Тьма — именно она могла поглотить все, что видит человек, все, что чувствует человек, все, что когда-либо знал человек. В этот день тьма была именно такой — густой, как едкий дым, неумолимой, словно эпистат на казни, но манящей, будто бы бог, обещающий забвение.
Камень, холод, тишина.
Эва ежилась от легкого ветерка, задувающего откуда-то сверху, коленями она подпирала гладкий пол, а запястьями силилась ослабить веревку, стягивающую ее руки за спиной. Девушка не знала, где она, вокруг было темнее самой беззвездной ночи, но она точно знала, почему. Эва ослушалась своего господина. Единственного, кто имел над ней реальную власть. Единственного, кто мог найти ее, куда бы она не бежала. И теперь он ее настиг.
Эвтида прикрыла глаза. Ей было страшно, но не настолько, чтобы рыдать, вымаливая прощения. Да, она любила жизнь, но в последнее время казалось, что легче умереть, чем возвращаться в реальность — предательство наставника, охота эпистата, мучительные кошмары. Забвение могла бы стать ее спасением. Она практически смогла себя в этом убедить.
В помещении разом зажглись несколько факелов, отчего Эва болезненно сощурилась. Яркий свет принес больше дискомфорта, чем тугая веревка, натирающая кожу. Девушка быстро заморгала, стараясь привыкнуть к освещению, но прежде, чем различила другое живое существо прямо перед собой, она услышала его голос.
— Шезмочка, — протянул Сет, пробуя любимое прозвище на вкус. — Не расстраивай меня, не говори, что ты всерьез надеялась от меня сбежать.
Эва вскинула голову, чтобы придать своему жалкому виду хоть немного гордости и со слезящимися глазами ответила:
— Хотела проверить, насколько быстро ты меня догонишь. Признаться, я думала, ты проворнее.
Бог ярости с шумом втянул воздух через зубы, отчего Эва неуютно задергалась. Перегнула?
Сет склонился над девушкой, обжигая своим дыханием прохладную кожу.
— Это я играю, а ты — следуешь моим правилам.
Сет щелкнул пальцами и веревка, что впивалась в запястьи Эвы, растворилась в воздухе. Черномаг размяла затекшие руки и с вызовом взглянула богу в глаза. Сидя перед ним на коленях, она чувствовала себя совсем ничтожной, но не подавала виду. Она должна держаться. Он не сведет ее с ума.
Мужчина резко дернул Эвтида за руки, заставляя ее подняться на ноги.
— Должно быть ты забыла, что ты моя.
У Эвы перехватило дыхание оттого, как он это сказал. Сквозь усмешку, растягивая звуки, словно дикий кот, загоняющий жертву в ловушку. Сет наклонился ближе к девушке, втягивая ее аромат, практически касаясь кончиком носа нежной шеи, замерев напротив приоткрытых губ. Эва шумно дышала, глотая жар, который исходил от бога.
“Он не сведет меня с ума. Он не сведет меня с ума”.
Вопреки своим убеждениям, Эва не заметила, как прикрыла глаза и потянулась навстречу к огненно опасному поцелую. Но Сет отстранился и демонстративно ухмыльнулся.
— Ты что же, хотела украсть мой поцелуй?
Эва вспыхнула, как факел, что совсем недавно зажег Сет своей силой. Великий Ра, о чем она думала? Это точно не ее воля, коварный бог ее зачаровал!
— Что ж Эва, ты провинилась, — сказал мужчина, вальяжно прогуливаясь по залу.
Только сейчас Эва заметила, что они находились в помещении, которое очень напоминало храм — высокие колонны с искусной резьбой, низкие скамьи, обтянутые красным бархатом, и изображения бога. Того самого бога, что стоял сейчас перед ней. Великий Ра, это же храм самого Сета!
— Извини, господин, если обидела тебя. Я и не думала от тебя убегать, — подала голос девушка, но Сет сделал вид, что не услышал ее.
— И раз ты провинилась, я могу придумать для тебя наказание, — он снова оказался возле Эвы, поддевая ее подбородок пальцами. — Что тебе больше нравится, гореть заживо или тонуть в вине?
Эва сглотнула, но горло неприятно засаднило, напоминая о том, что она не видела воды, уже боги знают сколько.
— Так-так-так, — покачал головой Сет. — Так уж и быть, я учту, что это твоя первая провинность. На этот раз мы с тобой просто сыграем в игру.
— Какую? — Эва скрестила руки на груди, принимая защитную позу.
— Присаживайся, шезмочка, и я все расскажу.
Сет опустился на темную ткань, расстрелянную на полу, которая появилась словно из ниоткуда, как и вино с фруктами и орехами. Девушка медленно подошла к импровизированному оазису посреди каменного сооружения и присела на самом краю — как можно дальше от мужчины. Расправив платье, она вопросительно подняла бровь, призывая Сета продолжать.
— А сыграем мы с тобой в кости. Все очень просто: сначала один из нас кидает кости, после чего называет условие — следующий игрок должен выкинуть больше или меньше. Если следующий игрок не выполнит условие, то должен будет желание победителю.
— Я тоже смогу загадать желание? — с сомнением спросила Эва.
— Конечно. Но учитывая твою провинность, ты не можешь загадать желание связанное с твоим побегом или моим уходом, — Сет сверкнул клыками.
Эвтида потерла ладони, разогреваясь перед игрой, и кивнула.
— Я даю тебе право первого хода, — сказал Сет и вложил в ладонь девушки два кубика. Кожа вспыхнула от его мимолетного прикосновения и Эва невольно вспомнила, как были близки его губы к ней пару минут назад.
Девушка потрясла кубики в ладонях и кинула их на бордовую ткань. Кости показали четыре.
— Меньше, — усмехнулась Эва.
Сет отзеркалил ее ухмылку и кинул кубики. Шесть.
— Загадывай, шезмочка.
— Я хочу пить. Дай мне воды.
Бог хаоса немного удивился такой невинной просьбе, но протянул своей подопечной бокал с кристально чистой водой. Эвтида с присущей ей грациозностью осушила бокал и заметно взбодрилась.
Теперь первым делал ход Сет. Ему выпало десять.
— Больше.
Эва заметно поникла, но бросила кубики. Снова четыре.
Сет откинулся назад, облокотившись на локти, и жадно смотрел на девушку. Она хотела отвести взгляд, но не смогла — его рубиновые глаза буквально притягивали к себе, не позволяя уделить внимание ничему иному в этом зале.
Мужчина забрал у Эвы бокал и наполнил его ароматным вином с пряными нотками корицы.
— Выпей, до дна.
Девушка не стала противиться. Чтобы пережить эту ночь, ей нужно было куда больше одного бокала. Она неспешными глотками пила пьянящий напиток, чувствуя, как в груди расплывается тепло.
— Угощайся, — одобрительно сказал Сет и подвинул к ней ближе вазу с фруктами.
Эва оторвала ягоду винограда и положила в рот. Покатав ее на языке, она раскусила сочный шарик и замычала от удовольствия, прекрасно зная, что коварный бог наблюдал за каждым ее движением.
— Мой ход, — невинно улыбнулась девушка и кинула кости. Шесть.
Черномаг ненадолго задумалась.
— Больше.
И Сет действительно выкинул больше. Он, словно ленивый кот, потянулся и воззрился на потолок.
— Раздевайся.
— Что? — переспросила Эва, чувствуя, как щеки предательски наливаются краской.
— Снимай свое миленькое платьице, — ответил Сет, продолжая разглядывать скромное убранство храма, словно он был интересней, чем униженная девушка перед ним.
Теперь лицо Эвы вспыхнуло от злости. Неужто он даже не хочет взглянуть, как она будет выглядеть, стягивая с себя платье?
Эвтида самостоятельно наполнила еще один бокал вина и тут же выпила его. Хмельной напиток придал уверенности и раскрепостил девушку. В конце концов, она решила, что Сет достаточно повидал женских тел, чтобы смотреть на нее с явным интересом. Но стоило ей потянуться к завязкам на шее, как алые глаза сверкнули и уставились прямо на нее.
Стараясь отключиться от реальности, Эва улетела мыслями в далекий выдуманный край, где никто не знал, кто она такая и не требовал от нее больше, чем она могла дать. Она развязала узелки на шее, мягкая ткань заструилась по груди и упала на колени. Эва отколола булавку на бедре, заставляя юбку разлиться волнами вокруг ее обнаженных ног. Девушка чувствовала на себе пристальный взгляд Сета и от этого ей хотелось прикрыться, но она заставила себя оставаться такой же уверенной и невозмутимой, как и сам бог.
— Какая у меня красивая шезмочка.
Видимо вино было действительно крепким, потому что на этот раз Эву не смутили слова Сета и она откинулась на локтях, повторяя его позу.
Теперь был ход бога. И он снова победил. Эва уже и не старалась угадать, что он придумает на этот раз, и просто отдалась расслабляющему эффекту, что дарил ей хмельной напиток.
— Эвтида, не засыпай, мы его не доиграли.
Девушка лениво кивнула, подтверждая, что она внимательно слушает его следующее желание.
— Мне нравится, когда ты ко мне обращаешься, как к господину. Теперь всегда будешь меня так называть.
Эвы быстро подавила раздражение, возвращая себя к мысли: “Он не сведет меня с ума”.
— Конечно, господин, — промурлыкала она. Ей не впервой приходилось угождать высокомерным мужчинам, чтобы те оставили ее в покое и сменили гнев на милость.
Эва бросила кубики. Назвала условие. Сет бросил кубики. Эва победила.
В голове у нее роились сотни коварных мыслей, как обернуть эту победу себе на пользу, но вместо этого она спросила:
— Я нравлюсь тебе, господин?
Она не стала уточнять, как. Не хотела произносить много слов, просто хотела услышать ответ. Потому как от вина все барьеры, что она выстроила вокруг себя, рухнули, и девушка вспомнила те моменты, когда Сет приходил ей на помощь, как он ее оберегал, обнимал. А после вновь становился жестоким игроком, в чьей игре Эва была лишь пешкой.
— Ох, шезмочка, ты мне очень нравишься, — протянул Сет.
В этот момент некоторые огни в храме потухли, оставляя собеседников в полумраке. Отблески пламени играли на смуглой коже девушки, но она этого не замечала. Остались лишь алые сверкающие глаза.
Они продолжили игру. Сет вновь одержал победу. Он присел и закинул пару виноградин в рот.
— Сядь мне на колени, Эвтида.
Эва помедлила, пытаясь разглядеть в угловатом лице намек на шутку. Но единственный раз за весь вечер Сет остался серьезен. Девушка медленно поднялась, на этот раз смутившись своей наготы. Одно дело, когда мужчина находился на приличном от нее расстоянии, совсем другое — оказаться без одежды прижатой к его телу. Эва потянула за собой ткань, которая в собранном виде служила ей платьем, и обмоталась, насколько это было возможно. Сет усмехнулся жалкой попытке девушки скрыть от него всю ее истинную красоту.
Она осторожно подошла к Сету и присела ему на колени. Но мужчину явно не устроила ее отстраненность, поэтому он притянул ее ближе, к самой груди, чтобы Эва уперлась ягодицами в нечто твердое, что скрывалось в его штанах.
— Скажи, шезмочка, ты правда хотела, чтобы я тебя поцеловал?
— Нет, — ответила Эва, но голос ее дрогнул.
— Получается, ты ничего не почувствуешь, если я сделаю так, — его горячий язык коснулся нежной кожи на шее, очерчивая влажную дорожку к уху. — Или так, — он прикусил мочку из-за чего из груди Эвы вырвался сдавленный стон.
Сет дернул Эву за волосы, откидывая ее голову назад, чтобы их взгляды встретились. Огонь, что плескался в темных зрачках мужчины, все таки сводил Эву с ума, сколько бы она не противилась. Девушка потянулась навстречу своему господину, но он опередил ее и пленил нежные губы в страстном поцелуе.
Позабыв все страхи на одну единственную ночь, Эва полностью отдалась тому разрушающему чувству, что терзало ее душу и тело. Она обвила руками широкие плечи из-за чего ткань платья сползла вниз, открывая шершавым ладоням путь к обнаженной груди.
Грубые пальцы нащупали затвердевшие соски и оттянули, играючи. Эва прогнулась в пояснице, руками поглаживая затвердевшую мужскую плоть, но Сет был не согласен терять контроль, поэтому одним резким движением уложил Эву на прохладную ткань, нависая сверху.
Он целовал ее везде — спускаясь от виска к плечам, груди, животу и ниже. Эва закусила губу, но не смогла подавить стон удовольствия. О, боги! Он целовал ее там!
— Тебе нравится, милая госпожа? — Сет поднял голову и сверкнул ехидной ухмылкой. Ему явно доставляло наслаждение дразнить Эвтиду не только прикосновениями, но и словами.
Слышать от него обращение, которое обычно использовал Ливий, было непривычно, но приятно. Из его уст это звучало по-особенному привлекательно, хоть и провокационно. Наверное, именно в этот момент Эва призналась себе, что утонула в кровавой реке его глаз. Только Сета она готова была признать своим господином. Только для него готова быть госпожой.
— Да, — выдохнула Эва.
Она не заметила, как Сет избавился от штанов — уже в следующую секунду он вошел в нее во всю длину. Эва зажмурилась и стиснула зубы, чтобы не показать своей слабости. Было больно.
— Потерпи, Эвтида. Оно того стоит.
То, с какой непривычной нежностью Сет это сказал, целуя щеки Эвы, заставило ее поверить и расслабиться. Еще пару мгновений и боль ушла уступая место горячему возбуждению, что собиралось внизу живота. Мужчина наращивал темп, не давая Эве поблажек даже для первого раза, но она их и не просила. Вцепившись в мускулистую спину ногтями, девушка начала двигать бедрами в такт, подстраиваясь под манящую мелодию страсти.
Их прерывистое дыхание и стоны стали молитвой богу войны и ярости, в чьем храме они спрятались от мирских проблем. И было в этом нечто неумолимо прекрасное. Ведь какая война может быть более справедливой, чем любовь?