18 апреля 2003 г.

Гермиона ахнула от вырвавшегося из-под ее чар хлыста дикой магии. Он налетел так быстро, что она едва успела вскинуть палочку, прежде чем он отшвырнул ее через всю комнату. Гермиона успела наложить амортизирующие чары, но от удара о стену у нее все равно заныли кости. Стон сорвался с губ, когда дикая магия, казалось, вцепилась в магию внутри нее.

Это был не первый случай, когда магия, попала в нее во время экспериментов в Отделе тайн. Работая невыразимцем, Гермионе не потребовалось много времени, чтобы понять, что дикая магия любит цепляться за ближайшую стабильную магию рядом. Именно поэтому она всегда тщательно поднимала чары вокруг Арки Смерти, прежде чем проводить на ней эксперименты. Но сегодня что-то проскочило.

Гермиона провела рукой по груди, чувствуя, как в ней колышется дикая магия. Это было не очень опасно, но эта магия Арки Смерти всегда была болезненной при извлечении. Не говоря уже об уничижительном взгляде начальства, который она получит, когда выяснится, что Гермиона была неосторожна в своих экспериментах.

Дверь в Комнату Смерти открылась, и внутрь зашел невыразимец. Он бросился к ней, кода заметил Гермиону, пытавшуюся подняться с пола.

— Я услышал шум, — объяснил Теодор Нотт, подойдя ближе.

Странно было это говорить, Тео знал, ведь в Отделе Тайн часто можно было услышать затихающее эхо странных шумов. Но когда он услышал громкий треск, за которым последовал удар, он бросил то, над чем работал в Комнате Времени и поспешил на звук. Тео знал, что Грейнджер сегодня работает одна, и был обеспокоен, хотя никогда бы не признался в этом бывшей гриффиндорке.

— Я в порядке, — проворчала Гермона, когда он попытался помочь ей подняться, слишком смущенная, чтобы принять помощь коллеги. Она не сделала ошибки, но, годами работая над пониманием Арки Смерти, должна была предвидеть магическую реакцию от этих экспериментов.

Несмотря на бодрые заверения в своем здоровье, Гермиона споткнулась, пытаясь встать, и Тео в итоге наклонился вперед, чтобы поддержать ее. Определено, это не помогало справиться со смущением. Гермиона не очень хорошо знала Нотта-невыразимца. Они не общались в школе, но он был на Слизерине и сыном Пожирателя Смерти, поэтому она не стала сближаться с ним будучи коллегами. Не то чтобы у нее были особые претензии именно к Тео, просто она не знала, что он из себя представляет.

Он был чем-то вроде неизвестной переменной, и хотя ей было любопытно узнать больше о нем, как и о всех неизвестных, Гермиона решила оставить его в покое. Если бы она заговорила с ним и узнала его отношение к вопросу крови, это усложнило бы рабочую жизнь. Постепенно Гермиона поняла, что когда речь заходит о чистокровных коллегах, то лучше не знать ответа на этот вопрос. Они считались с ней, если она им не докучала, и Гермиона научилась принимать то отношение, которое могла получить. Несмотря на падение Волдеморта, мир волшебников остававшаяся миром чистокровных. Предрассудки просто были скрыты за ширмой натянутых улыбок.

И все же Гермиона была вынуждена оставить пересмотр вопросов, связанных с Ноттом, без ответа, когда он осторожно привел ее в чувство. Молодой человек осмотрел ее на наличие повреждений и открыл рот, чтобы заговорить. Но не смог.

Дикая магия, которая прежде зацепилась за Гермиону, вырвалась на свободу, и коснулась Тео, потревожив слой песка, пропитавшего его одежду. Его глаза расширились, когда Тео заметил, что магия зацепилась за песок, часто попадающий на ткань во время работы. Существовали строгие правила, запрещающие смешивание магии из разных Комнат. Обычно Тео старался их соблюдать, очищая одежду, когда работа была закончена.

Гермиона выдохнула, осознав, что вокруг них — двух невыразимцев — начала закручиваться магия Арки Смерти и песок времени. Это не могло закончится ничем хорошим. Она не могла даже предположить, какими могут быть последствия. И не успела. Как и Тео. Через несколько мгновений коллеги были уничтожены смешением магии.

1 сентября 1993 г.

Гермиона вскочила на ноги, взмахнув руками, сбила стопку книг со стола, на котором только что лежала ее голова. В результате она заслужила многозначительный взгляд от ворчливой библиотекаря Хогвартса и, даже не понимая, что происходит, ей хватило инстинкта самосохранения для того, чтобы послать мадам Пинс извиняющийся взгляд. Гермиона повернулась на сиденье и потянулась, чтобы взять книги, но обнаружила другую пару рук, тянущуюся к ним.

Она посмотрела в ясные голубые глаза Теодора Нотта, сидевшего рядом. Только его лицо не было лицом мужчины, которого она видела на работе, это было лицо молодого Нотта, со слегка выступающей челюстью. То, которое она часто видела сосредоточенным на книге в библиотеке Хогвартса, которую она оба часто посещали в школьные годы.

Вместе они взяли три книги о путешествиях во времени и маховиках времени, которые упали со стола Гермионы. Когда книги снова лежали на столешнице, до нее вдруг дошло, что ее окружает. Она была в библиотеке Хогвартса. Более того, на ней была в школьная мантия. Проведя языком по своим детским зубам, Гермиона поняла, что она не та женщина, которой была несколько мгновений назад. Что-то в корне было неправильно. Опасно неправильно.

— Это… ты, Грейнджер? — спросил Тео, вглядываясь в лицо тринадцатилетней Гермионы Грейнджер.

Он бы узнал это лицо где угодно. Каждая ее черта была знакома, ведь большую часть своих хогвартских лет он провел, глядя на нее через всю библиотеку. В подростковом возрасте Тео не был достаточно смелым, чтобы заговорить с ней, не только потому, что ему было трудно подойти, но и потому, что он точно знал: если его влюбленность в маглорожденную ведьму станет достоянием общественности, это принесет проблемы им обоим. Учитывая других мальчиков со Слизерина, его отца и назревающую войну, пытаться сблизиться с Гермионой Грейнджер было бы глупо, а Тео никогда не был глупцом.

Гермиона моргнула, услышав вопрос Нотта, который был бы абсолютно бессмысленным, если бы обстоятельства сложились иначе.

— Мы попали в прошлое, — выдохнула она, едва приняв ситуацию.

Гермиона тряхнула головой и огляделась. Взгляд скользнул по стеллажам библиотеки, книгам на столе и и лицу ее молодого напарника. Затем вскочила на ноги, глубже осознавая весь смысл происходящего. Быстрым взмахом палочки она отправила книги на полки, повесила сумку на плечо и, сжав запястье Нотта, потащила его прочь из библиотеки.

Тео покорно следовал за ведьмой, слегка забавляясь тем, как она тащила его через весь замок. Он позволил провести себя по нескольким коридорам и подняться по лестницам, пока наконец они не остановились перед гобеленом на седьмом этаже. Тео восстанавливал дыхание после этого быстрого путешествия по школе, пока она трижды вышагивала перед стеной. Внезапно появилась дверь, и Тео наконец понял, что Гермиона привела их в Выручай-комнату. Он никогда не был внутри, но слышал истории от Драко после войны.

Как только дверь материализовалась, Гермиона затащила Нотта внутрь. С щелчком дверь за ними закрылась. Они оказались в маленькой гостиной, которая напомнила Гермионе уголок в Общей комнате Гриффиндора. Теперь, когда они остались наедине и вдали от посторонних глаз и ушей, она обернулась к своему коллеге.

— Мы попали в прошлое, — повторила Гермиона таким тоном, что Тео вздрогнул.

— Это… да, я тоже так думаю, — медленно сказал он.

— Это наш первый день на третьем курсе, — продолжала она, больше для себя самой, начав мерить шагами комнату. — Я знаю, потому что именно тогда брала эти книги о путешествиях во времени. О Мерлин, что нам делать? Как нам вернуться назад? Как мы будет делать все так, как делали в прошлом? Как вообще можно запомнить каждый свой шаг настолько хорошо, чтобы повторить его в точности? Малейшее изменение в поведении может изменить нашу временную линию и разрушить будущее!

Тео шагнул вперед и поймал девочку за руки.

— Дыши, Грейнджер, — спокойно сказал он, слегка поглаживая тыльную сторону ладоней. — Просто дыши. Прежде чем начать переживать о том, что делать дальше, мы должны точно понять нашу ситуацию.

Тео покраснел, осознав всю смелость своих действий. Он увидел, что она запаниковала и просто среагировал на это, не успев подумать. И все же он не хотел отпускать ее — кажется, прикосновение помогло ей взять себя в руки.

Гермиона сделала несколько вдохов, как он и советовал.

— Ты прав, — сказала она, высвобождая свои руки и отступая назад. — Похоже, что дикая магия Арки Смерти при взаимодействии с песком времени на тебе отправила нас в прошлое.

— Наши сознания, — задумчиво добавил Тео. — Не наши тела. Но почему именно это время? Почему начало третьего курса?

— Я догадываюсь, — ответила Гермиона после некоторого раздумья.

Она опустила руку в карман мантии и достала ожерелье. Глаза Тео расширились, когда он узнал маховик времени.

— Макгонагалл дала его мне в том году, чтобы я могла быть на нескольких уроках сразу. Поэтому я сегодня читала об этом. Ты был рядом со мной, когда мы попали в прошлое, так?

Тео кивнул.

— Я думаю, что мы сейчас здесь, потому что это первый раз в прошлом, когда мы оба оказались рядом с маховиком времени. Странная магия, что отправила нас сюда, вероятно, использовала этот маховик как точку, за которую можно было зацепиться.

— В этом есть смысл, — задумчиво согласился Тео.

В своих исследованиях в Комнате Времени, он часто обнаруживал, что песок времени обладает способностью притягивать сам себя. Словно он действительно существовал вне времени. Возможно, что песок в маховике Грейнджер был тем же самым, что прилип к его мантии. Природа песка была еще плохо понятна даже такому невыразимцу, как он.

— Как ты… как ты думаешь мы можем вернуться в наше время? — спросила Гермиона, ожидая экспертного комментария. Он же в конце концов специализируется на Времени.

— Я не чувствую на нас остаточной магии, — сказал Тео. Она кивнула, соглашаясь. — Вряд ли нас могут отправить назад естественным путем. А сможем ли мы сами вернуться… сомневаюсь. Никто еще не совершал успешных путешествий в будущее. По свой природе оно находится в постоянном движении. Нет никакого стабильного будущего, в которое можно было бы отправиться. Даже если бы было, я не представляю как мы могли бы отправить наши сознания обратно. Возможно, в будущем уже не существует наших тел, чтобы вернуться.

Гермиона закусила губу.

— Значит мы застряли здесь?

— Думаю… да.

Неожиданно Гермиона Грейнджер выпустила из себя поток ругательств, шокировавших и впечатливших Теодора. Закончив, она снова начала вышагивать по комнате.

— Хорошо, все в порядке. Все, что нам надо делать — то же, что мы делали ранее. Каждое утро просматривать свои воспоминания, чтобы точно знать, что делать. Если мы будем осторожны, то, возможно, нам удастся сохранить временную линию.

— Нет.

Гермиона остановилась, услышав его резкое заявление.

— Что? — спросила она, сбитая с толку.

— Нет, — повторил Тео, — давай не будем сохранять ее.

Она уставилась на него.

— Но-но-но! — от шока, Гермиона даже не знала с чего начать в первую очередь. — Почему? Мы не можем разрушить временную линию! Это против каждого закона, каждого правила, каждого совета. Ужасные вещи случаются теми волшебниками и ведьмами, кто вмешивается во время. Мы должны делать то, что делали раньше.

— Нет, — сказал Тео. — Я не могу. Не буду.

— Почему? — с нажимом, повторила Гермиона.

— Я не позволю моей матери снова умереть.

Гермиона отступила назад, увидев свирепое выражение лица. Никогда прежде она не видела своего спокойного коллегу таким. Конечно, на задворках своего сознания она знала, что миссис Нотт умерла перед началом их пятого курса. Но она не задумывалась о том, что это может значить для него сейчас, когда они в прошлом.

— Ты должен, — попыталась Гермиона, хотя и понимала, что просить об этом нечестно.

— Я не буду, — повторил он. — И я не понимаю, почему ты хочешь, чтобы все осталось как было. Что насчет других людей, погибших на войне? Объединив наши знания мы можем остановить войну еще до ее начала.

— Или мы можем сделать все еще хуже, — возразила Гермиона. — Может мы и потеряли людей, но по крайней мере победили. Мы победили. Каким-то образом, несмотря ни на что, мы победили. Что если мы попытаемся сделать как лучше, а вместо этого победит Волдеморт?

Тео молча наблюдал за ней. Его глаза были полны тихой бури.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, мне тоже не нравится эта идея, — тихо призналась Гермиона, когда он не ответил. — Но столько всего может пойти не так. Ты не понимаешь, Нотт. Тебя не было рядом с Гарри, когда мы сражались с Волдемортом. Мне нужно, чтобы ты услышал — мы победили, но были на волоске от смерти. Было столько случайностей. Столько удачных моментов и чудесных совпадений. Мы сделали это. Как-то сделали. Но много раз все могло пойти совсем не так.

Даже споря с Ноттом, часть ее была готова согласиться с ним, когда она стала вспоминать, какая огромная задача вновь стояла перед ней. Ей действительно придется сделать это снова. Повторить каждую ссору с Гарри и Роном. Позволить крысе сбежать. Смотреть, как Гарри участвует в Турнире. Готовиться к смерти Седрика. Смерти Сириуса. Снова быть проклятой. Пройти все битвы заново. Грозный глаз. Провести еще один ужасный год в лесах. Попасть в плен. Подвергнуться пыткам. Снова. Позволить умереть Фреду. Ремусу. Тонкс. Колину.

Против воли по щекам потекли слезы: все придется сделать снова. Но не было ничего хуже безрассудного отношения к прошлому. Если они попытаются что-то изменить и Волдеморт победит… это слишком рискованно. Насколько она поняла — позволить Волдеморту победить, — как раз и было тем, что слизеринец напротив нее добивался. Возможно он не был Пожирателем Смерти, но его мыслей о маглах и маглорожденных она не знала.

Гермиона поняла, что ей придется пойти к Дамблдору, чтобы он стер ее воспоминания. Их бывший директор был, вероятно, единственным человеком, который понял бы необходимость этого. Нельзя повторить все в точности, зная все, что должно случится. Стереть их воспоминания было бы самым безопасным вариантом. Но сначала ей придется стереть воспоминания Тео. Он этого не захочет, значит придется сделать силой.

Она выхватила палочку, надеясь застать мальчика врасплох. И ей это удалось. Тео крайне удивился, когда плачущая девочка вдруг направила на него палочку. Они оба прошли войну. Поэтому когда она наложила заклинание забвения, он успел выставить перед собой щит. И только.

Двое взрослых в телах детей смотрели друг на друга, держа палочки наготове. Гермиона не собиралась сразу атаковать, понимая, что потеряла преимущество неожиданности. Тео же решил, что нападать на нее первым неразумно, даже если она уже это сделала. Ему нужно, чтобы она доверилась ему, а забрасывание ее заклинаниями едва ли этому помогло бы.

— Я понимаю твои опасения, Грей… Гермиона, — сказал он, используя ее имя в попытке достучаться. — Даже если ситуация сложная, страшно все бросить. Всегда страшно прыгать в неизвестность. Но ты Гермиона Грейнджер, рыцарь Ордена Мерлина первого класса, самая умная ведьма своих лет, мозг Золотого трио и самая талантливая из невыразимцев в Отделе тайн. Если кто и может сделать будущее лучше, так это ты. Сделай прыжок веры вместе со мной. Просто доверься.

Гермиона невольно покраснела от его слов, хотя и понимала, что их не стоит принимать за чистую монету.

— И какое же твое представление о «лучшем» будущем? — резко спросила она.

Тео отшатнулся, поняв подтекст вопроса.

— Не с Волдемортом, если ты на это намекаешь, — яростно сказал он.

Может, он не разговаривал с ней в школе, но и оскорблениями он тоже не бросался. Может, его отец и Пожирателем Смерти, но он бы никогда…он не… Нет, он ненавидел своего отца. Одна только мысль о согласии с ним хоть в чем-то, вызывала у Тео отвращение. Мать же всегда молчала.

В Хогвартсе Грейнджер сильно превосходила всех его чистокровных друзей. Это заставило критически отнестись к идеалам отца, и все аргументы в пользу неполноценности маглорожденных показались смешными.

Гермиона отчаянно хотелось верить в то, что говорил Нотт. Ей хотелось верить, что она сможет спасти всех и что он на ее стороне. Может, в школе она и не обращала на Нотта внимания, но на работе она убедилась, что он блестящий волшебник. Удивительно даже, что он назвал ее лучшим невыразимцем в Отделе, потому что Гермиона всегда думала, что этот титул принадлежит ему. Человеку, который в одиночку восстанавливал разрушенные маховики времени.

Она похолодела. Неужели это и было его намерением с самого начала? Неужели он начал работать в Комнате Времени, надеясь, что сможет возвращаться назад и менять прошлое.

Тео было очевидно, что его слова не убедили Грейнджер. Он отчаянно думал, как ему достучаться до нее. Как ему убедить ее не только в своих добрых намерениях, но и в том, что они вдвоем смогут спасти его мать и весь мир?

Он не озвучил свою отчаянную потребность вслух, но Выручай-комната все равно услышала. Между двух бывших невыразимцев, с направленными друг на друга палочками, возник Омут памяти. Гермиона нахмурила брови, но Тео понял.

— Ты не доверяешь, — сказал он. — Я понимаю. Позволь мне показать свои воспоминания. Ты сможешь увидеть, что я на самом деле чувствую.

Это было хорошее решение. Она понимала это. С другой стороны, воспоминания можно было изменить. Если Нотт покажет ей свои воспоминания, ей придется верить тому, что она увидит.

Но все это неважно. Не важно, поддерживает Нотт Волдеморта или нет. Ей все равно придется стереть его память. Она не должна была задумываться о том, чтобы отбросить сохранность временной линии и согласиться на предложение этого безумного волшебника.

Только ей хотелось согласиться. Несмотря на то, что она прекрасно знала обо всех опасностях вмешательства во время, чем дольше Гермиона размышляла над ситуацией, тем более привлекательной становилась эта идея. Она хотела дать Нотту шанс. Шанс убедить ее.

— Хорошо, — согласилась она, все еще направляя на него палочку. — Добавь свои воспоминания.

Нотт слегка расслабился.

— Ты не собираешься стереть мои воспоминания, как только я попытаюсь достать свои?

— Нет, — искренне ответила она, хотя признавала, что забвение должно стать ее главной целью.

Тео оценил ее честность, как мог, но понял, что придеться рискнуть. Медленно он отвел палочку в сторону и поднес ее конец к своему виску. Он извлек те воспоминания, которые должны были убедить ее довериться. Затем подошел в Омуту памяти и опустил серебряную нить в чашу.

Гермиона вышла вперед.

— Пойдем месте, — сказала она, не желая, чтобы он набросился на нее, как только она опустит голову внутрь.

Тео кивнул. Вместе они подались вперед и погрузились в воспоминания.

Гермиона и Тео наблюдали как первое воспоминание формируется вокруг них. Маленький Тео сидел на кровати, его мать рядом с ним. Это было еще до того, как он уехал в Хогвартс. Женщина держала в руках книгу, читая вслух, пока Тео водил маленьким пальцем по строкам, которые она произносила.

— «Хоббит», — вслух сказала Гермиона.

Тео отвернулся, зная, что произойдет дальше. Его отец ворвался в комнату, а мать попыталась спрятать книгу под покрывалом. Бесполезно, он заметил. Джозеф Нотт сорвал покрывало и, выхватив книгу, ткнул ею в лицо жены.

— Что я говорил тебе о чтении этих грязных магловских книжонок моему сыну? — требовательно спросил он.

Мать Теодора попыталась отстраниться, но муж схватил ее за волосы и толкнул обратно к книге.

— Что я тебе говорил? — повторил он.

Их ребенок, дрожа, отполз назад.

— М-мне очень жаль, — сказала миссис Нотт. Жалобно. — Это не повторится.

— Хорошо, — мрачно заключил мистер Нотт. Он оттолкнул жену, отупская, и быстро вышел из комнаты вместе с книгой.

Миссис Нотт выпрямилась и обернулась к сыну. Выражение страха на ее лице исчезло, словно его никогда и не было.

— В следующий раз мы должны убедиться, что он нас не поймает, — прошептала она, улыбаясь и подмигивая.

Воспоминание стерлось в завитках дыма, а на его месте появилось новое.

Они были в коридоре Хогвартса. Впереди шла первокурсница Гермиона Грейнджер. В нескольких шагах за ней шли маленькие Малфой, Крэбб и Гойл. И, наконец вслед за ними Тео, уткнувшись лицом в книгу.

— Посмотрите на эту грязнокровку-всезнайку, — усмехнулся Малфой, обращаясь к своим дружкам.

Первокурсник Тео вскинул голову на эти слова. Он посмотрел, как Малфой достал палочку и направил на спину юной Гермионы.

Выхватив свою палочку Тео запустил Гойла сглазом, и тот упал на Малфоя, сбивая их всех с ног. Делая вид, что совершенно их не заметил, Тео убрал свою палочку, и, снова погрузившись в книгу, прошел мимо них.

Воспоминание изменилось на библиотеку Хогвартса. Тео-второкурсник просматривал стопку, а Гермиона рядом тянулась, чтобы достать книгу. Настоящая Гермиона вспомнила этот момент. Она наблюдала как Тео-второкурсник подошел со спину и взял книгу с полки. Маленькая Гермиона удивленно обернулась, а он без слов протянул ей книгу. Она поблагодарила его и вышла в проход. Чего Гермиона не заметила в первый раз, так это румянец на щеках и глупое выражение на лице второкурсника Тео, когда он проследил за ней взглядом.

Гермиона посмотрела на коллегу, понимая. Тео упорно избегал ее пытливого взгляда. Он решил, что нет лучшего способа показать, что он на ее стороне, чем раскрыть безнадежную школьную влюбленность. От неловкости он не мог заставить себя посмотреть на нее.

Воспоминания изменились, показав Гермиону на третьем курсе, спящую за столом в библиотеке среди стопок книг. Это сегодняшний день. Настоящая Гермиона наблюдала, как мимо прошел Тео, держа в руках книгу, но остановился при виде спящей девушки. Он улыбнулся, поднял ее мантию, валяющуюся на полу, и укрыл ею плечи, словно одеялом. Мальчик покраснел и ушел. Гермиона вспомнила, как проснулась в оригинальной временной линии с мантией на плечах и ничего об этом не подумала.

Воспоминания переключились на четверокурсника Тео, застывшего при виде Гермионы появившейся на Святочном балу с Виктором Крамом. К нему подошел другой слизеринец — Блейз Забини — и закрыл рот.

— Твоя влюбленность в Грейнджер с каждым днем становится все менее и менее заметной, — тихо заметил он.

Тео покраснел и толкнул друга локтем.

Воспоминания снова изменились, возвращаясь в детскую Тео. Это было лето между четвертым и пятым курсом. Миссис Нотт ворвалась в комнату, когда сам Тео лежал с книгой на кровати.

— Мам? — спросил он, когда миссис Нотт призвала чемодан и стала запихивать в него вещи.

— Мы должны уехать, — сказала она. — Мы больше не можем оставаться в Англии. Не сейчас, когда он вернулся. Я не позволю твоему отцу втянуть тебя в этот ужасный культ.

Когда Тео на кровати не пошевелился, она попробовала снова:

— Поторопись и помоги мне. Твой отец может вернуться в любую минуту.

Тео встал.

— Мам, если мы сбежим, он найдет нас.

— Я не позволю, — отрезала миссис Нотт. — Я смогу тебя защитить. Я твоя мать, и я сделаю это. Лучше бы я забрала тебя отсюда еще несколько лет назад, но я была слишком труслива. Держаться за то что знаешь всегда легче, даже если ты знаешь, что это неправильно.

Миссис Нотт остановилась и, протянув руку, коснулась щеки сына.

— Сделай прыжок веры вместе со мной. Просто доверься.

Гермиона вздохнула, узнав эти слова.

Тео кивнул, и его мать вздохнула с облегчением.

— Я не хочу быть Пожирателем, как он, — сказал он, — ты слишком хорошо меня воспитала.

Миссис Нотт улыбнулась сыну, провела большим пальцем по щеке.

Гермиона засмотрелась на эту сцену и не заметила Джозефа Нотта, появившегося в дверном проеме с перекошенным от ярости лицом. Тео из воспоминаний и его мать тоже не заметили его.

— Авада Кедавра, — прошипел мистер Нотт.

Не успев обернуться, миссис Нотт умерла.

Тео закричал, когда мать стала оседать на пол. Он поймал ее в падении, и сам оказался на полу с безжизненным телом на коленях.

Мистер Нотт обернулся к сыну.

— Круцио.

Воспоминание исчезло до того, как на него обрушилось проклятье.

Следующее было в больничном крыле. Пятикурсница Гермиона без сознания лежала на кровати. Была ночь. Никого вокруг. Никого, кроме Тео. Он сидел на стуле рядом с Гермионой.

— Я слышал, что ты оглушила моего отца, — сказал Тео из воспоминаний. — Ты правда чудо, Гермиона Грейнджер… Он сейчас в Азкабане, и я знаю, ты не слышишь меня, но мне нужно сказать… спасибо тебе и… поправляйся скорее.

Тео наколдовал небольшой букет незабудок, который положил на прикроватную тумбочку. Настоящая Гермиона вспомнила, что нашла его, когда проснулась. Тогда она решила, что его оставил кто-то из друзей.

Омут памяти отпустил их. Тео с опаской наблюдал, как Гермиона осмысляет увиденное. Он надеялся, что не покажется ей жуткими сейчас. Хотя он предпочел бы быть жутким из-за своей безответной влюбленности, чем быть приятным последователем Волдеморта. Иначе бы он не стал все это показывать.

Ее глаза внимательно рассматривали третьекурсника перед ней. Гермиона пыталась осознать их прошлое с учетом того, что он только что показал ей. Думала о будущем и обо всех смертях и разрушениях, которые лежат между ними и победой. О них двоих: двух блестящих невыразимцах с огромным багажом знаний в детских телах.

Неизвестность всегда пугала. Всегда был риск. Все всегда могло пойти не так. Если бы он пришла в прошлое одна, то не стала бы даже пытаться. Но…

— Да, — сказала она, задыхаясь.

— Да?

— Да, я готова прыгнуть с тобой.