежности к старому полицейскому.

      Полюбовавшись еще немного этой картиной, Коннор приблизился к дивану и взял Хэнка за плечо, намереваясь поднять его на руки и перенести в спальню. Лейтенант терпеть не мог, когда Коннор таскал его на руках, жутко бесился из-за этого, но иногда, когда слишком уставал, смирялся и только ворчал тихонько, уткнувшись носом в тонкое Коннорово плечо. Андроид же не уставал повторять, что в его возрасте сон на жестком диване может привести к обострению проблем со здоровьем, в частности — бессонице, болям в спине и других частях тела, ухудшению настроения и прочая-прочая-прочая. Хэнк ворчал — и не спорил, признавая правоту «чертовой Википедии на ножках».

      Хэнк неловко качнулся вперед, и смутная тревога заставила тириумный насос ускорить ритм, а диод на виске нервно замигать лимонно-желтым. Что-то было не так, что-то не в порядке. Коннор нахмурился, активируя режим диагностики, подхватил тяжелое тело второй рукой под грудью — и диод вмиг окрасился красным. Чувствительные пальцы не ощутили глухого отклика с той стороны грудной клетки. Легкие не качали воздух. Всегда мерно пульсировавшее сердце стояло.

      На один бесконечно долгий миг Коннор растерялся. Так не должно быть. Это неправильно! Хэнк сломался!

      Данные бешено замелькали перед глазами, выдавая тонны информации за считанные наносекунды, одновременно связывая его с ближайшим пунктом скорой медицинской помощи.

      — Хэнк Андерсон, Мичиган Драйв, 115. Инфаркт миокарда, клиническая смерть. Выезжайте, СРОЧНО!

      Пока губы проговаривали — руки уже действовали. Уложить мужчину на пол, начать с СЛР, нажать, отсчитать — выдохнуть, чтобы хоть немного насытить внутренние органы и мозг кислородом. Губы плотно прижимаются к губам. Борода Хэнка слегка колет его подбородок, где-то в уголке зрения возникает анализ состава слюны: H2O — 93,7%, этиловый спирт — 3,4%, муцин — 2,74%… Коннор отбросил эти сведения как несущественные.

      Дефибрилляция. Электрический заряд вырабатывался в кончиках лишившихся скина пальцев, стягивался к центру ладони. Удар — те… нет, Хэнк содрогнулся, но сердце не запустилось. Из звукового модуля вырвался странный, скулящий звук, словно смычок проехался неаккуратно по перетянутым струнам скрипки.

      — Хэнк, не смейте! Вам еще рано умирать!

      Удар — судорога. Ничего. Пустота и тишина под грудной клеткой.

      Стресс подскакивает до 75%.

      Он справится. Он все делает правильно! Он не может не справиться!

      — По статистике от инфаркта м-м-миокарда сейчас умирают 37,54% граждан Детройта ежег-г-г-годно. Статистике свойственно преувелииичииир-р-рвать в сторону увеличения, так что…

      Он сам не понимал, что нес срывающимся на металлический хрип голосом, пока его руки продолжали накапливать энергию для нового разряда.

      Удар — судорога. Ничего.

      Стресс — 83%

      В дверь позвонили, и Коннор пулей метнулся к двери.

      — Сюда! Не удается запустить сердце. Необходим адреналин и атропин, и еще оксибутират натрия…

      Медики — два человека и андроид — проскочили мимо него в дом. Разумеется, они знали все, что нужно, но Коннор не мог заставить себя замолчать. Ему все казалось, что они делают что-то не то, недостаточно. В итоге один из людей в сдержанных выражениях попросил его отойти и не путаться под ногами, решительно вытеснив на кухню, к забившемуся под стол и тоскливо поскуливавшему Сумо. Там Коннор и застыл столбом, буравя взглядом медиков, загородивших от него лейтенанта. Экраны андроида горели красным, системы сбоили и периодически плевались сообщениями об ошибках, однако Коннор только отмахивался.

      Один из медиков выпрямился, и андроид вздрогнул, услышав сухой, уставший голос:

      — Все. Джон, фиксируй.

      — Время биологической смерти: 02:15РМ, 14 октября, 2045 год.

      Дата полыхнула белой молнией перед глазами. Семнадцать минут назад. Но… это неправда.

      — Вы ошибаетесь, — Коннор уверенно шагнул вперед. — Я быстро обнаружил проблему и произвел необходимые реанимационные мероприятия. Хэнк не мог умереть!

      — Мне жаль, — человек пропустил вперед андроида MS300 — белый парень примерно 25 лет, светловолосый, внушающий доверие. Ангел во плоти. Коннору он не понравился. — Этот человек был уже мертв на момент оказания первой медицинской помощи…

      Андроид еще что-то говорил, кажется, объяснял клиническую карту, но Коннор его не слышал. Уровень стресса подскочил до 90%. На фоне нарастал статический шум и треск, картинка перед глазами стала сбоить. Единственное, что он слышал достаточно четко в усиливающемся гуле, это слова андроида: «был уже мертв…был уже мертв…был»

      Прорываясь сквозь сообщения об ошибках, он просчитал время. Когда сердце Хэнка остановилось, он мыл посуду. У него было время, чтобы спасти лейтенанта, но он его упустил. Он не заметил… не почувствовал…

      Реальность сбоила, перемежаясь недавними воспоминаниями.

      Они в парке. Сумо погнался за белкой. Коннор пытается его удержать и падает на влажной от росы траве. На идеальном костюме остаются зеленые пятна, и остаток дня он щеголяет в футболке и спортивных штанах лейтенанта. Хэнк смеется до слез.

      Выстрелы. Они прячутся в укрытиях. В воздухе обилие оксида углерода, азота и прочих составляющих пороховых газов. «Держись рядом!» — рука Хэнка придавливает его к полу. Он сжимает пистолет и улыбается сквозь растрепанную бороду, криво, но безбашенно.

      «Коннор! Ну, ты где там?!» — Хэнк сжимает в руках пакет с сэндвичами и пончиками, нетерпеливо машет ему рукой от машины.

      «Коннор, проверь вот это, мне кажется…»

      «Хэй, сынок! Чем хочешь заняться на этих выходных?»

      — Хэнк…

      Глухой, скрежещущий всхлип вырывается из пережатого горла.

      Ничего этого больше не будет?..