Погода совершенно не соответствовала ни настроению Леви, ни настроению всех остальных разведчиков. По светло-голубым небесам плыли лёгкие белые облака, ярко светило весеннее солнце. В Лесу Гигантских Деревьев, до которого разведчикам было буквально рукой подать, пели птички, заливаясь своими нежными трелями. Где-то среди высокой травы стрекотали невидимые цикады, которые ловко прятались от человеческого взгляда. Но ребята из разведкорпуса не обращали на это буйство природы и красок ровным счётом никакого внимания, как и на небольшую группку титанов вдалеке, а та медленно, но верно приближалась к ним. На лицах каждого из ребят застыло скорбное выражение.
Эрвин Смит стоял в глубокой задумчивости, больше походящей на самый настоящий ступор, а Ханджи Зое отчаянно цеплялась руками за его одежду, не в силах остановить поток горьких слёз, струями текущих по лицу. Бледный Жан потрясённо наблюдал за происходящим, перебирая в мыслях все ссоры, драки и стычки с одним человеком, о которых теперь горько сожалел. Саша Браус также плакала, в этот раз совершенно позабыв о еде. Она находилась в сильных объятиях Конни Спрингера. Тот тупо пялился в одну точку, продолжая осторожно держать девушку в руках. Армин пытался утешить Микасу, и это выходило у него из рук вон плохо: девушка закричала от боли, но крик этот больше походил на вой раненого волка. А сам Арлерт пытался утереть текущие по щекам слёзы рукавом плаща и отчаянно громко шмыгал носом.
Капитан Леви Аккерман сидел неподалёку от остальных разведчиков. Спина мужчины была горестно сгорблена, он сидел прямо в траве на коленях, испачкав штаны и абсолютно забыв о своей огромной любви к чистоте. На его ногах лежало тело. Постепенно остывающее тело совсем юного парня с закрытыми глазами и мертвенно-бледными щеками. Леви бережно, словно самый хрупкий фарфор, держал на коленях погибшего мальчишку, трясущимися от несдерживаемых эмоций пальцами нежно гладил того по волосам, шепча себе под нос какие-то неразборчивые ласковые глупости, которые все равно никто не мог услышать, особенно этот совсем ещё юный парень. Такой юный, но уже мёртвый.
Утро того дня дало начало очередной вылазке за стены, убившей выпускника сто четвёртого кадетского корпуса Эрена Йегера. Этот, казалось бы, самый обыкновенный, хоть и обладающий силой титана, парень, давно стал для своих сослуживцев чем-то большим, чем просто солдатом разведкорпуса. Для Армина и Микасы он всегда оставался лучшим другом, который всегда подставит плечо поддержки, для Жана, Конни и Саши Йегер давно стал верным товарищем. Ханджи понимала, что Эрен давно стал ей ближе, чем простой подопытный парень-титан, с кем удобно и интересно ставить очередные безумные опыты, а Эрвин думал о том, что Эрен, Армин и Микаса для него уже были как родные дети. По каждому смерть Йегера ударила со всей силой, но больше всех досталось капитану Леви.
Капитану Леви, который невероятно сильно полюбил этого отчаянного щебутного мальчишку, пришлось хуже всех, сердце мужчины рвалось от острой боли на части от осознания того, что Эрена больше не будет в его жизни, он никогда не откроет свои потрясающие аквамариновые глаза, не засмеётся так заливисто и ярко, как всегда умел. Не взглянет на Леви с той теплотой и нежностью, с которой всегда смотрел на Аккермана, из раза в раз заставляя сердце сурового мужчины таять от любви. Но Леви так и не смог сказать Эрену о том, как тот отчаянно ему дорог, о том, как сильно он боится потерять своего мальчика. Капитан так и не успел произнести три самых главных слова до того, как Йегер умер от удара титана-девианта. Самому сильнейшему воину человечества не хватило храбрости для совсем простой, казалось бы, фразы. А сейчас для неё было, к сожалению, слишком поздно. Нужный человек всё равно никогда не сможет услышать её.
Леви крепче сжал в тисках объятий Эрена, думая о том, что он вовсе не похож на мёртвого, за исключением крови от ран, окрасившей руки Аккермана в красный. Его мальчик походил на обычного спящего. Создавалось ощущение, будто Йегер просто уснул у Леви на руках, а не закрыл глаза раз и навсегда. От осознания ситуации у мужчины вновь судорожно сжалось сердце. Почему он всегда теряет дорогих ему людей? За что ему такая судьба? Разве заслужил Леви наблюдать за тем, как безвозвратно уходит самое дорогое в его жизни?
— Прости меня, мой мальчик, — говорит Аккерман уже чуть громче и разборчивее, чем прежде, вновь гладя мёртвого парня по волосам. — Мне так жаль, что я не смог тебя уберечь. А ещё я не успел тебе сказать…
Не успел сказать, как сильно на самом деле любит. И всегда любил.
***
На этой мысли Аккерман резко очнулся с громким криком. Он моментально распахнул глаза и сел в постели, обнаружив, что находится в своей комнате, очертания которой выступили из темноты. Мужчина чувствовал, как бешено продолжало колотиться сердце, и он прижал руку к груди в попытке успокоить его бешеный темп, спина и ладони стали мокрыми от пота. Дыхания отчаянно не хватало, и Леви хватал ртом свежий ночной воздух, устремив взгляд на распахнутое настежь окно, через которое внутрь врывались порывы лёгкого летнего ветерка.
Сон. Леви приснился кошмарный сон. Ужасный, слишком реалистичный сон. Страшные сцены до сих пор стояли перед глазами, вовсе не желая покидать встревоженный разум Леви. Мужчина до сих пор чувствовал, как паника продолжает наступать, словно сжав горло тисками страха. Аккерман закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь унять дрожь, сотрясавшую всю его тело.
Его мальчик был жив и наверняка спал себе спокойно в подвале, видя десятый сон, пока Леви сражался с кошмарными сновидениями. Эрен точно должен был быть в полном порядке, он же буквально вчерашним вечером приходил к мужчине, чтобы отдать тому стопку документов, которую поручил принести ему Эрвин. С ним всё хорошо.
Как Аккерман не пытался убедить собственный разум в этом, но сознание всё никак не успокаивалось, подкидывая всё новые и новые картинки смерти Йегера.
Эрен. Леви зацепился за его имя, как утопающий за соломинку. Леви просто жизненно необходимо увидеть Эрена. Надо было прямо сейчас его найти и убедиться в том, что с ним действительно всё хорошо.
С этими мыслями Аккерман моментально подорвался с кровати, переоделся в первую попавшуюся одежду и выскочил из комнаты, не забыв закрыть её на ключ, а ключ мужчина положил в карман. После выполнения этих нехитрых действий Леви быстрым шагом пошёл в сторону подвала, спустился вниз по лестнице и подошёл к камере, где обычно спал Эрен. От одной мысли об этом у Леви вновь сжалось от боли сердце. Как же жестоко судьба обходится с его мальчиком, который вынужден ютиться в таком неприятном месте. Он заслужил всего самого лучшего. Вместо этого Йегера считали монстром, вынуждая спать не со всеми остальными разведчиками, а в сыром и холодном подвале.
Леви тихо шагал, пока заходил в камеру, стараясь на шуметь, чтобы случайно не потревожить своего подопечного, и остановился рядом с кроватью Эрена, наблюдая за парнем. Капитан был прав, когда подумал, что тот, наверное, видит уже десятый сон — Йегер действительно спокойно лежал, закрыв глаза и изредка посапывая во сне. Аккерман прислушался к чужому ровному дыханию, и у него словно камень с души свалился. Он был жив. Жив и здоров, а Леви просто переживал понапрасну.
Дышать стало в разы легче, сердце перестало колотиться в груди так бешено, и тогда Леви сделал несколько совсем осторожных шагов вперëд, подходя к кровати совсем близко. Его рука автоматически потянулась к макушке Эрена, чтобы приласкать каштановые волосы, и аккуратно зарылась в них пальцами. Аккерман готов был в любую секунду отдернуть руку в сторону в случае, если Йегер проснется, но тот спал так крепко, что не очнулся от движений мужчины, и Леви смог продолжить нежно касаться мягких прядей ладонью. После он нехотя убрал руку, подоткнул Эрену одеяло, в последний раз взглянул в сторону спящего и вышел из подвала.
Завтра Леви вызовет крайне недоумëнного Эрена к себе в кабинет и наконец наберëтся храбрости для того, чтобы сказать Йегеру то, что так и не успел во сне. Но это будет только завтра, а сейчас Аккерман вернется к себе в комнату, заберется под одеяло в кровати и спокойно заснëт глубоким сном, в которых его больше не будут преследовать никакие дурные сновидения.