«…Наша империя будет процветать! Наконец мы познаем, что такое мирная жизнь! Ни один дракон больше не посмеет осквернить Поднебесную, ибо я, ваш Третий Генерал, проложу нам путь к победе!»

Лю Бинмо* закончил свою речь, стоя перед народом, который бесконечно ликовал в его честь.

*Лю (柳) — ива; Бин (冰) — лёд, ледяной; Мо (魔) — злой дух, демон, одержимость.

Принц захваченного Южного Моря медленно поднимался к нему, склонив голову и не смея смотреть никуда, кроме как себе под ноги. На нём не было ни кандалов, ни цепей. Ничего не могло бы сдержать его, если бы он захотел принять свой истинный драконий облик и изничтожить всех пришедших людишек разом. Но для того он был слишком слаб. Измотанный душой и телом, он был даже рад проститься с жизнью. Шайбэй — так назвал его Лю Бинмо — со всей покорностью в него вложенной опустился на колени и, сжимая дрожащие руки за спиной, наклонил голову вперёд. Он оголил для клинка шею, худую и покрытую синяками.

Толпа замерла в ожидании. Разом все затаили дыхание. Лю Бинмо сделал два шага вперёд и медленно поднял острое лезвие. Светлое небо столицы затянуло тёмными тучами и среди ярких молний его почерневший силуэт стал напоминать страшного демона. Толика жалости скользнула в его сердце, но тут же была подавлена, и длинный тонкий меч в его руке — Тэнмань* не дрогнул ни на миг. Со свистом он разрезал воздух… Голова принца свалилась с плеч. Она прокатилась до самого края помоста и повернулась лицом к генералу. Отчаяние навсегда застыло в мёртвых голубых глазах.

*Тэнмань (藤蔓) — ползучая лоза.

Радостные вопли заполонили улицы столицы, словно из казнённого текли реки золота. Алые дорожки медленно смывались ледяным дождём. Лю Бинмо пристально смотрел на безжизненное тело, раскинувшееся под его ногами. Его сердце было безжалостно заперто за тысячей льдов.

Он уверял себя, что сделал всё правильно…

Эра Раздора началась в прошлый календарный цикл, пятьдесят лет тому назад, заменив собой Эру Процветания. В день, когда растаяли последние снега, император Чэн Сюэ* объявил начало Великой Войны Солнца и Лун. К этому событию люди готовились задолго до его речи, и лишь для драконов то стало неожиданностью. Итак, к концу дождевой воды началась война двух великих империй, жестокая кровавая бойня за власть над Поднебесной. Со всей злой иронией, на которую была способна судьба, в этот день родился Лю Бинмо.

*Чэн (澄) — чистый, ясный; Сюэ (雪) — снег.

Четыре части Империи Лун — четыре Моря — что четырьмя островами окружали Империю Жэнь, стали целью человеческого рода. Первым было захвачено Восточное Море. То самое, где всегда проводились переговоры меж двумя народами. То самое, что охотно принимало к себе любопытных и нуждающихся людей. То самое, что выступало при любом удобном случае за равноправный союз. На его захват ушёл всего год. Люди, уступающие драконам в силе, значительно превосходили их числом. Как бы не были велики запасы магической ци у восточных цилиней,* человеческая армия настигла их слишком внезапно. Итог был предрешён.

*Цилинь — мифический единорог в китайской и других культурах Восточной Азии. Цилини имеют черты китайского дракона: похожие головы с рогами, глаза с густыми ресницами, гривы и бороды. Тело полностью или частично покрыто чешуей и часто имеет форму быка, оленя, лошади или козы.

Западное Море стало следующей целью. На его захват ушло целых двадцать пять лет, но лишь потому, что люди никак не могли к нему подобраться. Драконы, наконец заметившие в человечестве угрозу, стали тратить все свои силы на защиту территорий. Так они желали измотать их и напасть, добив опустевшие войска. Однако, когда люди умирали — уже рождались новые, когда армия пустела — шли новобранцы, а из пепла зачахшей надежды фениксом возрождался боевой дух. Западное Море, уверенное в своей стратегии, само ослабело со временем, и было завоевано вторым. Настало время двигаться на юг.

Лю Бинмо к тому моменту из юноши стал мужчиной. Воспитанный сразу тремя генералами, он вырос идеальным солдатом, что не знал поражений. И тогда, стоило закончиться захвату Западного Моря, родовое поместье Лю лишилось своего главы. Отец Лю Бинмо погиб в последней битве с третьим наследником лун, успев забрать того с собой в мир духов. Об этом стало известно сразу после объявления победы.

«Сожалею о твоей потере,» — утешал позже Лю Бинмо Первый Генерал, когда они остались наедине, распивая байцзю.* Лю Бинмо не проронил ни слезинки. Но сколько бы он не пил, всё никак не мог перебить едкую горечь на языке.

*Байцзю — китайский алкогольный напиток, наиболее близкий к водке.

«Не стоит, он сделал всё верно. Он передал мне своё дело. Я стану Третьим Великим Генералом и закончу эту войну. Двое последних наследников, младший и старший, падут от моей руки.»

Он сдержал своё обещание: как только он добился назначения себя Третьим Генералом, то захватил Южное Море менее, чем за два малых сезона. Было ли то виной ослабевших драконов, или же он действительно стал, как и обещал, великим? Или, быть может, это было лишь стечение обстоятельств, пришедшееся людям на руку?.. Итог был один — Южное Море осадили всего за один лунный цикл, и самый юный наследник оказался у генерала Лю в руках. В прямом смысле — в руках.

Когда человеческая армия вернулась обратно, Третий Генерал гордо шёл по улицам родного города и нёс связанного мальчишку, у которого и рога-то толком не выросли.

«Не то чтобы я не собираюсь убить его лишь потому, что он выглядит молодо — не дайте ему себя обмануть, — но есть у меня одна идея. Быть может, жестокая, аморальная и подлая, но, я уверен, действенная.»

Так он объяснился перед императором, пообещав, что лишит младшего наследника жизни прямо перед началом завоевания Северного Моря. Настало время короткого перемирия, когда обе стороны восстанавливали собственные силы.

— Так зачем ты решил оттянуть момент? — спросил Лю Бинмо Второй Генерал Дан Дай,* бывший для него не просто товарищем, а названным братом. — Только не говори, что тебе стало его жалко. В жизни не поверю, чтобы такой ненавистник драконов, как ты, его пожалел, пусть на вид он и хорошенький.

*Дан (谠) — честный, прямодушный; Дай (殆) — почти, как будто бы.

Лю Бинмо ответил не сразу. Прежде он отпил из небольшой чаши рисового вина. Оба они сидели в его родовом поместье подле побережья и накануне Чуньцзе* распивали спиртное.

*Чуньцзе (春节) — «праздник весны», традиционный китайский Новый год по лунному календарю.

— Конечно нет. К тому же… Сам ведь знаешь, что «хорошенький» старше даже Первого Генерала. Дело тут в другом… — он выждал паузу, позволяя Дан Даю проникнуться любопытством, а сам наполнил табаком курительную трубку и медленно затянулся. — Что, по-твоему, объединяет всех драконов?

— Кроме того, что они язва Поднебесной и высокомерные разносчики чумы?

— Высокомерные, — повторил Лю Бинмо. — Они до последней своей капли крови горделивы, все до одного. И что, по-твоему, с ними случится, когда они увидят своего наследника, который покорно прислуживает простому человеку? Нет, не просто человеку — захватчику-генералу.

Дан Дай нахмурился, размышляя над сказанным. Сам он был человек-дело, а думать любил в последнюю очередь. Именно так, почти не думая, двадцать лет назад он ворвался в Восточное Море и лично расправился с восточным принцем, драконом-полубогом. Но это, конечно, не значило, что он совершенно туп: Второй Генерал вполне понимал план Лю Бинмо. Просто не мог поверить, что тот действительно готов провернуть нечто подобное.

И, только он открыл рот, чтобы выразить сомнения, как тихий топот послышался в проходе, и из-за ширмы высунулся мальчишка, крепко сжимающий бутылку вина. Его руки были все в синяках. Глаза были впалые, взгляд — затравленный. Мягко говоря, без слёз не взглянешь. Ничто — от бесконечных алых полос на коже до грязного полотна вместо одежды — не выдавало в нём принца Южного Моря. Только пара голубоватых гладких рожек на лбу, почти потерявших свой блеск, позволяла распознать его истинное происхождение.

Худшее, что могло случится с ним — не смерть от рук Третьего Генерала, а жизнь в его руках.

На дрожащих ногах мальчишка подошёл ближе, встав подле канчжо,* и осторожно склонил край кувшина сначала к чаше Дан Дая, а после и своего нового хозяина. Ни тому, ни другому он не решался смотреть в глаза. Младший наследник был совсем не глупым. Он вёл себя тихо и робко, как маленькая мышка, зажатая под кошачьей лапой. Он понимал, в каком положении находится, и знал, что с ним будет, если он провинится. Страх перед Третьим Генералом медленно нарастал в нём с каждым прожитым днём. И всё же, это было лишь начало пути. Ошибки были неизбежны.

*Канчжо (炕卓) — традиционный столик на низких ножках.

Уголки губ Лю Бинмо дёрнулись вверх в ледяной ухмылке, когда он наблюдал, как медленно и неуклюже его маленький раб подливает в чашу вина. Его ладонь потянулась к светлым, как выцветшее лунное серебро, волосам.

— Шайбэй, ты умрёшь для меня?

— Нет! — испугавшись, Шайбэй шлёпнул Лю Бинмо по руке, и кувшин выпал из его рук, вдребезги разлетевшуюся по полу. — Ни за что! Я никогда не умру по человеческой прихоти! Я-я…!

Он не успел договорить. От жестокой пощёчины запылала щека. Ужас мелькнул в его глазах, когда лицо Лю Бинмо потемнело, а его ледяная улыбка исчезла. В страхе Шайбэй сделал шаг назад и попытался выдавить из себя извинения, но не смог. Осколок разбитого кувшина глубоко впился в его ступню, вырвав тихий писк. От разлитого по полу вина рану сразу начало жечь. Слёзы наполнили впалые глаза. Он изо всех сил старался не разрыдаться.

Вино, которое он так старательно наливал, Лю Бинмо вылил ему на голову. Потом взял чашу Дан Дая, проделав то же самое, и Шайбэй, весь мокрый и грязный, опустив голову вниз, покорно проглотил это унижение.

— Неси новое, — холодно приказал Лю Бинмо. Низко поклонившись, Шайбэй тут же развернулся и, прихрамывая, пошёл за новым кувшином. С каждым шагом осколок впивался в его ногу сильнее, оставляя за ним алые следы. Чтобы не закричать, он прикусил губу. Так сильно, что из неё тоже полилась кровь. Только скрывшись с глаз своего хозяина, он осмелился дать слезам волю.

Дан Дай почувствовал, как его руки немного затряслись после развернувшейся сцены. Он боялся даже представить, что же с этим мальчишкой делают «за ширмой».

Лю Бинмо тяжело вздохнул. Он уже продумывал в голове, какой урок стоит преподать своему рабу в следующий раз. Размышляя об этом, он поднял крупный осколок кувшина с пола и спрятал его себе в рукав. В его синих глазах заискрилось предвкушение.

— Ничего не поделать: как бы я ни старался, всё никак не могу выкорчевать из него остатки гордости. Но уверяю, когда придёт время, он покорно подставит шею под мой клинок.

— …Ты действительно назвал его Шайбэем?

Перемирие меж двумя империями затянулось настолько, что ожидание последней битвы перевалило за двадцать лет. Причин тому было много: изнеможение армии после прошлой многолетней осады; невозможность узнать, где находилась столица Северного Моря; участившиеся нападения на севере империи, перетягивающие на себя внимание как народа, так и армии. Время, отведённое на подготовку к решающей схватке, приходилось убивать на оборону, как когда-то делали это драконы. Но вот, прошло два десятилетия, и оттягивать больше было нельзя. Только разведчики доложили, где находится северная столица, Да Фэнбао* — пришло время последней битвы. Время абсолютного завоевания Империи Лун.

*Да Фэнбао (大风暴) — Великая Буря; Город Великой Бури.

Спустя долгие тысячелетия, со времён Великих Древних, мировой порядок навсегда переменится. Там, где было синее море, вырастут тутовые рощи. Люди возвысятся над драконами и навсегда искоренят весь их род.

Лю Бинмо уверенно мог сказать — это будет самая кровавая битва тысячелетия! Ужасающим завершением Эры Раздора! С благоговением далёкие потомки будут рассказывать об этом великом времени!

Стоило лишь ступить на земли Северного Моря, как пролилась первая кровь. План Лю Бинмо сработал с точностью наоборот: покорная смерть юного наследника взбесила северных драконов до безумия. Не осталось ни одного среди них, кто не принял бы свой истинный облик. Искоренив в себе всё «человеческое», они обратились в зверей душой и телом. Но, несмотря на внезапные трудности, Лю Бинмо планировал победить быстро, так же, как и в прошлый раз.

Впервые в жизни его планам не суждено было сбыться.

Четыре генерала направили свои войска на оставшиеся земли, но двое из них погибли, не добравшись даже до столицы. Одним из них был Дан Дай. Он, сразившись насмерть с Северным Генералом, скончался сразу после победы, прямо у Лю Бинмо на руках. В конце концов, даже Первый Великий Генерал, прослуживший императору больше сотни лет, отдал свою жизнь во время осады. Последним живым полководцем остался Лю Бинмо.

Когда оставшаяся армия, перебив оживлённые улицы, добралась до главного дворца, ему казалось, что прошла целая вечность. Трупы заполонили город, сваленные кучей вдоль некогда чистых дорог. Среди смрада невозможно стало дышать. Реки крови вытекали за стены, орошая истоптанные снежные поля. Лю Бинмо не желал даже думать, сколько солдат полегло за его спиной. Он знал, что когда вернётся домой, то Северное Море нарекут островом смерти. Даже природа, оплакивая своих бедных детей, ревела бешеной грозой и обливала Да Фэнбао ливнями, смывая с растерзанных тел затхлую кровь.

Ван Бохай* — старший из четырёх наследников и самый злобный из них, — уже был готов ко встрече. В его глазах пылала ненависть. Он жаждал смерти Лю Бинмо.

*Ван (王) — королевский; Бо (伯) — старший из братьев; Хай (海) — море.

Когда Третий Генерал вошёл к нему в тронный зал, то увидел перед собой не дракона, а настоящего монстра. Вид северного принца напоминал огромную волкоподобную змею размером с небольшой дом. Его клыками можно было легко прокусить голову лошади, а когтями — разорвать в один взмах целый табун. Драться с кем-то настолько могущественным один на один было бы подобно самоубийству… И Лю Бинмо немедленно достал Тэнмань из ножен. Она прошла с ним не одну битву, она «приласкала» шею младшего наследника, и только держа её крепко в руке, Лю Бинмо готов был умереть.

Последняя битва началась. Кровь разбрызгалась по каменным стенам. Острые когти разрывали броню и вырывали куски плоти. Ломались с хрустом кости. Рёв эхом разлетался по дворцу… Третий Генерал, измотанный до смерти, знал, что не протянет слишком долго. Мощным ударом хвоста его тело откинули к стене, как тряпичную куклу. От силы удара заболела спина, он стал харкаться кровью. Сломанные рёбра отзывались болью в каждом движении. Пара из них уже торчала наружу. Без сил Лю Бинмо свалился на пол, готовый принять свою смерть.

Ван Бохай не спеша пошёл в его сторону, скалясь с демонической злобой. Его когти, острые, как железо, уже покрылись засохшей кровью, но этого было мало. Этого было недостаточно. Надвигаясь на полуживого врага и рыча на него, подобно свирепому зверю, он заявил:

— Не волнуйся, тварь, я убью тебя не сразу. Сначала вспорю живот, вырву кишки… Потом запихну их тебе в горло, заставлю глотать их… Вырву тебе глаза, разорву челюсти, сдеру живьём кожу… Я заставлю тебя сотню лет умолять о смерти! Я отомщу тебе, ублюдок!..

Когти Ван Бохая пронеслись прямо перед горлом Лю Бинмо… Но он не успел убить его. Лю Бинмо поднялся в последний момент. Он бросил притворяться ослабевшим и в один удар пронзил чужую грудь.

«Нечестно и подло. Зато сработало.»

Не без усилий вынув Тэнмань из чужой груди, Третий Генерал наблюдал, как пара хищных глаз наполняется ужасом. Осознанием. Горечью и слезами.

— Ненавижу… весь ваш род… — прохрипел полурыча северный принц, и две крохотных слезинки скатились по его чешуе, разбившись о каменный пол. Вслед за ними упало его безжизненное тело, несколько раз дёрнувшись в послесмертных судорогах.

Лю Бинмо попытался отдышаться. Тело его по-прежнему мучительно болело, чудом удавалось оставаться на ногах. Он не спускал глаз с мертвой драконьей туши, позволяя своему разуму медленно, но верно проясниться. И, когда он понял, что последний наследник убит и что война, наконец, окончена… то разочарованно вздохнул.

«Вот и всё…»

Он пару раз пнул безжизненное тело принца, но тот, как и подобает трупу, не двигался. Терпел.

«Мы победили. Мы наконец победили… Теперь, когда я вернусь, меня объявят героем. Мы вознесём почести погибшим. Я должен буду убедиться, что всем трём почившим генералам воздвигнут памятники. Здесь нет места тоске и тревоге. Я всё сделал правильно…»

Лю Бинмо, прославленный Третий Генерал, главный ненавистник драконов, который должен был ликовать от долгожданной победы, на деле вовсе не ощутил никакой радости. Погрузившись в клубок собственных мыслей, он уже собирался убрать Тэнмань обратно в ножны и направиться обратно, но наступил в кровавую лужу… и поскользнулся.

Со сдавленным стоном он приземлился на пол. Кровь дракона пропитала его разорванный плащ и сделала тот ещё краснее. Отряхиваясь, Лю Бинмо быстро поднялся обратно, и вдруг понял, что вся боль в его теле прошла.

«Неужели, чтобы унять боль, надо было просто удариться посильнее?» — подумал он и облегчённо посмотрел на собственное тело, лежащее на полу.

Его тело. На полу. Его тело… На полу…

Лю Бинмо окаменел. Гром, ливень, крики солдат — всё это вдруг затихло, когда он понял, что его тело лежит на полу с перерезанным горлом, а он продолжает пялиться на него со стороны.

— Это… какая-то шутка? — он судорожно ощупал себя, и вдруг понял, что не больше не испытывал боли… Он вообще ничего не чувствовал! Тогда, переполненный напряжения, он недоверчиво пнул своё второе тело, то, что валялось на полу… Оно тоже было настоящим. Вопросов становилось всё больше, а кровь из «его» горла растекалась всё быстрее, смешиваясь с драконьей. Можно ли было в такой ситуации оставаться в здравом уме?!

«Нет, это не шутка… Драконье заклинание? Невозможно. Быть может, предсмертный сон? Моё тело не выдержало боли и отвлекает мой разум галлюцинациями, пока я медленно умираю где-то у стены… Или всё-таки шутка?»

— Должен признать, я впечатлён тобой, сорванец.

Размышления Лю Бинмо прервал знакомый голос, и он уже готов был обороняться, когда узнал его. Сердце вмиг кольнуло. Он посмотрел на подошедшего к нему мужчину, с такими же, как у него, смоляными волосами и с таким же холодным глубоким взглядом.

— Отец… — коротко отозвался Третий Генерал. Он недоверчиво оглядел мужчину с ног до головы. Тот, в свою очередь, не сводил глаз с лежащего в крови тела.

— Только вот, я думал, ты погибнешь в ожесточённой битве, как твой старик… А ты, криворукий, своим же мечом себе горло полоснул.

Лю Бинмо пропустил упрёк мимо ушей. Ему всё ещё казалось, что происходящее — не более, чем бредовый сон. Собрав последние мысли в кучу, он понял, что в спешке совершенно ничего не сможет понять, а только сильнее запутается, поэтому решил выкладывать картину медленно, по маленьким кусочкам. Первый, самый главный из них, стоял сейчас перед ним. Его звали Лю Сяохань.*

*Сяохань (小寒) — малые холода.

Лю Бинмо не знал, как передать словами свою радость поэтому передал ими озадаченность:

— Отец, почему ты живой?

— Столько лет прошло, а ты всё такой же… маленький наглец, — мужчина тихо хмыкнул. Если бы только не радость от встречи с сыном, то он бы тут же дал бы этому чертёнку подзатыльник, как когда-то в детстве.

— Мого тела давно уже нет. Зато душа моя сейчас спокойно обитает в мире духов, и пробудет там ещё очень долго… Пока мне не надоест играть одним достопочтенным в сянци.*

*Сянци (象棋) — китайская настольная игра, подобная западным шахматам.

Лю Бинмо нахмурился. Он старался понять, где правда, а где вымысел, но всё происходило слишком быстро. Поток информации, к которой он был не готов, зашкаливал.

— Не ты ли, отец, говорил мне в детстве, что жизнь после смерти — это полная чушь и лепет безумцев?

Лю Сяохань, помолчав, медленно отвёл взгляд.

— Этот старик ошибался…

Глаза Лю Бинмо сузились до щёлочек. Он посмотрел на свой труп, лежащий на холодном полу. Внизу, судя по крикам солдат, продолжалась оживлённая бойня. Третий Генерал ещё пару раз небрежно пнул себя по ребрам, и тяжко вздохнул. Он отпнул меч подальше от тела, чтобы никто и подумать не мог о настоящей причине его смерти.

— Не то, что бы я не верил твоим словам, отец… Но как мог я умереть, сам того не заметив? Откуда мне знать, что это не моя безумная фантазия?

— Твоя фантазия никогда не была настолько богата, чтобы представить нечто подобное — вот и ответ, — уверил Лю Сяохань. Лю Бинмо почувствовал себя так, будто его только что ущемили, но, как бы он не желал сомневаться, он в самом деле не смог бы представить чего-то подобного. Убедив сына в своей правоте, Лю Сяохань вернулся к главному:

— Хоть ты и победил в этой битве, я по-прежнему чувствую в тебе тревогу. Когда я сражался с третьим наследником, мне тоже было тревожно, а я всё никак не мог понять почему, а когда всё же понял, то было уже слишком поздно. Один достопочтенный благодетель открыл мне глаза, и я желаю передать тебе его знания. А дело в том, что это было поражение. Мы совершили тотальную ошибку.

Лю Сяохань развернулся назад. Он жестом пригласил сына следовать за ним, и Лю Бинмо послушно пошёл за ним нога в ногу. Его любопытство разгорелось с новой силой.

— Что ты имеешь ввиду, называя это поражением? Как это не может быть победой? Неужели это из-за тех трудностей, что предстоят мне впереди? Из-за последствий этой войны? Да, многое ещё предстоит сделать, но ведь то — мелочи. Мы добились чего желали с начала Эры Раздора. Мы ведь только что завоевали империю Лун! Все, кто родился со мной и после меня, наконец познают мирную жизнь, полную гармонии и процветания…

— Твои рассуждения не лишены смысла. И всё же, слишком наивны. Твой старик тебя не винит, вовсе нет. Я ведь сам внушил тебе это заблуждение.

Лю Сяохань махнул ладонью в сторону, и пространство вокруг кардинально поменялось: исчез дворец, исчезла столица, исчезли ливни, крики и рёв… Остался лишь склон горы. Запах крови сменился на пыль. Гулкий свист ветра заменил собой лязг стали. Стало настолько тихо, что Лю Бинмо слышал, как звенит у него в ушах.

Это был не просто случайный склон, а то самое место, куда однажды Лю Сяохань отвёл своего маленького сына, чтобы показать с высоты, ради каких красот они так отчаянно сражаются. Но сейчас Лю Бинмо чувствовал, что что-то было не так. Картина из воспоминаний крайне отличалась от той, которая предстала перед ним сейчас. Лю Сяохань, подойдя к краю, протянул сыну руку.

— Подойди к краю, Сяогуй. Посмотри, что ждёт Поднебесную в скором будущем.

*Сяогуй (小鬼) — чертёнок, сорванец; Молочное имя Лю Бинмо.

Лю Бинмо осторожно подошёл к краю… Впервые за много лет ему действительно стало страшно.

От того, что он когда-то называл самым чудесным местом поднебесной — от их прекрасного города! — осталась лишь серая кучка домов. Улицы были переполнены грязью и нечистотами. Остальная их часть была разрушена. Не виднелось поблизости ни одного зелёного кустика, ни одного дерева, ни одного живого зверя… Даже мелкого жучка! Только люди, истощённые и понурые, копошащиеся внизу, как муравьи, по иссохшей чёрной земле. В тот момент Лю Бинмо вдруг подумал, что даже разрушенная Империя Лун после захвата выглядела… поживее.

— Как такое возможно?.. — Лю Бинмо стал бормотать себе под нос. Надо было оценивать всё трезво. Если это действительно то будущее, которое ждёт Поднебесную… Это переворачивает всю полувековую войну с ног на голову.

Когда Лю Бинмо решил взять в плен южного принца, он совсем не думал о потерях. Когда он пытал его, выматывая духом и телом, он тоже о них не думал. Когда он, в конце концов, победил старшего наследника, то совсем не беспокоился, сколькие успели погибнуть. Он до последнего был уверен, что все, кто пролил кровь во имя победы — погибли героями. Что они пали благородно. Что не стоит проливать по ним слёз. Но сейчас, глядя, ради чего они…

«Ради чего они проебали свою жизнь?!»

Лю Бинмо окатил Лю Сяоханя безумным взглядом.

— Отец, как это могло произойти?! Как это может быть правдой? Мы так долго сражались во благо Поднебесной, воевали за величие нашего народа… — незаметно для себя, он начал повышать тон. — Мы ведь боролись за процветание! Чтобы ни один дракон не посмел превратить нашу империю в это! Так что могло пойти не так?!

Лю Сяохань всё-таки не сдержался и дал сыну подзатыльник. Третьего Генерала будто окатили ведром ледяной воды. Убедившись, что тот его слушает, Лю Сяохань спокойно продолжил рассказывать:

— Я понимаю, в это сложно поверить. Я и сам долго не мог принять истину, но ты, мой мальчик, куда умнее меня — ты примешь её куда быстрее. А истина в том, что драконы вовсе не были ни в чём виноваты… Они, как и мы, желали Поднебесной лишь блага. Чума разрастается, распространяется скверна, всё живое медленно умирает, но это чужая вина. Империя Лун к тому не причастна.

— И ты хочешь сказать, что мы поработили невиновный народ?..

— …Как видишь, в этом будущем драконов почти не осталось. Со дня нашей «победы» прошло всего пять лет. И прежде, чем ты пожелаешь возразить мне — пусть ты и не пожелаешь, ибо понимаешь мою правоту — ответь всего на один вопрос, Сяогуй.

Лю Бинмо кивнул, внимательно слушая своего отца. На миг ему показалось, что его сердце забилось снова.

— Драконы ли развязали войну? Они ли «на благо Поднебесной» похоронили в обломках целую империю? Так с чего же мы решили, что они — источник всех зол?

Лю Бинмо промолчал. Он бы мог уверенно сказать, что его отец не прав, и до заплетающегося языка готов бы был привести хоть тысячу аргументов, тысячу оправданий… Но был ли в том смысл? Картина перед ними накрыла бы любое его слово чёрным полотном.

Это был не первый раз, когда Лю Бинмо думал, выбрал ли он верный путь. Но сколько бы он не предавался таким размышлениям, всё равно всегда убеждал себя, что поступает правильно. В этот раз так сделать не получилось.

Всё, во что он верил, оказалось ложью. Герои обратились тиранами.

Лю Сяохань без слов понимал своего сына, потому тяжело вздыхал.

— Я познал истину слишком поздно. Тебе только предстоит в полной мере её осознать. Но у тебя ещё есть на то время… Ценой себя самого, я смог урвать для тебя ещё одну попытку. Лишь об одном я прошу тебя — в этот раз сделай всё правильно…

Лю Сяохань, закончив говорить, вдруг улыбнулся. Это была самая нежная и тёплая улыбка, которую когда-либо видел Лю Бинмо. На миг ему стало больно, когда он понял, что больше никогда такой не увидит. Ладонь отца потянулась к его волосам, чтобы потрепать их, но резкая яркая вспышка уже окутала Третьего Генерала, и он ничего не успел почувствовать. Он потерялся в пространстве словно во сне, и даже стал думать, что окончательно умер…

Пока его не толкнули в плечо.

Дан Дай попытался растормошить своего друга.

— Что с тобой? Чего окаменел? — шепнул он, осматривая бледного Лю Бинмо встревоженным взглядом. — Сяогуй, соберись! До твоей речи осталось всего ничего.

Лю Бинмо нахмурился.

«До моей речи?..»

Его голова гудела. Его мёртвый товарищ, которому он лично копал могилу, стоял рядом с ним, здоровый и бойкий, как обычно. Вокруг помоста собралась, как когда-то, толпа. Люди, заполонившие центр города, ожидали выступления Третьего Генерала, а выше их всех восседал Его Юное Императорское Величество Чэн Шанлу.* Позади самого Лю Бинмо стоял живой юный наследник, которому он три года назад срубил голову, и переминался с ноги на ногу, ожидая своей казни. Все они были живы…

*Чэн (澄) — чистый; Шанлу (商陆) — ягодный лаконос.

Первый Великий Генерал закончил своё послание народу и попросил Лю Бинмо сменить его перед народом. Дан Дай нетерпеливо подтолкнул товарища вперёд. Южный принц тяжело дышал, чувствуя, как умирает в нём последняя надежда.

Лю Бинмо на ватных ногах подошёл ближе к бесконечной толпе и, прямо как в день Великой Речи, три года тому назад, все встретили его восторженным ликованием.

Он ещё раз оглядел толпу перед собой. Среди них было много знакомых лиц, и много незнакомых. Были драконы и люди. Были рабы и хозяева. Были живые и мёртвые. Все они смешались между собой в одну безликую толпу. Лю Бинмо уже не мог понять, кто враг, а кто товарищ. В голове вихрем проносились события прошлого, настоящего и будущего, что их ожидало… И от всех этих мыслей окончательно взорвалась голова. Третий Генерал вдруг понял, в чём сейчас нуждается больше всего — в тишине и покое.

Уверенно встав лицом к народу, он без сомнений объявил:

— Я ухожу в отставку.

«…»

Это всё, что сказал Лю Бинмо. После своей речи он развернулся и пошёл домой. Толпа, готовая торжественно ему ликовать, теперь напоминала бесшумное кладбище.