«Lately, I've been, I've been losing sleep,
Dreaming about the things that we could be»
//
«В последнее время я не могу уснуть,
Всё думаю о том, что могло бы быть между нами»
Солнце лениво заходило за горизонт; становилось менее жарко, чем днём. Мягкая прохладная трава, которую Эдгар давно не косил, покачивалась волнами от слабого ветерка. Агата Харрис потянулась рукой к светло-абрикосовому свитеру, который ждал, когда девушке станет холодно. Во всяком случае, это должно было случиться за те два часа, которые она лежала в этом прекрасном саду, ни о чем не думая, витая в своём мире и надеясь на то, что никто из её горячо любимых родственников не хватится о её пропаже из дома. Но, например, от вездесущих глаз Марты сложно спрятаться. Она по любому уже знает, где убивает время Агата. Хотя девушка и не скрывала своё местоположение, ведь в этом фактически нет смысла. Она помнит интонацию детектива Гудмана, когда он говорил ей своё «И…Мисс Харрис, пожалуйста, не покидайте границы города до окончания следствия». Да какие границы? Компания Ssecurity нашли кандидата на вакансию криптографа. Единственная родственная душа умерла. Так ещё вдобавок следом носятся два идиота: оба друг друга стоят, смею заметить. Первый с шутками на уровне начальной школы, которому хочется дать по башке чем-нибудь тяжёлым и желательно посильнее. И второй, отвешивающий комплименты так, будто выкрал у Данте журнал столетней давности «Пикап для чайников». Так сказать, набор неприятностей со всеми дополняющими.
Русоволосая потянулась и вздохнула. Рукав свитера сполз до локтя, а его мягкие края вылезли из-под ремешка кашемировой юбки. От двухчасового лежания в саду затекли абсолютно все мышцы в теле девушки. Даже язык. Мисс Харрис уткнулась лицом в свои колени и протяжно выдохнула. Как же она устала… На юную девушку столько всего навалилось за последние недели, это просто уму непостижимо! Но, конечно же, самое страшное — смерть тётушки. Агата действительно её любила и ценила. Она не могла думать, что кто-то её убил. Как можно умышленно причинить вред столь прекрасной женщине? Нет, невозможно. Это несчастный случай. Нет-нет-нет. Но в голове вновь и вновь собираются образы, как каждый из семьи поочерёдно убивает Аннет.
— Как же мерзко, — всхлипнула русоволосая, сжимаясь в комочек на траве.
Сзади послышались шаги, и кто-то раскинулся на траве за Агатой. Она подняла голову с колен. В голове бегущей красной строкой пролетело: «Пожалуйста, пусть это будет не Александр! Клянусь, я убью его! Возможно, голыми руками». В прочем, выбора у Харрис не было — рядом не было ни одного булыжника или чего-то в этом роде.
— Нильсен, ты — покойник! — Сквозь зубы прошипела русоволосая, поворачивая голову.
Но к её нескрываемому удивлению и, возможно, даже радости за ней не было даже упоминания Александра, что уж говорить о самом парне.
— В радиусе нашей семьи и так достаточно покойников, Агата. Хотя…думаю, я бы тоже хотел избавиться от этого чёрта, — Данте улыбнулся, демонстрируя свою голливудскую улыбку.
— Данте, что ты делаешь в саду? — Агата полностью повернулась к кузену.
— Что за глупый вопрос? Слежу за тобой, конечно! — По лицу девушки было понятно, что шутка до неё не совсем дошла. Поэтому Данте поспешил исправиться: — Вышел прогуляться и зашёл в эти кусты. Потом увидел тебя, и вот… Ты сидишь напротив меня.
Агата пыталась уловить в его взгляде хотя бы каплю хитрости. Но парень был абсолютно чист в этом плане. Напряжение немного спало, поэтому дальше девушка смогла говорить спокойным голосом.
— Что-нибудь случилось, пока меня не было?
— Покушение на мою интеллектуальную собственность, дорогуша, — он хитро прищурил глаза.
— Твою интеллектуальную что? — Харрис засмеялась. Для неё слова «Данте» и «интеллектуальное» — были антонимами.
— Те самые корабли в бутылках, на которые распространяются мои авторские права.
— Корабли… Данте, о чём ты говоришь? Неужели о тех каравеллах Колумба? — Агата от нескрываемого интереса подалась вперёд.
— «Нинья», «Пинта» и «Санта-Мария»…
— Ты должно быть шутишь, — перебила двоюродного брата девушка, — сколько нам было, когда мы их сделали? Это было целую вечность назад!
— Почти десять лет назад. Тебе было 13. Я считаю, что эти корабли — моя заслуга.
— Неужели, Данте? Только засовывала их в бутылки я. И красила их я. И вообще это я читала про эту экспедицию!
— Самое главное — идея. А чья она была? Моя. Никто бы не додумался до такого больше.
— С тобой бесполезно спорить, балбес. — На этих словах парень самодовольно потянулся, продолжая слушать девушку. — Так в чём заключалось «покушение» на нашу, — Харрис особой интонацией выделила это слово, отчего кузен поморщился, — интеллектуальную собственность?
Блондин усмехнулся, садясь поудобнее перед двоюродной сестрой. Он всем своим видом показывал, что сейчас скажет что-то такое, во что Агата не поверит с первого раза и начнёт своё «Ты это серьёзно?» и «Нет, Данте, я не верю тебе!», а потом обязательно скажет что-то вроде «И почему меня никогда нет рядом, когда происходит что-то подобное?».
— Началось с того, что Элиза заявила, что ей нужно личное пространство. Вообще она имела в виду тихую комнату, где рядом никто не орёт и не носит с собой пистолеты. Она сказала: «Аускультация требует абсолютной тишины. Знаете ли, невозможно выслушивать функционирование внутренних органов, когда вокруг такой Каратау»…
— Ты хотел сказать Кракатау? — Вопросительный взгляд Агаты встретился с непонимающим взглядом Данте. — «Кракатау» — это вулкан, который совершил самый громкий звук известный человечеству. Элиза, скорее всего, имела это в…
— Давай сначала я расскажу, а потом ты начнёшь умничать? — Харрис перебил всезнайку. — Так вот. Женщине перечить никто не стал, хотя вроде Гудман пытался… Ну, и чёрт с ним, правильно? Она, значит, заняла библиотеку со своими медицинскими изделиями — самое тихое место, оно и правильно. Но залетают туда эти два клоуна — первый всегда при оружии, второй постоянно при своём зубоскальстве. Хочешь верь, хочешь нет, но клянусь своим дипломом об актёрском, я не знаю, что они не поделили. Может женщину, может постель. Там такая бойня была, жаль ты не присутствовала как болельщик. Я тебе отвечаю, вот был уверен, что Джеки Чан его вырубит. Ну, или пушку свою вытащит уже по назначению. Естественно, что кто-то из них толкнул второго в шкаф, «Санта-Мария» покачнулась и отправилась в плавание с полки к паркету. Дальше сама понимаешь: разбитый глаз, подбитый нос. А поскольку у нас в доме один медик, и та не доучилась ещё, так она отказалась им вообще как-то помогать — зарядила обоим стетоскопом по головам и ушла.
Агата с неподдельным детским интересом слушала Харриса, любуясь на его мимику и на то, как он активно жестикулирует, когда рассказывает что-то. И как красиво двигались его губы! Русоволосая не отрывала взгляд от них. До неё даже не сразу дошло, что блондин закончил свой рассказ и пора бы перевести внимание на его глаза.
— Я уже пожалела, что меня не было там, честное слово, Данте.
— Согласись, невозможно быть всегда рядом со всеми происходящими событиями.
— Не согласна. У Марты получается.
Оба рассмеялись. Агата пододвинулась к блондину и легла ему на грудь. Окружённая ароматом Creed Aventus, она почувствовала себя впервые за последнее время защищённой. Харрис приобнял её, и оба продолжили лежать на траве, закрытые от чужих глаз кустами.
«Oh, but I'm not that old,
Young, but I'm not that bold,
I don't think the world is sold,
I'm just doing what we're told»
//
«О, но я ещё довольно молод,
Юн, но далеко не дерзок,
Я не думаю, что этот мир куплен,
Я просто делаю то, что нам велят делать»
Это было, когда Агате исполнилось 13. Она очень много времени проводила с Данте, потому что когда тебе тринадцать, то твоя тётушка вряд ли будет думать о твоём замужестве, поэтому единственный мужчина твоего окружения — двоюродный брат, который чуть умнее паровоза.
— Данте, где моя книга? — Девочка стучит в дверь мальчишки и, не дожидаясь ответа, открывает её.
— Не знал, что ты умеешь читать, — запирая дверь обратно перед её носом, говорит блондин.
— То, что ты что-то не умеешь, не значит, что все такие же тупые! Открывай! — Агата стучит настойчивее.
— Не понимаю, что тебе надо, — Данте спешно прячет новые бумажные самолётики под кроватью.
— Я сейчас пойду к дяде Чарльзу!
— Стой! Стой! Агата, стой!
Секунда. Дверь открывается. Агата толкает Данте в сторону, заходя внутрь. — Придурок, что это? — Девочка поднимает самолётик, который был недостаточно хорошо спрятан. Она разворачивает его и на мальчишку начинают сыпаться оскорбления.
— Тшш… Успокойся, фея. Всё нормально… Бумага должна использоваться по назначению, слышишь?
— По назначению, говоришь? Хорошо, я покажу тётушке, какие журналы лежат у тебя в ящиках. Теперь понимаешь, куда пропали те два?
«Твою…» — проносится у Данте в голове с сигнальными огнями, а Агата покидает его комнату.
— Мне тогда так сильно влетело. Ты же разрушила моё порочное подростковое уединение.
— А ты мою кладезь знаний!
Они ещё немного полежали в тишине, пока Агата вдруг резко не сказала:
— Я понимаю, почему у тебя сексуальная тяга к Элизе, — голос девушки звучал спокойно, будто она говорила что-то столь очевидное, что каждый может осознать.
— Прости, что? — Парень подавился воздухом и вздрогнул всем телом.
— Наивно думал, что я не знала?
— Как понимаю, спрашивать откуда знаешь — бессмысленно? — Бровь Харриса изогнулась.
— Элизу удочерили, когда ей было 15. Ты ведь уже был в сознательном возрасте, старше, чем она. Не думаю, что ты смог со временем воспринимать её как сестру. Она всё-таки девушка в твоём понимании — всегда близкая и доступная, — русоволосая игнорировала вопрос парня. — Естественно, в какой-то момент что-то случилось, и вы оба поддались чувствам. Да, вы не родные, но…
Девушка подняла глаза на Данте, который всё это время не шевелился, боясь спугнуть Агату со своей груди, словно кошку. Его взгляд был серьёзный, в нём не было привычного самодовольства. Такие голубые и глубокие глаза…
— Я не осуждаю вас. Ни тебя, ни Элизу. Честное слово, — её рука коснулась его руки и слегка сжала.
— Мы расстались. В плане, мы и не были вместе. Просто мы больше не делаем этого.
Агата молча держала его руку в своей ладони и задумчиво смотрела в небо, которое уже давно потемнело. Он смотрел на неё и пытался догадаться, о чём же она думает. Но он даже не был близок к её мыслям.
— Ты когда-нибудь думал обо мне в этом плане? — Как взрыв среди ясного неба. Ещё и чертовски спокойный голос.
«Что ты творишь, Агата?» — Пронеслось у обоих в головах.
— Я сейчас правильно тебя понял? Думал ли я о тебе?
«I couldn't lie, couldn't lie, couldn't lie,
Everything that kills me makes me feel alive»
//
«Я бы не сумел, не сумел солгать,
Всё, что меня убивает, рождает желание жить»
Данте хотел найти правильный ответ. Правильный ответ не всегда равен правдивому. Нельзя, чтобы Агата встала и ушла. Нельзя. Нельзя.
— Ну, раз уж мой папа был сводным братом твоей тёти… — Начал блондин, споткнувшись в середине фразы.
— То фактически мы с тобой никак не связаны по крови, — продолжила Агата, — Да, я слышала это миллион раз. И вопрос был другой.
— Мы целовались, Агата! Причём не из-за меня. Ты не маленькая девочка, должна осознавать последствия своих действий. Понимать, что это нельзя просто замять, забыть. Что за игра «Поцелуй кузена»?
— Ты мечешь стрелки, Данте. Повторяю: вопрос был в другом.
— Да, думал, — ответ прозвучал несколько громче, чем оба ожидали.
Агата поспешно поднялась с парня, отстранилась.
— Чёрт возьми, Данте… У тебя какой-то фетиш на родственников? Или тебе нравится, когда тебя называют «братик» в постели?
— Что? Нет! Агата, ты понимаешь, что зря начала этот разговор.
— Конечно, — Русоволосая приблизилась к лицу парня, улыбаясь. Харрис смотрел на неё недоумевающе-вопросительным взглядом. Девушка коснулась его серёжки в ухе и слегка её прокрутила. Пальцами свободной руки она притянула Данте и прижалась губами к его губам. Нет, всё было не как в первый раз, теперь блондин взял всё-таки инициативу и проник языком в её рот. Пара обменялась несколькими продолжительными поцелуями. Агата устроилась на коленях парня, давая понять, что это не очередной раз, когда она поцелует его и сбежит, не ответив на его вопросы. Будет по-другому.
Рука Харрис опустилась на бедро Данте, совершив медленные движения вверх-вниз. Мурашки пробежали по коже парня, он затянул девушку в очередной поцелуй. Её пальцы поднялись ближе к паху и потерлись о него. Отбросив окончательно сомнения, она взяла его через ткань джинсов и сжала. Харрис одобрительно простонал, подтягивая русоволосую ближе. Его руки опустились на её талию, а дальше — на ягодицы, по которым он прошёлся туда-сюда ладонями. Агата вновь прижала его стояк.
— Ох, ты… Просто не представляешь, как теперь узко в этих джинсах из-за твоих пальцев… Там.
Девушка улыбнулась, сдерживая желание ещё раз потрогать. Она опустила руки на пряжку, но никому, кроме мужчин, не дано расстегнуть ремни Hermes. Харрис переместил руку с талии Агаты на свою и снял джинсы, при этом полностью ложась на траву.
Девушка развела шире бёдра, устраиваясь на нём сверху. Данте был таким податливым и нежным. Он не торопился её раздевать, лишь обжигал губы и шею поцелуями. Агата томно дышала, пока парень умело водил руками.
«Какой же он…»
— Мгх! Данте! — Прошипела она, когда тот укусил её за верхнюю губу, отвлекая внимание, чтобы снять ремешок с юбки. С ним он справился быстро. Юбка оказалась на траве, а пальцы парня на клиторе Агаты.
«Где он научился так делать?»
Пальцы Данте опустились, он аккуратно протолкнул средний и безымянный внутрь. Большой при этом вращающими движениями остался кружиться на клиторе. Агата вскрикнула, а потом прерывисто застонала, двигаясь на пальцах. Попытка вместить в себя ещё и указательный оказалась неудачной. Хотя Харрис ожидала от себя большего.
— Хочу, хочу, хочу, — протараторила русоволосая и потянула футболку Данте вверх, снимая её с парня. — Как же ты хорош… Шикарные плечи, а какая грудь…
Девушка положила руки на грудь блондина, а тот, в свою очередь, напряг мышцы и поиграл ими. Это вызвало у Агаты приступ смеха.
Она видела, как комплименты заводят Харриса, поэтому не скупилась на них. Вскоре парень зарылся руками в волосы девушки, продолжая свои прелюдии. После этого Агата лишилась свитера, оставшись только в нижнем белье, что можно было сказать и о Данте.
— Агата, у меня нет презервативов. Не имею привычки носить их с собой. — Предупреждающе произнёс парень, отстраняясь от девушки.
— Ты никогда не думал, сколько у тебя детей? — Задумчиво протянула девушка, осуждающе смотря на блондина сверху вниз.
— Не думаю, что они у меня есть. Не надо так шутить. — Данте заколебался на несколько секунд.
— Знаешь, вот говорят «Реакция есть — дети будут», так вот сейчас у нас с тобой будет абсолютно наоборот, — Агата одобрительно кивнула, и парень свалил её с себя на траву, нависая над ней. В нём проснулось что-то звериное и дикое. Проблемы с попаданием у него отсутствовали — лучник, не иначе. Но вот у Харрис были проблемы с вмещением в себя. Член Данте был больше, чем три его пальца, которые не смогли поместиться в ней.
— Как давно у тебя не было? Или ты считаешь, что лучшая контрацепция — воздержание? — Произнёс блондин, глядя на Агату.
— Считай, что это неудобство — комплимент к твоим размерам, — протянула она, закрывая рот тыльной стороной своей ладони.
— Сейчас исправим, — предупреждающе сказал парень, убирая руку девушки от её рта.
Он вздохнул и продвинулся внутрь Агаты, игнорируя всю узость. Девушка закричала, а из её глаз брызнули слёзы. Голова закружилась, всё потемнело. Данте быстро среагировал, поцеловав русоволосую. Его руки двигались по её груди и спине, отвлекая от боли.
— Тс-с-с… Тише… Сейчас всё пройдёт. Агата, всё нормально. Тебе нужно расслабиться.
Харрис терпела, сжимая руки в кулаки на мускулистой груди блондина. Она старалась избавиться от спазма, расслабившись. Получалось не очень, но умелые руки парня — идеальное дополнение к его члену.
— Всё… Хорошо? Мы можем прекратить, если тебе слишком больно, — Данте осознавал как важно говорить с партнёршей.
— Нет, всё нормально. Продолжай.
Парень поцеловал девушку, провёл руками по линии её позвоночника.
Агате нравилось это приятное трепещущее чувство, которое расходились по всему телу. Оно сопутствует с желанием свести колени, откинуть голову, закатить глаза. Чертовски хорошо. Мышцы сначала так сильно напряжены, а потом расслабляются и выталкивают из тебя какую-то бешеную энергию, которая грелась внутри. С губ сорвался стон. Харрис вышел и спустил на землю рядом. Блондин растянулся сбоку от Агаты и оголил свою белозубую улыбку.
— Теперь там вырастет дерево, — русоволосая приглушённо засмеялась, — как тебе, братик?
— О, не-ет! Это жёстко так называть меня после всего, что только что было, — отрицательно замотал головой парень, — не делай так, это ужасно!
— Данте… Чёрт. Это было против рамок приличия.
Блондин коснулся щеки Агаты и нежно провёл по ней рукой.
— Разве для любви…есть рамки?
— Ты сказал «любви»? Я не ослышалась, Данте?
— Я сказал, что я чувствую что-то. Это что-то сносит мне голову, и я не могу контролировать себя. Стоило только увидеть тебя спустя несколько лет — и всё.
Их взгляды встретились. Его — глубокий и решительный, её — рассеянный и счастливый.
— Мистер Харрис…
— Мисс Харрис…
Оба рассмеялись, понимая, как комично всё это звучит.
— Ты — необычный человек, Агата. Ты волшебная и замечательная. И мне нравится быть с тобой.
Девушка перекатилась ближе к Данте и обняла его, он обнял её в ответ. Сначала неосознанно, потом — крепко, прижимая к себе.
«We'll be, we'll be counting stars.
I feel your love and I feel it burn»
//
«Мы будем считать звезды, да, будем считать звезды.
Я чувствую твою любовь, чувствую, как она пылает»