Хэчан стоял посреди комнаты и в упор смотрел на отражение самого себя. Он видел беззаботного озорного красноволосого мальчишку с большими печальными глазами. Смуглая кожа в дрожащем свете свечей казалась ещё темнее. Пухлые губы были слегка приоткрыты, заостряя внимание на «кроличьих» зубах парня. Он скользил взглядом по собственному лицу, по россыпи родинок и пытался отыскать в отражении хоть что-то, что могло дать надежду на то, что он сможет восстановить свой собственный мир, что рушился у него на глазах.

      С самого рождения он видел, сколько лжи и зла было вокруг него. Он слышал лишь оскорбления вслед и плакал на груди своей воспитательницы. Хэчан никогда не считал их родителями, даже не смотря на то, что был с ними с первых дней жизни. Они относились к нему как к принцу, а ему хотелось быть просто ребёнком, обычным, как все те дети, что с опаской смотрели на него и не стремились заводить дружбу со странным жителем их деревни. Хэчан учился быть как они, но в него продолжали тыкать пальцем.

— Простите, что пришлось пройти через всё это, — задыхаясь, говорил ему воспитатель. Хэчан нашёл их на окраине деревни. Волки были слишком жестоки, не оставляя после себя ничего. Женщину было уже не спасти, а вот мужчина цеплялся за жизнь, крепко сжимая руку юноши. — Я едва не нарушил обещание, данное господину. Я едва не ушёл, не выполнив его наказа. Я должен был рассказать вам всё раньше, но я боялся, что тогда над вами снова нависнет угроза, а мы, бесы, слишком слабый народ, чтобы бороться с теми, кто пожелал вам смерти. Вы потомок великой нации, хотя столько лет учились быть низшим кланом. Разве нам сравниться с теми, на ком столько лет держалось благополучие мира? Но, признаться честно, у вас получилось неплохо, даже старожилы видели в вас юного беса. Да, немного странного, но беса, даже не подозревая о вашей истинной природе. Вы остались здесь, далеко от своих земель, поэтому природа столько лет молчала. Нужно отдать ей должное, что она не призвала вас слишком рано, и вы смогли окрепнуть, встать на ноги. Мы с женой тщательно охраняли вас от посторонних. Нам было больно видеть ваши слёзы, но ведь именно они учили вас жить, несмотря ни на что, хотя каждый из тех, кто бросал вам вслед оскорбления, должны склонить головы перед величием вашей нации. Ваш отец плакал, прощаясь с вами, он был разбит. Он знал, что его дни были сочтены. Он шёл на смерть. Он сказал: «Я знаю, что мой конец уже близок, но я должен сохранить эту частичку себя. Только этой крохе дано уберечь самого родного человека от величайшей ошибки в его жизни. Я нарушил множество запретов, чтобы явить миру это чудо, меня ждут муки Ада, но они ничто в сравнении со счастьем, что я испытываю, держа на руках своё создание, своего единственного сына, тайна рождения которого останется лишь в моих воспоминаниях и уйдёт со мной туда, где никто не посмеет осудить меня. Сделайте для этого крохи всё, что посчитаете нужным. На нём защитное заклинание и никому не дано разрушить его. Никому не дано понять его сущности до тех пор, пока он сам не захочет раскрыть её кому-то. Отдайте ему это, когда решите, что пришло время. Я верю в вас, я буду молиться за вас до последнего вздоха». Он отдал мне это, и теперь я должен завершить свою миссию на этом свете.

      Хэчан помнил, как дрожал и плакал, сжимая в руках резной медальон. Он подозревал, что всё в его жизни не так просто, но чтобы так… Ему нравилось быть маленьким пакостником, но он всё же видел, как отличался от других бесят их деревни. У него были не острые рожки, не было хвоста, что бесы имели даже в человеческом обличии, а ещё у него были крылья, которые в разы превосходили крылья даже самых взрослых бесов. Ему было так мало лет, что он с трудом мог осознать свои особенности. Шла война и люди боялись всего необычного. Хотя бесы и сами были магической нацией, они старались жить рядом с не магическим населением и привлекать к себе как можно меньше внимания.

— Мы ушли из деревни, чтобы спасти вас. Люди стали злыми, мы не должны были раскрыть тайну, что столько лет хранили. Мы не должны были дать им понять, что перед ними последний представитель высшей магической нации. Последний живущий на этом свете дракон.

— Дракон? — растерянно повторил Хэчан.

— Мало того. Вы первый за всю историю этого мира огненный дракон. Дитя огня и воздуха. Плод любви, плод магии, плод самопожертвования.

      Мужчина крепче сжал руку ребёнка, а потом, выдохнув, закатил глаза. Хэчан помнил, как проплакал всю ночь, закапывая тела родных людей. Да, они не были родней по крови, но он был обязан им хотя бы тем, что был жив. В ту ночь он остался совсем один на белом свете, сжимая в руках медальон, и думая, что, возможно, вот так и умрёт один в этом тёмном лесу. Вот только тепло, что исходило от подарка, бежало по венам, согревая и давая сил.

      Вот и сейчас он крепко сжимал медальон, вглядываясь в портреты людей, что за эти годы стали так дороги. Хэчан рассматривал своё лицо, замечая схожесть. Он все больше начинал походить на своего создателя, так почему же Джехён так упорно не замечал этого?

      Когда юный дракон набрался смелости и направился к разрушенному поселению, что, оказалось, было его родиной, он думал, что чужие воспоминания, ворвавшиеся в его сознание разорвут его на части. Словно сама земля рассказывала ему свои истории, транслируя их прямиком в его сознание. Он видел всё, чувствовал боль, что сковывала тело. Видел оскал колдуна и кровь, что застилала глаза. Хэчан видел Джехёна, что влетел в поселок, видел, как вампир убивался у сгоревшего дотла и почти сравненного с землёй дома. Всё это промелькнуло кошмаром перед глазами ребёнка и ещё долго не покидало сознание.

      Свой путь Хэчан начал, основываясь на своих видениях и инстинктах. Он искал того, кого так любил его создатель, и нашёл. В первое мгновение, когда он его увидел, мальчишка потерял дар речи. И сколько бы старший не старался, он так и не смог вытянуть из ребёнка и слова. На вопросы о том, как он оказался в подвале, Хэчан не мог ответить ничего вразумительного, он просто смотрел в ясные глаза Чона и молил о том, чтобы больше никогда с ним не расставаться. Он вспоминал письмо Тэёна, что было спрятано в медальоне, с губ чуть не сорвалось заветное «отец», что он мечтал произнести, как только узнал о своём происхождении, но в животе заурчало, и Джехён улыбнулся на виноватый взгляд найдёныша и позвал его в дом. Хэчан не отставал, понимая, что теперь он нашёл свою семью.

— «Милый, дорогой, любимый мой мальчик, — писал ему Тэён, а мальчишка чувствовал слёзы, что бежали по щекам. Он очень хотел оказаться в руках того, кто каждую ночь ласково обнимал его во сне. — Я надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь меня простить. Я рискнул всем, воспользовавшись запрещённой магией, но я не мог оставить его одного. В своих видениях я видел тёмные пещеры, где мне предстояло встретить свою смерть, а ещё я видел его, сходящего с ума от горя. Я не смог вынести этого. Я слишком его люблю.

      Знай, малыш, мне было трудно расставаться с тобой. Я ведь даже не успел взять тебя на руки. Нас разделял пусть тонкий, но очень прочный щит скорлупы. Я был очень удивлён тому, что у меня получилось создать и сохранить хотя бы одно яйцо. Мне было тяжело, я едва стоял на ногах, но не мог не улыбаться, видя, как переливается на солнце моё создание. Я любил тебя уже тогда, но наше счастье было так призрачно. Я знаю, что тебе не привычно называть отцами двух людей, прости за всё это, но я… Я должен спасти хотя бы его. Вы связаны, и ты непременно почувствуешь его, как его чувствую я. Он будет сопротивляться, но ты не сдавайся, малыш. Ты сильный, в тебя я вложил лучшее, что было в нас двоих. Ты поймёшь что делать, когда придёт время. Я оставил твоему отцу книгу, в которой ты сможешь найти ответы на все свои вопросы. Читай между строк, и тебе откроется истина. Я верю в тебя. Я очень люблю вас. До последнего вздоха я буду молиться за вас. Помните и вы обо мне».

      Хэчан помнил каждый день своей новой жизни. Он окружил Чона заботой и любовью, и старший отвечал ему взаимностью. Он любил Хэчана как друга, как младшего брата, даже не подозревая, как младшему порой хотелось оказаться в его объятиях.

      Несколько раз дракон порывался рассказать вампиру всё, особенно когда становился свидетелем того, как Чон со слезами на глазах рисовал портреты Тэёна, а потом разрывал их в клочья, вот только что-то останавливало. Он думал о том, что если Джехён узнает, что Тэён жив, то он, не задумываясь, ринется в логово колдуна. Тогда спасти его будет невозможно.

      Хэчан многое узнал из книги Тэёна. Узнал о таинстве своего рождения. Узнал о магии, что спала в нём всё это время, узнал о наследии, что ему придётся хранить, как последнему представителю нации. Сперва эта книжка показалась ему обычной, но чем больше он держал её в руках, тем тяжелее она становилась, обрастая новыми страницами и легендами.

      Мальчишка никогда не замечал за собой тяги к чтению, но книга Тэёна стала его лучшим другом, учителем и советчиком. Он иногда засыпал в библиотеке, прижимая её к себе, и в полудрёме ему казалось, что он слышит тревожное биение такого далёкого, но такого родного сердца, а ещё иногда он слышал тихие всхлипы и шёпот: «Я всегда буду рядом».

      Сегодня Сычён впервые за столько лет заговорил о драконе, а Хэчан увидел будущее в чужих глазах, и оно совсем не радовало. Он видел море, видел волны, что сметали всё на своем пути, видел истерзанное тело дорогого человека. Дракон знал, что изменить что-либо не в силах, но он хотел оттянуть этот момент как можно дальше. Он не выдержит. Он не хочет терять.

      Парень снова бросил взгляд в зеркало, в угольно-чёрных глазах плясали языки пламени. С каждым годом всё труднее было сдерживать их. Внутренний монстр рвался на свободу. Он стремился в небо, он стремился туда, где когда-то, объединив две капли крови, юный принц создал существо, способное одним взглядом превратить весь мир в пепел.

      Хэчан читал, что магический мир создали шесть магов, которые поделили землю на части, первой нацией, поселившейся на просторах волшебных земель, были драконы. Они покорно склонили головы перед правителями, за что и получили звание высшей нации. Мир жил спокойно, пока драконы охраняли границы. Мир процветал, пока маги жили одной семьёй, а потом… Потом появился Тао. Магия висела на волоске от смерти, она была практически уничтожена, и не было никого, кто встал бы на её защиту. Объединить стихии — это единственный способ остановить разрушение. Снова стать семьёй, но разве сейчас можно где-то найти магов, что объединятся ради одной цели, наплевав на свои амбиции. Магов, что встанут на сторону добра. Да и остались ли на этом свете маги, что представляли бы все шесть стихий? От соперников Тао избавлялся в первую очередь.

      В доме было трудно дышать, поэтому Хэчан выглянул в коридор, а потом поспешил во двор, даже не замечая тени, что следовала за ним. Он хотел раскрыть свои крылья и подняться высоко в небо, чтобы оттуда увидеть, как там, за лесом, дым поднимается над поселениями. Тао всё ещё разрушал, он не думал о том, что отсутствие магии на свете убьёт и его самого, или он ещё надеялся на то, что сможет выпытать у дракона эликсир вечной жизни?

      Спустившись во двор, Хэчан тут же расправил крылья, поднимаясь как можно выше, облака скрыли его от любопытных взоров, они остужали огонь, кипевший в крови, они возвращали уверенность в себе. Сверху было видно многое: разрушенную деревню Хэчан заметил мгновенно, сердце сжалось, ведь ещё утром здесь всё было цело. Почему всё так? Почему кто-то должен страдать из-за какого-то безумца? Мир должен сопротивляться, мир должен жить.

      Яркое утреннее солнце пробиралось в комнату сквозь неплотно задёрнутые шторы. Его лучи ласково скользили по светлой коже юного парня, что улыбался, обнимая одеяло. Он уже не спал, но и подниматься было не охота. Юноша тихо вслушивался в негромкую приятную мелодию флейты и лёгкий стук крошечных каблучков по поверхности стола. Джено уже не раз видел эту картину, поэтому она невольно сама вырисовывалась перед закрытыми глазами.

      Как всегда идеально выглаженный зелёный сюртук, ярко-рыжие всклокоченные порядком волосы, круглые очки на переносице, губы вытянуты в трубочку и касаются длинной флейты из слоновой кости. Доён играл так, что проблемы отступали, а стук каблуков волшебных туфелек, танцевавших сами по себе под задорную мелодию, добавляли волшебства началу нового дня. И лишь одно омрачало эту картину: печальные глаза музыканта, что с непередаваемой тоской смотрели на произведение рук своих. Эти туфельки Доён сделал сам, они были предназначены королеве фей в знак благодарности, вот только носить их было уже некому. Лепрекон скучал по своей прошлой жизни. Скучал по маленьким проказницам-феям, по их танцам и волшебной музыке, что порой звучала на улицах его деревни.

      Вот в такие моменты Джено тоже становилось грустно, ведь он знал, что все на этом свете винили в своих бедах лишь одного человека — его родного отца.

      Парень развернулся на спину и открыл глаза, устремляя взгляд в потолок. Музыка стихла, танец прекратился.

— Доброе утро, — ласково, нарушая тишину комнаты, сказал Доён. — Как спалось?

      Послышались тихие шаги, а затем кровать прогнулась и рядом с Джено плюхнулся старший, тоже устремив взгляд в потолок.

— Ты снова грустишь, — вместо ответа заметил Джено.

— Только не смей себя винить в этом, — повернулся в его сторону Доён. — Да, мой мир разрушен, да, возможно, моя нация практически вымерла, да, я потерял многое, но ты не имеешь к этому никакого отношения, слышишь?

— Но я его сын…

— Он не заслужил носить звание отца. Что он сделал для тебя, чтобы быть им? Хорошенько развлекся с твоей мамашей, а потом сам же от неё и избавился?

      Джено повернулся, непонимающе глядя в большие и добрые глаза друга. Он всегда считал, что его мама умерла, не стерпев боли при родах, а теперь…

— Прости, если своими словами я расстраиваю тебя, но, как по мне, ты должен знать, что твои родители не стоят и капли тех нервов и переживаний, что ты тратишь на них. Они никогда не думали о тебе, как о сыне. Для них обоих ты был лишь выгодным обстоятельством, благодаря которому они стойко хотели держаться за этот мир.

— Ты так говоришь, как будто был близко знаком с ними обоими.

— Знакомством с твоим отцом я похвастаться не могу, но твою мать я знал. Очень хорошо знал, — хмыкнул Доён. — Это была своенравная ведьма. Она ненавидела фей. Истребляла их одну за другой. Королева фей была убита её руками, а я…

      Лепрекон прикрыл глаза, глубоко вздохнув, и Джено знал, что за этим жестом кроется огромная боль, что его друг столько лет держал в себе.

— А я пришёл слишком поздно. Хотя, что смог бы сделать маленький лепрекон против целой армии? Твоя мать считала себя королевой при короле, а оказалась просто тряпкой, о которую он вытер ноги. Она уничтожила столько народа, своего народа, чтобы получить его внимание. Чтобы стать фавориткой Тао, твоя мать убила собственного брата. Одного из величайших магов современности. Мага леса, который сражался, как лев, но был подло предан родным человеком. Ты ни на мгновение не должен переживать за их благополучие, ты должен жить своей жизнью и понимать, что ты делаешь и для чего, чтобы в будущем многие поколения с гордостью говорили о тебе.

      Джено было больно слушать всё это, но он понимал, что Доёну не за чем было его обманывать, он знал, что рядом с ним сейчас друг, который желает для него только добра. Друг, каких в этом мире осталось немного. Маг мог по пальцам пересчитать тех, кому сейчас он мог доверять и это число было ничтожно мало.

— Ты сказал, что оба родителя видели во мне выгоду. Мать хотела удержать отца, но для чего я был нужен ему?

      Доён улыбнулся.

— Ответ на этот вопрос известен лишь твоему учителю, но вряд ли он расскажет тебе об этом. Он слишком труслив и жалок.

— Тэиль не такой! — возмутился Джено, хотя понимал, что отчасти старший был прав.

— Конечно нет, — засмеялся Доён. — Мун Тэиль — воплощение ангелов на земле. Знаешь, иногда мне кажется, что когда ты говоришь о нём, его обречённое лицо я вижу даже в радужке твоих глаз. Это что-то да значит.

— Я хочу спасти его, — ответил Джено, проигнорировав намёки старшего, ведь и сам знал, что Тэиль был его миром. — Он не заслуживает всего того, что с ним происходит. Я хочу вернуть всё на круги своя.

— Тогда тебе придётся восстать против Тао, — занервничал Доён.

— Я готов…

— Ты один не сможешь победить.

— А кто сказал, что я буду один? — посмотрел на старшего маг. — Или ты меня бросаешь?

— Нет, но…

— Тогда ни о чём не беспокойся. Я знаю, что делаю. Сегодня мне предстоит важная встреча, после которой я смогу понять, по какому пути мне идти. Я даю тебе время, хорошенько обдумай, готов ли ты покинуть этот замок и двинуться навстречу свободе, а я… Я уже всё решил.

— А как же Тэиль, ты оставишь его здесь одного? Да если мы уйдём, Тао уничтожит его! Разве ради этого стоит так рисковать?

— Отец не избавится от Муна до тех пор, пока не получит эликсир вечной жизни. Ведь только магу-алхимику дана возможность готовить зелье, что поддерживает его силы сейчас. Тэиль поймёт меня, я уверен.

      Джено поднялся с кровати, натягивая на себя штаны и рубашку.

— Тебе принести что-нибудь на завтрак? — спросил он, обернувшись и тут же оказавшись в крепких объятиях. Доён крепко обнимал его ноги, ведь больше ни до чего не дотягивался.

— По истине ты великий маг, — сказал он. — Благородный и сильный. Я встречал лишь несколько таких и, к сожалению, сейчас они все мертвы. Я не хотел, чтобы противостояние с Тао затянуло и тебя, но понимаю и то, что если кто-нибудь не начнет эту войну, то мир погрязнет во тьме. Я целиком и полностью с тобой. Я не отступлю ни на шаг, ты можешь распоряжаться моей жизнью, как посчитаешь нужным.

— Для начала я должен тебя покормить, — сказал маг, расцепляя руки старшего и приседая на корточки, чтобы заглянуть в преданные глаза лепрекона. Он ведь знал, что эти существа никогда никому не подчинялись, они делали лишь то, что велело им их сердце. — А то ноги протянешь. Нам предстоит длинный путь. Где-то на той стороне нас ждут и нам помогут. Осталось только узнать, в каком направлении двигаться. Жди меня здесь, я скоро. Не горю желанием смотреть на лица отца и его новой пассии. Сколько их было и не сосчитать.

      Доён закивал, провожая младшего гордым взглядом. Он выбрал правильного мага; пусть будет трудно, но они обязательно доберутся до цели. Мир обязательно настанет. Забравшись на кровать, лепрекон достал свою флейту, нежная мелодия отразилась от стен, а волшебные туфельки закружились по комнате под мотивы старинного вальса. Они — единственное, что осталось от большой любви. Они всё ещё жили, в отличие от их хозяйки.

      Джено шёл коридорами древнего замка, рассматривая картины, что висели на стенах, и пусть он проходил здесь не первый раз, всё равно снова и снова замечал какие-то мелкие детали на ярких холстах. Проходя мимо одного из самых масштабных полотен замка, Джено замер, вглядываясь в яркие мазки масляных красок. По всему холсту были разбросаны изображения представителей каждого из волшебных народов. Всю свою жизнь Джено думал, что это картина о мире, о том, какой он разнообразный, но сейчас что-то настораживало его в этом холсте. Высокие горы, тёмные леса, извилистые реки, что впадали в огромное море, замки, что притягивали взгляд своей изысканной архитектурой. Каждая область отделялась цветом и восприятием.

— Карта, — мелькнуло в голове юного мага. — Это карта волшебного мира.

— Причём очень подробная, — заметил голос за спиной.

      Джено резко обернулся, встречаясь взглядом с дворецким, что смотрел на него снисходительно.

— Это полотно было подарено первому правителю здешних земель, у него многовековая история. На эту карту нанесены миры, которые на сей день прекратили своё существование, оставляя после себя лишь поросшие бурьяном территории. Художник в довольно милой форме изобразил представителей всех наций, что до нынешних времён, возможно, где-то ещё существуют. Хотя последняя война многое изменила. Сейчас волшебный мир — это единое государство, а когда-то каждая область была независима, но народы были настолько дружны, что при любой опасности прочной стеной становились на защиту волшебства. Они были едины, чего не скажешь о нынешнем положении дел.

      Послышались тяжелые шаги, мужчина напугано оглянулся.

— Простите, мне пора. Хозяин не любит, когда слуги слоняются без дела.

      Дворецкий побежал в сторону столовой, а Джено повернулся в сторону карты, касаясь пальцем холста, покрытого слоем масляной краски. Материал казался прочным, но есть ли что-то, что сможет устоять сейчас против магии огня?

— Что ты здесь делаешь? — послышался грозный голос. Парень обернулся, рассматривая свиту своего отца и его самого.

      Тао по своей излюбленной манере был весь в чёрном, выбеленные волосы были уложены, а в глазах плясали языки пламени. Когда мага поглощала его стихия, было трудно сохранять человеческий облик до конца. Рядом с ним стояла черноволосая женщина, что с презрением смотрела на юношу. Джено знал: она ненавидит его, как и все предыдущие, считая, что мальчишка — единственная их преграда на пути к трону. Знали бы они, что для Тао он ничего не значит, как и они все вместе взятые.

      За спиной правителя стояла охрана: два демона. Марк отводил взгляд, а второй, Джено даже не помнил его имени, смотрел на него, задрав нос.

— Я шёл на завтрак, отец, — ответил Джено, слегка поклонившись, — но увлекся рассматриванием картин. Учитель Мун говорил, что в каждой из них прошлое волшебного мира.

— Что ж, учитель прав, вот только прошлое осталось в прошлом. Не думаю, что теперь оно стоит и гроша нашего внимания.

— Как скажете, отец, — поклонился Джено.

      Процессия продолжила свой путь, парень несмело пристроился за отцом и его фавориткой, пытаясь вслушаться в их разговор.

— И что этот сказочник? — спросил Тао, даже не глядя в сторону женщины.

— Он создает очень мощный защитный барьер. Мне с трудом удалось пройти через него. Оборотни глупы и тщеславны, ими легко манипулировать, хотя их сознание ещё не полностью поглощено тьмой. Этим и воспользовался маг. К тому же, в той деревне я встретилась со старым знакомым. Пак Джисон — может, слышали о таком. Друид с недюжими волшебными способностями. Именно их магическая защита не позволила мне завершить дело и вытянуть из демона жизненные силы. Друид объединился со сказочником, думаю, что проникнуть за границы барьера снова будет очень трудно.

— Я тоже укрепил барьер. Эта тварь даже ступить на волшебные земли не сможет. Мне интересно, что же это за магическая сила, что даже огню не поддаётся? Как известно, огонь сжигает всё на своем пути.

— Любовь, как известно, сильнейший соперник, мой повелитель, — склонила голову женщина.

— Бред! Любовь придумали люди, чтобы объяснить чем-то свои плотские желания. Это наивная сказочка для глупцов, Моргана. Неужели ты веришь во всё это?

      Женщина прикусила губу, промолчав, в то время как Тао продолжил:

— Вера, надежда, любовь — земные чувства, глупые чувства. Разве они помогли людям, когда их миры просто рушились на глазах? Это лишь отговорка, это лишь причина сидеть сложа руки, веря в то, что какие-то эфемерные чувства могут быть сильнее клинка из металла и смертельного пламени огня. Посмотри вокруг, Моргана. Ничто на этом свете не может быть сильнее меня. Они все трясутся при упоминании моего имени. Страх — вот самое сильное чувство на этом свете. Именно страх даёт мне силу, которую я могу использовать для порабощения этого мира.

— Волшебный мир весь ваш, повелитель. Нет ни одного клочка земли, что бы ни принадлежал вам.

— Ты права, но всё же есть место, до которого я не добрался. Только я не могу отправиться туда, не вооружившись. В какую бы тряпку ни превратился правитель морей. Вода и огонь никогда не могли жить мирно. Один из нас по-любому должен исчезнуть, именно я сотру это море со всех карт волшебного мира.

      Джено слушал и выстраивал в голове свой план. Тао и Моргана явно говорили о демоне, которого он так жаждал найти. Ведьма, видимо, видела его: он по ту сторону магической границы, у него мощная защита в виде друида, одного из потомков самого древнего рода, и мага-сказочника, который всё ещё находился на светлой стороне. Выходит, этот демон не был злом, каким его считал Тэиль. Он тоже боролся за восстановление магического мира. Тао попытался уничтожить своего демона, но он снова выжил, а значит, цель определена, нужно непременно связаться с ним, чтобы объединить усилия, ведь следующая цель колдуна — единственный неподчинившийся ему мир. Мир воды. Тао знал, что не сможет войти туда неподготовленным, именно поэтому он нуждался в эликсире бессмертия. Именно поэтому он держал в темнице Тэёна.

      Теплая рука коснулась руки Джено, маг слегка вздрогнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки, почувствовав бумажку. Следом идущий Марк продолжал делать вид, что рассматривает стены, в то время как его напарник не сводил взгляда с Морганы, что сейчас откинула волосы в сторону, пытаясь привлечь внимание Тао.

— «Зря старается», — подумал маг, едва сдерживая смех, а потом развернул бумажку, в которой было всего несколько слов: «Через час в западном крыле». Огонь тут же охватил клочок, скрывая его от посторонних взглядов. Всё-таки сегодня, назад хода уже не было.

      Завтрак проходил в молчании, Джено тайком засовывал любимые блюда Доёна в небольшую коробочку, которую когда-то выклянчил у Тэиля. Она казалась бездонной и очень выручала, потому что тащить с собой целый мешок еды было бы слишком проблематично, а Доён, несмотря на свой маленький рост, питался очень хорошо. Тао задумчиво тёр переносицу, не отрывая взгляда от окна, за которым виднелись высокие горы. Там, за ними, был немагический мир, ещё никому с той стороны не удавалось проникнуть сюда: в отличие от леса, горы служили надёжной защитой. Иногда в глазах отца Джено видел тоску, но она так же быстро исчезала, как и появлялась, а взгляд снова становился огненным. Парню очень хотелось знать, что находится там, по ту сторону гор, раз ещё не до конца сгоревшее сердце его отца рвалось туда. Сколько бы он ни спрашивал Тэиля, тот всегда пожимал плечами. Может быть, Тэён сможет дать хоть какие-то ответы на вопросы юного мага.

      Дверь тихо скрипнула, а в образовавшемся проёме показалась голова Тэиля. Тао бросил на него равнодушный взгляд.

— Здравствуйте, повелитель, — поклонился алхимик. — Прошу простить меня за опоздание. Гоблины разрушили мост у заставы, поэтому пришлось немного попотеть, чтобы восстановить конструкцию.

      Тэиль выглядел бледным, на коже была заметна испарина, он был слишком напуган. Джено почувствовал, как сердце сжалось. Почему самый дорогой человек на свете так просто довёл себя до такого? Он больше напоминал тень, чем наследника великого рода.

— Чего этим тварям не сиделось? — спросил Тао. — Кажется, они получают всё, о чём так долго мечтали.

— Они сказали, что заметили фею и пытались её поймать, — пожал плечами Тэиль, нервно ломая пальцы. — Вот выдумщики. Фею, в наших-то краях…

      Тао поднял взгляд на Муна, а Джено словно почувствовал, как волна дрожи пробежалась по телу Тэиля. Он словно слышал, как бешено колотится сердце старшего. Так не бывает, но Джено будто видел всё глазами своего учителя и чувствовал, что тот явно что-то скрывает.

— Да, глупости, — сорвалось с губ младшего чуть громче, чем он хотел, но эффект был произведён, и Тао перевёл взгляд с Муна на сына. — Эти пьяницы вечно наделают дел, а потом выдумывают всякие небылицы, чтобы скрыть свои тёмные делишки. Всем известно, что феи — вымерший народ, как и маги леса, что могли бы их призвать. Отец, я думаю, что стоит запретить этим тварям пить на территории нашего города, от них одни беспорядки.

— В этом есть доля логики, — заметил Тао, но всё же посмотрел в сторону демона, что стоял рядом с Марком. — И всё-таки мы должны всё проверить. Ильхун, проведите рейд по городу, в нём не должно быть ни одного неучтённого магического существа.

— Слушаюсь, господин, — вытянулся по стойке смирно демон, а потом, поклонившись, зашагал к выходу.

      Тао проводил его взглядом, а потом снова посмотрел на Тэиля:

— Что же ты не садишься с нами, учитель Мун? Завтрак в самом разгаре, твоё опоздание ничуть его не омрачило, хотя твой вид немного портит картину. Ты снова плохо спал?

— Простите мне, повелитель, мой помятый вид. Кошмары стали неотъемлемой частью моей жизни, но я пытаюсь с ними бороться. Обещаю, что это никак не отразится на моей работе.

— Я надеюсь, иначе кошмары начнут преследовать тебя не только во сне, — оскалился Тао.

      Тэиль вздрогнул, но взял себя в руки и, поклонившись, занял место за столом, оказываясь напротив Джено. Юный маг не мог отвести от него взгляда, хотя и понимал, что этим может вызвать подозрение отца. Хотелось обнять и сказать, что всё будет хорошо. И пусть между ними возрастная пропасть, Джено был уверен, что Тэиль однажды ответит на его чувства.

      Почувствовав пристальный взгляд, Тэиль поднял глаза, тут же погружаясь в бездонный мир собственного океана. Казалось, что всё вокруг них замерло и не осталось никого и ничего, что могло бы им помешать вот так любоваться друг другом.

— «Сегодня я ухожу, — сказал мысленно Джено, но Тэиль напрягся, словно чувствуя каждое слово. — Я не знаю, когда я вернусь, но обещаю, что принесу тебе свободу. Пообещай, что будешь ждать».

      Парень видел, как задрожали руки старшего. Джено догадывался, что Тэиль владел телепатией, но всё никак не удавалось поймать его на этом. Вот только сейчас он полностью раскрыл себя, пытаясь сдержать слёзы, что собирались в глазах. Маг улыбнулся, а потом, запихнув коробочку с едой в свой карман, поднялся из-за стола.

— Прошу меня простить. Всё было очень вкусно, но мне нужно подготовиться к занятиям.

— Ступай, надеюсь, что учитель Мун, набравшись сил после завтрака, приготовит для тебя очень интересный и познавательный урок.

      Джено склонил голову, а потом направился в сторону выхода, чувствуя на своей спине обеспокоенный взгляд алхимика.

— «Не смей переступать порог этого дома, не попрощавшись со мной, — услышал где-то в подсознании любимый голос Джено. — У меня есть, что тебе сказать. Я не могу отпустить тебя туда, зная, что не сделал всего того, что должен был сделать уже давно».

— «Я жду тебя в своей комнате, как стемнеет, ночь скроет меня от посторонних взглядов. Ночь позволит мне отвести от тебя подозрения».

      Дверь закрылась, а Джено медленно направился по коридору в сторону своей спальни, где его, очевидно, уже заждался Доён. Нужно было собрать всё необходимое. Путь предстоял немаленький, вот только куда идти, Джено пока не знал. На несколько мгновений взгляд задержался на картине-карте. Её необходимо взять с собой. Потому что проходить через дремучие леса без какого-либо ориентира небезопасно.

      В комнате было тихо, Джено внимательно огляделся, замечая раскрытое окно. Прохладный ветер скользил по коже, а в сердце зародилась тревога.

— Доён? — чуть дрогнувшим голосом спросил маг. — Доён, ты здесь? Если ты решил пошутить, то это не лучшее время. Отец отправил патруль в город.

      Джено нервно бросил коробку на стол и поспешил к окну, выглядывая наружу и облегченно выдыхая.

— Ты считаешь меня таким идиотом? — пробурчал лепрекон, сидя на карнизе и болтая ногами. — Я знаю, что за пределами этой комнаты меня ждёт смерть. Твоя нянька заходила, маньячка чистоты. Как по мне, убирать или не убирать комнату — личное дело каждого, а она готова всё перевернуть вверх дном, лишь бы не оставить ни одной пылинки. Между прочим, чрезмерная чистота ведёт к ослаблению иммунитета.

— Мне это не грозит, — засмеялся Джено. — А ты не боишься вниз улететь? Не первый этаж вообще-то, да и грот внизу совсем непривлекательный.

— Лучше уж здесь, чем стать жертвой этой мегеры.

      Доён поднялся на ноги и перешёл по карнизу к окну. Джено поёжился, высоты он всё-таки побаивался, хотя и провёл всю свою жизнь в сотнях километров над уровнем моря. Замок был построен на одной из местных гор, с одной стороны был грот, за которым расстилались земли Ада, позади был лес, где когда-то друиды творили свою историю, с третьей стороны были горы, что манили своим величием, а впереди был город, что разделяла с замком небольшая речка, берущая своё начало где-то среди высоких гор, и несла свои воды в «Великое море», в царство магов воды. Замок был лучшим местом для Тао, потому что с каждой из сторон всё принадлежало ему и вряд ли кто-нибудь посмел бы восстать, нарушая и без того шаткое спокойствие, восстановившееся в последнее время. Штиль перед бурей, как теперь понимал Джено, ведь война была снова так близка. Сколько ещё дракон сможет сопротивляться? Сколько ещё сможет хранить тайну эликсира жизни?

— Ты принёс поесть? — спросил Доён, устраиваясь за столом и хлопая глазами.

— Да, — кивнул младший в сторону кинутой на стол коробки. — Ты поешь, а у меня дела.

— Куда это ты снова собрался? — поинтересовался Доён, раскладывая тарелки и аппетитно облизываясь.

— Мне нужно поговорить с Тэёном, — сказал Джено, натягивая на себя длинный чёрный плащ и наблюдая за тем, как поперхнувшиеся Доён лупит себя по груди.

— Ты спятил?! Темницы — это самое опасное место, что существует в этом замке. Их охраняют головорезы, самые страшные демоны, перешедшие на сторону Тао. Как тебе это вообще в голову могло прийти?

      Маг похлопал лепрекона по спине и улыбнулся.

— Я должен, потому что Ли Тэён — это единственное связующее звено между мирами. Мне надо узнать, как разрушить магический барьер, я должен вернуть в магический мир всех, кто прячется по ту сторону. Я должен вернуть им их поселения, вернуть счастье. Я всё решил, я уже говорил тебе о том, что собираюсь уходить, и ты согласился идти со мной.

— Да, но я всё ещё самый здравомыслящий в нашей команде и понимаю, что без сопровождения сильного воина мы даже до границы спокойно не доберёмся. Если твой отец узнает о твоём побеге, он перевернёт весь мир.

— Я знаю, — кивнул Джено, — но это не изменит моих планов. Поешь и займись вещами, как только стемнеет, мы покинем этот замок. Пришло время побороться за счастливую жизнь.

      Лепрекон выдохнул, но кивнул. Джено улыбнулся, а потом направился к выходу, но замер у двери, слегка обернувшись.

— Местные гоблины говорят, что видели сегодня в городе фею, — сказал маг, замечая, как лепрекон поднял на него удивленный взгляд. — Возможно, не всё ещё потеряно, и кто-то всё-таки наденет твои башмачки.

      Доён улыбнулся:

— Иди уже, герой, — сказал он. — Будь осторожен.

      Джено кивнул и закрыл за собой дверь, набрасывая на голову капюшон и двигаясь в сторону западного крыла. Он шёл осторожно, оглядываясь по сторонам. Тао не любил, когда слуги слонялись без дела, и сегодня это шло на руку, потому встретить кого-то на своём пути не довелось. Марк прогуливался по коридору, делая вид, что его очень интересует декоративное панно. Он был частью этого замка, поэтому мог позволить себе появляться где угодно, буквально ветром врываясь в любое помещение.

— Ты пунктуален, — хмыкнул демон.

— Я хочу побыстрее разобраться со всем этим и двинуться в путь, — тихо ответил маг, следуя за старшим в сторону винтовой лестницы, что была скрыта за огромным портретом основателя этих земель. Тао не рискнул переделывать замок, ведь, как говорилось в древних легендах, каждый кирпич и каждая его деталь служили прочной защитой и магическим оберегом его обитателей. Тао не разбирался в архитектуре, поэтому не знал о всех секретах этого замка. В частности о потайных ходах и лестницах. Именно по одной из них демон и юный маг сейчас спускались в подземелье.

— В путь? — вскинул брови Марк.

— Я много думал и всё-таки решил, что должен найти того демона, — сказал Джено, наблюдая, как напряглась спина старшего. — Отец задумал уничтожить последний независимый мир, что ещё сохраняет баланс. Если мир воды исчезнет, наше существование превратится в кошмар, а солнце больше не взойдёт над этими землями. Я не могу допустить этого.

— И куда ты направишься? — спросил старший, открывая большой железный замок на толстой деревянной двери.

— Пока не знаю, но думаю, что Тэён даст мне ответ на этот вопрос. Он — древняя магия. Он — основа нашего мира.

— Основой нашего мира были шесть магов, что оградили волшебный мир прочной стеной, защищая от уничтожения.

— Вот здесь-то как раз и ошибка, — хмыкнул Джено. — Шесть магов не основали эти земли, они отобрали их у законных владельцев, заставив могучий народ склонить головы.

      Марк удивлённо посмотрел на младшего.

— Я нашёл в библиотеке Тэиля древнюю книгу, — пояснил маг. — Текст её едва сохранился, но потрудившись над ним, я смог отыскать то, что столько лет не давало мне покоя. Все легенды, существующие сейчас на свете — обман. Драконы самая древняя нация. Драконы были первыми, кого создал «великий разум».

— Ты считаешь, что он существует? — хмыкнул демон. — Тот Создатель, о котором пишут в книжках. Еще скажи, что ты веришь в существование Рая.

— Верю, вот только сомневаюсь, что его можно восстановить. Ведь мой отец уничтожил его в первую очередь. Высшая нация — драконы. Мы должны склонять перед ними свои головы, а не они перед нами. Подумай, если не они высшая нация, тогда почему их народ хранит тайны, которые не доступны ни одному из магических народов? Почему их магию нельзя сравнить ни с одной из существующих? И я верю, что если маги опять склонят головы перед единственным уцелевшим драконом, мир снова расцветёт, свет победит тьму.

      Марк задумчиво смотрел на младшего, в его словах была доля правды, ему хотелось верить. Всё, что происходило в последнее время, напоминало кошмар, и казалось, что ему не было конца.

— Мой отец задумал уничтожить последний из существующих миров, последний неподчинившийся ореол светлой магии. Мы не можем этого допустить, потому что если мир воды падёт, то Вселенная погрузится во тьму. Я знаю, что Тэён добровольно не отдаст отцу то, что сделает его непобедимым, но даже драконы не бессмертны, не каждому дано заново переживать боль. Сколько лет он здесь? Сможет ли он и дальше восстанавливаться от полученных ран так же быстро? Мы должны побороться за свет. Не знаю, прав я или нет, но думаю, что, лишь объединившись и приняв власть дракона, маги смогут вернуть свет этому миру. Шесть магов снова должны пожать друг другу руки.

— Да где же ты их найдешь-то? — вскинул бровь Марк. — Твой отец очень постарался, чтобы не осталось никого, кто смог бы противостоять ему.

— Для этого я и отправляюсь в путь. Я маг огня, верно. Существует маг воды, который должен, наконец, вступить в битву. У нас есть Тэиль, что должен, наконец, познать свою сущность. Сегодня я слышал, что рядом с демоном, которого я ищу, есть маг-сказочник, а ещё…

— Сегодня гоблины видели фею, — задумчиво продолжил Марк, а потом ошарашено посмотрел на Джено. — Значит, поблизости есть маг леса.

      Младший кивнул.

— Остаётся найти мага воздуха, думаю, что Тэён знает ответ и на этот вопрос.

— Я пойду с тобой, — сказал демон, кивнув самому себе.

— Нет, ты должен остаться здесь, — сказал Джено. — Я не хочу, чтобы на вас с Тэилем обрушился гнев отца. Он ведь сразу заподозрит вас, когда я уйду. Пусть он решит, что я просто неблагодарное отродье вместо того, чтобы обвинять меня в заговоре.

— Но одному тебе будет тяжело, — сказал Марк. — Хорошенько подумай, ведь дорога очень опасна.

— Я пойду не один, — ответил маг. — А для тебя у меня будет другое задание. Я уверен, что на мои поиски отец отправит отряд. Ты один из лучших его воинов, поэтому ты непременно станешь его частью.

— Я сделаю всё, чтобы они не нашли тебя, — кивнул Ли. — Я уведу их как можно дальше.

— Вот и славно, а теперь, нам всё же стоит завершить то, ради чего мы сюда пришли.

      Демон потянулся к двери, открывая и выглядывая в тёмный коридор — топот шагов охраны медленно удалялся. Марк махнул Джено рукой и приложил палец к губам, призывая тихо следовать за собой. Через несколько метров стало значительно холоднее, Джено поёжился, сильнее кутаясь в плащ. У одной из деревянных дверей они остановились. Демон зазвенел отмычками, пытаясь подобрать нужную, наконец раздался долгожданный скрежет и затем — щелчок.

— Только не долго, — бросил Марк, оглядываясь по сторонам и неловко подталкивая Джено в помещение. — Патруль здесь проходит каждые полчаса. Десять минут мы уже потеряли, пока открывали этот чёртов замок. Первый раз я ещё смогу отвлечь охрану, но второй нашей встречи они явно не одобрят.

      Маг кивнул, переступая порог и слушая, как бьётся его сердце, казалось, что все звуки исчезли, растворяясь в торопливом биении сердца юного колдуна.

      В помещении было темно и холодно, пахло сыростью. Джено почувствовал мурашки, что побежали по телу. В носу защекотало, парень громко чихнул, а в дальнем конце комнаты кто-то зашевелился. Маг обернулся и встретился взглядом с глазами, переполненными болью. Вот только сейчас они смотрели на него с нежностью.

— Я ждал тебя, — простуженный голос отразился от стен. — Подойди, я хочу посмотреть на того, кому дано вернуть этой Вселенной спокойствие.