Сколько сейчас времени?
Он сбился со счета, смотря на одинокую, как сам парень, луну, теряясь в пространстве. Белый месяц висел на темном полотне без звёзд, они куда-то ушли от него, не объясняясь пред ним. Спутник Земли в данный момент отчётливо олицетворял одиночество, тоску и неизвестность. Ну по крайней мере так казалось парню в красно-черном одеянии, который стоял на небольшом балконе своего огромного и пустого для одного человека и его питомца за́мка.
Его красные глаза устали глядеть на луну, но этот месяц как-будто понимал его чувства, что парень испытывает слишком долгое время. Он неизвестного сколько времени не выходит из дома, да и зачем? Нечего на улице ему делать, когда всё так и напоминает о дорогом человеке, который давно бесследно исчез, ничего ему не сказав. Они многое прошли, многое видели и поддерживали в трудные времена друг друга. Они стали почти единым целым, но не хватило духу у него, чтобы признаться в чувствах, отчего сейчас полубог мучается, его душа каждую минуту мечется в разные стороны, чтобы крикнуть на весь мир, что, черт возьми, он любит его! Безумно. Без остатка. Он пошел бы на любой шаг, лишь бы вернуть дорогого человека. Чтобы тот был с ним. Рядом. Можно было говорить по душам. Полубог обнял бы его и заснул сладким сном, где ему снились бы замечательные сны. Но такого не будет. Никогда и ни в какой реальности. Полубог это понимает, из-за чего его сердце отбивает болезненные удары о рёбра.
— Забудь его... он тебя не любит!
Таинственный шёпот раздался далеко, но слышен, словно это в его ухо молвят. Полубог вздохнул с мыслю о том, что они снова пришли. Он не знал, кто они, но прекрасно понимал, что они у него в голове. Их изгнать невозможно. Они прочно засели в нём, намертво прицепляясь и не отпуская, периодически напоминая о себе. Они не имеют тела или другой формы, чтобы их увидеть. Они умрут только с ним. Их невозможно заткнуть, они будут шептать в ухо полубога, пока он не применит специальный препарат, данный Бастианом, который его предупредил, что чрезмерное употребление уколов опасно, и полубог может умереть от передозировки. Это что-то похожее на успокоительное, но не совсем. Название еще такое... труднопроизносимое, вроде Фено... битал... баритал..? Не важно, он не разбирается в этом. Главное, помо-...
— Он не здесь... он ушёл... — снова настойчивый шёпот, который перебил мысли хозяина.
Полубог привык к этому, поэтому проигнорировал очередное их высказывание. Но их слова всегда выводят его из душевного состояния, заставляя полыхать от гнева и несправедливости вселенной, что он и его дорогой человек находятся порознь, а они напоминают об этом при каждом удобном случае.
— Он тебя забыл...
Но тут уже он не выдержал. Схватившись обеими руками за перила балкона, он истошно выкрикнул в ответ, в темный лес, который стоит и ничего ему не говорит, молча наблюдая за постепенно с ума сходящим полубогом.
— Хватит! Вы, там, не знаю кто вы, прекратите! — жалкая попытка их успокоить. Да вот только он их раззадорил еще больше.
Шёпот набирал огромные обороты, да такие, что их голоса раздавались с нескольких сторон одновременно.
— Твои чувства жалки...
— За твои деяния в прошлом... наказали тебя...
Полубог не смог совладать с ними. Они разбушевались слишком сильно. Нужен укол, иначе ищите его труп в реке.
Он побежал внутрь, пролетая мимо коридоров и комнат, добираясь до заветного ящика. Судорожного распахивая его и достав последний шприц из открытого контейнера, он со стоном вколол в давно отмеченное место, где уже красуются синяки от прошлых уколов.
— Наконец-то. Теперь вы успокоились? — риторически задал вопрос в никуда, заранее зная ответ, отчего он победно улыбнулся. Конечно же они молчат и снова набирают силы для нового нападения.
Он возвращается на балкон, хотя по времени уже пора идти спать. Но сегодня полубог решил задержаться подольше, поэтому медленно прислонился к стене, находя опору, потому что чувствует легкую слабость в конечностях от этого странного препарата.
Он устало вздохнул: его проблема затягивает веревки на шее его, не даёт в полные легкие вдохнуть воздух. Он дышит чаще, чтобы не умереть глупо. Хотя, что его держит здесь? Наверное, его друзья. Он не хочет ранить их своим самоубийством. Полубог снова взглянул на белый месяц, надеясь, что ему дадут какой-нибудь совет, например, как жить с чувствами, которые не могут выйти наружу и получить взаимности.
Луна словно мигает ему, давая сигнал идти спать. Тем более, препарат от Бастиана начал действовать, вызывая зевок и желание прилечь. Он не стал противится этому, покорно шагая к своей постели, закрывая двери балкона.
Парень не знает сколько дней, а может и лет, просыпается, ухаживает за Айко, что-то делает, а потом снова ложился спать. Людям необходим сон, а он уже давно не полубог, однако давно привык к этой привычке. Каждый день почти одинаковый. Это как круги ада — снова и снова одно и то же. Время пропитано страданьем и мучением, тоске по нему.
Этот пустой для него день опять подходит к концу. Скоро новый и такой же рассвет, какой был сегодня.
* * *
Он просыпается от громкого звука, похоже на то, что выбили дверь с ноги. А после и голос, который парень не спутает ни с чем.
— Ало, Люциус, иди сюда, срочно!
Звонкий, резкий тон демона и по совместительству друга, снова ворвался к нему без всяких манер в замок. Что-то Люциус в последнее время много употребляет "снова" и "опять". От этого нужно избавиться. Хоть отчего нибудь отделается.
Люциус поднялся с постели и, надев красный халат и поправив свои растрёпанные ото сна белые волосы, вышел из комнаты к лестнице. Он не стал спускаться по ступенькам, отлично видя своего друга, поэтому сказал:
— Воланд, если ты явился ко мне рано утром за нечем делать, то приходи позже, — предупредил он его.
Но настрой Люциуса быть одному в четырех стенах не понравился демону, отчего он скрестил руки на груди в отрицательном жесте, проговаривая:
— Я не просто так пришел, — начал он, дав понять полубогу, что есть весомая причина. Лицо демона из слегка недовольного превратилось в задумчивое и слегка грустное. — У меня есть важная информация... — Воланд из-за спины достал какой-то плакат, который привлек внимание Люциуса.
Полубогу всё-таки пришлось спуститься с лестницы на первый этаж, ближе к демону, чтобы рассмотреть бумагу. Его друг отдал плакат в руки, чтобы он смог хорошо рассмотреть.
— Я нашел его в одной из деревень.. — вставил свое последнее слово Воланд, замолкая, потому что он понимал, что полубог уже не будет слышать его после этой новости какое-то время.
Люциус не верит своему взору. На плакате был изображён очень знакомый ему юноша... Душа его мгновенно перевернулась, а сердце сделало сумасшедший кульбит, отчего в его глазах потемнело. Ноги парня стали словно ватными, было сложно удержать равновесие, а опустив зеницы вниз на надпись и прочитав её, он чуть не выронил плакат.
«Разыскивается живым или мёртвым — Лололошка...»
Он не стал читать дальше, потому что не было сил. Было лишь безудержное желание найти его, ведь, если плакаты размещены, то он точно здесь! Где-то скрывается. Но Люциус поможет ему, он его спасёт, спрячет у себя в замке, а потом те твари, которые его ищут, понесут кару от гнева полубога.
Люциус оторвал свой задумчивый взгляд от бордового ковра, устремляя его на Воланда, который молча на него смотрел и не издавал ни звука.
— Надо найти его и спасти, — твердо заключил для себя и для своего друга полубог.
* * *
Они провели в поисках Лололошки около трех часов, ходя возле той деревни, где Воланд нашёл плакат о розыске.
Люциус опросил чуть ли не всех жителей деревеньки, терпя неудачи от полученной информации. Но его сердце, которое с утра полыхает и греет душу и тело парня, не перестаёт надеяться. Полубог полон одержимости найти во что бы то ни стало дорогого человека. Даже если это будет стоить ему бессонные ночи, и он будет валится с ног от усталости. Ничто ему не помешает.
Воланд осматривал окрестности. Только бескрайние поля и небольшая речушка, которая блестит при свете на нее палящего солнца на ясном небе. Пусто. Нигде не было Лололошки, что демон начал сомневаться: а не убили его еще? Награда то большая, и много кто хочет получить неизвестную, но блестящую валюту, которую можно выгодно продать или обменять.
Воланд реалист, он не мечтающий и влюблённый, как Люц, поэтому понимает, что нужно сделать небольшой перерыв. Он зовёт взволнованного с самого утра полубога прилечь подле дерева, которое находится недалеко от деревни, на что тот соглашается.
Они сидели недолго, всё это время говорил Люциус, рассказывая о своих надеждах и мечтах, что, мол, вот, когда они его найдут, он пойдет с ним хоть на край света, признается в чувствах, они будут жить в его замке, он приготовит что-нибудь Лололошке на день святого Валентина и уже знает, что подарит на его день рождение, если тот его помнит.
— Мне кажется, что мы плохо ищем... — его слова полные надежд и будущих мечтаний начинают бесить Воланда. Потому что они уже везде всё считай переходили, пересмотрели, не нашли его, что пора бы уже прекратить грезить о человеке, который без предупреждения исчез. — Воланд, ты всё посмо...-
— Да всё и везде я посмотрел, нет его! — грубо отозвался демон, сорвавшись на полубога.
Но Люциус не заметил очевидное раздражение друга, продолжая давить на его терпение, задумчиво смотря вдаль, потирая пальцами подбородок.
— Ты всё-таки еще посмотри...
— Слушай, — Воланд встал лицом к парню, что вопросительно уставился на него. Демон конечно рад, что его друг вышел впервые на улицу спустя долгое время, и его поведение очень "живое", по сравнению с прошлыми днями, но его ожидания на счастливую жизнь с дорогим человеком, которого они еще не нашли, переходит рамки. Надо не кормить себя надеждами, шансы на выполнения которых крайне низкие. — Я рад, что ты сегодня в очень приподнятом настроении от встречи с ним.. Но! — он активно жестикулировал руками, выплёскивая свои эмоции и то, что он хочет, чтобы дошло до его друга. — Пойми, надо его сначала найти, а не питать себя возможно ложными мечтами.
Люциус слушал его внимательно, чувствуя, как по горлу и груди разливается горечь. Нет, он не обижен на демона, тот правду молвит, но полубог так хочет поскорее с ним встретиться, что все его слова и думы только о Лололошке.
— Я... понимаю...— тихо ответил на речь друга он, опустив голову и смотря на свою одежду: красную рубашку и темные брюки.
— Мне приятно, что ты...-
Но Воланд не смог окончить свой ответ, потому что средь бело дня прошёлся раскат грома, хотя на небе ни облачка.
Они оба посмотрели туда, откуда раздался этот громкий звук. Грохот был в поле. Он заинтересовал друзей, отчего они побежали в его сторону.
* * *
Не зря они преодолели такое расстояние за такое короткое время. Зрелище было поистине впечатляющим и... кровавым.
Они встали неподалёку от места происшествия. Чистое небо и землю связывал тёмно-фиолетовый луч. Он переливался и можно было увидеть редкие вспышки на нём, но вскоре световой поток пропал, и на том месте появилось два человека. Один из них больно похож на объект поиска Люциуса и Воланда.
Те двое дрались. Ну как сказать.. Один, верхом на противнике, жёстко и беспощадно избивал второго, который придавлен к земле. Крики о помощи и звук хруста костей доходил до друзей, заставляя от ужасной картины покрыться мурашками и переглянуться друг с другом.
Они молча шли ближе, решив установить личности этих неизвестных.
Люциус медленно подходил ближе, каждый раз морщась при треске костей. Сердце его замерло, он не чувствовал его удары. Его дыхание было чаще, чем обычно, пальцы немного дрожали. Неужели они спустя долгое время встретиться?
Воланд не был растерян или напуган, но эта картинка была несколько неприятна: кровь была на траве, на земле. Она превратилась в реку, протекая в неизвестном направлении и пугая мирных жителей. Они шли вместе, так было безопаснее и не жутко, но когда Воланд опознал того, кого они искали, то демон остановился, чтобы не мешать полубогу в столь интимной встрече.
Эта встреча наконец-то состоялась. Только не так, как представлял себе Люциус.
Никогда он не представлял как Лололошка будет кого-то так зло бить, да еще и с такой увлечённостью. Непонятно было, в чем он одет, потому что его одеяния были полностью в крови. Ткань настолько пропиталась красной жидкостью, что некоторая часть стекала с его длинных ног, к земле, в виде бордовых капель. Его вид был отличен от нормального, человеческого. Его тело было окружено летающими фиолетовыми полосками, как и глаза Лололошки, что были совершенно незнакомы полубогу. Это не он. Это не его дорогой и любимый человек. Это не..-
— Лололошка..? — среди криков пострадавшего парень и не надеялся, что выше упомянутый его услышит, но это не так. Тот всё услышал. Даже больше: он вытягивает чёрный и маленький клинок из руки и вставляет по горло кричащему, затыкая того навсегда.
Лололошка продолжал держать холодное оружие в убитом, однако уже не было нужды. Наконец, Ло убрал клинок и поднялся, поравнявшись с Люциусом.
— Тоже хочешь со мной подраться? — спросил Лололошка, а Люц не узнает его голос. Его тон сильно искажен, будто робот с ним говорит. Он зловещее улыбается, не придавая внимания распахнутым глазам полубога.
Люциус не хотел, не хочет и не будет с ним драться. С чего он вообще взял, что парень желает набить Ло морду?
— Я не хочу с тобой драться, — прямо ответил Люц, отчего фиолетовые глаза напротив сверкнули, а после потухли. Сам Ло не заинтересованно пожал плечами, мол, ну и ладно. — Лололошка, — снова позвал его парень, когда тот уже стал уходить, игнорируя кровь на одежде. Будто это было нормальное явление, и красная жидкость была для него как вода.
Лололошка развернулся, как и его фиолетовые полосы, что кружат подле него, как Луна вращается вокруг Земли.
— Что? — спросил он.
— Разве ты меня не помнишь? — шёпотом и не веря, задал роковой вопрос Люциус. Не может быть, что на протяжении такого количества времени, что они провели вместе, Лололошка его забыл. Если это его шутка, то она явно не смешная. Но если это не шутка, то...
Отрицательный ответ убьет морально парня. Его сердце не выдержит. Это точно.
Ответный смех уже не понравился Люцу, а дальнейшие слова и вовсе заставили его остолбенеть от шока и боли, что охватило всё его тело, а сердце с треском разбилось о землю...
— Ты серьёзно?! Я тебя знать не знаю, а ты мне тут про "помнишь" ? Ну ты и смешной...
Он, смеясь жутким смехом, ушёл, не оборачиваясь, пока Люциус стоял, как столб, и не мог сдвинуться. Его сердце никогда не собирается обратно. Даже если склеить осколки, всё равно останется большая и глубокая трещина в душе парня.
Когда подбежал Воланд и схватил за плечи своего друга, пытаясь привести того в чувства, Люц всё смотрел тому неизвестному вслед. Это не его любимый человек, на самом деле он умер... как и сам парень.
— Воланд..— тихо позвал демона он сломленным и слабым голосом. — Отведи меня туда...
Демон всё понял, поэтому незамедлительно приступил к просьбе.
* * *
Горы. Высокие и величественные. Они хранят секреты и историю мира. Но до них сложно добраться, только горящий желанием человек сможет достичь вершины. Там холод, о чем хорошо знает Люц, но это его не останавливает, потому что внутри у него тоже холодно.
Когда-то здесь были Лололошка и Люциус. Стоя на обрыве и держась за руки, они поклялись: после победы над Джодахом, не важно как, прийти сюда и ждать друг друга. Полубог пришел, чувствуя тогда адскую слабость от отсутствия божественных сил, что были поглощены Ангелом Смерти, таким образом став человеком. Однако он не пришёл. Парень его больше не видел до сегодняшнего дня.
А сейчас полубог сидит на этом же краю, смотря вниз, обнимая себя руками, чтобы не замёрзнуть от холода.
— Люц..? — Воланду было очень больно смотреть на друга, для которого сегодня умер любимый человек, что не помнит его и стал другим.
— Уйди.. — прошептал он губами еле слышно, крепче обнимая себя руками и продолжая дрожать от холода.
Воланд не смог противиться желанию друга остаться одному, поэтому он ушел подальше, чтобы его не беспокоить, но в тоже время будет следить за ним. Вдруг удумает с этой скалы свалиться "случайно".
Люциус посмотрел на небо. Синие и ясное. Без облаков. Оно изучает бесконечность и постоянство. Похоже на его душевное состояние: вечное и неизменное страдание. Парень словно увидел себя в отражении голубого полотна, грустно усмехаясь.
Воланд сидел на валуне и следил за эмоциями, выступавшее на его физиономии.
В лице Люца, бледном и усталом от душевной боли, не было уже ни надежды, ни желания, оно казалось холодным, равнодушным ко всему.
И только в тоскующих красных глазах его притаилось болезненно-невысказанное...