Тсунаде в очередной раз вздохнула, и Орочимару, что сидел рядом с ней, едва заметно скосил в её сторону взгляд. Они оба сейчас отдыхали рядом с больничной палаткой, в которой работы всем хватало, и Сенджу сейчас хлопотала бы над очередным раненым, если бы встретились тяжёлые случаи. Сейчас ничего такого не было — и слава богам, — так что куноичи позволили небольшую передышку. Однако душу мучила война, она никак не желала отпускать никого из своих участников.
— Хоть один нормальный выходной... — послышалось негромкое от Тсунаде, и Орочимару согласно кивнул:
— В последнее время такие дни на вес золота.
— И не поспоришь ведь, — кивнула куноичи, облокотившись на колени и бродя взглядом по земле, отмечая каждый камушек. — Хорошо хоть, что у меня вообще выпал выходной. Вчера один случай еле-еле спасла. Грёбаный Песок... — засвистело в интонациях резкое неприятие.
Орочимару посмотрел на подругу уже анфас. Светлые волосы чистотой сейчас не отличались, чёлка спутанными прядями свисала к подбородку от висков, по хитаю, обхватившему лоб куноичи, всё ещё скользили дождинки прошедшего ливня. Стройную фигуру Тсунаде сейчас пропитали отчаяние, усталость, желание всё оставить и просто поспать. Орочимару понимал её — ему и самому в этот момент не хотелось никого защищать и думать о других, тело желало банально выспаться, но и только.
При упоминании Песка в уме всплыло только одно имя.
— Кажется, я знаю, о ком ты сейчас...
— О да, этот чёртов Сасори вечно задаёт мне задачки! — вскинув взгляд к небу, всплеснула руками Сенджу, после откидываясь и упираясь ладонями в скамью. Сразу стало ясно, сколько копилось это раздражение. — Успей донести жертву до лазарета, успей определить яд, успей составить противоядие, успей его приготовить! Всё успей! Чёрт возьми, этот мальчишка уже раздражает. Молоко на губах ещё не обсохло, а уже на войну лезет.
Орочимару не без иронии ухмыльнулся:
— То, что мелкому скорпиоше пока только четырнадцать, ещё не запрещает ему воевать. Мы и сами во Второй молодыми участвовали.
Тсунаде передёрнуло:
— Не напоминай. Я вообще надеялась, что все мы поумнеем, и больше войн не будет никаких... — Ухмылка Орочимару переросла в усмешку, от которой отдавало немного горечью. Тсунаде кивнула на его выражение лица. — Да, сейчас я понимаю, какой наивной была... на какие глупости надеялась. Но сейчас всё равно хочется, чтобы в Песке кто-нибудь разгромил их лаборатории! Нам не повезло, что у врага такой талант появился.
— Но ты ведь и сама те ещё формулы им подкидываешь, — попытался приободрить её друг, тоже переводя взгляд на затянутое тучами небо. Пасмурная погода не добавляла им настроения. — Смотри, — ухмыльнулся он в своей манере, — они работают над ядами, изворачиваются в формулах, экспериментируют при проверке ядов на бедных животных и своих пойманных дезертирах, впрочем, как и мы, а ты сводишь их усилия на нет!
Губы куноичи чуть дёрнулись в жалкой попытке улыбнуться, и товарищ по команде принялся развивать успех:
— Достаточно представить, как они себе волосы на голове рвут, чтобы продолжить крушить их формулы, верно? — на последнем слове глянул на подругу он.
Тсунаде смогла улыбнуться:
— Ну, в этом удовольствии я себе отказывать не собираюсь. Акасуна-но Сасори, вне сомнений, один из самых достойных моих противников на поприще военной медицины, но и он слабее меня. Хотя бы потому, что опыта у меня побольше его будет...
— Ты поняла, что только что назвала себя старухой? — не удержался Орочимару от подколки, тут же уклоняясь от шутливого удара:
— Орочимару, ты!.. — на миг лицо её выразило всё, что она о нём думает, и с губ сорвалось с неким даже облегчением: — такой Орочимару.
Скоро из-за угла показался довольный Джирайя, что нёс в руках три рисовых шарика. Товарищи встретили его приветливым кивком, и Тсунаде чуть подвинулась, позволяя другу сесть рядом. Он уже болтал что-то о том, с каким трудом выторговал у отдела провизионного обеспечения эти жалкие три шарика новых сил, что наверняка понадобятся шиноби в бою. Друзья со смехом разобрали онигири, на ходу обсуждая нынешнюю ситуацию с едой — и при этом не позволили убежать ни одному рисовому зёрнышку. На войне каждая кроха была на вес золота.
— Хм... А вдруг Сасори и до наших онигири добрался?
Орочимару не без сарказма усмехнулся:
— Тсунаде, поумерь паранойю... Какое дело Скорпиону Красных Песков до нашей еды?
Джирайя, однако, встал на сторону подруги:
— Кстати говоря, а ведь ему действительно может быть дело до нашей провизии! — и, немного подумав, Орочимару согласился.
Троица перевела подозрительные взгляды на остатки онигири у себя в руках, но спустя секунду уже заливалась смехом. В самом деле, в паранойе своей надо бы знать меру.