Монополия, Пенакония edition

Веритас пусть и не был глуп, но игра с отделом стратегических инвестиций в пенаконийский выпуск «Монополии» оказалась той еще задачкой. Да, у него восемь защищенных докторских за плечами, и не то, чтобы они хоть как-то помогали.

Либо всю удачу в процессе их бурной и шумной игры забрал Авантюрин. Может быть, сядь он дальше, а не вплотную, будто на Золотом шпате были ограниченные на шесть человек диваны. На весь корабль. На всю эту просторную гостевую комнату.

Но нет же, Авантюрин и не постесняется и ноги на его колени забросить. Все, как только ему будет удобно.

Как жаль, что лежачих раненых не добивают, а Авантюрин в случае чего и правда ляжет и начнет это доказывать. Любимых, к сожалению, тоже не трогают.

Конечно, Джейд, любезно арендовавшая Лучезарный шпат у Экспресса, предусмотрела и минимальный персонал, но сейчас Веритасу просто выгодно отлучиться к пустому бару: за бокалом вина, которое закончилось у Авантюрина и Топаз, и бутылкой шампанского для остальных. И себе за водой, наверное. Все равно сидел в тюрьме.

А еще ему бы за три хода придумать, как забрать свои торгово-развлекательные точки у Аргенти и Бутхилла, потому что они приносят достаточную прибыль для покрытия половины аренд. На минуточку, всего какие-то два пункта.

Здорово, у почитающего красоту почти до фанатизма и… наполовину сапожника оказался один мозг на двоих.

Авантюрин тоже предлагал им с Веритасом играть за одного и построить вторую Пенаконию на этой старомодной картонке, но Рацио отказался и теперь был в шаге от позорного банкротства.

На его руках около ста тысяч кредитов, отель «Грезы», резиденция Воскресенья и этот самый «Лучезарный шпат». Одним словом — негусто.

Веритас в тайне надеялся, что во время его отсутствия ему перепадет немного с аренды и ноль бросков в его трехходовое отсутствие я не станут чем-то критическим.

Рацио еще немного насладился тишиной, проводил из окна отель «Грезы» в своей карточной собственности, забрал «заказ» с барных полок и вернулся обратно. Туда, где понятие спокойной обстановки не существовало вовсе.

— Третий дом, — Бутхилл держал в руке веер из прав на владение имуществом, пока Аргенти ставил на ячейку маленький пластиковый домик. — Просто омилеть, в жизни не был таким богатым.

Где-то там, в металлической хватке и сокрытые от глаз, были Тематическая студия «Часы» и парк Айдена, ранее принадлежащие Веритасу.

— Разделяю твой восторг, мой дорогой друг, — подал голос Аргенти и мягко лег обратно на спинку дивана. — Пока можешь — береги.

— Эй, не я один здесь отвечаю за наши покупки. Ты больше похож на нарядную принцессу.

— Я бы поспорила, — тихо, но весьма показательно вклинилась Топаз. Рядом рассмеялась Джейд.

— И я полностью поддержу, — Авантюрин забыл, что в его руке нет бокала, но поднял руку и только потом осекся. И да, посмотрите на него, он все-таки вальяжно разлегся на их с Рацио месте. — Я бы выдвинул кандидатуру Веритаса.

— Мне кажется, я вообще не подавался на выборы, — ученый поставил на стол бутылки и бокалы.

— Разливать умеете, доктор? — с негласным намеком спросил Аргенти.

— Если вы хотите посоревноваться за звание лучшего бармена, то давайте после игры, — Топаз нетерпеливо перевела взгляд с Аргенти на Веритаса. У нее в руках был такой же веер из карт, а рядом лежала стопка игровых кредитов на треть меньше, чем у Джейд.

Бутхилл прыснул в кулак и похлопал Аргенти по плечу.

Несмотря на слова Топаз, Веритас все-таки разлил напитки по бокалам. По всем правилам и стандартам, на что Аргенти удовлетворенно покачал головой.

— Два сапога… — беззлобно прокомментировала Топаз и вздохнула.

Веритас со всей осторожностью, чтобы не тревожить чужое еще слабое тело, пододвинул ноги Авантюрина ближе к спинке дивана и сел на освободившееся место. Он знал, что тот переложит их обратно на колени без ненужного разрешения и продолжит обустраивать свои внушительные счета под боком.

— Кстати, тебе, — Веритасу очень не хотелось слышать «с тебя», но Авантюрин не расстроил, — Еще двадцать пять тысяч кредитов от Аргенти и Бутхилла. Положишь в банк «Авантюриновы стратагемы» под десять процентов на ход?

— И давно у тебя в распоряжении банк? — Веритас посмотрел сверху вниз и в недоумении поднял бровь.

Топаз, как самопровозглашенный (вынужденно) сотрудник любовного отдела по делу «Веритас Рацио и Авантюрин», давно должны были перестать удивлять подобные вопросы. Но ей до сих пор каждый раз очень хотелось закатить глаза, сложить руки на груди и посмотреть на Рацио так недовольно, чтобы тот в конечном итоге на этот вопрос хотя бы дал ответ «нет». Пусть подобное уже давно не ранит Авантюрина, но походит на более вежливый отказ.

— Как Джейд открыла здесь ломбард, так и я могу просто стать директором собственного банка, — непринужденно ответил Авантюрин и пожал плечами. Джейд усмехнулась, довольная тем, какой пример подавала молодым. — Ведь мир грез — место возможностей и исполненных желаний, так?

Рацио хотелось сказать многое, но как Авантюрин переворачивал правила и делал из этого небольшой и старательный намек на честность…

Веритас вздохнул. Что же, один раз он мог себе позволить.

Потому что прямо сейчас Джейд украдкой подкладывала Топаз несколько кредитов. Удивительно, что не настоящих.

— Не знал, что твое желание — открыть банк с названием твоего труда, — Рацио было хотел отсчитать и протянуть Авантюрину бумаги, как тот уже показательно помахал ими и положил сверху на свои.

И все же, стопка Веритаса точно была тоньше…

— Потому что я никогда не хотел иметь банк, а это вынужденная мера, — Авантюрин невинно улыбнулся и отпил из своего бокала. — Ваш ход, Джейд.

И сказать, что сама Джейд играла по правилам — это сказать, что Экспресс никогда на появлялся на Пенаконии, а Авантюрин в их с Рацио первую встречу не посчитал того самым привлекательным мужчиной.

— Принцесса и рыцарь, я хочу разделить с вами аренду настоящего отеля «Грезы» и торговой улицы снов, — она задумчиво постучала длинными ногтями по колену, — На два своих хода.

Стоило Бутхиллу приоткрыть рот и возмутиться на «принцессу», как за него начал Аргенти:

— Какая выгода?

— Никаких плат на моих владениях, а у меня их много, — Джейд мягко улыбнулась и кивнула обернувшейся на нее Топаз, в глазах которой ярко выражался вопрос. — Что скажет семейный совет?

Бутхилл задумался. На этот раз без возмущений об их новом статусе. Но, обсудив все с Аргенти в царящей тишине — только Счетовод мирно посапывал в ногах Топаз, — выплюнул:

— Мы согласны.

— Буду рада с вами сотрудничать. Подписывать ничего не нужно, обойдемся без формальностей, — Джейд поправила вьющиеся локоны на плечах, и склонилась к уху Топаз, — Тебе, Елена, я объясню позже, но присмотрись к двум их ипотекам.

Веритас взял в руки кости и выбросил шесть. Символичное число, губы Авантюрина тронула легкая улыбка, а в руки Рацио легла карта «Шанс».

— Ну, что там? — с полуприкрытыми глазами расслабленно спросил Авантюрин.

— Вернитесь на три квартала назад, — Веритас переставил свою фигурку-сокола — совы, к сожалению, в наборе не было — на заполненную домами ячейку. Прямо-таки вполне себе оживленная улица с фонарями, закусочными и, наверное, даже сувенирными лавками. Что еще ожидать от главной улицы Золотого мига? Только то, что Веритас позорно оставит там все свои кредиты и даже банк Авантюрина не поможет?

— Да уж, квартира на Пир-Пойнте и правда простаивает даром, пока мы тут наслаждаемся отпуском, хотя, сказать честно, появляться здесь мне хотелось меньше всего, — Авантюрин усмехнулся и зарылся в свои волосы. — Пусть это не он, но очень даже похоже.

— Сколько с меня, Авантюрин? — удрученно спросил Рацио.

Веритас честно подписывался под каждым сказанным словом про их квартиру. Проснуться и увидеть рядом с собой безмятежное лицо с приоткрытыми губами, разбросанные по большей части кровати руки и ноги сейчас казалось таким несбыточным и далеким.

— Сто двадцать тысяч.

И смириться с участью банкрота и первого выбывшего. Хотя нет, у него останется еще целых пять тысяч кредитов, по истине незримое богатство.

— Или предложи мне что-нибудь еще, — он пожал плечами. — Так действуют на рынке.

Забудьте о том, что Авантюрин всегда честно и безгрешно вел свою игру. В глазах Рацио он с треском провалился в этом деле.

— Мне нечего предложить. Могу прямо сейчас написать тебе и остальным завещание.

Авантюрин несколько раз искренне удивленно моргнул, а после привстал на локтях и склонил голову на бок, закрывая прядями свое наполненное ехидством и одновременно нежностью лицо.

Только он так мог.

— Не волнуйся, со мной можешь не ждать финансовых похорон. И у тебя определенно есть, что я сочту за достойную плату.

Веритас на мгновение замялся, но ровным голосом спросил:

— Например?

— Ну же, Веритас, как еще происходит выгодный и приятный обмен между людьми? Подумай хорошо.

Джейд сделала вид, что ее очень заинтересовало что-то на экране телефона, а Аргенти и Бутхилл прямо сейчас за чужой счет сходили на свой первый спектакль в дорогущем театре.

— Мне никаких кредитов от тебя не нужно, а пригласить — я пригласил, мне будет жалко, если что-то на твоей груди внезапно отлетит.

Ну, да, конечно, это еще самое безобидное, что он мог предложить, а Веритас уже устал что-то внутри себя отрицать — видел бы он себя сейчас, когда официально начинал сотрудничать с Корпорацией, прикрылся бы не только гипсовой головой, но и раскрытой книгой, и уволился бы на следующий день.

Вечное клеймо на его репутации.

А Авантюрин… ему только в радость. Как много он вообще видит?

Рацио склонился над Авантюрином и накрыл его губы своими, прикусил нижнюю и провел языком по верхней — они отдавали терпким вкусом дорогого вина. Уголки поползли вверх — посмотрите на него, сама скромность. А еще Авантюрин болезненно пах бинтами. Хотелось расцеловать его заживающие раны, но Веритас ограничился поцелуем в щеку напоследок.

Авантюрин лег обратно на подушки и прикрыл глаза. Он постоянно улыбался.

— Продано.

— Что?

— Эта улица теперь твоя, Веритас, — Авантюрин протянул карточку собственности между указательным и средним пальцем. Знакомый жест.

— Знаешь, принцесса, я эту контору на карусели катал, — отчаянно бросил Бутхилл в потолок. Его железное тело было откинуто на спинку дивана, одна рука покоилась за спиной Аргенти, а вторая играла с металлической зажигалкой. — Мисс Джейд, здесь курить можно?

— Во имя Идрилы… — процедил Аргенти и осуждающе уставился на Бутхилла. А еще снял со своих плеч чужие волосы и вернул их в раскинутую по дорогой ткани седую копну.

— Можно, — благосклонно ответила Джейд и отмахнулась. Послышался последний неигровой чирк зажигалки и вздох Аргенти. — Поздравляю с выгодной покупкой, доктор. Могу я взять у вас эту улицу в аренду под проценты?

— Не смей, — вклинился Авантюрин, почти подлетев на горе подушек под собой. — Сейчас даже не предназначенный для этого ход.

Джейд вновь рассмеялась, в очередной раз получая от всей этой затеи массовое удовольствие. Точно лучше, чем играть за чужую территорию всерьез.

Хотя, когда играешь в подобные вещи с Алмазом, это становится второй Пенаконией, третьей, пятой, ход за ходом, пусть и никаких рисков.

— Мой милый друг, у меня есть одна стратегия, — Аргенти лег на спинку рядом с испускающим кольца в потолок Бутхиллом, спина почувствовала ход руки. На заднем плане Авантюрин попал в тюрьму, но без труда выбрался оттуда и со всей печалью строил планы на совместную жизнь с Веритасом за решеткой.

— Предлагаю смести эту площадку к замечательной бабушке, — Бутхилл, признаться честно, никогда не был стратегом, не мыслил на два хода вперед — просто пробивал себе дорогу вперед и с радостью присоединялся к тем, с кем у него одна цель на двоих. И чтобы ему однажды даже цветочный магазин открыть, заняться арендой, ожиданием, рекламой, набором клиентской базы… да ни за что в жизни.

— Почти это я и имел ввиду, — Аргенти чувствовал сигаретный запах, а еще знал, что толку от них для Бутхилла никакого. Так, игрушка. — Что, если нам все-таки спустить с небес на землю «Лучезарный шпат»?

***

Большой вопрос — будет ли еще когда-нибудь Веритас играть в Монополию вместе с Корпорацией? Вернее окажется спросить притронется ли он к ней когда-нибудь еще? Ему, честно, на всю жизнь вперед хватило.

После падения «Лучезарного шпата» Бутхилл выбыл из игры на пятнадцать ходов, признанный всеобщим народным судом как невменяемый преступник и на это время не имеющий никакого права голоса. Аргенти пришлось продолжать дело за двоих.

А еще снова Веритас потерял честно приобретенное, пусть и с возможностью восстановления. Как и другие. Пришлось заниматься вычислением траектории падения корабля и причиненного ущерба.

Зато прибавилось правил: от абсолютно абсурдных (этим можно обозначить все нововведения в игровой процесс) до вполне себе реалистичных. Обязательный вклад кредитов в реконструкцию, найм рабочих в роли других игроков (не без своей выгоды — при таком раскладе сокращались ходы на восстановление, за развалины обозначились не платить) и исключительно тех, у кого все свое имущество находилось в рабочем и презентабельном состоянии. Нарушение последнего означало умножение времени строительства на два.

Голова кипела, когда игра должна была ее хоть немного разгрузить. Сверху здраво мыслить мешал алкоголь.

— Знаешь, док, ломбард — настоящее зло, — Авантюрин усмехнулся на лежаке и убрал телефон подальше.

— Менять игровые правила — занятие еще более глупое, — Веритас поставил на столик бокалы вместе с корзинкой нарезанных фруктов. Он не думал, что ритмичный звук удара лезвия о разделочную доску может расслаблять ничуть не хуже горячей ванны.

— По крайней мере, это оказалось занятным, — Авантюрин отправил в рот виноград и вернулся в лежачее положение. Не наблюдать на небе звезд навевало тоску, пусть и Авантюрин редко поднимал ночью голову. — Никогда бы не подумал, что рыцари способны на такие неожиданные и коварные планы. А Джейд… Честно, мне было очень тебя жаль.

Веритас отмахнулся и сел на бортик; на самый край, чтобы спустить ноги в подсвеченную донными фонарями воду и блаженно выдохнуть.

— Как видишь, профдеформация в игровом процессе оставляет после себя не самое приятное послевкусие, — Рацио залпом опустошил бокал и поставил от воды подальше. Веточка лавра съехала в сторону в непослушных волосах; их обдувал ветер, и вот ей точно было недалеко до бокала, если бы Веритас не протянул руку дальше.

Да, эта картина точно привлекательнее неба с абсолютно нереалистичными видами. Авантюрин на нее полностью поддался.

— Прошу тебя, вернись обратно на лежак, — Веритас встретился с драгоценными глазами, когда Авантюрин присел на корточки рядом. Из-под его (Веритаса) рубашки проглядывались бинты на груди, выглядящие отвратительно на чужом теле. Их не должно там быть.

— О чем ты еще меня попросишь? — Авантюрин с легкостью достал из волос золотую веточку и закрепил на своих. Веритас не смог не засмотреться на эту совершенно правильную картину перед собой. — Я сегодня на должности управляющего судьбой, загадывай, что хочешь.

— Я попросил тебя…

— Нет, — Авантюрин приложил палец к губам Веритаса и снисходительно улыбнулся, объясняя почти на пальцах, словно ребенку, — Свою судьбу я менять не могу. Такие правила.

Рацио перехватил руку и вложил в свою ладонь. Все внутри Авантюрина трепетало с прежней силой, словно тот самый нежный период влюбленности не закончился ни спустя месяц, ни через год. От такого Веритаса щемило сердце, а прекращать улыбаться никак не хотелось.

— Тогда тебе стоило уведомить меня об их наличии, — Рацио тяжело вздохнул, очень ярко показывая, что роль «ребенка» в этой игре ему не отведена.

— Ты бы еще процессию заключения контракта устроил, — цокнул языком Авантюрин и устроил подбородок у Веритаса на плече. Хотелось смеяться, но он сдержался.

— Скажи мне все, и тогда я подумаю.

А вот сейчас это желание испарилось и развеялось дымом по ветру, поэтому Авантюрин с легкого толчка в спину опрокинул Веритаса прямиком в бассейн со всевозможными последствиями в виде своей мокрой одежды, победного взгляда и ответного такого темного, что ни одна буря на на родной планете с ним не сравнится.

— Никогда в жизни у меня не было таких привередливых клиентов, — обиженно причитал Авантюрин. — Другие попросили бы мою зарплатную карту в свободное пользование или бесконечную удачу, а потом — не иметь никакого дела с сигонийским рабом. Гордись, Веритас, ты восходящая звезда в этой категории.

В воду Авантюрина пришлось спускать осторожно, хотя потянуть за руку казалось Рацио наиболее востребованным желанием. Авантюрину тоже. Никаких фонтанов брызг, никакого драматизма, попыток утонуть и наигранного спасения, как в мелодрамах, что крутили по телевидению Пир-Пойнта на женских каналах.

— Веритас, прекрати обходиться со мной так, будто я сейчас развалюсь, — Авантюрин показал на свою грудь, поддел бинты пальцем и продемонстрировал почти зажившую рану. — Не будет мне ничего, успокойся. Можно я уже закрою свой больничный, а, док?

Рацио долго и с оценкой смотрел на очень плохо скрытое под рубашкой, на ее плавающие подолы и на все безобразие мокрых пятен на ткани. Эта рубашка больше не напоминала ничего презентабельного, а еще сейчас принимать взвешенные решения приходилось с двойным затраченным временем. Что, Пенакония имела еще какие-то невероятные способности, о которых Семья не разгласила?

— Честно, не могу выбрать, кого ты мне сейчас напоминаешь больше, — Авантюрин наблюдал за всем с нескрываемым удовольствием. — Из вариантов — студент-медик на практике или влюбленный актер, который впервые увидел полуголого коллегу перед ты-можешь-представить-абсолютно-любую-сцену.

Авантюрин мог лицезреть, как немного спало напряжение на лице Веритаса и на его подрагивающие вверх уголки губ.

— Сейчас же сними с меня эти бинты и мы расслабимся в этом бассейне как следует, — Авантюрин закатил глаза, когда руки Веритаса дрогнули прежде, чем прикоснуться к надоевшим на коже кускам ткани. — Быть больным оказалось весело, сразу столько заботы и снисходительности от начальства, не без своих недостатков, конечно, и…

Глаза Рацио слегка округлились, когда он и правда увидел не пойми на чем державшуюся корочку. На место постоянному беспокойству в сопровождении с увеличенной нуждой относиться к хрупкому белоснежному телу напротив с большей осторожностью пришла потребность прижать его к груди, зарыться пальцами в светлые волосы и отпускать, возможно, никогда.

Веритас с тех пор, как впервые увидел все эти сокрытые под бинтами и пластырями раны и услышал хриплый голос от изображения напротив, напоминал себя до отношений с Авантюрином — никаких прикосновений, жадных взглядов и уверенных желаний придавить к простыне, заткнуть чем-нибудь его болтливый рот и унять моментами контрастной близости хаос в чужой голове. Просто с Авантюрином никогда не давалось выбора было остановиться на чем-то одном. Он спускал все возможные и невозможные тормоза.

— И? — Рацио терпеливо приглашал Авантюрина продолжить, теперь увлеченный прядью мягких пшеничных волос. Над концентрацией еще нужно было поработать. Ну и пусть, уже прогресс, что все так быстро не свелось к тому, чтобы быть распластанным на лежаке под взмокшим телом Веритаса и жаром его дыхания на своей шее.

— И никакой привычной жизни, — ответил Авантюрин и обнял Рацио за шею. Веритасу оставалось только переместить руки на поясницу и позволить Авантюрину прижаться к его груди. — Я искренне скучал по твоему зачитыванию лекций на кухне, пока я спал, и по тому, что я не мог тебе их сорвать. До сих пор удивлен, как мимо твоих глаз проходят больше половины форумов со сплетнями.

Бровь Веритаса выгнулась в недоумении, но Авантюрин этого не видел, занятый тягучим полушепотом над ухом.

— И по пропущенной сигарете на балконе, и по твоим очень важным заявлениям в мой кабинет посреди рабочего дня, — он скакал с темы на тему, довольный тем, что все его аспекты жизни связывал один и тот же человек, — коллекции уточек на ванне, совместным рабочим обедам…

…о которых Авантюрин стабильно до их с Веритасом отношений забывал.

— Я просто не мог взять тебя за руку, о чем вообще можно после этого говорить? Сущий отврат, еще и ты вечно о моем состоянии твердишь, я не лежал присмерти и я учусь и запоминаю быстрее, чем ты думаешь, мне бы и одного раза диктовки твоим великолепным голосом хватило. Хоть раз бы сказал, как сильно хочешь меня на той больничной койке, доктор правильность и целомудрие, вылечился бы быстрее, чтобы любоваться не голограммой.

По тому, как мышцы Веритаса напряглись под руками Авантюрина, стало ясно, что тот очень умело играл с огнем прямо на чашах весов разума в душе Рацио, звонко перебрасывал запретный красный плод с одной на вторую и обозначал свое главенство в суде. Единственный многоликий судья, прокурор, адвокат и свидетель в отношении подсудимого Веритаса Рацио.

— Так что, у тебя есть желание?

— Продолжай говорить, — коротко ответил Веритас и зарылся носом в волосы на макушке, хватка его усилилась, не давая Авантюрину права отстраниться даже на миллиметр.

— Тогда, Веритас, я хочу, чтобы ты взял меня прямо в этом бассейне и вдавил в плитку эту так сильно, чтобы я не мог вдохнуть, сжал мои запястья за спиной и затмил этим шикарным сексом мои воспоминания о прошедшем трехнедельном дерьме, — Авантюрин просил почти мечтательно, его пальцы проходились между мокрых темных волос, сжимало, чтобы Веритас хрипло и низко издавал своим ртом желанный полустон. — Хочу, чтобы мое тело плавилось и леденело обратно от контраста температур, хочу отсосать тебе вон на той лестнице и чтобы ты отсосал мне, пока я лежу на бортике и не смею думать ни о чем, кроме твоего рта и того, как хочу в него кончить.

Веритас не смущался и не стеснялся, он давно это пережил и воспринимал все грязные слова Авантюрина, как прелюдию перед прелюдией. Авантюрин же сжимал на его спине прилипшую рубашку и одаривал ухо укусами, ожидая за исполненную просьбу свою награду.

— Быть может, на своем завтрашнем совещании ты будешь выглядеть как ярко украшенная скульптура и получишь от своих студентов еще пару форумов, которые я тебе любезно продемонстрирую. Посмотришь, какие они у тебя на самом деле наблюдательные и умные.

— Чтобы догадаться об этом — большого интеллекта не нужно, — на выдохе ответил Веритас, потому что по-другому не получилось. А еще хотелось тянуть струну до победного.

— А еще я хотел бы фото, где ты трахаешь меня на столе, на котором они только что писали очередную контрольную, и что-то мне подсказывает, что ты тоже, устроим?

Последнее он говорил с трудом, потому что пальцы Веритаса сжались на его ягодицах, колено протиснулось между ног Авантюрина, а бедро бесцеремонно уперлось в пах.

— По-моему, док, я не слышал об этом в твоих желаниях, — усмехнулся Авантюрин, а после его прижали к ледяной плитке и навалились сверху. У него выбило из легких весь воздух, и тогда Авантюрин понял, чего попросил.

— Теперь этим займусь я. Ответственно за всем присмотришь, — Рацио помедлил, наблюдая за всеми всеми вызванными красками эмоций у Авантюрина на лице, — Если сможешь.

В его губы жадно впились поцелуем, заставили задохнуться во второй раз и беспомощно проскулить в тщетной попытке удержать стопами ощущение твердой плитки, но натыкался лишь на чужие ноги. И это стало единственной опорой, пока Веритас рывком не усадил его себе руки и не заставил обвить свой торс крепким кольцом, чтобы удержаться.

Укусы у Рацио приятно-болезненные и оставляли алеющие пятна, которые заживали красивыми розовыми пятнами на молочной коже. Авантюрин откинул голову, когда Веритас добрался своим языком и зубами треклятой до татуировки, зажмурился и сдавленно простонал, и теперь время чувствовать перекрытый кислород приходилось Рацио, потому что Авантюрин неконтролируемо за шею прижимал его к себе.

Веритасу удается выкрутить голову, и вот уже Авантюрин находит локтями бортик и почти ложится на него, чувствуя поясницей острый угол, но Рацио помогает — приподнимает выше и рисует перед собой до дурмана привлекающую картину с ногами на своих плечах, зажатым в зубах пальцем и разбросанного вороха светлых волос.

Веритасу все-таки приходится снять выпутаться, чтобы снять и отбросить в сторону домашние штаны вместе с нижним бельем, а затем вернуть их в изначальное удобное положение, на рубашку осталось абсолютное наплевать, упадет где-нибудь в процессе и потом они вместе с Авантюрином найдут ее под одним из лежаком. Сейчас же Рацио интересовал исключительно подрагивающий член, к которому он прильнул щекой и головка которого оставила на этой самой щеке каплю смазки. А потом Веритас поцеловал ее и провел по всему основанию языком, заставляя Авантюрина на чистых искренних ощущениях приподнять руку, чтобы, когда Веритас взял в рот, глубоко, до самого основания, устроить ее у Рацио на затылке и пройтись по нему ногтями.

Веритас выдохнул и сжал пальцами бедра, каждый раз вбирая в себя так, чтобы коснуться носом выбритого лобка и оставить на нем холодные капли с волос. От каждой новой Авантюрина пробирало дрожью, а косточки бедер становились выразительнее — живот стремился прирасти к спине и не чувствовать яркого контраста. Потому что кожа горела. А Авантюрин никак не препятствовал этому, только в очередной раз сжимал колени и упирался пятками Рацио в спину.

Веритас выпускает член изо рта с пошлым причмокиванием и одаривает Авантюрина спокойным взглядом. Будто не у него сейчас в штанах неприятно трется о ткань собственное возбуждение.

— И не забудь, — Рацио отстранился и поцеловал колено, — Ты обещал кончить мне в рот.

Авантюрин не привык и никогда не привыкнет слышать подобные слова от человека, который общается исключительно научным и литературным языком. Даже его ругательства, эти порывы плохо скрываемых эмоций, на слух все равно оставались возвышенными и приятными слуху фразами. И когда подобные слова звучали его низким, едва уловимый в этой какофонии ощущений, голосом, хотелось сейчас же исполнить все, что тот ему скажет. От неуместно адекватного до чего-то еще более постыдного.

Но Авантюрин просто не дал ему произнести что-то еще, вновь заткнув того своим членом. И все-таки исполнил напоминание, когда Веритас с особым старанием и возросшим темпом продолжал дарить ушам сопровождение в виде хлюпанья перемешанных слюней и смазки. Авантюрин, эоны его дери, преподнесет Веритасу девятую докторскую за его познания в области отсосов и идеально выполненную практику.

Конечно, когда его тело перестанет дрожать и ощущаться настолько ватным, что ноги едва не падали с рельефных плечей. Веритас придержал их, спустил Авантюрина в воду и облизнулся на его глазах, проглатывая остатки авантюринового оргазма.

Авантюрину чуть не снесло крышу в очередной раз, и Веритас наблюдал это на покрасневшем влажном лице.

— Мне нужно умыться, — со смешком произносит Авантюрин и сжимает твердые плечи пальцами до красноты.

— Мы еще не закончили, — и Авантюрин чувствовал своим животом, насколько. Впридачу Веритас взял себе цель исполнить все до последней просьбы, которые услышал, и если у него это не выйдет — он обязательно найдет способ перевернуть это так, чтобы итог напоминал изначально задуманное.

Кажется, Веритас все равно находил лазейки, чтобы не оставаться в дураках. Быть может, сон у Авантюрина на бедрах, который Рацио выбрал вместо того, чтобы наблюдать за игрой, и был тем самым «желаемым результатом»?

Авантюрин никогда не задерживал дыхание больше, чем на минуту, и если в те моменты, когда им с сестрой приходилось притворяться мертвыми в крови авгинов, он иногда успевал сделать тихий вдох и протяжный размеренный выдох, то сейчас под водой с членом Веритаса во рту это не представлялось возможным. Конечно, тот самостоятельно перехватывал его подбородок и поднимал на поверхность, если не видел лицо с прилипшими к нему мокрыми волосами слишком долго.

И да, он все-таки отсасывал Рацио на лестнице, держался за его бедра, которые при первой потребности вдохнуть поглубже назвал «произведениями искусства», и старался не думать о неудобной позе на ступеньках между веритасовских ног. Под водой это все происходило замедленно и непривычно для Авантюрина, что обожал изводить внезапной сменой скорости касания головки о заднюю стенку горла. А для Веритаса это был первый спокойный минет, когда он слышал только свои хриплые стоны и тихое гудение лопастей «Лучезарного шпата».

Когда Авантюрин в очередной раз показался ему на глаза, Веритас сел на ступеньку и поцеловал его в уголок приоткрытого рта. Выждав, пока тот вытрет воду с глаз, вкрадчиво уведомил:

— Подожди минуту, — и вылез из бассейна, подхватить по дороге бокал и взять со столика у лежаков баночку, которую Авантюрин изначально не заметил.

— Ты что, изначально планировал? — брови Авантюрина взлетели, когда Веритас вернулся со смазкой, а в груди закралось ощущение, что его либо очень умело обвели вокруг пальца, либо Веритас получал наслаждение от игры «Давай, Авантюрин, попробуй вывести меня из себя, и я поддамся, потому что и правда планировал».

— Просто взял на всякий случай, — Веритас спустился обратно в бассейн, не вызвав ни единой капли воды. Он рассматривал предмет в своих руках, словно видел его впервые, и бегал глазами по мелким строчкам текста. — Как раз проверим ее водостойкость.

И как он только хранил сейчас такое каменное спокойствие, когда Авантюрин был готов уже самостоятельно толкнуть Рацио в грудь и заставить облокотиться о стену бассейна, откуда он сейчас слез, и не выныривать, даже если потеряет сознание.

— То есть, душевой кабинки тебе не хватило? Ни твоей ванной с уточками? А еще… — Авантюрин не успел довозмущаться, как его, словно в танце, развернули за руку и ловко прижали туда, куда он секунду назад очень хотел прижать Веритаса. — О, хорошо, я понял…

Закрытый лубрикант опустился рядом с руками Авантюрина, и тот сжал его, чувствуя в себе медленно прохладные вводимые фаланги и губы на покрытой мурашками от ветра спине.

— Ты сама нежность, Веритас, — Авантюрин обернулся через плечо, коснулся Рацио лба носом и вдохнул запах дорогого шампуня и хлорки. Когда Веритас поднял на него глаза в немом вопросе, то столкнулся неприкрытой игривостью во взгляде. — В какой момент мое желание задохнуться между тобой и плиткой превратилось в наш первый раз в том отеле, расскажешь? Если тебе так захотелось вспомнить былое, хоть бы сказал, когда у тебя было право загадывать желания. Я передумал давать тебе премию за понятливость.

Что-что, а на нервы Веритасу он действовал по привычной заученной и выведенной в периоды их притирания друг к другу схеме, и тот не мог противиться, да и не хотел особо, видя, как Авантюрину это доставляет удовольствие. Наедине, конечно, ему можно все, а вот насчет собраний, когда они садились рядом, как продуктивный и выгодный Корпорации дуэт… в общем, Рацио был против, но когда Авантюрина это хоть каплю волновало? Алмаз показательно игнорировал, Сугилит бросался ядовитыми фразочками с мерзкой улыбкой, Топаз и Джейд перешли в роли личных семейных психологов и турагентов на ближайшие свидания.

Авантюрин распахнул глаза и навалился на бортик с жалобным стоном, когда почувствовал в себе второй палец и сжал оба с такой силой, что Веритасу пришлось нежно похлопать его по плечу, чтобы тот расслабился и позволил Рацио продолжать заниматься его растяжкой.

— Во-первых, я не слышал о такой премии, — чувствуя, что вновь может спокойно двигаться внутри Авантюрина, Рацио удовлетворенно кивнул. — А, во-вторых, мы не обговаривали, каким образом мы дойдем до конечной цели твоего желания. Попрошу в следующий раз в устной или письменной форме указывать все пункты нашего договора.

Авантюрин хрипло рассмеялся и подался бедрами назад, сильнее насаживаясь на пальцы и заглушая собственный смех прикушенной губой.

— Обязательно учту твои пожелания. Вот только, док, — Авантюрин уткнулся лицом в сложенные на бортике руки, — не забывай, кто начал эту игру. И уведоми меня обязательно, когда снова решишь поменять правила.

Авантюрин дернулся с новым укусом на лопатке и третьим глубоко введенным пальцем.

— Они не упоминались и, как я понял, отсутствовали изначально, — Веритас провел пальцами по впалому животу и прижал Авантюрина к своей груди, коснулся чувствительного места за ухом, на что тот склонил голову вбок, закрыл лицо влажными прядями, оставляя для поцелуев натянутую шею и плечи, чем Рацио учтиво воспользовался и украсил полотно еще одним расцветающим засосом.

— Видишь, наше сотрудничество и проекты выстреливают и обретают успех не только на рынке. Как удачно сложилось.

Веритасу приходилось разбирать слова Авантюрина и составлять для себя верный смысл сказанного, потому что тот не без наслаждения промямлил выведенное умозаключение себе под нос.

Мягкие стенки слегка сжали, стоило сменить пальцы на член. Авантюрин так и продолжал лежать в полуобъятиях, пока Веритас проводил так никуда и не девшейся под водой смазкой по всей длине, а потом все-таки поцеловался ребрами и плечами с плиткой и ощутил холод на скользкой от предэкулята головке.

А еще Веритас ощутимо сильно наваливался. Перед глазами Авантюрина лежала широкая ладонь и напряженные пальцы, которые сжимали очень удобно расположенный под рукой выступ бортика.

Рацио сразу двигал бедрами с ощутимым ударом по авантюриновой заднице, простая физика, и выходил из него почти полностью, оставляя после себя пустоту и заставляя Авантюрина недовольно всхлипнуть. Ненадолго, потому что Веритас возвращался и выбывал из него остатки разума и умения составлять предложения и стоять на ногах.

Рацио подхватил дрожащее колено и прислонил к стенке. Одна нога предательски скользила по дну, и теперь Авантюрин хватался за все тот же выступ и за мокрую лежащую на нем руку, переплетая пальцы, чтобы наверняка. Ему жарко, очень жарко, ледник на его груди не охлаждал вовсе, даже низ живота и нарастающее там тепло запредельных температур не остывало и напоминало просыпающийся вулкан.

Хорошо. Как же ему хорошо. Какой джекпот и сорванный куш вообще сравнятся с тем, что с ним вытворял Веритас?

Рацио мазал поцелуями по налипшим прядям, тяжело дышал в шею и этим вызывал у Авантюрина по спине мурашки и скулеж, где-то проскальзывало адресованная Веритасу невнятная мольба не останавливаться, медовое звучание его имени и обрывки на сигонийском вместе с гармонично вписанными между громкими и несдержанными стонами. Рацио старался улавливать все, что срывалось с губ Авантюрина и теряться в этом так же, как тот терялся в ощущениях — целиком, полностью и безвозвратно.

Вулкан и правда взрывается и Авантюрин во всей этой яркости не сразу это заметил, только после тихого на ухо от Рацио «Стой» и разворота себя на сто восемьдесят открыл глаза и вместе с этим тело постепенно возвращало себе умение чувствовать окружающее пространство. Веритас убрал со лба растрепавшиеся пшеничные волосы и опалил холодную кожу горячими губами.

Авантюрин по-хозяйски обнял Рацио за шею и заставил наклониться к себе и коротко поцеловать. И просто-напросто удержаться после пережитого оргазма.

— Контракт подписан, доктор, благодарю за совместную разработку и надеюсь плодотворно развивать данный проект, — Авантюрин довольно улыбнулся, притерся к мокрой шее и устало выдохнул. Теперь время ощущать новую волну слабости по телу от теплой щеки и дыхания досталось Веритасу. — Буду ждать предложений, все рассмотрим на практике и вынесем вердикт.

Авантюрин до приятной и уже необходимой Веритасу невозможности тактильный. Так Веритас чувствовал надежду на порядок и легкость в душе человека напротив, искреннее доверие, добываемое и вытачиваемое годами в роскошное бесценное украшение, и Рацио никогда его не отдаст и не поставит, как это делал со своим опорным камнем Авантюрин.

Он пропадет, но сохранит его.

— Привнести можно все, что угодно, ограничения в данной области редки и субъективны, — Веритас, не глядя, подхватил плывущую мимо рубашку и бросил на лежак. Еще одну вещь в устроенном беспорядке искать не придется. В отличие от украшения, которое незаметно для Рацио пропало из волос Авантюрина. — Я поддержу любое нововведение.

Он знал, что ему ответят тем же.

— В таком случае, сложностей возникнуть не должно. Не хочешь взять что-нибудь еще на наши плечи? По статистике, удачно подобранный союз коллег выполняет поставленную работу в три раза быстрее.

Веритас подхватил Авантюрина под мышки, словно тот ничего не весил, и усадил на бортик.

— Вещи, — коротко ответил Рацио и развернулся, удаляясь за своими штанами к лестнице.

— Соберешь больше, и утром я несу тебе в кровать роскошный завтрак, — Авантюрин поднялся и медленно побрел на негнущихся ногах к лежаку с мокрой рубашкой. — Ты — и вместе с завтраком терпишь меня под одеялом. Отказываться запрещено.

Авантюрин подмигнул, прикрываясь полупрозрачной рубашкой и заглядывая под следующий лежак.

— Это тоже правила?

— Нет, это новый игровой режим, который обязательно и со всей доскональностью нужно протестировать и указать его результаты в отчете.