Есть что-то горькое в темноте Сентфора. Оно пеплом опадает с твоей сигареты. Горчит после глотка виски такого кислого и торфяного в трещинках на губах. Оно остаётся на купюрах тех денег, которые ты проигрываешь в казино.
Но если в казино у всех всё мешается перед глазами и существует только повезло и не повезло, и осознание этого отложилось у вас в мозге, то лучше ещё раз выпейте виски и отложите эту мысль на попозже. И пока мимо вас идёт девушка на каблуках, что отвлекает ваше внимание, меняется расстановка игроков, меняется градус вашего напитка, и счастливая рука уже не ляжет на карты, потому что, считайте, что заценив длину каблука той девицы, вы уже увеличили прибыль владельца казино — если честно, единственного, кто не проиграет здесь никогда.
Вишня вытащил сигарету из помятой пачки marlboro red и, прокрутив металлическую зажигалку от Zippo в руках, зажёг сигарету. Затянувшись, он прочувствовал горький, от которого хочется скорчиться, дым. В горле першит. Вишня прикрывает глаза, чтобы не видеть темноту Сентфора, которая плывёт перед его глазами от очередной затяжки. Запах сигарет стал неотъемлемой частью запаха Вишни. Его уже не вывести из парня. Он стряхивает пепел с кожанки, с той самой «Вишня, ты хотя бы иногда снимаешь кожанку?». Предпоследняя затяжка заполняет его лёгкие. Последняя короткая и резкая, парень выкидывает потухшую сигарету. Сегодня ему совсем не хочется возвращаться домой, сегодня в его планах держать путь к дому, который стоит через перекрёсток от музея Сентфора.
***
Итан ненавидит его, Вишня в этом уверен. Есть ли причины ненавидеть Вишню? Безусловно, они есть. Но у Итана их быть не должно. А вот у Вишни есть обида на брата.
Дело в том, что близнецы абсолютно разные, как бы противоречиво это ни звучало. И часто так бывает, что молодая пара хочет ребёнка, а судьба дарит двух одновременно. И можно ли сказать, что один не был желаемым? Как тогда понять, кто тот самый первенец, которого все так долго хотели, а кто оказался подарочной акцией? Здесь зависит от выбора родителей. А родители выбрали Итана.
Итан — отличник, любимец родителей и всех родственников. Всегда знал, чего хотел. А Вишня — забавный и не такой умный как Итан.
Вишня идёт по мрачной улице, он давно не навещал своего брата. Поразительно, но при слове «семья» к Вишне в голову Итан приходит не в первую, и даже не в последнюю очередь. Он вообще не приходит.
***
Вишня стучит в дверь, игнорируя присутствие кнопки дверного звонка вверху справа. Не проходит и минуты, как дверь открывается, пропуская кудрявого вора внутрь.
— Опять ужранный в говно, — произносит Итан, смотря на брата, держащегося обеими руками за стенки дверного проёма. От кудрявого разит потом, алкоголем и сигаретами. Итан морщится, когда смесь запахов бьёт ему в нос.
Вишня смотрит на Итана. И, сука, как он ненавидит это. В нём он видит себя такого, каким его хотели видеть все. Вот посмотри, какой ты умный, успешный, вылизанный и до омерзения очаровательный и идеальный. Вишне хочется стошнить, выплюнуть, выблевать это отражение идеализированного себя, которое почему-то живое.
— Ты знаешь, как я тебя, паскуду, ненавижу?
Вишня делает шаг, перехватывая брата за горло. Риторический вопрос повторяется, а Итан толкает парня руками в грудь.
— Ты объёбанный? — он срывается на повышенный тон, хотя где-то в подсознании ему становится страшно.
И они оба понимают, что в Итане нет ничего, что могло бы ему помочь сейчас.
У Вишни мелькает секундное желание въебать братику до звона в ушах и звёзд перед глазами, но вместо этого он разворачивает его спиной и толкает вперёд.
— Ты, сука, совсем охуел со своими уголовниками? — Итан толкает Вишню к входной двери, намереваясь выставить его на улицу и больше не пустить сюда. Он уже пожалел о том, что впустил его в дом.
Была бы у Итана возможность, он бы уехал из этого маленького тёмного города, чтобы больше никогда не видеть брата, не наблюдать за подростками, которые раздражали его до мозга костей, не знать и не видеть всю чёртову муть, которая происходит здесь каждый день. Но возможности не было, и денег не было. А Сентфор был, всё-таки, ничтожно маленьким городом (и дело даже не в размере), и Итану каждый день приходилось узнавать, слышать и даже видеть собственными глазами всё то, что делают Чёрные Драконы. Поэтому он больше не впускал никого из них в музей. Даже Вишню. Особенно, блять, Вишню.
Кудрявый хватает брата за плечи, и они, сцепившись как два кота: домашний и уличный, под брань, ругань и звуки толчков покидают коридор.
— Ну что, блядь, что ты сделаешь нахуй? — Вишня отталкивает Итана от себя и смотрит него. Итан потеряно перебегает взглядом с одной вещи на другую, скорее всего ища то, чем можно было бы оглушить брата.
— А что сделаешь ты? Будешь орать, а потом проснёшься в одиночной камере? Только отрубись, я сразу позвоню в полицию. Ты уже поперёк горла стоишь со своим ебанизмом.
Итан говорит все слова чётко, но это не скрывает его страх. Он жмурит глаза и стоит в полуметре от Вишни. Вот убитый виски Чёрный Дракон прошёлся по комнате, вот сделал резкий шаг к Итану, но не подошёл в плотную. Всё происходит быстро, как по щелчку пальцев, и Вишня рывком сбивает Итана с ног, роняя на пол. Становится душно и больно, тупая боль от падения проходит по телу, перегар бьёт в лицо Итана, а сверху лежит тяжёлая туша брата, которую ему не под силу столкнуть с себя.
Даже чёрт не знает, что произошло у Вишни в тот момент в голове. Там бурлила такая злость, обида и шотландский виски, что всё, что он мог сделать, казалось ему недостаточным, чтобы заглушить давящую боль.
Подминая Итана под себя, он надавил одной рукой ему на голову, утыкая его лицом в пол, а второй со звоном расстегнул пряжку своего ремня. Итан дёргался и кричал, но Вишню это не волновало, он лишь сильнее надавил на голову брата.
— Снимай.
В ответ послышалось очередное крепкое непристойное выражение, и последовала попытка свалить парня с себя, но тогда Вишня переместился на спину Итана и сам руками стащил с него штаны и то, что было под ними.
— Сука, тебе это с рук не сойдёт.
Вишня приподнялся на колени и повернул под собой Итана. С огромным усилием ему удалось зажать руки брата между своих бёдер, оставляя его абсолютно обезвреженным.
Итан обессиленно откинул растрёпанную голову и вновь полностью напрягся, чтобы освободить руки, но тщетно. В его голубых холодных глазах остыло всё негодование. Вишня притронулся тыльной стороной ладони к щеке брата и провёл по ней. Парень дёрнулся, не желая прикасаться к Вишне. Было холодно и стыдно.
Неожиданно для Итана Вишня наклонился к шее брата и коснулся его кожи горячим мокрым языком. Его дыхание было обжигающим. Итан думал, что это из-за того, что он лежит на холодном полу без трусов и со спущенными до колен брюками. Вишня грубо схватил парня за волосы и поднял его голову вверх, продолжая посасывать холодную бледную кожу. Он с закрытыми глазами тыкал кончиком носа в мокрую шею, кадык, при этом накручивая волосы Итана на пальцы.
Ожидая стонов или хотя бы чего-то, что отдалённо напоминало бы их, он слышал в ответ только тихое глухое хрипение парня, поэтому со злостью дёрнув брата за волосы, Вишня ухмыльнулся, когда услышал вскрик над ухом. Он наваливается на Итана всем телом, чтобы тот прочувствовал, что Вишня больше, сильнее, и сейчас он ведёт ситуацию. Вишня снимает с себя кожанку и неуместно бережно кладёт её рядом с собой на пол. Хруст пальцев. Он оценивающе и даже с пренебрежением смотрит на Итана.
— Член у тебя меньше. Хотя бы здесь ты неидеальный, — вкидывает Вишня с хриплым смешком.
Он поднимается на колени и опускает руку себе на ширинку. Сжимает. Пальцами поглаживает, стараясь доставить себе малость удовольствия. Вишня прикусывает губу и расстёгивает ширинку, спуская джинсы и нижнее белье сначала до колен, а потом и вовсе остаётся обнажённым ниже пояса.
Вишня берёт в руку свой большой член (по мнению большинства девушек из казино Сентфора), пальцами охватывает его в знаке o'key и начинает двигаться вверх-вниз по стволу. Когда кровь наполнила достоинство парня, он опустил руки и, больно взяв Итана за бедра, повернул его под собой. Вишня сплюнул в ладонь и повторил несколько движений рукой вокруг члена, смачивая его. Затем он опустился к анусу Итана и подставил головку к нему.
Он толкает между ягодиц, и раздаётся громкий протяжный крик Итана, который опускается на локтях вниз, который кричит от дикой боли, который хочет всё это остановить. Вишня смачивает слюной узкое очко Итана и толкается внутрь. Туго, узко, сухо. Вишня не хочет растянуть его пальцами, нет, не станет он упрощать Итану мучения. Он вбивается всё глубже и глубже, слушает крики брата и повторяет. Его пульсирующий член болезненно сжимается, требуя разрядки. Но ещё рано. Вишня не насладился криками брата сполна.
У Итана потемнело в глазах при вхождении, а по щекам потекли слёзы. Было, сука, больно. Он не мог ничего сказать, он просто кричал. Парень упирался локтями в пол, но стоять было невозможно, локти скользили по ковру от резких движений и горели от трения. От крика разрывалось горло, крик был пронзительно громким, надрывным. Итану казалось, что кровь уже сочится где-то по нёбу. Он чувствовал жжение. Но тут его член, что был меньше, чем у Вишни, стал подниматься. Вишня стал попадать по простате. Крики Итана сменились протяжными стонами. Он закрывал рот ладонью, до крови прокусывал кожу, чтобы заткнуться, но не получалось. Его член требовал, чтобы его подрочили. Рука Итана опустилась к пульсирующему месту, он обхватил пенис тремя пальцами и приступил к надрачиванию его.
Вишня был близок к финалу. Итан сам уже тёрся задницей о пах брата. Вишня в последний раз толкается и изливается внутрь Итана, он глухо стонет и вытаскивает член из раздолбанного ануса брата. Тело парня трясётся от мелкой дрожи, и в это время второй тоже спускает себе в руку, пачкая рукав кофты и ковёр.
«Слава богу, не кожанка» — пронеслось у Вишни в голове.
***
Вишня стоит на перекрёстке улиц и выдыхает дым. Всё-таки в темноте Сентфора что-то есть. В городе творится какая-то хуйня, которая объяснениям не поддаётся. Здесь люди такие.